Кинокритик Антон Долин: "Сериалы стали гораздо умнее и сложнее"

Кинокритик Антон Долин рассказал о фильмах Линча и Джармуша

В рамках киноклуба "Кинопризыв" в Библиотеке киноискусства имени Эйзенштейна прошла встреча с известным журналистом и кинокритиком Антоном Долиным, на которой он ответил на вопросы слушателей. Антон рассказал о кино XXI века, авторском кино, сериалах и фильмах, снятых в России. Гости встречи могли узнать много нового о давно известных фильмах и пополнить свой список обязательных к просмотру картин. Сетевое издание M24.ru провело онлайн-трансляцию лекции. Приводим полную текстовую версию.

Ведущая: Мы начинаем нашу встречу с кинокритиком Антоном Долиным. Прежде всего, я хочу сказать о том, что встречи нашего киноклуба проходят в рамках проекта "Кинопризыв", мы организуем всероссийский открытый конкурс сценариев и киноработ. И сейчас первый этап зрительского голосования подходит к концу, совсем скоро мы определим первых пять наших финалистов в каждой номинации. Но у вас еще есть время повлиять на этот выбор, поэтому я призываю вас заходить на наш сайт и голосовать.

Сегодня, как я уже говорила, у нас в гостях кинокритик Антон Долин, за что большое ему спасибо, он нашел время, пришел к нам. У нас сегодня сессия вопросов и ответов "Открытый микрофон", два микрофона будут находиться в зале, большая просьба - поднимать руку и задавать вопрос только в микрофон, поскольку у нас, во-первых, идет онлайн-трансляция на сайт (m24.ru), и во-вторых, мы снимаем видео-версию, которая потом также будет выложена на наш сайт (kinopriziv.ru).

Антон Долин: Всем привет еще раз. Я, конечно, испытываю легкое (но легкое) неудобство по поводу того, как сформулирована тема сегодняшней встречи, это совершенно импровизационно, спонтанно произошло. Как вы сами понимаете, не то, что никакой кинокритик, а вообще никакой человек на Земле никогда вам не даст на самом деле всерьез ответа на эти вопросы: ни как смотреть кино, ни зачем смотреть кино.

Как смотреть - здесь не существует никаких рецептов, и не может, и не должно существовать ни в коем случае, потому что здесь как с любым искусством и с любовью, и с едой, и со сном, с сексом - каждый занимается этим так, как у него это получается, и научить никакому другому способу смотреть кино невозможно. И вредно этому учить, я считаю. Кроме того, мне кажется, что существующие вредные мифы о том, что критики смотрят кино какими-то другими глазами, чем не критики, их надо развенчивать при первой же возможности. Сегодня готов тоже этим заниматься.

Вообще, я начинал писать о кино и рассказывать о кино в глубокой уверенности о том, что есть фильмы, которые надо ругать за то, что они очень плохие. Со временем я все меньше в этом уверен. Мне кажется, что для каждой негативной рецензии, каждого негативного отзыва, нужно найти очень серьезные мотивы. Потому что каким бы ужасным мне ни казался тот или иной фильм, ужасным, зловредным, казалось бы необходимым как можно большему количеству людей сообщить о том, что такое смотреть ни в коем случае нельзя, а режиссерам или продюсерам должно быть неповадно такое делать, в конечном счете, увидев, что есть люди, которых этот фильм делает счастливыми, возможно, фильм бездарный, а человек совершенно не бездарный и не пустой, и ему удалось что-то испытать или что-то придумать, отталкиваясь от этого фильма, сразу задаешься вопросом - зачем?

Когда какие-то статьи, которые все-таки я иногда себе позволяю, едкие и злые (последняя такая статья была, наверное, о фильме "Кавказская пленница - 2"), набирают какое-то немыслимое количество просмотров в Интернете, я всегда потом ощущаю (клянусь вам, это не кокетство) колоссальный комплекс вины, отказываюсь от других подобных заказов от редакторов, потому что вижу, как люди дружно объединяются в ненависти к чему-то (возможно, действительно плохому), но само это объединение под эгидой ненависти и неприятия чего-то (особенно в случае с этой несчастной "Кавказской пленницей": я сам был на ее показе, там был полупустой зал, большей частью занятый друзьями и членами семей съемочной группы), ясно, что все те люди, которые лайкали мою статью, были в восторге от нее, они на самом деле фильма не видели, они не знали, прав я или нет. Просто им очень нравилось мое негодование и мой гнев, они с удовольствием его разделяли.

Ну и ни для кого из вас, конечно, не секрет, что мы сейчас живем в ситуации преувеличенной агрессии, агрессивности и ненависти (у кого к чему: иногда к друг другу, иногда к каким-то абстрактным понятиям, иногда эти понятия выдуманные), но мне кажется, что люди, которые занимаются искусством или, как я, обслуживают эту зону искусства, они должны постараться эту ненависть во всяком случае не умножать. Как-то с ней бороться - это, наверное, задача непосильная, но по меньшей мере не умножать. Это уже кое-что.

Как смотреть кино я вас не научу, зачем - я вам не объясню, но я могу вам сказать, чем мое личное смотрение кино и смотрение кино любого профессионального кинокритика, скажем, общего профиля, отличается, например, от вашего или от любого другого, и почему это ценно и кому вообще это нужно. Коротко скажу вам об этом, а потом буду готов ответить на любые вопросы, на которые буду способен ответить.

Дело в том, что это очень поверхностная точка зрения, но распространенная, что критик – это просто такой человек, которому платят деньги за то, чтобы он смотрел фильмы. Другие сами платят деньги - смотрят фильмы, а вот мне платят деньги, чтобы я их смотрел и потом о них где-то трепался или писал, или что-то такое делал вокруг них. Это не совсем так, потому что любой из вас, даже очень любящий кино, будучи поставлен перед необходимостью каждую неделю прилежно смотреть хотя бы пять-семь новых фильмов (то есть, представьте, в среднем по фильму в день), на самом деле больше, плюс фестивали, каждый фестиваль – это в среднем за 10 дней 40-50 фильмов новых. Даже не говорим о том, что вы будете их описывать, что-то с ними делать, анализировать, просто представьте себе, что вам нужно их посмотреть, от начала до конца, и не заснуть, не устать.

