Хранитель утраченных иллюзий: композитору Леониду Десятникову – 60

Леонид Десятников. Фото: ТАСС/ Александр Куров

16 октября исполнилось 60 лет Леониду Десятникову, одному из самых исполняемых российских композиторов современности. Для одних он живой классик, для других – гуру, для третьих – загадка, вещь в себе. Его музыка притягивает неофитов и дарит интеллектуальное наслаждение знатокам, его эссе и интервью пересыпаны афоризмами, ими зачитывается бомонд и "прогрессивная" молодежная тусовка, парадоксальный ум композитора ставит его в ряд с наиболее интересными мыслителями нашего времени.

Десятников родился в Харькове, закончил Ленинградскую консерваторию, сумел не просто остаться собой, а рано найти собственный путь и идти по нему, не сворачивая. Встреча с музыкой Десятникова неизбежна для любого образованного человека, к какой бы части комьюнити он не принадлежал: резонансные премьеры опер и балетов – для театралов, целая палитра камерных сочинений – для широкого спектра меломанов, киномузыка ("Мания Жизели", "Дневник его жены", "Космос как предчувствие", "Москва" и еще около десяти лент) – для всех и каждого. Композитор, по его собственным словам, не делит музыку "на нетленку и прикладнуху", в каждой ноте – его истинное лицо. Ключевые категории эстетики Десятникова – красота и соразмерность, его кредо – бесконечное стремление к совершенству.

Александр Ведерников, дирижер: "Его стиль очень узнаваемый. Мне кажется, очень показательно, если ты можешь узнать композитора с нескольких тактов. Музыка Десятникова довольно изощренная и в то же время достаточно демократичная. Такой сплав и делает этого композитора одним из наиболее интересных авторов нашего времени. Каждый в его сочинениях находит что-то для себя, и отсюда ощущение современности, которое рождается, когда слушаешь его музыку".

Александр Ведерников. Фото: ТАСС/ Александр Куров

Алексей Сюмак, композитор: "Леонид Десятников удивительный человек, с блестящим интеллектуальным чувством юмора, бесконечно юный и красивый. Все то же самое можно сказать и о его музыке: пожалуй, это один из немногих моих друзей композиторов, у которого степень рефлексии в творчестве такова, что личность невозможно отделить от творца. Мне кажется, главный феномен Десятникова-композитора заключается в совершенно точной формулировке мысли и ясности высказывания. При этом каждый раз ловишь себя на мысли, что то, что секунду назад казалось совершенно реальным, вдруг, не теряя своей осязаемости, становится сюрреалистичным, понятное превращается в игру смыслов, аллюзий, приобретает совершенно неожиданный вид. Юмор, который, безусловно, является одной из главных составляющих в его творчестве, скорее проявляется как грустная улыбка иронии – "ненастоящий", искусственный мир становится самой главной реальностью".

Алексей Сюмак. Фото: facebook.com/a.sioumak

Без доктрины

Десятникова невозможно безоговорочно причислить к какому-либо из существующих творческих направлений. Сам он повторяет, что не принадлежит ни к одной школе, у него нет ни доктрины, ни адептов. Есть магистральная линия, будто бы завещанная композитору в словах Игоря Стравинского: "Настоящим делом художника является ремонт старых кораблей. Он может повторить по-своему лишь то, что уже было сделано". И Десятников не боится повторять. Ничего так не привлекает его, как диалог с прошлым, с его ключевыми текстами (музыкальными и литературными), стилями, эпохами, традициями. Предыдущий юбилей композитор отмечал в Петербурге концертом под названием Second Hand, в котором прозвучали только транскрипции, в том числе Hommage a Astor Piazzolla – "Утомленное солнце" из этого цикла сегодня в России во много раз популярнее оригинала.

Но музыка Десятникова – это элитный Second Hand. Ему удалось стереть грань между понятиями "свое – чужое" и разрушить дихотомию, заставлявшую нервничать многих композиторов в ХХ веке. Оригинальный ум позволяет композитору без труда придумывать интригующие названия своим сочинениям ("Путешествие Лисы на Северо-Запад", "Свинцовое эхо"), но часто он намеренно уже в заглавии толкает нас к диалогу с прошлым. Его не волнует, что "Любовь и жизнь поэта" уже занята Шуманом, "Русские сезоны" – фактически запатентованный бренд, формула "The Rite of … [winter 1949]" изобретена Стравинским. Ему важнее та вереница смыслов, которую одномоментно вызывают в нашем создании одни эти слова. Ему доставляет удовольствие работать по канве чужого текста (одна из популярных Десятникова пьес так и называется "По канве Астора" – Пьяццоллы, ясное дело). Он пересочиняет и комментирует Гайдна ("Вариаций на обретение жилища"), Сен-Санса ("В сторону лебедя"), Шуберта ("Как старый шарманщик"), на его "хирургический стол" может попасть все, что угодно – от фольклора и барокко до советских песен и традиционной японской музыки гагаку.

Но постоянно глядя в прошлое, Десятников, как никто другой, умеет оставаться современным.

