Собянин: мамам новорожденных стала доступна видеотрансляция из реанимации
Фото:m24.ru/Владимир Яроцкий
Актера Анатолия Белого публика знает по многочисленным ролям в кино и театре, а также как прекрасного чтеца. Сейчас артист почти все свое время уделяет новому проекту "Кинопоэзия". О том, что это такое, мы и поговорили с ним.
– Анатолий, вы востребованный театральный и киноактер, у вас огромный послужной список ролей в обоих жанрах. Вы сами себя больше причисляете к служителям сцены или кино? Где вам вольготнее?
– Вы знаете, в разные периоды жизни по-разному. Я не причисляю себя к какой-то одной касте, все зависит от материала, степени интереса к нему. В какой-то период жизни полностью захватывает кино, ты снимаешься у хорошего режиссера с отличным сценарием, а в следующий – у тебя репетиции с не менее прекрасными партнерами по сцене. Поэтому я никогда эти сферы не разделяю.
– Насколько я знаю, сейчас вы увлечены проектом "Кинопоэзия", основанным на стыке литературы и кино. Это мини-фильмы, в которых известные артисты, музыканты и деятели культуры читают стихи в различных формах. Расскажите о своем детище. Для кого оно создано, кем и ради чего?
– Это действительно то, чем я занимаюсь последнее время, и то, из чего состоит моя жизнь, – проект "Кинопоэзия". Долго к этому шел, начиная с мамы, с того, как она, очень артистичный человек, читала мне в детстве стихи и вела кружок художественного слова. Как ни крути, это сработало: гены плюс заложенная любовь к поэзии. Я сам довольно давно читаю стихи со сцены, а сейчас происходит так, что появляется много людей, которые тоже любят слово, умеют его донести. Я подумал, наверное, нужно найти другой поворот для реализации поэтического материала. Идея лежала на поверхности, просто всем было лень за нее браться. Кто-то своими делами занят, кто-то снимает кино, кто-то играет в театре. Я решил: "Ну как же так? Лежит, вот оно, бери и перекладывай".
[html][/html]
Видео: Youtube/пользователь: Проект Кинопоэзия
В нашей стране уже были примеры подобных начинаний. В 1978 году Андрей Хржановский, потрясающий советский аниматор, мультипликатор, сделал в стиле пушкинских тетрадных рисунков анимационную трилогию "Я к вам лечу воспоминаньем…" с закадровым голосом Юрского и Смоктуновского. Мои дети, когда включаю, слушают с таким интересом, что невозможно оторвать.
Тем не менее это никогда не было жанром. А в современном мире, где мы стали зрителями, визуалами, а дети уж точно воспринимают мир ушами и глазами, было необходимо что-то новое и понятное. Я стал искать ту грань, которая сочетает в себе кино и поэзию, – тема, благодатная для фантазии художника: здесь и красота, и духовная составляющая. С другой стороны, киноновеллы – короткий метр. Не надо заставлять людей часами слушать стихи, что, безусловно, тяжело для восприятия, я понимаю. Начнем с малого: будем потихоньку проводить такие впрыскивания, инъекции культуры.
– Для кого предназначена "Кинопоэзия"? На какую аудиторию вы рассчитываете?
– У проекта два мощных вектора: один просветительский, с прицелом на развитие жанра, создание фестиваля. У нас есть свой канал в YouTube, аккаунты в соцсетях, своеобразная виртуальная база, куда складываем ролики, мини-фильмы, а затем распространяем по Сети. На сегодняшний день интернет – основной источник информации для людей. А дальше – проведение живых мероприятий, таких, как день рождения в "Музеоне" – мы отметили его в начале июня. У нас уже есть приглашение международного кинофестиваля "Меридиан Тихого" во Владивостоке, уверен, будут и другие. Ведем разговоры с "Кинотавром", чтобы лауреаты провели акцию и приняли участие в "Кинопоэзии". Мне кажется, соединение жанров, двух видов искусства, очень интересно.
Второй вектор – образовательный, потому что некоторые из фильмов, которые приняты с цензом "6+" нашим Министерством образования, надо показывать в школах. Хотим убить двух зайцев, снимая ролики по школьной программе. Начали с классиков, чтобы проверенный контент предложить Министерству образования. Минобр – монолит со своими устоями, и привнести туда что-то новое сложно. Такова реальность, не надо этого бояться и стыдиться, потому что министерство и должно быть таким: с крепкими стенами и пуленепробиваемыми стеклами. Тем не менее, мне кажется, оно откликнется, потому что меняется время. Есть проект "Электронная школа", и урок передового учителя из Москвы по интернету может видеть вся страна. Почему бы наши стихи в этот урок не включить?..
– А как увлечь детей поэзией? Заставлять, принуждать – плохо. Как задеть за живое?
– Не читают сейчас дети книги, ну не читают! Хорошо, зайдем с другой стороны: не читаешь – смотри, тебе это ближе. Наш проект делают профессионалы: режиссеры, актеры, музыканты, деятели культуры. Каждая новелла представляет собой художественное произведение. Когда стихи поданы так, я уверен, они попадут в открытое сердце ребенка. Сочетание слова с видеорядом не может не захватить. У меня уже есть отзывы моих товарищей. Подруга нашей семьи показала 8-летней дочке фильм "На холмах Грузии", и та заплакала. Мама спросила: "Почему?" – "Это же так искренне", – ответила девочка. Вот что ценно – такие реакции.
