Молодые ученые Москвы: энергоустановки, водородная энергетика и поддержка РАН

Михаил Власкин и Анастасия Илюхина. Фото: m24.ru/Александр Авилов

Они выбрали лабораторию, а не офис. Им хочется развивать науку, а не просто зарабатывать деньги. Мы решили узнать у молодых ученых Москвы, как они видят свое будущее в России и что вдохновляет их на новые разработки.

Научные сотрудники "Объединенного института высоких температур РАН" Анастасия Илюхина и Михаил Власкин создают экологически безопасные энергоустановки на основе водорода, алюминия или кремния, способные обеспечивать энергией различные гаджеты, электромобили или стационарные объекты. За свою работу ученые получили премию правительства Москвы. Корреспондент M24.ru узнал у них о том, для чего городу нужны подобные установки, как они работают и почему молодежь идет заниматься наукой.

- Расскажите, чем занимается ваш научный центр и что это за магические установки, над которыми вы работаете?

Анастасия: Мы занимаемся разработкой экологически чистых энергоустановок различной мощности на базе неорганических энергоносителей. Работа, за которую мы получили премию, состоит из трех направлений: портативные источники тока (они используются, например, для зарядки мобильных телефонов, для подзарядки ноутбуков и аналогичных гаджетов), энергоустановки для транспортного применения (их можно использовать в качестве источников энергии в электромобилях) и стационарные энергоустановки, которые предлагается использовать в качестве аварийных или резервных установок, в которых одновременно можно получать электрическую и тепловую энергию, водород, а также ценный продукт – бемит – оксид алюминия.

- Вы уже упомянули премию правительства Москвы. Расскажите, как вы к ней пришли и в чем, если не новаторство, то особенность и суть вашей работы?

Анастасия: Мы пришли работать в институт около 10 лет назад, где как раз только начало развиваться направление "Алюмоводородная энергетика". Мы в него втянулись, и с этого момента началась наша работа. И нам вместе с коллегами удалось достичь таких результатов, что наши энергоустановки, лабораторные и опытные образцы, могут найти практическое применение: они могут заряжать, они могут ездить, они могут выдавать энергию.

Наши энергоустановки – портативные, транспортные, стационарные – используют такие энергоносители, как алюминий и водород. Проблема широкого распространения водородной энергетики и использования водорода заключается в том, что его трудно хранить и транспортировать. Мы предлагаем способ получения водорода, при котором его можно производить в том месте, где он вам нужен.

Мы получили активированный алюминий, который реагирует с обычной водой при комнатной температуре, и при этом выделяется водород, который в дальнейшем можно использовать, например, в топливных элементах, для получения электрической энергии.

Фотогалерея

1 из 24

На этом принципе работают портативные источники тока. В энергоустановках для транспортного применения происходит прямое электрохимическое окисление алюминия для получения энергии. В стационарных энергоустановках алюминий окисляется в воде или водяном паре, с дальнейшим получением электрической и тепловой энергии.

Алюминий выбран в качестве энергоносителя не случайно. Ведь алюминий – это консервированное электричество. В процессе хранения с ним ничего не происходит, т.к. он покрыт защитной оксидной пленкой. При этом это дешевый и широкодоступный материал.

- В таком случае, когда можно ожидать, что эти установки войдут в жизнь? Могли бы какие-то прогнозы сделать?

Анастасия: Мне сложно ответить на этот вопрос. Необходимо заинтересовывать инвесторов, чтобы они дальше брали это в свои руки. Мы как научный институт не можем производить что-то на продажу.

Сейчас по портативным источникам тока компания ХэндиПауэр, соучредителем которой является наш институт, получила грант в фонде Сколково. Проект направлен на коммерциализацию и продвижение на рынок портативных источников тока для зарядки мобильных телефонов.

- А правительство каким-то образом помогает центру? На каких-то стадиях: продвижения, опять же, коммерциализации?

Михаил: Помогает. На стадии научных исследований оно помогает.

Фото: m24.ru/Александр Авилов

- То есть государственная поддержка есть?

Михаил: Государственная поддержка есть. И она существенная. Не могу точно сказать сумму, но существенная доля финансирования, которое мы получаем, идет по линии Минобрнауки. Другая существенная доля идет со стороны Президиума РАН.

- А с зарубежными коллегами были какие-то совместные исследования или работы?

Михаил: Сейчас у нас намечается работа по утилизации алюминий содержащих отходов совместно с коллегами из Германии и с коллегами из другого института Российской академии наук - Института энергетических проблем химической физики.

- Отличается в чем-то научный подход иностранных ученых по сравнению с нашими исследователями?

Михаил: Сложно сказать. Не такой большой опыт был все-таки. Относительно недавно, может месяц назад, пришло письмо от корейского инвестора с предложением перенести нашу технологию производства компримированного водорода в Корею.

