Голландский режиссер Пол Верховен, снявший "Основной инстинкт", "Робокоп" и другие культовые фильмы, побывал в Москве в рамках фестиваля "Дни Голландии". Встреча именитого кинематографиста с гостями фестиваля прошла на летней площадке кинотеатра "Пионер", где Пол Верховен отвечал на вопросы о свободе самовыражения в кинематографе, отношении к сиквелам и ремейкам, а также рассказывал о тонкостях съемок интимных сцен и грани между эротикой и порно. Сетевое издание M24.ru публикует печатную версию беседы.
- Всем добрый вечер. Очень здорово, что вы все пришли сегодня на встречу с Полом Верховеном. Прежде всего, мы проводим здесь пресс-конференцию в рамках года Голландии в России. Прошу еще раз поприветствовать Пола Верховена, который…
Пол Верховен: Спасибо большое.
- Так как людей довольно много, пожалуйста, сразу поднимайте руки те, у кого есть вопросы. Надеюсь, их будет немного, чтобы мы успевали передавать микрофон. Не стесняйтесь задавать любые вопросы, Пол с радостью, я думаю, на них ответит. Я, наверное, начну. Первый вопрос у меня такой: я вчера пересматривал фильм "Турецкие сладости" и был поражен свободой, с которой сделана эта картина. С абсолютной внутренней и художественной свободой, свободой изображения жизни, ее чувственности, ее плотской стороны, ее самых разных аспектов. Фильм снят в 70-е годы, и у нас есть ощущение, есть мифология о 70-х, что это было самое свободное время в истории XX века. Как вы сейчас вспоминаете то время, и чувствуете ли вы сегодня себя менее или более свободным, чем тогда?
Пол Верховен: Времена поменялись. Голландия - свободная страна, где все возможно. В 70-х, во времена сексуальной революции, было гораздо больше возможностей, чем сегодня, показывать секс, откровенные сцены. Сейчас актеров не так-то просто заставить снять с себя одежду, в отличие от 70-х, так что то время, конечно, было лучше. Были некоторые художественные целые круга, в которых можно абсолютно все. Сейчас таковых уже нет.
- Друзья, если есть вопросы, пожалуйста, поднимайте руку и спрашивайте. Микрофон передайте, пожалуйста, девушке.
Вопрос: Мы знаем, что вы создали множество клише, и как вы относитесь к тому, что люди уже воспринимают вас как клише?
Пол Верховен: Я к этому отношусь очень хорошо. Я могу сказать, что я делал множество откровенных вещей в своих фильмах, затрагивал вопрос - сложнейший вопрос - сексуальности, который сейчас затрагивать сложно (ну, не буду русским рассказывать об этом), но я абсолютно спокойно отношусь к тому, что сейчас общество становится более консервативным, и бывает, что люди смотрят как в ту же сторону, что и я, так и в противоположную. Это их право, у меня нет с этим никаких проблем. Но я не уверен, что все-таки понял вопрос, поэтому, наверно лучше задавать по-русски.
- Пожалуйста, да. Потому что у нас все равно идет перевод. Задавайте вопросы по-русски, это упростит.
Вопрос: Что интереснее для вас: делать коммерческие фильмы или фильмы некоммерческие, потому что вы одинаково хорошо делаете и те, и те?
Пол Верховен: Я могу сказать, что для меня и то, и то одинаково важно. Кино – такое искусство, в котором художественная экспрессия идет рука об руку с экономической успешностью, и невозможно отделить одно от другого. Я вообще считаю, что это можно отнести к любому искусству, и к живописи, и к музыке. То, что ты делаешь, должно быть успешным, деньги, которые ты вкладываешь, должны возвращаться. Также я хочу добавить, что мне очень важно работать с широкой аудиторией, а не только с моими друзьями. И для меня, конечно, коммерческое кино дает такие возможности. Кино - это гибрид экономики и искусства, и каждый раз, когда ты делаешь кино, ты должен его делать так, чтобы деньги вернулись. На самом деле, если ты делаешь три фильма, которые не возвращаются резко в прокате, то твоя карьера режиссера на этом закончена. Это и есть реальная ситуация сегодня.
Вопрос: Вы планировали снять фильм по книге Акунина "Азазель", но потом почему-то не сняли. Вы еще планируете снять этот фильм или нет?