Наша задача не научить правильно интонировать стихи, а достучаться до детского сердца. Это именно то, что когда-то делала моя мама. Сажала нас, а сама читала вслух, прививала любовь.
[html][/html]
Видео: Youtube/пользователь: Проект Кинопоэзия
– Как вы выбираете произведения? Руководствуетесь своим вкусом?
– Да, доверяю себе. Конечно, есть еще заинтересованные люди, собирается команда, потому что один не справлюсь. Мой сын называет нас "единозавры" – сочетание динозавров, которыми он увлекался, и единомышленников. Будем делать конкурсы: режиссеры присылают сценарии, придумывают, креативят, а мы отбираем лучшее. Хочется в каждом находить какую-то изюминку, потому что визуальным рядом мы насыщены сполна. И дроны летают, и графика немыслимая, и мэппинг, и все-все-все. Поэтому удивлять надо не техническими возможностями, а…
– …эмоциями?
– Да, только ими. У меня есть ориентиры: то, как читали Даль, Смоктуновский, Юрский, Филатов. И пусть сейчас манера Ираклия Андронникова кажется немного смешной и архаичной, тем не менее многое можно черпать оттуда, потому что это как система Станиславского – она работает. Даже интонации – там такая психофизика, чтение на грани эзотерики.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– Сейчас вы и в кино окружены стихами: снимаетесь в новом фильме "Я любить тебя буду, можно?", где все диалоги между героями – строки Эдуарда Асадова. Вы как человек, тонко разбирающийся в поэзии, не можете не понимать, что по сравнению с Пастернаком, Мандельштамом, Бродским, которых вы читаете со сцены, Асадов – это иной, куда более простой и менее качественный уровень. Грубо говоря, плохая поэзия.
– Я позволю возразить, что критерии "плохая" и "хорошая" по отношению к поэзии не применимы…
– Тем не менее эта грань есть.
– Конечно, есть. Но я не назову поэзию Асадова плохой. Это ваше субъективное мнение. Мне, например, не очень нравится Барто, и что? Она прекрасная детская писательница. Я отношусь к поэзии Асадова так: понимаю, что это не высокий стиль, слог, но она очень искренняя и пронзительная, этого не отнять. Также для кино важна простота сценария. Снять фильм по Бродскому непросто. А здесь в лучшем смысле слова простая идея, понятная, попадающая в душу зрителю, щемящая, лирическая. Ну и отмечу, что идея изначально не моя, я ее просто принял. Посмотрел сценарий и сказал: "Ничего себе! Так это же перекликается с "Кинопоэзией". Интересный эксперимент, в котором есть необычное зерно.
– Мы встречаемся с вами на Патриарших прудах, поэтому невозможно не задать вопрос о роли Мастера в спектакле МХТ "Мастер и Маргарита". Была ли в вашей жизни после этого булгаковщина, чертовщина, что якобы происходит со всеми, кто вплотную сталкивается с этим произведением?
– Ключевое слово – якобы. Не было ничего подобного. Более того, Булгаков – великий мистик. И если бы я играл Воланда, тогда бы, наверное, ходил в церковь каждый раз перед спектаклем. Но с ролью Мастера произошел обратный – терапевтический эффект. До Мастера у меня был психологически тяжелый период в жизни, связанный с творчеством. И этот образ вылечил, ведь главная тема романа не мистика, а совсем другая. Все репетиции с Яношем Сасом, замечательным венгерским режиссером, прошли прекрасно. Он так любит Булгакова, что спектакль буквально создан из его любви. И он прочитал у Булгакова обращение к дьяволу, к темным силам как степень отчаяния человека. "Когда люди совершенно ограблены, как мы с тобой, – говорит Мастер Маргарите, – они начинают обращаться к потусторонним силам …" Булгаков был на грани жизни и смерти, особенно после закрытия его спектаклей – кошмар, а не жизнь. Поэтому он вложил в уста Мастера свой код. "Когда люди совершенно ограблены" – во всех смыслах: устрашены государством, морально растоптаны – они начинают искать спасения где-то еще. Неожиданный поворот, взгляд на тему, и мы им руководствуемся.
– Мастер больше всего желал покоя. А чего желаете вы?
– Ух ты! Я больше всего мечтаю и желаю самореализации в жизни во всех смыслах этого слова.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– Когда вы делали авторскую поэтическую программу по Мандельштаму, Пастернаку, Бродскому, то делили их стихи тематически. И одной из тем было Время. Как вы относитесь к тому времени, в котором вам довелось жить?
– Понимаете, в каждом времени были свои большие минусы. А наше... Оно какое-то странное. Оно нас всех уводит не туда, а мы сопротивляемся. Хочется, чтобы оно стало немного другим. Чтобы мы все собрались с мозгами, встряхнулись и начали жить иначе. Как-то не задумываешься обычно о глобальных вещах, сваливаешь вину на других, а потом оглядываешься на себя и думаешь: "А, собственно, в чем дело, товарищ? Ты ведь живешь. Начни с себя". У меня иногда возникает страшное чувство, что мы идем к пределу. И вот когда думаю, что именно я могу сделать, чтобы остановить этот процесс, то вспоминаю про "Кинопоэзию". Стихи – это как раз то, что может хоть немного изменить человека. По крайней мере, мне хочется в это верить.