Леонид Десятников. Фото: ТАСС/ Александр Куров

Преображение банального

Отрицая штампы, Десятников все же дал тем, кто любит говорить и теоретизировать о музыке, точки опоры. "Преображение банального", "эмансипация консонанса", "минимализм с человеческим лицом" – авторские термины, позволяющие уцепиться за ниточки, ведущие к сути его творчества.

Преображение банального – излюбленное занятие композитора. В 1996 году он пишет симфонию The Rite of winter 1949 ("Зима священная 1949 года") на тексты советской школьной хрестоматии по английскому языку 1949 года издания, которая вобрала в себя штампы советского официоза. Вasic Soviet English, как его называет Десятников, становится для него неким подобием латыни, мертвым языком, фонемами, позволяет абстрагироваться от недавнего прошлого. Подобным образом в его музыке обретает новую сущность многое из того, что казалось нам обыденным и банальным.

Композитор, чья литературная ориентированность очевидна, редко обходится без текста. Поют у него и в симфонии, и в балете (кому бы еще, например, пришло в голову написать балет под названием "Опера", как это сделал Десятников для Ла Скала в 2013 году?). Среди его соавторов Метастазио, Рильке, Ломоносов, Карамзин, Хармс, Олейников, Сорокин и многие другие. По легенде, "Ленинградским Шубертом" назвал Десятникова Святослав Рихтер. Певцу обыденных дней нашей жизни это определение очень подходит.

Путешествие из Петербурга в Москву

Для многих Десятников является олицетворением Петербурга. Эстет, интеллектуал, перфекционист, холодноватый и ироничный – в его личности и музыке аккумулируются важные родовые приметы культурного облика северной столицы. В то же время многие знаковые события его жизни связаны с Москвой, кажется даже, что здесь его любят и ценят больше, чем где бы то ни было. По заказу Большого театра написана опера "Дети Розенталя" на либретто Владимира Сорокина, поставленная ровно десять лет назад Эймунтасом Някрошюсом и ставшая не просто культурным, а общественным событием огромной важности.

В год скандала с новосибирским "Тангейзером" об этот как-то не вспоминали, но уже тогда, в 2005-м, депутаты Госдумы призывали запретить постановку "порнографа Сорокина", перед театром стояли пикеты организации "Идущие вместе". Опера о том, как профессор Алекс Розенталь по заданию товарища Сталина клонирует стахановцев, а потом создает дубли Моцарта, Чайковского, Мусоргского, Вагнера и Верди, вызвала колоссальный шум, но заодно донесла до сознания широких масс, что современная опера существует. Успешную премьеру тогда называли торжеством искусства над мракобесием, постановка получила четыре номинации на "Золотую маску". Что стало бы с оперой сегодня – сложно сказать. Так или иначе на возобновление постановки Большой не решился, зато записал "Детей Розенталя" на диск.

Александр Ведерников, дирижер: "Существуют разные оценки этой оперы, но если мы говорим о вещах более или менее безусловных, то в новейшей истории России было мало случаев, когда один из крупнейших театров предпринимал новый оперный проект и тот становился успешным. Сейчас все труднее и труднее писать оперы – может быть, это происходит потому, что сам жанр подошел к концу своей истории, однако Десятникову с его высокоталантливым либреттистом это удалось".

Юбилей в лучшем виде

К чествованию мастера подготовлена обширная программа. В рамках фестиваля можно увидеть два балета Алексея Ратманского. В 2008 году хореограф перенес на сцену Большого одноактный спектакль "Русские сезоны", поставленный им для труппы New York City Ballet (в его основе большая концертная пьеса, написанная по заказу Гидона Кремера), а в 2011 поставил полнометражный балет "Утраченные иллюзии" – ремейк одноименной хореодрамы 1936 года.

Также в сезоне 2009-2010 Десятников занимал пост музыкального руководителя Большого театра – случай, пожалуй, беспрецедентный в истории постперестроечной России.

17 октября в Бетховенском зале Большого театра начнется камерный фестиваль музыки Десятникова, который нельзя пропустить ни фанатам композитора, ни тем, кто хочет познакомиться с его творчеством поближе. Алексей Гориболь, пианист: Я довольно часто играю монографические концерты, но Десятников один из немногих, кто легко выдерживает монографический вечер и даже монографический фестиваль, потому что он все время разный. Камерная программа фестиваля – выжимка, селекция. Все сочинения, которые там прозвучат — шедевры. Их редко можно услышать, впервые в Москве будут исполнены кантата "Дар" на стихи Гавриила Державина и ода на слова Ломоносова. Оперу "Бедная Лиза", поставленную в 1980 году в Камерном музыкальном театре Покровского Юрием Борисовым, последний раз давали десять лет назад в театре Васильева, сейчас в ней будет петь Венера Гимадиева.

Всего в камерном цикле три программы. Первая, наиболее литературоцентристская, объединяет два сочинения на слова поэта ленинградского "андеграунда" Олега Григорьева – хоровую пьесу "Букет" и камерную оперу "Витамин роста". В тот же вечер прозвучит одно из лучших сочинений Десятникова – вокальный цикл "Любовь и жизнь поэта" на стихи Даниила Хармса и Николая Олейникова в исполнении блестящего интерпретатора вокальной лирики композитора — Марата Гали.