На самом деле, многие люди, даже любящие кино, взмолились бы о пощаде, потому что каждый из нас, любящий и смотрящий кино (все любят кино хотя бы какое-то и как-то), каждый занимается селекцией. И любой синефил, даже самый безумный, смотрящий по 40 фильмов в день, все равно занимается селекцией. Я знаком с очень многими синефилами, но у каждого из них, 15 минут с ним поговорив, очень легко обнаружить какую-то лакуну. Выяснится, например, что он франкофил и вообще не смотрит кино на английском, потому что он ненавидит англичан, все, что с Англией связано. Возможно, ему нравится любой фильм без слов, разговорный фильм ему кажется какой-то ересью, и вообще он подсажен на немое кино, которое было бессловесным. Может быть, все иначе: наоборот, ему нравится все театральное. То есть у каждого есть свои пристрастия и вкусы. А критики - те несчастные люди, более несчастные даже, чем директоры кинотеатров. Директор кинотеатра, узнав, что какой-то фильм получил приз, скажем, на фестивале в Локарно, он, в принципе, директор российского кинотеатра, в жизни такой фильм смотреть не станет, потому что это не по его части, не по его профессии, ему это неинтересно, а критик - человек, который должен отсматривать все фильмы, которые для кого-то где-то важны. Поскольку почти любой фильм для кого-то важен - где-то для проката, где-то для фестивального движения, где-то для каких-то премиальных гонок типа оскаровских, где-то просто для истории кинематографа (очень многие фильмы являются первыми случаями, прецедентами чего-то), критик смотрит более или менее все. И эта всеядность профессиональная очень любопытна, потому что она позволяет сложить максимально близкую к объективной (конечно, необъективную, объективности не бывает) картину реальности.

Точно так же, как любой человек, который сегодня хочет следить за новостями в России, он не следит за ними по сайту lenta.ru или сайту новостей "НТВ", он, скорее всего, следит по какому-то агрегатору, например, "Яндексу", потому что там новости отовсюду понемножку. Точно также критик - это такой "Яндекс", более или менее артикулированный, который собирает все и из этого, хочет он или нет, складывает какую-то картину мира. В реальности картину мира складывает даже тот критик, который просто пишет анонсы, скажем, для какого-то глянцевого издания. Просто собирая фильмы вместе и пиша один за другим какие-то маленькие анонсы-синопсисы, он уже показывает картину недели, картину месяца, картину года кинематографического, а кино отражает, как вы сами понимаете, реальность, в которой мы живем. А критик же, который занимается худо-бедно каким-то анализом, он делает выводы, конечно, не только о кинопроцессе, но и действительно о жизни. И тут мы переходим к самому простому и главному, хотя кино, конечно, для любого человека является способом сбежать из его жизни, в которой он живет, в вымышленный мир, который ему представляет кинематограф, мир вымышленный, даже если кино документальное. Все равно, кино, даже уходя от реальности, не знаю, в фильме "Хоббит", отражает эту реальность. Неминуемо это происходит.

И тут можно вспомнить то, о чем писал даже не Ролан Барт в своем прекрасном произведении "Смерть автора", где он, как вы наверняка все помните, утверждал, что после того, как произведение закончено, автор умер и не имеет никакой власти над своим произведением, а с произведением дальше работают критики, зрители, читатели, те, кто его воспринимает, но был прав даже и наш с вами соотечественник критик Добролюбов, живший за 100 лет примерно до Барта, который писал примерно то же самое в своей великолепной статье "Темное царство". Он писал, что в каждом произведении (тогда он писал о литературе, но к кино это тоже применимо) существует мировоззрение автора и миросозерцание. Мировоззрение - это то, что автор пытается выразить при помощи той или иной книги, а миросозерцание - то, что у него за счет его таланта выражается, хочет он этого или нет, то, что он показывает, даже не имея в виду это сказать. Собственно говоря, критики, говоря совсем примитивно, это те, кто отвечает за миросозерцание. И те, чьей профессией является вместо редукции точки зрения, вместо субъективизации точки зрения, максимальная объективизация этого самого миросозерцания бесконечного количества людей, кинохудожников, занимающихся выражением себя и выражением мира через кино.

Все, это было мое краткое, надеюсь, вступление. Я готов отвечать на любые вопросы, на которые смогу. Не обещаю, что смогу, но постараюсь.

Здравствуйте. Меня зовут Юлия, я - журналист. У меня вопрос: а вы для себя как-то объяснили или оправдали появление Тарковского, Солоницына и Терехова в недавнем фильме "Кино про Алексеева" Михаила Сегала? Мне очень интересно. Спасибо.

Антон Долин: Тут нечего особенно объяснять и оправдывать, фильм "Кино про Алексеева" рассказывает о вымышленном барде. Человек, который снимал этот фильм, Михаил Сегал, судя по всему, со вселенной авторской песни знаком не очень хорошо. Видимо, он как-то к ней пристрастен, по каким-то причинам сугубо личным, но не очень хорошо знаком. Но он - киношник, как киношнику ему интересно и хочется создать какие-то приметы, которые давали бы иллюзию какой-то верификации, что это Алексеев настоящий, что эпоха, в которой он живет, настоящая. И он взял как бы точно всем понятный (всем, кто смотрит кино) знак - кусочек Андрея Рублева, кусочек Тарковского, - чтобы показать "вот, это современники Тарковского примерно". То есть это просто тот кусок знакомой ему киношной реальности, более знакомой, чем та, о которой он берется говорить, который он туда включил. Ну а дальше относиться к этому можно как угодно, можно считать каким-то кощунством. А по мне это просто не очень удачная сцена не очень удачного фильма.

Здравствуйте. Меня тоже зовут Антон. У меня такой вопрос. Сейчас существует такая точка зрения, согласно которой Голливуд и крупные кинокомпании делают, грубо говоря, кино для подростков, а серьезные актеры, режиссеры, наоборот стараются себя как-то применить к жанру сериалов, и в нем они получают большую свободу высказывания. Как вы относитесь к существованию таких двух полярных миров? Грубо говоря, мира сериалов, который сейчас вроде бы перестает быть чем-то массовым, а наоборот, продуктом, рассчитанным на более конкретизированную аудиторию, и миром блокбастеров, который жил и будет жить. Такой вопрос.

Антон Долин: Спасибо. Это распространенная точка зрения, я с ней не согласен. Отчасти она, безусловно, справедлива, но именно что отчасти. Да, действительно, большая часть блокбастеров ориентируется на подростков, но это не значит ничего большего, чем то, что действительно большая часть блокбастеров на них ориентируется. Большая часть - это не все блокбастеры. Голливудское кино - это не только блокбастеры. Понимаете? Блокбастер - это то, во что вкладывается очень много денег и надо собрать их еще больше. Вкладывается, условно говоря, минимум 100 миллионов долларов, значит, надо собрать минимум 300 миллионов долларов.

