Стена Цоя: история арбатского мемориала и его зарубежных аналогов

Фото: ТАСС/Максим Шеметов

Дом № 37 по улице Арбат прославился в 1990 году, когда на одной из его стен появилась надпись о гибели Виктора Цоя. С тех пор здесь постоянно собираются не только поклонники группы "Кино", но фотографируются туристы. Недавно стену Цоя предложили сделать памятником культуры. Придать ей такой статус предложили в Мосгордуме. Также предлагалось перенести ее в другое место или закрасить граффити с портретом музыканта. Колумнист m24.ru Алексей Байков рассказывает о появлении этого народного мемориала и его побратимах в других странах.

В последний раз ликвидировать стену пытались еще в 2009 году, но тогда на ее защиту встали не только завсегдатаи Арбата, но и активисты молодежных движений. До этого была еще попытка уничтожить мемориал: в 2006 году группа Art Destroy Project закрасила большую часть стены черной краской. "Арбатские" вскоре покрыли стену новыми граффити, правда менее красивыми, чем те, что были раньше, на том все и успокоилось.

Было бы конечно соблазнительно нарисовать стандартную схему "косные городские чиновники хотят уничтожить символ нескольких поколений неформалов", но дело в том, она будет крайне далека от истины. Вплоть до недавнего времени "Стена Цоя" пользовалась условным "охранным" статусом. В 2013 году, когда Мосгордума принимала постановление об ужесточении наказаний за самовольное нанесение надписей и расклейку объявлений, именно для нее было сделано чуть ли не единственное на весь город исключение. В настоящее время рассматриваются различные варианты придания стене статуса "памятника" или "объекта культурного наследия". Такая бумажка с одной стороны защитит "Стену Цоя" раз и навсегда, а с другой – уничтожит ее как артефакт субкультуры. Ведь на "памятнике" или "объекте" уже нельзя будет просто так написать баллончиком "Цой жив!", и уж тем более рядом с ним нельзя будет орать под гитару вечную как этот мир "Восьмиклассницу".

Но помимо неформалов и чиновников существует еще и третья сторона конфликта, о которой часто забывают – жители Арбата. То есть те, кому по праву рождения или по причине внезапно свалившегося на голову богатства "повезло" с квартирой на бывшей главной тусовочной улице Москвы. А еще они же, согласно Конституции, наделены правом избирать депутатов муниципальных собраний и Мосгордумы. А депутаты, уже в силу своего статуса, обязаны хотя бы попытаться угодить и "нашим" и "вашим". Так замыкается круг.

Фото: ТАСС/Максим Шеметов

Портрет среднестатистического социально активного избирателя на этом фоне вырисовывается достаточно хорошо. Ему от 40 до 70 лет, на Арбате он просто живет – то есть каждый день ходит по этой улице на работу и с работы, выгуливает там детей и покупает хлеб, а еще он хочет чтобы "было тихо". Городское пространство в его понимании должно состоять из череды ухоженных клумб, магазинов и детских площадок, а молодежь со своими гитарами должна собираться где-то в другом месте, но не у него под окнами. При этом ему нравится жить именно на Арбате, и он не собирается никуда переезжать – ведь это же "такая историческая улица". На то что пресловутый "арбатский колорит" был создан в том числе мешающими ему жить художниками, уличными музыкантами и неформалами, ему глубоко наплевать.

С такими же проблемами, кстати, в свое время приходилось сталкиваться жителям улицы Хэйт-Эшбери в Сан-Франциско (место где "зародилось" движение хиппи), копенгагенской Христиании, и берлинского тусовочного квартала Фридрихсхайн. Просто у нас механизмы согласования интересов на уровне горизонтальных связей отсутствуют, и все конфликты принято решать через органы власти.

"Народный мемориал" – памятник самим себе

Реальная история "Стены Цоя" несколько отличается от общепринятой канонической. Согласно последней, в день смерти лидера "Кино" чья-то анонимная рука написала на стене дома №37 "Сегодня трагически погиб Виктор Цой", ей ответили: "Цой жив!", после сороковин кто-то принес портрет, сигареты и цветы, так все и началось. Правда, уцелевшие с тех времен "арбатские" рассказывают ее совсем по-другому: "устье" Кривоколенного переулка неформалы облюбовали для своих сборищ еще за несколько лет до гибели лидера "Кино", примерно с 1987 года. Стену в те времена использовали в качестве своеобразного тусовочного телеграфа – на ней фломастерами отмечались приехавшие автостопом из других городов, оставляли объявления о будущих "сейшенах" (концертах) и "вписках" для своих. В день смерти Цоя появилась та самая надпись, а все написанное и нарисованное на ней с тех пор – это одна гигантская "ветка комментариев" к этой исторической фразе.