Пол Верховен: Это тяжелая история. Мы получили разрешение на фильм от Бориса Акунина на несколько лет. Первой проблемой стала беременность Миллы Йовович, которая должна была сыграть свою главную роль - Амалии, злой женщины. Как только мы поняли, что она не может сниматься, так как она очень популярна в Западной Европе, деньги на проект стали буквально таять. После этого продюсер сократил бюджет вдвое, и я понял, что с теми деньгами и возможностями, которые я имел в тот момент, невозможно было сделать хороший фильм. А потом уже, наконец, провайдер вынес обратно к Акунину. Я думаю, что если найдется человек, который придет ко мне и скажет: "я дам вам средства", то я смогу убедить Бориса вновь дать мне права, хотя, я думаю, он очень подозрительно отнесется к этой затее во второй раз. Мне очень жаль, что у меня не получилось завершить этот проект, мне очень нравится роман "Азазель" и вообще весь цикл о Фандорине, и у меня вызывает большое сожаление то, что мы не смогли его завершить.
Вопрос: Добрый вечер Пол. У меня к вам такой вопрос: скажите, пожалуйста, каким образом к вам попал сценарий фильма "Основной инстинкт", как вы подобрали актеров, и не пришлось ли вам долго уговаривать на главные роли Шэрон Стоун и Майкла Дугласа?
Пол Верховен: Когда я взялся за этот проект, Майкл Дуглас уже был утвержден на главную роль, поэтому с ним никаких проблем не возникло. А вот Шэрон Стоун была моей идеей, я работал с ней над фильмом "Вспомнить все". Я был уверен, что она справится с этой ролью, хотя, конечно, во "Вспомнить все" совсем другая история, ведь там она играла очень положительного персонажа. Но я должен сказать, что каждую откровенную сцену в фильме "Основной инстинкт" я тщательно раскадровал, так что актеры могли видеть буквально каждый кадр, могли знать, какая часть тела их будет показана и, используя правильные слова, я объяснил им, что лизать, целовать и так далее, и, конечно, они со мной спорили, но в результате мы плодотворно все обсудили и сняли сцену.
Вопрос: Есть идеи на третью часть?
Пол Верховен: Да я и второй основной инстинкт не хотел делать, так что третью уж точно нет. Я могу сказать, что вообще не могу терпеть сиквелы, потому что сиквел не является приключением. Когда ты делаешь фильм, ты вступаешь в неизвестное, бросаешься в омут с головой, а когда ты делаешь сиквел, ты уже все знаешь, и ты чувствуешь себя в безопасности. Режиссер не должен чувствовать себя в безопасности, он должен сомневаться, должен нервничать, потому что любое искусство – это продукт путешествия в неизвестное.
Вопрос: Пол, здравствуйте. Вы уже режиссер устоявшийся, я бы хотел рассказать немного про время, когда вы еще были молодым оптимистом. Расскажите, каково вам было в то время снимать первую картину и взаимодействовать с людьми вообще?
Пол Верховен: Вы имеете в виду большой фильм или короткометражный?
Вопрос: Короткометражный.
Пол Верховен: В то время я учился на математика в университете, и я делал фильмы просто для развлечения, со своими друзьями. Первый был 5 минут, следующий 15 минут, потом 30 минут. Следующий шаг к миру кино я сделал, когда меня призывали в армию. В Нидерландах в то время был обязательный призыв, и с определенной удачей мне повезло попасть на флот по делу пропаганды, по делу кинематографа, и там я сделал несколько других военных картин. А после этого телевидение заметило те фильмы, которые я делал в качестве режиссера голландского флота, и после этого мне дали сериал, а потом уже оттуда я перешел в большое кино.
Вопрос: Приходилось ли вам когда-нибудь себя ограничивать в своей свободе, в своих фантазиях, потому что вы, в общем-то, сразу же отменили массу того, что существовало и в кино, и в массовом сознании. Был ли такой момент, когда вы понимали, что что-то идет чересчур, и я не буду этого делать?
Пол Верховен: Нет. Я никогда не чувствую, что захожу куда-то за какие-то границы (в Голландии, во всяком случае), потому что я просто изображал реальность такой, какая она есть и подобно голландским художникам XVII века, таким как Рембрандт, которые не старались приукрашивать, пытались представить реальность такой, какой мы ее видим. Мне всегда казалось, что это задача художника. Но это касается, разумеется, только голландских проектов. Когда я попал в США, там, естественно, совсем другая история.
Вопрос: Согласны ли вы с тем, что все, что существует в реальности, имеет право на то, чтобы быть отображенным в искусстве?
Пол Верховен: Безусловно. Все, что мы просто можем увидеть, можно превратить в искусство.
Вопрос: Здравствуйте, Пол. У меня большой вопрос: скажите, пожалуйста, поддерживаете ли вы молодых сценаристов, и как вам можно дать сценарий на прочтение?