Подростки сегодня, тинэйджеры, особенно в Америке, но и во всем мире, - это платежеспособная часть населения. Люди, которым не жалко денег на развлечения, кино для них развлечение, и они могут потратить 10 долларов или 15 долларов, или даже 10-15 евро, на то, чтобы сходить в кино, покупают попкорн. Это индустрия зарабатывания денег. Поэтому "Морской бой", "Тихоокеанский рубеж" и "Хоббит", и "Трансформеры", и "Пираты Карибского моря" организованы так. Но кино составлено не только из этого. И если даже считать, что блокбастеры - это такой костяк киноиндустрии, который приносит киношникам основное количество денег, даже это неверно. Потому что рядом с этим можно назвать другие фильмы, не знаю, "Одинокого рейнджера", например, "Морской бой" тот же самый, кстати, которые проваливаются в прокате и таким же образом высасывают деньги из этих огромных компаний и разоряют их к черту. То есть это большие, крупные ставки. И то, что вы задаете, это все равно что вы спросите: "Почему крупные ставки делаются в самых больших казино?" Потому что это самые большие казино, они на то и есть, чтобы делать крупные ставки.

Но вот рядом существует, например, фильм "Исчезнувшая" Финчера, только что вышедший. Еще один потрясающий фильм, который я смотрел в этом году, явно он будет на "Оскаре", "Бердман" Алехандро Гонсалеса Иньярриту. Фильмы, рассчитанные на абсолютно взрослую аудиторию. 18-летний человек, 15-летний, 20-летний, неспособен фильм "Исчезнувшая" полностью понять. Желательно, чтобы этот человек прошел через долгий опыт отношений, возможно - через брак, чтобы понять просто, о чем идет речь. Тем не менее, фильм выходит, собирает довольно приличные деньги. Они меньше, чем деньги, собранные фильмом "Пираты Карибского моря", но и потрачено на этот фильм было меньше. Голливуд - это индустрия, это деньги. И если система прибыльная, то есть потрачено 30 миллионов, собрано 70, это лучше, чем потратить 100 и собрать 200, понимаете? С этой точки зрения в Голливуде есть гигантское количество разных форм, жанров, многие из которых вообще никак не предназначены для подростков. Это первое.

Второе, то, что связано с сериалами. Сериалы стали гораздо умнее, сериалы стали гораздо сложнее - это дало людям иллюзию того, что сериалы стали главным пристанищем авторского умного кино. Это не так. Авторское кино - это по-прежнему кино, которое делается для большого экрана большими художниками, которые делают какие-то авангардные вещи. И невозможно себе представить, что Финчер, Спилберг, Майкл Манн, Скорсезе, сделают сериалы. Братья Коэны спродюсируют. Но представить себе, что Апичатпонг Веерасетхакул или, условно говоря, даже Михаэль Ханеке (хотя он почти мейнстримный человек, у него "Оскар" уже есть), что они возьмутся за сериал, невозможно, они не будут этого делать, понимаете. У них другие задачи. И никогда сериальные продюсеры не сделают ставку на такого рода режиссера. Более того, все режиссеры серьезные, о которых я говорил, все, начиная с хэдлайнера этого движения, начавшегося 25 лет назад, а вовсе не три года назад, как многим кажется, Дэвида Линча, который снял "Твин Пикс", он снял сам, по-моему, 9 серий из 33-х, и легко можно отличить его серии от не его серий.

Таким образом, все равно это мейнстримное направление - сериалы, а все равно, сериалы - то (никого не хочу обидеть) немножко недокино. И сами режиссеры так считают, и они это понимают. Есть сериалы очень радикальные, они выделяются на фоне сериалов других, но сериал, который мог бы выделиться на фоне какого-нибудь яркого фестивального кино - такое появляется раз в десятилетие, и это сериалы, которые делают люди уровня Стивена Содерберга, который, не будем забывать, лауреат "Оскара" и "Золотой пальмой ветви", и вышел из этого фестивального мира.

Пока что сериалы очень интересные, но они очень далеки от того, чтобы заменить собой авторский кинематограф. И думаю, этого никогда не случится. Это как телевизор, про который еще 50 лет назад говорили с уверенностью: "Он заменит кино, люди не будут ходить в кино, смотреть только телевизор". Действительно, сейчас большая часть человечества смотрит телевизор, как это повредило кино? Да никак, просто кино нашло какую-то лазейку, тех же самых подростков, которые никогда не будут смотреть телевизор, им необходимо куда-то выходить. Поэтому кино стали снимать для подростков, людей, которые любят зрелищное. Поэтому придумали 3D, все стали снимать 3D и смотреть в 3D. Значит ли это, что с появлением 3D или кино для подростков из кино ушло искусство? Конечно, нет. Просто это стало искусство немножко другое, оно как-то модифицировалось, вот и все.

Здравствуйте, меня зовут Настя. Вы недавно на Facebook писали о своих впечатлениях о книге "Щегол" и упомянули, что вы будете огорчены тем, что она будет экранизирована. А как вы вообще относитесь к экранизации? И как у вас обычно получается: вы сначала читаете книгу, потом смотрите экранизацию, или сначала смотрите экранизацию, а потом читаете книгу? Спасибо.

Антон Долин: Спасибо, Настя. Я человек литературный, я филолог по образованию, закончил филфак МГУ. И в общем, в известной степени случайно занялся кинокритикой вообще. Я искренне считаю, что кино как искусство стоит много ниже, чем литература, во всяком случае в моей личной шкале ценностей. Можно бесконечно, конечно, сравнивать, обсуждать, это все разговор беспредметный, но, конечно, книга для меня важнее и первичнее всегда. И все мы знаем, что книга всегда лучше, чем фильм, за очень редким исключением. Есть несколько исключений, обычно называют "Молодую гвардию". Есть несколько фильмов, да, таких. Но даже и в этом случае можно поспорить.

Так что я считаю, что есть книги, которые невозможно экранизировать и не нужно экранизировать, и есть книги, которые можно экранизировать только как-то через парадокс: надо их заново изобрести, для того чтобы экранизировать. Это не будет, на самом деле, экранизация, а будет вариация на тему. То есть ни в коем случае нельзя (и невозможно, к счастью) экранизировать "Улисса" Джойсовского, но, с другой стороны, можно же представить себе, скажем, оперу по "Улиссу"? Можно. А опера гораздо более скованный в возможностях вид искусства, чем кино, правда? Значит, и кино можно, но для этого нужно, чтобы кто-нибудь дал гигантский бюджет режиссеру, который сделал бы что-нибудь абсолютно не зрительское и не зрелищное. Таким образом, эти деньги точно были бы выброшены на ветер. А таких случаев очень мало в истории кино, в основном это случаи каких-то субсидий государственных или спонсорских, случаи каких-то гениев. Как, например, Терренс Малик или Герман с "Трудно быть богом", когда можно совершенствовать до бесконечности какой-то литературный текст, превращая его в киношедевр, или превращая сценарий довольно простой в киношедевр, и не ожидать каких-то больших кассовых сборов.

Я просто уверен, что студия "Warner Brothers", которая купила права на экранизацию книги "Щегол", не будет делать это, а хочет сделать, конечно, упрощенную экранизацию, поручив какому-то мастеровитому режиссеру, чтобы он экранизировал детективный сюжет книги, что нас уведет от каких-то ее глубин, что очень обидно. Вот и все.

