Максимально честно: Денис Симачев – о любви к интриганству и борьбе с океаном

"Максимальное приближение": "Денис Симачев"

Денис Симачев – российский модельер, лауреат международных премий в области моды. Дизайнер рассказал ведущему программы "Максимальное приближение" на телеканале "Москва 24" Максиму Иксанову о мечте всех российских мужчин, проседании luxury-сегмента, случайном появлении хохломы на фасаде бара, любви к Москве и к интриганству, доверии к профессионалам и борьбе с океаном.

Ты теперь обосновался на Трехгорной мануфактуре?

– Да, сюда перебрался весь мой креативный офис. Здесь будет новый мужской боксерский клуб. Потому что надо где-то тренироваться, и мы решили – зачем далеко ходить.

Я сейчас понял, что, наверное, ты единственный в мире дизайнер, который занимался боксом и который может дать по морде.

– Может быть. Хотя, бывает, попадаются очень даже брутальные. Например, Нино Черутти, с которым я общаюсь, очень брутальный человек. Ему уже за 80, но он может врезать хорошенько, если что.

А тебе самому когда приходилось последний раз драться?

– Последний раз, конечно, чисто юношеские дела были. Район на район. Я все-таки стараюсь решать дипломатично все конфликтные ситуации.

В твоем новом заведении все так необычно: здесь бар, здесь ринг.

– Необычные решения – это вообще мой конек. Барная стойка, соседствующая с рингом – это моя детская мечта. И как оказалось, не только моя, а вообще всего мужского населения страны. С кем ни говоришь об этом, все говорят: "Вау, так круто!"

Дизайн, естественно, твой? Чувствуется рука мастера.

– Да, конечно. Ринг 30-х годов, трехканатный, кожаное покрытие.

А ты в детстве занимался на похожем?

– Нет, ты что! Подвал, натянутая ткань... Там вообще все было далеко от такого шика, в котором мы сейчас присутствуем. Ребята сейчас как раз вешают груши. Это целая история: делали тоже специально, на заказ, из очень приятной кожи. Тут кругом очень классные вещи, которые с точки зрения фетиша приятные даже просто потрогать. Можно пообниматься, почувствовать себя боксером, почувствовать, что ты устал.

Скоро Симачев здесь поселится, да?

– Фактически да, я буду жить там, заниматься спортом здесь, танцевать там.

Это похоже на реальное воплощение мечты.

– Да, все мы еще не выросли, все мы с детскими мечтами существуем.

Скажи, пожалуйста, одежда здесь будет продаваться?

– Да-да, конечно. Я сейчас переключился, последние два года занимался построением нового бренда. Более доступного, народного, с большими объемами.

Тот Симачев, которого мы знали, был элитарным.

– Это были 2000-е годы, тогда только так можно было завоевать признание Запада. Потребление luxury очень сильно сузилось, прямо остался один процент от ста. Все остальное – подделки. Предупреждаю, ребята – будьте осторожны, это не я.

А где все начиналось? В Simachev Shop&Bar в Столешниковом переулке?

– Где Дмитровка пересекается со Столешниковым переулком, где в 2000-х годах было темно и скучно.

Этот бар с хохломой на фасаде стал одним из первых ярких пятен в центре Москвы.

– Тут целая история. Это были изначально леса, которые были завешаны хохломой временно, пока мы доделывали основной фасад. И в тот момент, когда мы уже согласовали то, что должно было быть внутри, настолько полюбилась эта хохлома людям, что уже нельзя было ее снять. Мы ее так и оставили.

Но ведь сама идея использовать этот узор родилась у тебя в голове раньше появления этого фасада?

– Да, конечно. Я понял, что бренду Denis Simachev нужна какая-то идентификация. Хохлома все-таки остается творческим процессом. Мужик сидел у себя в деревне, рисовал и разукрашивал плошку. Я ее всячески модернизировал, перевел в fashion-инструмент, и после этого она сейчас уже курсирует по всему миру.

То есть ты не бросишь русский лубок и культуру?

– Это невозможно. Во-первых, я русский. Во-вторых, я москвич, мне очень нравится этот город. Я кайфую от всего, что здесь происходит: плохого, хорошего... Мне все равно, мне просто все в кайф.

Я смотрю, со второго этажа бара пропал магазин.

– Сейчас магазин перенесся на третий этаж. Второй – для расширения пространства, потому что народу все больше и больше желает в это кризисное время выпить и потанцевать.

Все подумали, что в кризис Денис Симачев свернул работу.

– Нет, я очень люблю интриговать в таких вещах. Вообще про Simachev Shop&Bar всегда ходят сплетни, с первого дня его открытия. "Симачев-бар закрывается, магазин закрывается, все закрывается, все уходят". Я говорю: "С чего бы?" – "Ну, здание продается, хозяин повышает аренду". То есть придумываются все новые и новые истории.

Еда здесь осталась прежняя?

– Да, в еде есть стабильность. Это тоже большая редкость для города, что восемь лет вкус один и тот же. За этим мы очень пристально следим, это наша фишка – постоянство, стабильность, те же вкусы. Все время нужно заряжать энергией, и даже то, что уже сделано, нужно поддерживать в состоянии боевой готовности: и еду, и поваров. Я учусь доверять людям-профессионалам. Вот на элементарном примере с фейс-контролем, на которого зуб точит полгорода.

Его хотят, мне кажется, убить много лет.

– Да, он заказан уже тысячу раз. Но у меня очень четкая установка: он в эту секунду решает, кто входит, кто – нет, и даже я не могу на это повлиять. Я пару раз действительно просил его от души кого-то пропустить, он не пускал. Он имеет право на это, мы так и договаривались: человек сам принимает решение, берет на себя ответственность, и он за эту работу отвечает. Я могу спросить его за эту работу чуть позже.

Легко тебе было стать человеком-брендом?

– Первые три года я скрывался от журналистов. Это самое кайфовое время было для меня. На тот момент наша fashion-индустрия строилась исключительно на пиаре, и я подумал, что сделаю иначе: я сделаю вещи узнаваемые, а кто их делает, чтобы никто не знал. Даже журналисты мне потом рассказывали, что искали двух людей, Пелевина и Симачева, которых в лицо никто не знал. Журналистам было дано такое задание всеми главредами: найти, сфотографировать и взять интервью.

Каким ты видишь Дениса Симачева через 20 или 30 лет?

– Мечта, конечно, на лодочке в единичном экземпляре кругосветку какую-нибудь устроить, подумать над своей жизнью, над всем происходящим, с океаном побороться чуть-чуть.