Пол Верховен: Можете попробовать задать мне его после беседы, но если он русский, я не смогу его прочитать. А если по-английски, по-немецки или по-французски, то давайте. Но мне что-то подсказывает, что вы вряд ли знаете голландский. Я вообще-то люблю следить за творчеством молодых сценаристов, режиссеров, люблю смотреть, как их идеи превращаются в кино, и всем рекомендую следить за этим. Но я должен сказать, что в моей практике я читал много сценариев, продолжаю их читать, не все из них подходят моему мироощущению. Некоторые из них не для меня, некоторые для меня, но очень редко я видел сценарии, которые действительно можно превратить в настоящий фильм, потому что в моей профессии, когда вдруг сценарий возникает из ниоткуда, – это просто чудо.
Вопрос: Здравствуйте, Пол. Вы говорили как раз о 70-х, о той прекрасной поре. Для российского зрителя вы запомнились прежде всего как мейнстримный режиссер, который нес с экранов жесткие, откровенные, особенно в сексуальном аспекте, вещи. Скажите, есть ли режиссер из тех молодых, которых вы упоминали, которого можно было бы назвать вашим приемником? Либо просто режиссер, чьи работы вы считаете просторными и выдвигали среди остальных?
Пол Верховен: Я не видел таких. Я должен сказать, что, наверное, нет, хотя я уверен, что они есть, просто я их не видел. Наверняка они есть где-нибудь на фестивалях, куда я не ездил, потому что, чтобы стать известным широкой публике, надо привезти свой фильм в, скажем, Лос-Анджелес и снять его там же. Так что на данный момент я могу сказать, что я, во всяком случае, не встречал тех, кто экспериментировал с насилием или откровенными сценами в той же степени, что и я. Например, в 80-е люди делали подобные эксперименты, я могу вспомнить японский знаменитый фильм "Империя чувств", в котором был показан просто секс, эрекция и все, он ушел гораздо дальше, чем пошел в кино я, но естественно был запрещен и в Японии, и, кажется, в России. В Голландии вы можете его увидеть и в Штатах, кстати, тоже. Я хотел сказать, что, по сравнению с этим, все в моих фильмах выглядит, как детский сад. Так что, если хотите посмотреть художественное порно, – это также искусство. Эти жанры могут сосуществовать.
Вопрос: Сейчас, кстати, порно стало таким общим местом в авторском кино, да и не только в авторском, но, как правило, все эти сцены сняты не с теми актерами, которые играют этих персонажей, а они используют дублеров. А вы, как я понимаю, использовали реальных актеров. Как вы с ними работали, как вы добивались такой естественности, готовности все, что угодно?
Пол Верховен: Вы знаете, я просто не делал порно, я не знаю, как нужно было уговорить Майкла Дугласа добиться эрекции и трахнуть Шэрон Стоун перед камерой. Но он это сделал, тем не менее, и последствия для Шэрон Стоун были тяжелее, чем для него, потому что мужчины всегда легко это переживают, а вот женщины... У Шэрон Стоун было все в порядке. Хотя, конечно, она говорила, что я ее обманул, заставив показать половой орган. Ну, вы же понимаете, что нельзя снять такой кадр, если девушка не раздвигает ноги, правда?
Вопрос: Добрый вечер, мистер Верховен. Вопрос такой у меня: любовь и сексуальность, любовь и секс. Хотя вы посвятили этому все свое творчество, что для вас, в двух словах, эти два понятия? Спасибо.
Пол Верховен: Вы говорите, что я посвятил все свое творчество сексу, но в "Робокопе" же нет секса. Я старался сделать женского персонажа максимально не сексуально, чтобы несчастный Робокоп ничего не мог с ней сделать, он же робот. Так что я просто запретил всю сексуальность в фильме "Робокоп".
Вопрос: Пол, здравствуйте. Я вначале хотела просто ответить, что из того, что я видела в своей жизни, я могу сказать, что Европейское кино гораздо более... кажется, по крайней мере, гораздо более смелым, чем то, что снимают в Голливуде. И я хотела спросить, как вы относитесь к тому, что сейчас, в современном кинематографе идет упор на то, чтобы снижать рейтинг с A до PG для того, чтобы привлечь в кинотеатр больше людей? И это отменяет смелость, это отменяет, в случае экранизации каких-либо книг, в принципе очарований первоисточника. Как вы к этому относитесь?