Меня зовут Олеся, два вопроса. Представьте теоретически, если, например, с помощью медиаискусства вы сможете путешествовать в содержание книги "Улисс". Насколько вы в это верите? И насколько вы видите будущее в синтезе медиаискусства на базе кинематографа?

Антон Долин: Это, на самом деле, при кажущейся сложности, очень простой вопрос. Любая книга хорошая, любой хороший фильм является таким путешествием. Технология 3D или технология, существовавшая задолго до этого, технология IMAX, она существует для такого аттракционного восприятия кино. IMAX - ведь это экран, перед которым вы сидите, не видя его краев, вы как бы в нем теряетесь. И вот эта интерактивность 3D, то, что вы якобы можете пощупать предметы, это существует для того же самого. То, что сделал с этим разрешением 48 кадров в секунду Питер Джексон в "Хоббите", то, на что многие ругались, по-моему, это очень интересно. Говорили, что это телевизионная картинка, но имели в виду они не телевизионное, а практически документальное: документальное присутствие в мире хоббитов и гномов - это тоже эффект присутствия. На этом построены очень многие аттракционы, в буквальном смысле слова аттракционы: в "Диснейленде" 3D-эффекты, так или иначе, переданы, иногда при помощи каких-то макетов объемных, иногда просто при помощи экрана. Конечно, эта иллюзия присутствия есть всегда и везде, и дальше кино будет погружаться в это все больше, я уверен, но когда, какими темпами, и кто первый сделает фильм, который будет не только как бы объемным, но и осязаемым, будет пахнуть, я не знаю. Но рано или поздно, конечно, это случится. Необязательно за этим будет стоять какое-то высокое искусство, но это тоже не исключено. Сегодня же мы видим, как Годар снимает в 3D, например. Так что все возможно.

Добрый вечер. Меня зовут Иветта Литвинова, "Московская школа кино". Антон, в ХХ веке было очень популярно составлять так называемые списки лучших фильмов всех времен и народов. Я ничего не слышала про XXI век, про такие списки, может, вы расскажете? Или, если нет, какой бы список вы предложили? Что в XXI веке, что называется, massif?

Антон Долин: Спасибо. Во-первых, есть уже такие книги, энциклопедии целые. Я знаю, что в одной из таких энциклопедий "Кино XXI века" от России присутствовал только Андрей Звягинцев. Это факт, не мной придуманный. В свою очередь могу сказать, что, конечно, ведется очень многими людьми какой-то свой поиск в области того, что же такое кино XXI века. И я написал книжку целую про это, составил из своих статей, что-то дописал специально для книжки, называется "Уловка-21", и название ее, собственно говоря, отсылает к тому, с моей точки зрения непреложному, факту, что любой такой список - это уловка. Что они не могут быть приближенными ни к какой объективности, всегда вы придумываете концепцию и в эту концепцию что-то укладываете, а уложить туда можно все, что угодно.

Я составляю каждый год десятку лучших фильмов года, пожалуйста, если эти десятки все одну к другой прибавить, их получится, соответственно, 14 штук уже скоро, и получится то, что эти 140 фильмов - это то, что я и думаю о кинематографе XXI века. Если вы хотите, чтобы я назвал какие-то имена, то, наверное, честно будет называть те имена, которые появились или, скажем, проявили себя именно в XXI веке. Может, кто-то из них начал снимать в 90-х годах. Несколько самых очевидных имен назову вам, с удовольствием. Если говорить о европейском кино, это, безусловно, братья Дарденны. Их фильм "Два дня и одна ночь" до сих пор у нас на экранах. Если кто-то из вас вдруг его не посмотрел, я вам советую: выйдете сегодня с этой нашей встречи, посмотрите в Интернете сеанс и сходите на этот фильм. Это прекрасный фильм. Безусловно, то, что они сделали в кино, это новое слово не только для Европы, но и вообще для кинематографа. При кажущейся простоте того, что они делают.

Есть, так называемое, шестое поколение режиссеров китайских, они очень интересные, самый, наверное, из них интересный, лидер этого поколения, - это Дзя Чжанке. Его фильмы "Натюрморт", "Прикосновение греха", "Платформа" - это все ярчайшие картины, представляющие собой синтез документального, игрового, наблюдения и драмы, очень интересное и совершенно азиатское мышление, иное, чем в европейском или американском кино. И очень высокий уровень кинопоэзии и рефлексии. Апичатпонг Веерасетхакул - китайский режиссер. Конечно, человек, близкий к гениальности. Занимает, наверное, сегодня в кино ту нишу, которую занимал в кино 90-х Дэвид Линч. То есть он - певец и художник иррационального, непознаваемого, и, безусловно, реформатор драматургической формы в кино. Его новый фильм должен выйти в следующем году, я думаю, что он, скорее всего, будет на Каннском фестивале, как это чаще всего и бывает.

В русском кино есть несколько интересных имен. Наверное, Андрей Звягинцев действительно один из самых ярких из таких новых авторов, авторов XXI века. Хотя, например, Сергей Лозница что делает, это тоже изумительно и интересно. Я жду не дождусь его следующей игровой картины "Бабий яр", которую он давно собирается снимать. Читал сценарий, он замечательный. Но его документальная картина "Майдан", безусловно, очень яркая. Если говорить об украинском кино, то фильм "Племя" Мирослава Слабошпицкого этого года - роскошный фильм, и, безусловно, автор, за которым надо следить, но он пока только один фильм снял. Фильм замечательный. Очень долго я могу перечислять, самые какие-то напрашивающиеся; яркие для меня фамилии я назвал, но, конечно, их гораздо больше. И, конечно, полным-полно имен в попсовом кино, совершенно коммерческом.

То, что делает Гильермо дель Торо в Америке, или то, что сделал Альфонсо Куарон в той же самой "Гравитации", - это фантастика со всех сторон, с любой точки зрения. Или то, что делает студия Pixar в Америке, это невероятно. Действительно, эти "Истории игрушек", "Валли", "Рататуй" - это не меньшие революции в кино, чем когда-то, в свое время, было явление Миядзаки или явление самого Уолта Диснея.

Жора Крыжовников – замечательный талантливый человек, оба его фильма мне очень нравятся. Я сегодня буквально вывесил ссылку на свою статью по второе "Горько!" Конечно, это замечательный, очень яркий автор. Но, опять же, автор, хотя он очень умный интеллектуальный человек явно, но он работает в зоне коммерческого кино, что, конечно, приводит неминуемо к какому-то количеству компромиссов. Ну, ничего тут не попишешь.

А что, с вашей точки зрения, нового в фильме "Два дня и одна ночь"?

Антон Долин: Нового относительно чего? Относительно творчества Дарденнов? Или относительно кинематографа в целом?

- Кинематографа в целом.