Алексей Гориболь: "Любовь и жизнь поэта" – первое сочинения Десятникова, которое я сыграл на сцене. В битком набитом зале петербургского Дома композиторов присутствовали все главные композиторы той поры: Гаврилин, Тищенко, Успенский, Баснер, Петров. Тогда не только я, весь зал понял, что только что они услышали величайшее произведение культуры".

Алексей Гориболь. Фото: facebook.com/alexei.goribol

Марат Гали, солист Большого театра: "В музыке Десятникова есть какая-то внутренняя чистота и честность, какая-то келейность. Я бы его назвал петербургским дервишем, и я счастлив, что могу прикоснуться с его музыкой, находиться с ним в одном временном пространстве. "Любовь и жизнь поэта" для меня особое сочинение, к которому я возвращаюсь постоянно, и каждый раз не просто нахожу в нем что-то новое, я прорастаю в нем. Меня спрашивают: разве можно Хармса положить на музыку? Не только можно, это работает! Вся парадоксальность и абстракция стихов ярко выражена в этой музыке. Она непроста для исполнения, но я рад, что дорос до нее и теперь получаю практически физическое удовольствие. Когда уходят технические сложности, появляется свободна, и с первой ноты ты буквально погружаешься в транс. Здесь не нужно ничего изображать, быть Актер Актерычем, все уже заложено внутри – в тексте, музыкальной фактуре, мелодии, в причудливой игре смыслов и ритмов. Это настолько потрясающе сделано, что ты просто наслаждаешься причудливой вязью, она тебя засасывает в совершенно иную реальность. И пусть никого не обманывает ее видимая простота а важно донести смысл, который композитор закладывал, или хотя бы самому его обрести". Центр второй программы (24 октября) — камерная опера "Бедная Лиза" по Карамзину, вместе с ней прозвучат "Утреннее размышление о Божием величестве" и "Дар". В последний вечер (30 октября) больше внимания уделят инструментальной музыке: прозвучат знакомые москвичам пьесы "Возвращение" (для ансамбля и магнитофонной записи), "По канве Астора", "Свинцовое эхо" на стихи Хопкинса, а ведущие солистки Большого театра Ольга Кульчинская и Светлана Шилова вместе с Алексеем Гориболем исполнят песни советских композиторов и другие фрагменты музыки к кинофильму "Москва".

Алексей Сюмак: "После авторского концерта Леонида Десятникова на Дягилевском фестивале в Перми, я подошел к нему и поделился своей идеей по поводу боя курантов в исполненной там музыке к кинофильму "Москва" – мне показалось, что их должно быть не двенадцать. Я старательно их сосчитал, но, как оказалось, просчитался. "Леша, – сказал Десятников, – я давно пришел к выводу, что всех композиторов объединяет схожий тип мышления, конечно у меня тринадцать ударов!". Нас могут разделять эстетические вкусы, музыкальные предпочтения, но не образ мыслей".

А откроется юбилейный фестиваль сегодня, в день рождения композитора, симфоническим собранием в Концертном зале имени Чайковского. Оркестр Большого театра под управлением Александра Ведерникова исполнит крупные оркестровые опусы Десятникова – кантату "Пинежское сказание о дуэли и смерти Пушкина", "Эскизы к Закату" и симфонию The Rite of Winter 1949.

Александр Ведерников: "Все три сочинения очень разные, именно поэтому они очень хорошо характеризуют творчество Десятникова. Замечательное, ярко индивидуальное сочинение "Пинежское сказание…", где фольклорная линия, столь важная в творчестве Десятникова, разработана новым интересным способом. "Эскизы к закату" – по происхождению киномузыка, которая составляет значительный пласт творчества композитора. Это острохарактерная музыка еврейской Одессы, в ней много аллюзий и цитат. "Зима священная 1949 год" – сочинение-манифест, наиболее сложное произведение и для исполнения, и для понимания, интересный взгляд на советское прошлое. Хотя оно не длинное (идет немногим более получаса), это очень концентрированный текст, в нем много всего сказано, и я очень надеюсь, что нам удастся его адекватно воплотить".

Быть композитором – отважный шаг

Алексей Гориболь: "Почему любят Десятникова? Он прикольный. Это человек с огромным чувством юмора, иронии, самоиронии, блестящий писатель, автор огромного количества слоганов и идиом, которые вошли в широкий обиход, например "от кутюр до самых до окраин". Он элегантный, стильный и очень образованный. Язык Десятникова универсален, каждый считывает в этой музыке то, что ему доступно".

Александр Ведерников: "Быть композитором сегодня – отважный шаг, поскольку наше государство уделяет композиторам мало внимания и не считает наличие отечественной композиторской школы чем-то важным. Поэтому быть композитором, тем более имеющим свою устойчивую аудиторию и возможность постоянно исполняться, само по себе редкость. И мне кажется, что место Десятникова в нашей культуре во многом обусловлено тем, что ему удается оставаться композитором в серьезном смысле этого слова, не прибегая при этом к творческим компромиссам".

Наталия Сурнина