Пол Верховен: Последние 15 лет голливудская индустрия, можно объективно сказать, развивается в ту сторону, в которую вы сказали. Студии считают правильным максимально понижать возрастной рейтинг фильмов, для того чтобы получить более широкую аудиторию. Для них это кажется верным. Но для молодого режиссера и для режиссера, который хочет выразить себя возможно провокативно, возможно неоднозначно, это, конечно, большая проблема, потому что этого больше нельзя сделать. Сейчас, если ты хочешь, если у тебя в твоем фильме есть сцены, которые провоцируют зрителя или могут разозлить зрителя, их приходится выкидывать и заменять на сцены с супергероями. Мне абсолютно ясно, что та свобода, которую я имел в Голландии, - в Штатах я даже не мог мечтать о ней. Но зато бюджет был больше. Ну и зарплата повыше, если честно. Но я делаю вид, что это не имеет отношения к тому, что я уехал в Голливуд, я предпочитаю считать, что я поехал из-за политических причин.
Вопрос: (задается на голландском языке, без перевода)
Пол Верховен: Непереводимая игра слов.
Вопрос: (задается на голландском языке, без перевода)
Пол Верховен: У меня есть телефон миссис Стоун, но я вам его не дам, извините. Это то, что называется личная жизнь, слышали о таком?
Вопрос: (задается на голландском языке, без перевода)
Пол Верховен: Желаю вам удачи, потому что у дома Шэрон Стоун много охраны. Спасибо за поддержку. Видите, голландец.
Вопрос: Добрый вечер. Меня зовут Дмитрий, очень рад вас видеть в Москве. Пол, вопрос такой: за последнее десятилетие очень здорово подешевели все эти технологии (я имею в виду камера там, кинопленка) - стали в разы дешевле. С одной стороны. С другой стороны, мы – молодые авторы, сталкиваемся с тотальным диктатом со стороны продюсеров, и вот, если б вы сейчас начинали свой путь, какой бы вы путь выбрали: пытаясь найти общий язык с продюсером или вы бы все-таки выбрали себя, как самостоятельного автора? Спасибо.
Пол Верховен: Если говорить о Соединенных Штатах, то я могу сказать, что самое главное - это ходить на вечеринки и выпивать и дружить с актерами и актрисами, потому что если будет актер и актриса, то фильм будет - вне зависимости от того, что говорят продюсеры. И сейчас этот социальный аспект, в мое, во всяком случае, время, гораздо важнее любого мнения студии или мнения продюсера, вот что я могу вам сказать. И в Штатах конечно же студия гораздо важнее продюсера. Продюсер так же зависим от студии, как и режиссер. Я должен сказать, что, когда я только приехал в Штаты, я в основном работал с небольшими студиями. С большими студиями я в первый раз поработал уже в 90-х, и, конечно, маленькие студии дают гораздо больше художественной свободы, они гораздо больше заинтересованы в режиссере, в то время как большие студии – они пытаются продавить тебя, и их основная задача – добиться от фильма того, чего они хотят. Сейчас, конечно, я должен сказать, что маленьких студий все меньше, и это практически ушло.
Вопрос: Вопрос такой: что заставило вас через много лет после "Оранжевого солдата", одного из любимых голландцами фильмов, снять "Черную книгу", которая говорит о совсем других страницах истории, которые многие в Голландии предпочли бы засунуть подальше под ковер?
Пол Верховен: Я должен сказать, что я не согласен с вами. Фильм "Черная книга" довольно радушно приняли в Голландии, у него было множество зрителей. Но почему я его сделал, отвечая на ваш вопрос? Потому что, когда я занимался, проводил исследования для того, чтобы сделать "Оранжевого солдата", я нашел множество, скажем так, нелицеприятных фактов о сопротивлении. Но это был героический фильм, фильм о героях сопротивления. И лишь через 20 лет мы с моим сценаристом нашли решение, как показать на экране то, что я называю теневой стороной сопротивления. То, что не все были хорошими в сопротивлении, то, что среди людей, которые сопротивлялись нацистам, были и предатели, и даже антисемиты и приспособленцы. И мне показалось, я очень был рад, что в Голландии это поняли, это приняли и согласились, что очень важно об этом говорить. Я бы сказал, что "Черная книга" – это такая работа над ошибками "Оранжевого солдата". Эти два фильма – две стороны одной монеты.
Вопрос: Здравствуйте Пол. Как всем известно, вы работали со многими актерами, и хотелось бы у вас узнать, какие три качества вы бы выделили?
Пол Верховен: Ну, во-первых, так как я занимался все-таки медийными проектами и рассчитывал получить деньги обратно, я всегда считал, что очень важно, чтобы актер хорошо выглядел. Второе качество - это чтобы они хотели сделать то, что я им говорю. А третьего нет, это все.