Антон Долин: Я вам отвечу. Дело в том, что в кино присутствует, с самого начала кинематографа, вы меня простите, я сейчас не смогу формулировать как-то искусствоведчески, но попробую сказать, попробую донести до вас то, что хочу сказать, существует этический кинематограф. Его представители очень немногочисленны всегда были, потому что это очень неблагодарная вещь. Коммерчески она не окупается, требует огромного вложения сил, энергий драматургических, актерских, невероятного уровня подлинности. И никто за это, в общем, не скажет спасибо, потому что обычно это вещи, которые против шерсти гладят зрителя, критика и кого угодно. В ХХ веке этим занимались Карл Теодор Дрейер, этим занимался Робер Брессон, отчасти Бергман, отчасти Тарковский, Одзу, конечно. Я не уверен, что кого-то еще смогу назвать. По пальцам одной руки можно сосчитать.

Дело в том, что Дарденны – единственные активные режиссеры, которые занимаются в XXI веке, и единственные, кому из всех вышеперечисленных удалось положить эту этическо-моральную проблематику, которую они совершенно не сентиментально и не нравоучительно рассматривают, на конкретный социальный материал, на материал, который происходит здесь и сейчас. Любая "Мушетт" брессоновская – все равно это отстранение, он снимает в 50-60-х годах фильм о героях начала ХХ века. Ему необходимо это удаление, потому что он не способен снять фильм, не желает снять фильм, в котором было бы "здесь и сейчас". А в дарденновских фильмах, хотя они являются как бы притчами, всегда есть это "здесь и сейчас".

В "Двух днях и одной ночи", например, есть ситуация экономического кризиса и безработицы, которая сейчас существует в Европе. Я буквально вчера говорил с братьями полчаса по телефону и с ними это обсуждал, и они объясняли, насколько для них неразрывны эти две вроде противоположные вещи: социальное, очень конкретное кино и абстрактное кино, ищущее морально-этические ответы на какие-то вопросы, или просто вопросов, ответа у них все-таки нет. Повторяю, там нет нравоучительности. И они говорили, что их путь – это и есть поиск реальной конкретной истории, которую они могут найти в колонке срочного номера какой-нибудь газеты – вот случилось такое-то: молодая семья решила, чтобы подзаработать, продать своего новорожденного ребенка. И дальше задавались вопросы: как, почему, что могло толкнуть людей это сделать? И они приходят к гораздо более глобальным вещам, которые делают подобного рода фильмы интересными не только для молодежи или для социальных работников, но для любого зрителя, который далек от той ситуации, которая описана в фильме.

Не кажется ли вам, что сюжет фильма мелковат? Его даже со стороны пересказать смешно. Там проблема выеденного яйца не стоит.

Антон Долин: А как вам кажется, проблема Анны Карениной стоит выеденного яйца?

- Стоит.

Антон Долин: Почему? Женщина изменила мужу, живет с любовником, рядом есть другие героини, живущие в том же самом обществе XIX века, изменяющие мужьям направо и налево, живущие в гражданском браке, и вообще не мучаются, никто из них не кидается под поезд. А она почему кидается? Я серьезно спрашиваю, почему это менее мелко?

- В фильме Дарденнов никто и не думает кидаться под поезд.

Антон Долин: Героиня там кончает с собой, я вам напомню. Она чудом остается в живых.

- По-моему, нет, я же смотрел этот фильм.

Антон Долин: Возможно, вы заснули не в том месте. Она выпивает коробку таблеток, и чудом ее успевают откачать, довезя до больницы.

- Ну да, но из-за чего она глотает эти таблетки?

Антон Долин: А из-за чего Анна Каренина бросается под поезд? В понятии многих людей, из-за полнейшей ерунды. Повторяю, я говорю это не ради спекуляции. А те рубли, ради которых Раскольников убил старушку? Другой бы убил и никогда бы в жизни не мучился, а кто-нибудь просто подошел бы, показал бы ей кулак и забрал бы это, и вообще не было бы никаких проблем. А этому важно было понять, он тварь дрожащая или право имеющая. Почему? Потому что он так устроен, потому что многие люди так устроены, что любая фигня может довести их до того, чтобы они бросились под поезд. И тогда в том, что они бросаются под поезд, можно найти более серьезные какие-то проблемы.

Конечно, проблема героини фильма "Два дня и одна ночь" – это не проблема того, что ее уволили с работы, это совершенно другое. Это проблема собственной ненужности, выброшенности незаслуженной, как ей кажется, на обочину. У нее было все хорошо: муж, двое детей, она кажется себе достойным членом общества. И вдруг выясняется, что именно она не нужна. Для многих людей, уверяю вас, это может быть поводом для чего угодно: для депрессии, для развода и для самоубийства. Таких случаев полно. Люди самоубиваются из-за гораздо более пустяшных вещей.

- Я не согласен, но ладно.

Антон Долин: Вам придется это не мне, а братьям Дарденнам объяснять.

Здравствуйте. Я Тройновский Георгий Яковлевич, представляю библиотеку Тургенева. Мы так же, как в библиотеке Эйзенштейн, показали фильмы, даем заявки в немецкое посольство и институт Гете, но как-то они не очень хотят с нами сотрудничать. Почему это так?

Антон Долин: Это не ко мне вопрос, я не знаю.

Здравствуйте, меня зовут Анна. Я хотела бы вернуться к теме сериалов. Например, можете вы посоветовать те самые радикальные сериалы, которые выделяются на фоне остальных?

Антон Долин: Понимаете, это совершенно не ко мне вопрос. Я очень мало смотрю сериалов. Я очень ленивый в этом отношении потребитель, правда, у меня нет времени на то, чтобы это смотреть – у меня семья, двое детей и пять работ, и при этом я должен смотреть порядка 10 новых фильмов каждую неделю, не говоря уже о статьях, которые я пишу. Положим, они рождаются как-то сами по ночам. Но реально у меня нет времени на сериалы, которые отнимают часы и часы. Последний, что я посмотрел, это был сериал "Родина", мне он понравился, но я действительно отсталый в этом. То, насчет чего визжат все мои коллеги, это ник "Больницы Никерброкер" Стивена Содерберга, говорят, что она потрясающая. Я не смотрел ни кадра.

Есть еще один вопрос. Смотрели ли новый фильм Андрея Звягинцева "Левиафан", и как вы оцениваете его шансы на "Оскаре"?

Антон Долин: Да, я смотрел этот фильм несколько раз, написал о нем большую статью в "Искусстве кино", которое вам категорически не советую читать, потому что там много спойлеров, и лучше читать ее, посмотрев фильм.
Я считаю, что это выдающийся фильм. Мне кажется, это лучший русский фильм, который я видел в этом году, на мой взгляд, естественно. И мне кажется, что этот фильм имеет хорошие шансы попасть в номинацию "Оскара". Насчет победы никто вообще никогда вам не скажет. Но у этого фильма сильный дистрибьютор американский – это важная прагматическая деталь. Фильм будет в американском прокате – это важная деталь. Это очень сильная, мощная драма, она очень антигосударственная, антиклирикальная, непосредственно направлена против Русской православной церкви.