Так что "Стена Цоя" – это памятник не только ему, но и нескольким поколениям приходивших на Арбат неформалов. Любили они при этом "Кино", "Алису" или вообще Einstürzende Neubauten – не суть важно. Под кирпичами этой стены, под слоями краски спрятана частичка истории каждого из них.

Именно поэтому сама идея подобных "народных мемориалов" во всех своих смыслах вступает в противоречие с традиционными официальными памятниками. Большая часть монументов и монументальных строений на улицах Москвы и других мировых столиц призваны напоминать нам о великих правителях и полководцах. За ними, как правило, следуют ученые и получившие официальное признание деятели искусств. Именно такой и должен видеть историю обычный горожанин – как цепь великих свершений, а не как непрерывность поколений обычных людей.

Фото: ТАСС/Максим Шеметов

Любой "народный мемориал" самим фактом своего существования противостоит этой навязанной сверху перспективе. Он напоминает о людях или событиях, не существующих в официальной версии истории, но оставшихся в живой человеческой памяти. Он не ломает городское пространство собой, а дополняет его. Он не символизирует вечное и неизменное, а наоборот меняется вместе с жителями города. Он не подавляет собой, а находится как бы на одном уровне со зрителем, иногда даже практически не выделяясь на фоне окружающей местности.

Так, например, власти Абердина, штат Вашингтон, как и местный синклит "отцов города", долгое время сопротивлялись любым попыткам увековечивания памяти родившегося там Курта Кобейна – уж очень непростыми были отношения у него отношения со своей "малой родиной". Но чья-то рука вырезала на скамейке в местном парке надпись "Curt’s Park", и видимо она же расписала граффити пролет и опоры того самого моста, о котором была написана песня Under the Bridge. Спустя 20 лет городские власти, наконец, сдались и позволили установить бетонную гитару на постаменте – оказалось, что без Курта Абердин никому в Америке попросту неинтересен.

Другой пример, теперь уже из недавней московской истории. Когда в 90-х годах автомобильный трафик вырос в несколько раз, на переходе через Большую Пироговскую рядом с Абрикосовским переулком стали регулярно сбивать пешеходов. В конце концов, видимо после очередного такого умертвия, кто-то повесил на фонарном столбе напротив маленький кладбищенский венок. Застывшие в ожидании "своего" светофора люди, как правило, со скуки озирались по сторонам. И тогда их взгляды неизбежно цеплялись за необычный столб, а венок на нем своим видом вызывал уже вполне определенные ассоциации. Увидевшие его, вели себя на этом переходе куда осторожнее и старались смотреть по сторонам. Такую же роль в те времена играли и возведенные "самостроем" мемориалы погибшим на федеральных трассах.

"Стены-побратимы"

Вторая по известности "Стена Цоя" находится в Минске. История у нее абсолютно такая же как и у ее московской "сестры": то ли в день трагической гибели певца, то ли чуть позже кто-то оставил на секциях бетонной ограды стройплощадки Дворца Республики первые граффити, а дальше все новые и новые поколения неформалов стали добавлять надписи, рисунки и плакаты от себя, пока не разукрасили всю стену. Когда строительство Дворца было завершено, городские власти решили не уничтожать самодельный памятник до конца, а вынули несколько секций и установили их в Ляховском сквере. Ежегодно 15 августа поклонники "Кино" и прочие белорусские неформалы собираются в этом месте, а новые надписи на стене продолжают появляться и по сей день.

Фото: ТАСС/Вадим Жернов

В Санкт-Петербурге поклонники Цоя и "Кино" по традиции оставляют свои граффити на стене бывшей котельной "Камчатка", где музыкант спасался от закона о тунеядстве и вкалывал на хлеб насущный вместе с Задерием, Башлачевым, Машниным и прочими живыми и уже покойными легендами русского рока.

Собственную "Стену Цоя", а вернее даже целый переход, в 2012 году получил Екатеринбург. Правда создавалось это пространство не неформалами, а компанией Asstika по единому проекту. Предполагается, что именно в этом месте станут ежегодно собираться желающие почтить память лидера "Кино", а рядом будет находиться площадка для выступлений уличных музыкантов.

