Собянин: пять лет назад запустили первые линии Московских центральных диаметров28 августа в кинотеатре Пионер начнется XV Фестиваль израильского кино. Программа этого года обнаруживает интерес современных израильских режиссеров к теме отцов и детей. Более половины игровых фильмов программы рассказывают об отношениях родителя и ребенка, учителя и ученика, старшего и младшего товарищей.
Редакция m24.ru выбирает три самых интересных из них и объясняет, почему их нельзя пропустить.
"Спускающийся наверх" (2015), Элад Кейдан
О любви к родному городу
Фотогалерея
"Спускающийся наверх", премьера которого состоялась в этом году в Каннах, – первый полнометражный фильм молодого режиссера Элада Кейдана.
Ури бросила невеста после трех лет совместной жизни, и он прощается с городом перед тем, как покинуть его навсегда. Моше разыскивает сережку, которую потеряла его жена на свидании с любовником. Они проходят через весь город по одним и тем же лестницам на горе Кармель – там, где Ури спускается, Моше поднимается.
Ассоциацию с "Улиссом" усиливает тот факт, что Эйлад Кейдан родился и вырос в Хайфе.
Но если Джойс никогда не скрывал своей ненависти к родному Дублину, по которому заставил кружить своих героев, то Кейдан признается в любви к Хайфе в каждой сцене.
Он начинает фильм долгой панорамой утренней Хайфы в звуковом сопровождении будничной городской какофонии.
По радио крутят классическую музыку, потом ведущий бодрым голосом зачитывает письма от слушателей, плачет ребенок, несколько человек громко кашляют, тренер объясняет кому-то, как делать упражнение для икр.
К этому калейдоскопу присоединяются разговоры в крошечных лавках, скрип лошадок-автоматов, за пару шекелей качающих малышей, голоса старьевщиков, предлагающих свой разнокалиберный товар.
Школьник повторяет таблицу умножения, забираясь на гору. Старая воспитательница из детского сада, не узнав воспитанника, которому уже под пятьдесят, просит донести ее до инвалидного кресла. Вышедший из своего офиса юрист угощает случайного прохожего печеньем. Двое мужчин, молодой и пожилой, бывшие учитель и ученик, проводят день на лестницах старой части Хайфы.
Израильская версия "Улисса", вопреки ожиданиям, не заканчивается встречей "отца" и "сына" – Ури и Моше встречаются на полпути.
Они с трудом узнают друг друга спустя столько лет и заводят вежливый разговор об одноклассниках Ури: эта теперь живет в Нью-Йорке со своей девушкой, тот стал ортодоксом, а этот – коммунист. А после оба продолжают свой путь по городу. Вот, собственно, и все. Главный герой "Спускающегося наверх" – не Ури и не Моше, а город.
Бонус
В поисках сережки жены Моше заходит к старьевщикам, продающим прямо на улице бог знает какими путями пришедшие к ним вещи.Блошиные рынки есть во многих городах Израиля, самые известные из них – в старом Яффо и в Иерусалиме. Здесь продаются по дешевке самые невероятные вещи – украшения, ковры, одежда, старая мебель и даже дверные ручки.
Главное сокровище таких рынков можно получить и вовсе бесплатно – например, поболтать со старым продавцом за маленькой чашечкой чая или кофе.
"Воспитательница" (2014), Надав Лапид
О вреде стихов
Фотогалерея
Нира, уставшая от спокойной семейной жизни женщина с пронзительным взглядом, с утра работает воспитательницей в детском саду, а по вечерам посещает занятия поэтического кружка. Там она слушает лекции о поэзии Андре Бретона, читает свои стихи и сокрушается о том, что в современном Израиле нет места настоящему поэту.
Поэт быстро находится – это один из воспитанников Ниры, пятилетний Йоав, серьезный пухлощекий малыш-индиго, которого воспитывает вечно занятой отец-ресторатор. Мальчик толком не умеет писать и надиктовывает стихи своей няне, у которой всегда наготове карандаш и блокнот.
Впечатлившись недетской серьезностью и красотой стихов Йоава, Нира забывает о муже и взрослых детях.