Я считаю, что своевременный и правильный поступок, я так оцениваю этот фильм, кроме того, что это высокохудожественное произведение. Но все, кто видел предыдущие фильмы Звягинцева, представляют себе его стиль и понимают, что он чисто публицистикой и какой-то такой фигней не занимается. А в остальном, я считаю, что вы сами должны это увидеть и вынести собственное суждение. Я убежден, что этот фильм разделит публику, очень многие будут негодовать просто, а другие восторгаться.

Как вы относитесь в росмедийиным или трансмедийным проектам, когда выходят события за экран? И за этим ли будущее кинематографа?

Антон Долин: Приведите пример, что вы имеете в виду.

- Это когда кино превращается в сериал, потом… Самый просто пример – Дисней, когда герои везде.

Антон Долин: Это индустриальное явление, оно не имеет отношения к искусству в чистом виде. Просто искусство там является отправной точкой. Тот же самый "Pixar", если мы посмотрим, на сегодняшний день ими снято 14 мультфильмов, мы увидим, что каждый из них, как наименее удачные, как "Тачки-2", содержит очень интересный замысел, необычные идеи в необычных воплощениях художественных. Но, конечно, когда оттуда берется отдельный персонаж – смешная ржавая машина, и они снимают 10 короткометражек для телевидения, понятно, что это делается просто потому, что дети просят еще, потому что нужно заработать на рекламе телевизионной, потому что нужно, чтобы телезрители тоже знали, может быть, не ходившие в кино, о существовании этого мультфильма, чтобы лучше продавались игрушки или зубная паста с нарисованными машинками. То есть тут задача решается уже не художественная. Это не значит, что это сделано на плохом уровне. Уровень прекрасный, но к искусству как таковому, которое всегда является раздвиганием каких-то границ, это уже не имеет никакого отношения. А так, конечно, на здоровье, почему нет.

Здравствуйте. Что для вас важно в кино? По каким критериям вы оцениваете фильмы? Есть ли какие-то параметры?

Антон Долин: Если отвечать серьезно на этот вопрос, можно отвечать бесконечно. Если несерьезно, то зачем? Первый простейший параметр – фильм должен не оставить равнодушным. Он у меня такой же, как у вас, этот параметр, он не отличается. Чего вы вообще ищете в кино? Чего бы вы ни искали: просто развлечься, испытать глубокое переживание, поплакать, посмеяться, возбудиться, – вы идете в кино, желая это ощутить, и чем оно будет сильнее, тем больше вам фильм понравится. Соответственно, я ищу того же, что и все – я ищу сильных переживаний. Но в идеале я хочу, чтобы это было не просто переживание, а чтобы это было удивительное переживание, то есть чтобы фильм являлся еще и сюрпризом и дал не то, чего ты ждешь.

Понятно, что когда я иду на новый фильм Финчера, я ожидаю, чтобы там были какие-то мизантропические, мрачные истории, перевернутые с ног на голову где-нибудь в середине сюжета, и объясняющие мне, в какой заднице находится сегодня все человечество современное. Ну да, я это получил от фильма и получил от этого большое удовольствие. Но если бы вдруг Финчер сказал бы что-то для меня неожиданное, конечно, было бы еще лучше, еще круче. Я для себя ищу, чтобы действительно переживания были неожиданными. А так я ищу того же совершенно, что и все. Не могу сказать, что мне больше нравится пугаться, чем быть растроганным, чем смеяться. Любое яркое чувство, испытанное в кино, любые интересные мысли, на которые фильм может навести, ценны.

Здравствуйте, меня зовут Катя. Хотела бы у вас спросить ваше мнение по поводу фильма "Белые ночи почтальона Тряпицына". Так случилось, что по работе я смотрю очень много документального кино, настоящего документального кино. А после этого показа все заметили, что там очевидная документальная манера, но это не документальное кино, тем не менее. В общем, мое знание, как выглядит настоящая документалистика, авторское документальное кино, оно меня совершенно сбило с панталыку, я запуталась. Очень интересно ваше мнение. Спасибо.

Антон Долин: Понимаете, здесь та же самая история. Если кино не оставляет равнодушным, то хорошее кино, а если оставляет, то плохое. Дальше оно может быть фальшивым или лживым, если оно притворяется документальным, не являясь таковым или, наоборот, притворяется игровым, хотя как это сделать, я не знаю, это должно быть высокое мастерство, чтобы вам казалось, что фильм игровой, а он на самом деле документальный.

Кончаловский не делает вид, он делает то, что умеет, и то, что он делал давным-давно в "Истории Аси Клячиной". Есть три возможных взгляда на этот фильм. Есть взгляд узкопрофессиональный для людей, которые следят за творчеством Кончаловского, им просто интересно сравнить с другими картинами, с его тремя предыдущими, с моей точки зрения, совершенно провальными фильмами, что у пожилого мастера какой-то ренессанс наметился, он повернулся в сторону тех тем, с которыми он начинал когда-то. Это, конечно, интересно, это не может быть неинтересным, если смотрел предыдущий фильм Кончаловского, если он тебе интересен как художник.

Второй уровень – это если тебе интересна Россия как таковая, а дальше возникают бесконечные споры, хорошо он ее показывает или плохо, радуется ли он убожеству и гадости или, наоборот, воспевает душу русского народа. Тут, на мой взгляд, реально красота в глазах смотрящего. Мне показалось, что этот фильм очень поэтичный, очень живописный и не старающийся этими календарно-открыточными видами природы как-то убедить зрителя, то есть там нет игры и спекуляции.

И третий – с точки зрения того, что фильм дает кинематографу, развивает ли он его как-то. По-моему, здесь его заслуги достаточно скромны. Но это и есть скромный фильм, он не пытается кинематограф двигать вперед. Если вы занимаетесь документалистикой, вы знаете, что кино документальное было именно таким, как делает сейчас свой игровой фильм Кончаловский, со времен Флаэрти. То есть это кино, в котором как бы все документальное, а кино само игровое, потому что все равно режиссер его придумал, смонтировал, добавил то, что ему казалось важным. Но это очень старомодный подход, но новый для многих материал, с которым он, по-моему, очень элегантно и мастерски обращается.

Мне не показалось, что в этом фильме есть какое-то высокомерие – то, в чем многие мои коллеги его обвинили. А то, что кого-то он не тронул, тут, извините, это настолько индивидуально, кого что трогает. Например, фильм "Горбатая гора", я на нем реально смеялся, мне казалось, что это сентиментальничание, мелодраматизм самого низкого пошиба. Но у меня есть близкие мои знакомые, друзья, которые обрыдались на этом фильме, им казалось, что он невероятно душераздирающий.