Вопрос: Пол, может, я чего-то не понимаю, или, может, это просто мое мнение, но мне кажется, что можно провести некую параллель между рядом ваших фильмов и фильмами Дэвида Кроненберга. Ну, вот и собственно вопрос: что вы думаете о Дэвиде Кроненберге и, допустим, о Гаспаре Ноэ, такой бразильский режиссер, который снял "Вход в пустоту" и "Необратимость"?
Пол Верховен: Ну, вообще-то это довольно интересная тема, потому что Кроненберг был тем самым режиссером, который работал над "Вспомнить все" до меня. И я, конечно, благодарен ему, потому что он решил множество проблем. Не все, но довольно приличную их часть. Что касается его фильмов, мне очень нравятся его фильмы, он старается быть экстремальным, он делает то, что хочет, а это те качества, которые я очень ценю в кино.
Вопрос: Здравствуйте Пол. Скажите, пожалуйста, как вы относитесь к ремейкам своих фильмов? Например, недавно сняли "Вспомнить все" - ремейк, а сейчас "Робокопа" снимают. Уже сняли и собираются показать.
Пол Верховен: Как я и говорил раньше, когда ты смотришь ремейк на свой фильм, ты чувствуешь себя мертвым. И когда я посмотрел ремейк "Вспомнить все", мне показался он скучным, и вообще-то они не поняли, о чем фильм. Я должен добавить к тому, что он был скучным, что они не поняли, в чем был смысл "Вспомнить все". Потерялся со стилистической точки зрения, потому что ремейк получился слишком уж серьезным, там нет легкости, на него нельзя посмотреть с улыбкой. Тогда как, когда ты рассказываешь эту довольно сумасшедшую историю, ведь это история Филиппа Дика, он всегда пишет странные истории, ее нужно рассказывать, смотреть на нее со стороны. Добавлять иронию, смотреть на нее не очень серьезно. А они сделали из этого какой-то сериал. Добавили много погонь, много экшна и пропустили мой любимый философский момент, ведь в "Вспомнить все" есть определенная философия. Для меня очень важно было сделать фильм на двух уровнях. На первом уровне есть сон, а на втором реальность, чтобы не было понятно, реально ли происходящее или все-таки это сон. Я-то считаю, что и то, и то реально. И в ремейке я не увидел даже следов ничего этого, что меня очень расстроило. Я должен сказать, что я смотрел триллер "Робокоп", я не видел еще сам фильм, не могу судить, но по трейлеру мне опять показалось, что они отнеслись к кино слишком серьезно, и я, конечно, не очень-то полон добрыми ожиданиями от этой премьеры.
Вопрос: Как я понимаю, вы в принципе против ремейков, но, может быть, есть какая-нибудь картина в истории кино, которую вы сами бы хотели переснять? Ну, в смысле, не просто переснять, а сделать новую интерпретацию.
Пол Верховен: Я хотел бы переснять одну картину в стиле нуар, "Двойная страховка", и сейчас я работаю над этим. Ну, если говорить о великих фильмах, которые я смотрел в своей жизни, конечно, мне показалось сумасшествием переснимать, потому что сама идея о том, что их можно улучшить, мне кажется очень странной.
Вопрос: Здравствуйте, Пол. У меня очень простой вопрос: как вам пришла в голову идея снять "Звездный десант"? И подпишите ли вы мне плакат?
Пол Верховен: Ну, конечно, подпишу, сразу после того, как мы здесь закончим, никаких проблем. А касательно "Звездного десанта": книгу мне дал прочитать продюсер, с которым мы работали вместе над "Робокопом". Мне было довольно тяжело ее читать, книга Роберта Хайнлайна. Но когда я узнал, что сценарист хочет сделать с ней, во что он хочет ее превратить, я вдруг дико заразился энтузиазмом, и мы сделали этот фильм.
Вопрос: Добрый вечер. Я хотела бы знать, есть ли такие темы в современном мире, насколько вам известно, которые хотелось бы вам воплотить в своем творчестве? И еще один вопрос: как вы смотрите на перспективы современного кинематографа?