В Нижнем Новгороде тоже имеется, правда не стена, а Арка Цоя. Рядом местный художник Александр Лавров создал еще и "Поп-алтарь" с портретами 11 звезд российской и советской эстрады, от Вертинского до Земфиры.

В Киеве своя Стена Цоя появилась относительно недавно благодаря усилиям художницы Даши Суворовой. В скором времени в городе также появится тематический парк имени Виктора Цоя в массиве Березняки – на том самом месте, где снимался эпизод из фильма "Конец каникул", в котором лидер "Кино" впервые дебютировал в качестве киноактера.

В Праге находится знаменитая на всю Европу "Стена Леннона". История этого куска ограды Мальтийского сада в районе Мала Страна точно так же, как и на Арбате, началась за несколько лет до трагической гибели музыканта – еще в 70-х там оставляли свои граффити поклонники The Beatles и Джона. А в ноябре 1980 года, когда сообщения об убийстве у арки "Дакота-билдинг" появились во всех чешских газетах, кто-то написал на ней "Za Johna Lennona" и пририсовал крест. После первой попытки властей закрасить граффити, на стене стали появляться уже политические лозунги, а в дальнейшем она стала одним из символов борьбы молодежи против идеологического диктата чехословацкой компартии. В скором времени не стало ни той партии, ни самого государства Чехословакия, а новые надписи на стене продолжали появляться, несмотря на вялые попытки пражской мэрии прекратить "вандализм".

Фото: Zuma/ТАСС/Aziz Karimov

В ноябре 2014 года арт-группа Pražská služba полностью закрасила старые граффити белой краской, написав поверх "Wall is over" (Стена окончена). Тем самым участники группы напомнили об акции сопровождавшей серию концертов Джона и Йоко "Live Peace" 71 года, в ходе которой в Торонто и Лондоне вывешивались огромные белые билборды с надписью "War is over! If you want it" (Война окончена, если ты этого хочешь). Впрочем, сами они заявили, что закрасили стену лишь для того, чтобы новые поколения смогли выразить себя и оставить свои надписи. Пражские битломаны не замедлили воспользоваться их предложением, так что теперь белая краска на "Стене Леннона" лишь изредка выглядывает из под напластований свежих граффити.

Посреди бизнес-квартала Токио прямо в кирпичной облицовке балюстрады роскошного бизнес-центра фанаты создали "Стену Ютако Озаки" – рок-барда, умершего в 1992 году от последствий употребления наркотиков. Поскольку малевать граффити во всю ширь в этих местах явно не принято, все сделано по-японски скромно: большинство надписей оставлены либо канцелярской замазкой либо маркером и почти все умещаются на одном-единственном кирпиче. Городские власти "Стену Озаки" не трогают – в Японии вообще принято уважать любую память об умерших.

В Воронеже ограда местного Левобережного кладбища была превращена поклонниками группы "Сектор Газа" в "Стену Юры Хоя" – в основном в знак протеста против того, что власти до сих пор не разрешают установить ему памятник в родном городе.

Практически полностью изрисовано граффити все пространство вокруг могилы Джима Моррисона на знаменитом кладбище Пер-Лашез в Париже. Городские власти и администрация кладбища из-за этого регулярно порываются вернуть останки лидера The Doors в США . Рядом лежат Бальзак, Сара Бернар, маршал Ней и Нестор Махно, а тут регулярно приходят поклонники The Doors, орут песни под гитару и оставляют после себя надписи и хипповские "фенечки", а то и недокуренные "косяки" с марихуаной. Неудобно получается.

Фото: wikimedia.org

Еще один "народный мемориал" вокруг могилы был создан поклонниками аргентинского танцора танго, певца и актера Карлоса Гарделя, похороненного на кладбище La Chacarita в Буэнос-Айресе. Большинство надписей тут выполнены на специальных памятных досках, на постамент кто-то регулярно кладет живые цветы, и вкладывает в бронзовые пальцы статуи зажженную сигарету.

И наконец в сентябре 2015 года в Одессе была торжественно открыта стена памяти погибшего в автокатастрофе лидера группы "Скрябин" Андрея Кузьменко. Хоть она и создавалась не как "народный мемориал", а как арт-объект, но работали над ней не профессиональные художники а поклонники певца Владимир Миронов и Олег Доронин. Возможно, в скором времени там появятся и обычные "непричесанные" граффити от фанатов, а пока неизвестные вандалы уже успели изуродовать памятник, облив портрет Скрябина зеленой краской.