С другой стороны, я выходил чуть ли не с сердечным приступом с фильма "Танцующая в темноте", и знаю коллег, которые хохотали, показывали пальцем на экран и говорили, что это все фэйк, ненастоящее, что невозможно сопереживать этому, что это просто гигантский видеоклип и ничего больше. То есть тут зависит от твоего личного порога чувствительности, от твоего интереса к тому или иному персонажу, теме. Здесь нет никаких универсальных решений. Я считаю, что приз, данный на фестивале, это всегда очень важно, очень интересно, потому что вопреки всяким чисто российским мифам о том, что там какая-то политика задействована, какая-то политкорректность. Все это полная ерунда, есть семь-восемь, иногда десять человек в жюри, приехавших совершенно из разных миров. Если фильму дали приз, значит, большинству из этих людей фильм понравился. И если этот фильм понравился людям, среди которых не было ни одного русского, которые совершенно не в материале, просто посмотрели и сказали: "Ух ты!" – значит, действительно для кого-то это "ух ты!" релевантно.

Здравствуйте, меня зовут Николай. Вопрос довольно личный. Что именно для вас неприемлемо в кино?

Антон Долин: Это очень сложный и болезненный вопрос. Повторяю, что лучше, чтобы приемлемо было вообще все, кроме пропаганды человеконенавистнических идей. Но с другой стороны, я не могу не признаться в том, что фильмы Балабанова мне очень нравятся, хотя фильмы "Брат" и "Брат-2", безусловно, такие идеи в себе содержат. И Лени Рифеншталь я считаю очень большим режиссером, несмотря на то, что она, конечно, служила злу, и не надо по этому поводу никак обманываться. Я пытался спорить на эту тему, скажем, с Наумом Клейманом, величайшим авторитетом для меня в области немного кино, старого кино. И он пытался мне доказать, что Лени Рифеншталь крала приемы у Вальтера Руттмана, который был ее оператор, и все это не она, а он. То есть он пытался доказать, что гений и злодейство все-таки несовместны. Мой любимый композитор Рихард Вагнер. Я верю, к сожалению, что гений и злодейство прекрасно уживаются, и, увы, должен признаться, что если даже есть человеконенавистнические идеи, которые, конечно, неприемлемы, но если это сделано очень талантливо, я все равно снимаю шляпу, для меня это и близко, и интересно.

Неприемлема бездарность, но куда же ее выгонишь, куда денешь. Более того, выгонять ее тоже было бы неправильно, потому что только на фоне бездарности талантливые люди имеют возможность выделиться и куда-то вылезти и кем-то стать. Только отталкиваясь от того, как нельзя, они придумывают новое, как нужно и как можно. Поэтому этот перегной тоже совершенно необходим. Но, с другой стороны, сказать, что неприемлемо, потому что оно плохое – ну, плохое, бездарное, оно забудется через полгода. Кому может навредить фильм "Кавказская пленница-2", на который я зачем-то ополчился, просто потому что я потерял два часа из жизни и разозлился. Но мы гораздо большее количество времени теряем совершенно бездарно, просто когда спим, например. Тут хотя бы негативный опыт, но хотя бы какие-то мысли в голове родились. А тут вообще ничего не происходит. Или фильм "Джентльмены удачи" с Сергеем Безруковым. Вот сделали, и уже никто не помнит, что был такой фильм. Ну и что? Считать, что это зло, которое надо запрещать? Пусть снимают, если им хочется какую-то копеечку заработать, пусть зарабатывают. Фильм Лунгина "Остров" меня очень разозлил. Я считаю, что спекуляция на тему религии – вещь приемлемая, она просто неприличная. Но, с другой стороны, я реально знаю людей, которых этот фильм, как очень поверхностная, популистская проповедь деревенского батюшки, это утешило, и которым это дало какую-то радость. Значит, хорошо, пусть живет, если может кому-то что-то дать.

Здравствуйте, меня зовут Антон. Как вы думаете, почему знаменитому актеру Леонардо ди Каприо до си пор не дают "Оскара"?

Антон Долин: Вы погуглите в Интернете список людей, которые никогда не получали "Оскара", будучи талантливыми или гениальными. Вы удивитесь. Или количество гениальных писателей, у которых никогда не было Нобелевских премий по литературе просто в ХХ веке, когда мир переполнен этими премиями. А сколько "Оскаров" раздают каждый год! И вы увидите, что есть какие-то монтажеры. Может, даже не гениальные, которые просто работают с правильными людьми. Есть какой-нибудь монтажер – семь "Оскаров", например, художник по костюмам – девять "Оскаров", а рядом с этим Стэнли Кубрик – ни одного "Оскара". Почему? Ну не почему, не совпало, не нравился, не пришелся ко двору. Каждый раз, когда фильм какой-то был, рядом был фильм, более подходящий для "Оскара". На этот вопрос ответить невозможно, потому что там не сидят какие-нибудь сионские мудрецы и решают, кому дать, кому не дать. Там действительно несколько тысяч голосуют. Ну не проголосовали они за ди Каприо, может быть, это даст ему… Ди Каприо вырос в очень большого актера после своих ранних ролей, где он был просто мальчик. Возможно, он не вырос бы в большого актера, если бы ему дали "Оскара" за "Титаник", например. Запил бы и покончил с собой много лет назад. А так он снимается и снимается. Каждый следующий фильм интереснее предыдущего. Скажите спасибо "Оскару", что не дали ему приз. А вот Дэниела Дэй-Льюиса как бы хрен собьешь с его дороги, сколько ему "Оскаров" ни давай, потому что это человек гениальный. Ди Каприо очень талантливый, а Дэй-Льюис гениальный. И у него три "Оскара", могло быть тридцать три, могло быть ни одного, ничего бы не изменилось от этого.

Добрый вечер, меня зовут Светлана. Я очень жалею, что посмотрела последний фильм Германики и хотела спросить у вас, вы что-нибудь нашли в этом фильме для себя? Спасибо.

Антон Долин: Да. Во-первых, подробно о том, что я нашел в этом фильме для себя, я написал большую статью, она висит на сайте "Афиша-Воздух", можете там посмотреть. Да, я считаю, замечательный фильм. К сожалению, из-за идиотических законов, принятых нашим Минкультом, точнее, нашей Думой по инициативе нашего Микульта, фильм, в котором много нецензурной лексики, которую практически невозможно запикать, не вышел в прокат и, видимо, не выйдет никогда. Очень обидно.