Пол Верховен: Я должен сказать, что меня, конечно, интересуют некоторые политические темы, которые сейчас просто невозможно сделать в кино, потому что никто не даст денег на них. Но меня очень интересует тема взаимоотношений полов, как вы знаете. И сейчас я вот работаю в этом направлении, хочу сделать такое кино об отношении полов. И потому, что я сейчас хотел бы сказать, что брак и супружеская верность не так необходимы, как считается в современном обществе. Я оптимистично смотрю на будущее кино. Вы знаете, в прошлом году Спилберг и Лукас сделали довольно апокалиптическое пророчество о том, что кино рухнет из-за того, что блокбастеры больше не смогут приносить прибыль, и это произошло этим летом. Восемь очень дорогих фильмов, на которые студии возлагали большие надежды, провалились в прокате. Но мне не кажется, что это будет крах кинематографа, как считают Спилберг и Лукас. Мне кажется что студии, как они и делали раньше, адаптируются к этой ситуации, поймут, что люди устали от исключительно фантастики и супергероев, и меня это только радует, и я с оптимизмом смотрю в будущее.
Вопрос: Думаете ли вы, что произойдет некий возврат к реальности?
Пол Верховен: Я надеюсь. Я очень надеюсь, что это произойдет, я хотел бы стать частью этого, потому что сейчас, мне кажется, студии начинают понимать, что вся фантастика и супергерои больше не работают. Взглянем на телевидение, где такие сериалы, как "Клан Сопрано", рассказывающие о нашей каждодневной жизни, о наших каждодневных проблемах, имеют просто огромную, колоссальную аудиторию. И мне кажется, что студии не смогут это игнорировать, и в ближайшие годы - конечно, потребуется время - направление мыслей крупных студий сменится в эту сторону. Я очень надеюсь на это, я не могу на это не надеяться, потому что это затрагивает меня очень сильно. Мне кажется, что все предпосылки этого сдвига на данный момент имеются.
Вопрос: Здравствуйте, Пол. Спасибо вам за ваше наследие и все, что вы сделали. Не хотели бы вы вернуться к жанру научной фантастики, как это не так давно сделал Ридли Скотт? И, кстати, что вы думаете о "Прометее"? Если хотите, мешает ли вам что-нибудь вернуться к жанру научной фантастики?
Пол Верховен: Не думаю, что "Прометей" на уровне "Чужого". Я большой поклонник фильма "Чужой". Мне кажется, что это потрясающе оригинальная картина, сделанная по необыкновенному, оригинальному сценарию, который, кстати, написали авторы сценария "Вспомнить все". И мне кажется, что в "Чужом" был весь этот биологизм, все эти страшные явления (о том, как "чужой" откладывает личинку в человека, и она прорывается наружу) - много страшных, символических вещей, особенно для женщин, которые беременные сейчас, и мне кажется, что в "Прометее" это потерялось, его там нет.
Вопрос: Добрый вечер Пол. Скажите пожалуйста, те истории, которые вы рассказали в своих фильмах - какие-нибудь из них случались лично с вами? Или по-другому: что-нибудь личное, вы внесли в кино вопреки сценарию? Спасибо.
Пол Верховен: Я уверен, что нельзя сделать сцену секса, если ты сам этим не занимался. А то это порнуха, ты просто не знаешь, что делаешь, в этом случае. Так что, когда я делаю сексуальные сцены, я базируюсь на собственной памяти, ну и памяти нескольких женщин. Так что вот так. Я должен сказать про фильм "Лихачи", например: там есть эпизод, когда героиня Майя попадает в особое религиозное сообщество. И это та история, которая произошла со мной, когда мне было 20 лет. Скажем так, я видел похожего очень персонажа, и можно сказать, что это биографический эпизод. Но, к сожалению, я не был героем сопротивления, в то время мне было всего 5. Но наши фильмы все равно - мои фильмы 40-х - все равно базируются на автобиографиях тех людей, которые жили в то время, а не на фантазии.
Вопрос: Здравствуйте, Пол. Я хотел бы поблагодарить вас за ваше творчество. Наверное, как и многие здесь, я вырос на ваших фильмах. Я хочу спросить у вас: чувствуете ли вы влияние своего творчества на свою личную жизнь? Я не имею в виду папарацци, а именно на людей вокруг вас и на профессиональную среду. Не считаете ли вы, что господствующая сейчас на экранах империя Marvel во многом строится на ваших блестящих работах, на ваших фантастических фильмах? И второй вопрос: смотрите ли вы кино, и какой последний фильм вам понравился?