К сожалению, из своего небольшого опыта могу отметить, что те же азиатские партнеры не очень верят в коммерциализацию наших новых разработок у нас в стране, и чаще предлагают перенести новую разработку в свою страну и там уже сделать на этом результат.

- Если взять в целом, сейчас, в период не очень стабильной экономической и финансовой ситуации, что-то поменялось в научной среде?

Михаил: Опять же, Анастасия вам говорила, мы пришли сюда приблизительно в одинаковое время и работаем здесь уже почти десять лет. И лично по своим собственным ощущениям могу сказать, что состояние дел в Российской академии наук, да и вообще в науке, в целом улучшается.

Фото: m24.ru/Александр Авилов

Появляются новые фонды, гранты и финансовая сторона вопросов, конечно, становится лучше. Не могу сказать, меньше ли уезжает наших коллег за границу, но могу сказать, например, по своей лаборатории, что последние два или три молодых коллеги сами пришли к нам в лабораторию, не по распределению, а пришли по своему желанию, с интересом, вопросами, чем здесь занимаются. И как мне кажется, они пока не жалеют

- То есть уезжать не хочется?

Михаил: Мне не хочется. Им тоже видимо, раз они пришли сюда. Хотя у меня есть друзья, которые живут и занимаются наукой в Англии, в Оксфорде. Есть там свои плюсы, но есть и свои минусы.

- А сами вы почему решили посвятить себя науке?

Анастасия: Мне с детства хотелось заниматься чем-то таким, что могло бы приносить пользу людям. Мне кажется, что наука - это одно из тех направлений, где можно реализовать себя, реализовать, в том числе, свои творческие способности, и есть куда расти. При этом все равно приносишь пользу разработкой тех же энергоустановок.

- Каково вообще быть женщиной-ученым?

Анастасия: Я не вижу принципиальной разницы между мужчинами учеными и женщинами-учеными. На мой взгляд, для того, чтобы быть ученым, у вас должны быть способности сродни творческому человеку. Ученым в какой-то мере можно стать, но это будет такой ученый, который лишь исполняет чьи-то указания.

Грубо говоря, лаборант, которому вы дали задания сделать то-то и то-то. Он может быть исполнительным, но при этом он все равно до конца не заинтересован в конечном результате. А настоящий ученый - это творческий человек. Наверное, им все же нужно родиться.

- Как вы считаете, почему тогда в России, да и в целом в мире так мало женщин-ученых?

Анастасия: Видимо, женщины изначально нацелены на что-то другое. Либо это семья, либо это карьера, но в других областях, бизнес, например.

Михаил: Вы посмотрите на состав лауреатов премии правительства Москвы и посчитайте, сколько там девушек.

Анастасия: Там на самом деле уже почти половина. Девушек всего семь, а кандидатов 17. Все-таки мужчин пока больше.

Но все равно, в последнее время, как мне кажется, тенденция меняется. Если раньше наукой занимались, в основном, представители мужского пола, то теперь уже и девушки приходят в науку.

- Как, по вашему мнению, можно молодежь привлечь в науку?

Анастасия: Необходимо повышать заработную плату, популяризировать науку в том плане, чтобы было понятно, что это такая область, где можно, опять же, расти и реализовывать себя.

Фото: m24.ru/Александр Авилов

Премия правительства Москвы, она как раз на это и направлена. Она показывает, что в молодых ученых и их разработках заинтересованы, и что если вы хорошо работаете, то вы можете получать и такие престижные премии.

Михаил: Я позволю себе добавить, почему стоит идти молодым ученым к нам. Первое - это именно у нас - направленность на практическое внедрение результатов исследований и разработок. Соответственно, в последующем это перспектива коммерциализации. То есть можно оказаться у истоков хайтек-стартапа.

Второе - в науке сейчас есть потребность в молодых ученых и есть некоторый "вакуум" исследователей "среднего возраста" от 40 до 50 лет. В связи с этим молодым ученым в науке сейчас уделяется действительно большое внимание, а это возможность карьерного роста - посмотрите на меня и на Анастасию: нам чуть больше 30 лет, а мы уже оба - заведующие лабораториями.

К тому же это возможность получения ученых степеней на основе тех исследований и разработок, которые вы проводите; участия в конференциях, в том числе, в зарубежных. И в конце концов, это, как мне кажется, еще и неплохая на сегодня заработная плата.

Еще добавлю, что есть возможность проживания в общежитии, например, на стадии аспирантуры - российская академия наук предоставляет общежитие. У молодых ученых после защиты диссертации есть возможность получения жилищных сертификатов или служебного жилья, что тоже немаловажно для молодого ученого.

Вот это те пункты, по которым, как нам кажется, стоит идти в науку.

Анастасия: Ну, и, в конце концов, это интересно.

Беседовал Тимур Фехретдинов