Отныне вся ее жизнь посвящена попытке разгадать тайну маленького гения, прикоснуться к ней и стать для него не воспитательницей, но Учителем – показать красоту и гармонию мира.
Социально-поэтическая драма о судьбе "человека слов" в современном мире быстро превращается в драму о том, как поэзия разрушает жизнь.
Нира не может стать учителем для Йоава – она сама боится мира не меньше, чем малыш боится темноты. Незаметно для себя (и зрителя) она теряет связь с реальностью и становится опасной.
Впрочем, Надав Лапид дает ответ на вопрос о судьбе поэта: его участь в трактовке режиссера – без сожалений отдавать стихи всем, кто хотел бы их использовать, и оставаться непонятым. На занятиях кружка Нира выдает стихи Йоава за свои, а его няня Мири читает их на актерских кастингах, декорируя нелепой театральщиной.
Место же поэта определено без такого пафоса и с иронией – буквально. Режиссер усаживает Йоава вечером за барную стойку в шикарном ресторане отца. Вокруг сверкают бокалы, учтивые господа подливают прекрасным дамам игристого, а маленький поэт ест картошку фри и угрюмо созерцает что-то неведомое прямо перед собой.
Бонус
Очевидно случайно снятая документальная сцена виртуозного исполнения пятилетними детьми милитаристского рэпа про бомбы и взрывы.Эта прокравшаяся в тихий, похожий на работы режиссеров берлинской школы, фильм деталь напоминает о войне – привычном фоне жизни израильтян и теме львиной доли всех фильмов, снятый здесь с момента образования государства.
"Бумажная свадьба" (2015), Ницан Гилади
О не такой, как все
Фотогалерея
То, что Ницан Гилади до "Бумажной свадьбы" снимал только документальное кино, становится очевидным с первых минут. Его герои максимально естественны в диалогах – почти бормочут себе под нос. Они абсолютно свободны в передвижениях в кадре, поэтому сложно отделаться от ощущения, что эти люди просто забыли о том, что рядом работает камера, и живут своей жизнью.
Документалистский бэкграунд режиссера выдает и выбор острой социальной темы.
Главная героиня "Бумажной свадьбы" – Хагит, очаровательная девушка с умственной отсталостью. Она работает на маленькой фабрике по изготовлению туалетной бумаги и живет с матерью. Мать Хагит – тревожная измученная женщина, привыкшая обращаться с дочерью как с ребенком и не дающая ей быть самостоятельной.
У Хагит затруднена речь и она ведет себя как маленький ребенок. В остальном она ничем не отличается от многих девушек своего возраста – любит наряжаться и ярко красить губы и ногти, а еще страстно мечтает выйти замуж. Одна стена в ее спальне заклеена вырезанными из журналов фотографиями невест, стеллаж на другой сверху до низу заставлен самодельными куколками в свадебных платьях.
Есть у нее и жених, правда, тайный – сын директора фабрики, который не решается декларировать свою симпатию к странной девушке.
Как документалиста, Гилади интересует проблема отрицания обществом не таких, как все. Последние два его фильма посвящены неприятию сексуальных меньшинств придерживающимися традиционных ценностей израильтянами. Еще один фильм рассказывает о положении йеменских евреев в Израиле. У Гилади йеменские корни, и это сказывалось на его карьере – он начинал как театральный актер. Как он рассказывает в интервью, в театре он мог рассчитывать только на роли террористов.
Желание снять фильм о человеке с психическими проблемами у Гилади также появилось в ответ на личную боль. Его брат уже 10 лет страдает посттравматическим стрессовым расстройством после участия в военных действиях в Ливане.
Это не дало ему жениться – все девушки бросали его, узнав о тяжелом психическом состоянии. Болезненнее всех в семье новость о расстройстве брата Гилади воспринял отец – он начал защищать своего сына от мира, постепенно превратив заботу в гиперопеку.
Бонус
Хагит и ее жених не могут видеться открыто, поэтому встречаются в пустыне.Пустыня Негев занимает 60 процентов площади всего Израиля. На север пустыни проведен водопровод, здесь расположен Сектор Газа, несколько кибуцев и маленьких городов. В одном из них, по сюжету, живет Хагит.