Пол Верховен: Не думаю, что я изменил мир, нет. А то мы были бы в другой ситуации. Я должен сказать, что мне не кажется, что мои фильмы прям так уж повлияли, хотя я вижу иногда некоторое небольшое влияние или даже маленькие цитатки. Но что касается влияния на мою личную жизнь, я могу сказать, что, наверное, такого большого влияния мои фильмы на меня не оказывали, я не менялся после них. Разве что после провала с "Шоугерлз", но это абсолютно другой опыт, когда ты падаешь с пьедестала и переживаешь такую катастрофу, потом поднимаешься… Это скорее человеческий опыт, чем киношный. А что касается фильмов – да, я часто хожу в кино и смотрю разные фильмы. Я смотрю их больше, не потому что мне интересно, а с профессиональной точки зрения, чтобы понять, как фильм сделан. Но из тех фильмов, которые мне понравились недавно, я хочу сказать про фильмы Михаэля Ханеке. Это фильмы "Любовь" и "Белая лента". И мне особенно нравятся фильмы Ханеке, потому что это не то кино, которое бы я мог сделать. Меня абсолютно завораживает та, я бы сказал, консервативность, с которой работает Ханеке: статичная камера, длинные кадры, медленное движение сюжета. Почему-то со мной все эти вещи работают, хотя я бы никогда так сам не сделал.
Вопрос: Думаете ли вы, что вот тот возврат к реальности, о котором мы говорили, причем реальности на микроуровне, связан с крахом больших идеологий: социализма, теперь, в общем-то, капитализма? Если да, то что в будущем есть ли какая-либо вообще возможность увидеть новую какую-то идеологию, которая будет как-то объединять?
Пол Верховен: Я думаю, что ничто не объединит людей в современности. Это время антагонизма. И я думаю, что нет той идеи, которую бы поддержали все люди в мире. И есть огромная разница, конечно же, между политикой и религией. Мне кажется, что все проблемы в том, что человек начинает верить в то, что что-то является истиной, а, конечно же, она никогда не является истиной. Ничто не является истиной. И люди становятся врагами друг другу, и это ведет к тому, что мир превращается в пистолет. Что касается религии, сейчас нельзя сказать, что религия объединяет людей. Касательно религии, основная проблема в том, что некоторые люди считают, что религия – это истина. Но это не так: религия не истина. К сожалению. Да, я бы написал книгу об Иисусе Христе, об Иисусе Христе с исторической точки зрения, а не с религиозной, где он предстает человеком, так, как будто бы я сам там находился. И, возможно, я когда-нибудь хотел бы сделать фильм из этой книги, но боюсь, что это не тот фильм, который зритель хотел бы увидеть. Я, кстати, большой фанат Иисуса. Как человека я имею в виду. Он был забавным парнем, и у него было много отличных качеств. Я думаю, что те этические темы, которые Иисус поднимал, были, как и в то время, так и сейчас, очень правильные, но им невозможно следовать. Сколько мы ни пытаемся, у нас до сих пор это не получилось за вот уже 2000 лет. В конце концов, нельзя же сказать, что кто-то в мире называет себя врагом настоящим. А в общем, как раз отсутствие врага - это и есть смысл послания Иисуса, смысл его учения. Мы очень далеко ушли от того, чтобы не искать себе врагов.
Вопрос: Здравствуйте Пол. Наконец мышцы рук могут отдохнуть. Скажите, пожалуйста, как вы относитесь к творчеству Мика Джаггера и Бена Рассела и как вы можете охарактеризовать собственный творческий метод? Спасибо.
Пол Верховен: Не думаю, что у меня есть какой-то художественный метод. Я просто получаю историю, получаю деньги и снимаю. Там нет никаких принципов, просто должно быть что-то, что мне нравится и что мне придало бы энтузиазма. Но, единственное, я перед съемками всегда провожу обширные исследования. Потому что, мне кажется, очень важно, когда ты снимаешь особенно реалистичные фильмы, знать, о чем ты говоришь, чтобы просто не нести людям чепуху. А что касается каких-то других методов, все, что я знаю, - всему я научился у Феллини и Хичкока, тех людей, которые научили меня большему, чем кто-либо еще. Обожаю Мика Джаггера. Я все еще слушаю Rolling Stones. Конечно, есть и другие музыканты, но я уверен, что именно Rolling Stones, Мик Джаггер переживут всех и останутся в вечности.
Вопрос: Добрый вечер, Пол. Сначала небольшое признание: в 14 лет я по недосмотру родителей посмотрела свой первый эротический фильм, "Плоть и кровь", это заложило определенные стандарты для меня, спасибо, но вопрос, в общем-то, не об этом. Это последний фильм, в котором снялся у вас Рутгер Хауэр. Вопрос, возможно, немножко бестактный, но я, к собственному позору, до сих пор не знаю, почему разошлись ваши пути, что случилось?