Фильм Германики – это очень талантливая картина о любви в ее сегодняшнем проявлении. Любовь настоящая, большая, выраженная в искусстве, всегда трансгрессивна. Любовь должна преодолевать какие-то границы, и сегодня невозможна страстная история Ромео и Джульетты просто по той причине, что эта проблема, когда две семьи враждуют, не может быть для сегодняшних тинэйджеров быть такой проблемой. Из-за этого никто никого не убивает. Не случайно, когда делали "Вестсайдскую историю", пришлось это делать уже с криминальными кланами, потому что вне этого не может быть такого сюжета. То есть приходится что-то придумывать новое. И фильм Германики показывает героев, которые борются с собой, преодолевают свое "я" и не способны его преодолеть, потому что героиня – учительница школьная, как она ни пытается стать художницей, все равно туда ей дороги на самом деле нет. А герой – художник, а это значит, что он любит по-настоящему только одного человека – именно себя. И даже сцена, всех так отвратившая, в которой он пьет собственную мочу, по-моему, совершенно превосходно показывает в метафорическом именно плане, как художественный человек (неважно, талантливый или нет, он может быть бездарным, просто человек этой профессии), он являет собой замкнутую систему, которая не коммуницирует ни с чем. Что он производит, то он и пьет, он потребляет это все и живет сам с собой. И влюбляться он может только в свой собственный образ, а не в другого человека. В нем нет никакой самоотдачи.

Там очень много замечательно придуманных вещей, ее находка цветовая, что мир, показанный глазами влюбленной девушки, окрашивается в разные цвета, и все время разные фильтры, она видит мир то красным, то зеленым – по-моему, это замечательный образ, до сих пор кинематограф ничего подобного не делал. Я бы эти открытия сопоставил с открытиями великих операторов времен немецкого экспрессионизма, которые впервые начали двигать камеру, затуманивать рисунок, показывая зрение пьяного человека и так далее. Это очень здорово, и здорово, что Германике удается интуитивно нащупать новые ходы.

Скажите, пожалуйста, вы будете писать рецензию на фильм "Солнечный удар"? И если будете, то что, а если нет, то почему?

Антон Долин: Я рецензию писать не буду, потому что фильм уже вышел, давно идет в прокате. Так вышло, что позакрывалось большое количество мест, куда я писал, и последний печатный орган, куда я пишу, это сайт и журнал "Афиша". И там я пишу не один. Есть еще постоянный автор Станислав Зельвенский, мы с ним пишем рецензии по очереди. И мы с ним буквально на "камень-ножницы-бумага" разыграли, до того как вышел фильм Михалкова, кто о нем напишет. Он выиграл, я ему отдал это написание, он это сделал. Вот вам простой ответ на вопрос. Я лично почувствовал облегчение, что не надо было о нем писать. Зато я час провел с Никитой Сергеевичем в эфире радио "Вести FM", взял у него там большое интервью, мне очень понравилось с ним общаться. Вообще он как человек гораздо интереснее, чем его фильмы в последнее время, что ни хорошо и ни плохо, просто факт его биографии. Он сам такой фильм в себе.

Скажите, пожалуйста, может ли, должен ли, и что из этого может выйти – из сотрудничества американского и российского кинематографа?

Антон Долин: Вы понимаете, там нет никакого долженствования, конечно. Американскому кинематографу мы не нужны. Зачем мы им нужны? В Америке существует лучший кинематограф в мире на сегодняшний день, потому что все лучшее, что появляется вне Америки, они к себе зовут этих режиссеров, этих актеров. И очень мало кто сопротивляется искушению, потому что там много денег. А все режиссеры, актеры и прочие монтажеры, операторы, они все люди, им хочется кушать, всем хочется зарабатывать, кормить свою семью. Поэтому они победители заранее в любых областях во всем мире. Они будут брать от нас то лучшее, что у нас есть. Уже берут. Бекмамбетов для них снимает фильмы, и сейчас они пригласили Бондарчука делать новую версию "Одиссеи". Им показалось, что эти режиссеры интересны, они их позвали. Не показалось бы – не позвали бы. А что можем сделать мы? Мы можем попробовать позвать к себе кого-нибудь из актеров, на которого у нас хватит гонорара, чтобы ему заплатить. Будет ли это значить, что мы сотрудничаем с американским кинематографом? Конечно, нет, это ничего не будет значить. Это как к нам приедет де Ниро на гастроли сыграть чего-нибудь на сцене. Ну приедет, потом уедет, вот и все. Ничего не изменится от этого.

Вы затронули тему по поводу мата в кино. Интересно было узнать ваше мнение по поводу фильма "Комбинат "Надежда"", потому что даже такой уважаемый кинопродюсер Наталья Мокрицкая, которая этот "ящик Пандоры" открыла, там такой большой красивый матерный монолог, она даже сказала, что она против мата в кино, потому что у нее, к примеру, есть дочка, и она бы не хотела, чтобы дочка услышала все то, что произносится в "Комбинате "Надежда".

Антон Долин: У меня по поводу мата в кино очень простая точка зрения. Мне кажется, честно, это, конечно, очень недемократично, но, по-моему, это единственная точка зрения на этот вопрос, все остальное – ахинея. Мат – это часть русского языка. Не знать о мате – это примерно как не знать о том, откуда берутся дети. Можно прожить всю жизнь и этого не знать, конечно, но если ты хочешь быть полноценным человеком, лучше это знать, откуда берутся дети. Если хочешь быть полноценным русскоговорящим, русскочитающим человеком, лучше быть знакомым с матом, тем более это всего несколько корней. После того как вы совершеннолетние по русскому закону, вам исполнилось 18 лет, вы имеете право употреблять и об этом знать. В то время, как все люди в курсе этих корней задолго, как им исполняется 18 лет. Если все знают, как это звучит и что это значит, непонятно, почему кино не должно этого показывать. С какой стати? Все это очень просто, проблема детей, которые могут увидеть, очень просто преодолевается. Ставится маркировка "18+". На это можно сказать: "Ну как же, дети все равно ведь ходят в кино". Действительно, они ходят там, где "18+". Но здесь это решается элементарно. Просто приходит директор какой-нибудь кинотеатральной сети к своим сотрудникам, собирает всех билетерш, кассирш и говорит: "Проходит ребенок младше 18 лет на фильм "18+" – ты лишаешься работы". Все, с тех пор никогда ребенок не пройдет, никогда ни один билетер, никто не будет рисковать своей работой. Никто не пропустит, никто не продаст такой билет. Все, проблемы нет.

Исключить слова из языка нельзя, а искусство должно отражать жизнь. Если это в жизни, то это должно быть и на экране. Не должно, а может. Кому-то нужно, кому-то не нужно, но учитывая, что мат широко использовали такие люди, как Пушкин и Владимир Сорокин, я считаю, что вопрос должен быть закрыт. Великие гении русского языка использовали мат – значит, это часть не просто русского языка, но русского литературного языка. А литература русская – одна из немногих вещей, которой каждый русский человек может и должен гордиться.

Спасибо всем за внимание.