Пол Верховен: Спасибо за ваши слова о "Плоти и крови". Во-первых, в то время, во время съемок "Плоти и крови", Рутгер Хауэр уже снялся в "Бегущем по лезвию бритвы" с Харрисоном Фордом и "Леди-ястребе" с Мишель Пфайффер. И, конечно, когда он увидел сценарий, в котором полно насилия, он даже не хотел подписывать контракт. Он думал, что это повредит его карьере. И на съемках мне казалось, что он был очень недоволен тем, что он снимается в этом фильме, и это привело к неприятным сценам. Рутгер, который для меня был кинематографическим альтер-эго, тем, через кого я мог выражать себя больше всего, и тем, перед которым я мог выражаться больше всего как художник, вдруг стал моим врагом. Конечно, если бы мы были мудры, я бы сказал Рутгеру: знаешь, мы аннулируем контракт, можешь не делать этот фильм. Но в то время мы не были мудры. И в то время я просто не верил, что что-то может пойти не так. Но все пошло не так. И прошли годы перед тем, как у нас вновь возобновились какие-то отношения. И после этого, через много лет, он приезжал в Лос-Анджелес, мы ужинали с женами, и это прошло неплохо. После этого я предложил ему очень важную роль в "Черной книге", но он отказался. Вся эта история для меня очень неприятная, болезненная история, произошедшая из-за того, что мы были молоды и думали, что все будет хорошо, все образуется. Но все не было хорошо, все не образовалось, все было ужасным.
Вопрос: Добрый вечер, Пол. Вы говорили, что при съемках "Вспомнить все" вы снимали его не так серьезно, как римейк, потому что сценарий был довольно идиотским. Во многих ваших фильмах присутствует улыбка, некоторая ирония. Это ваш способ бороться со сценарием, в который вы не совсем верите?
Пол Верховен: Я скажу, что, когда я читаю сценарий, я не думаю об этом. Мне просто важно, чтобы он меня зацепил. Ирония – это просто один из инструментов режиссеров, и не все мои фильмы были ироничными: ни "Лихачи", ни "Турецкие наслаждения" не были ироничными. И "Черную книгу" тоже нельзя назвать ироничной, хотя там были иронические эпизоды. Я считаю иронию утерянным искусством. Сейчас уже никто не старается оперировать иронией. И меня это огорчает, потому что я все еще стараюсь это делать. Когда я вижу, что сценарий, история уж слишком не провокативны, должны очень хорошо приниматься публикой, тогда я прибегаю к иронии, чтобы это сработало. Но, когда мы делали "Звездный десант" мы с самого начала понимали, что мы делаем иронию: у них форма нацистская, и некое цитирование Рифеншталь было задумано нами для того, чтобы зритель последовал за нашими героями и обнаружил, что они, оказывается, фашисты.
Вопрос: Здравствуйте, Пол. Вы говорили, часто смотрите кино различное. Смотрели ли вы русское кино? Как часто? И что вообще думаете о русском кинематографе? Что из русского кино вам больше всего понравилось?
Пол Верховен: К сожалению, когда живешь в Лос-Анджелесе, невозможно смотреть любые русские фильмы, потому что их просто не показывают. Мне кажется, я потерял связь с русским кино где-то в 50-х годах, кроме Тарковского, разумеется. Наибольшее влияние (кто мой любимый режиссер) оказало мое детство, когда я впервые посмотрел вторую часть "Ивана Грозного". И именно тогда я понял, что кинематограф – это искусство. Поэтому я огромный фанат Эйзенштейна. Если вы не смотрели этот фильм, пожалуйста, посмотрите. Для меня это Эйзенштейн. Но я попросил, чтобы мне дали каких-либо русских фильмов, мне дали несколько DVD, так что обещаю, что в следующий раз, когда я приеду, я буду готов ответить на этот вопрос.
Вопрос: Добрый вечер, Пол. Какова для вас на сегодняшний день пропорция в режиссуре между театральностью и психологизмом с одной стороны и визионерством с другой? Спасибо.
Пол Верховен: Это очень сложный вопрос. Я могу вспомнить только фильмы Хичкока, которые всегда крайне визуальны. Это то кино, которое я люблю больше всего. А вот "Иван Грозный", как ни странно, - ужасно театральная картина. Даже опереточная. Я никогда не смогу сделать ничего в этом направлении. Но, как Стравинский, я же тоже не могу. Кстати, еще один мой любимчик. Нужно просто принять, что некоторые вещи ты можешь сделать, а некоторые – нет. Я буду выбирать более визуальный, кинематографический подход, чем театральный.
Вопрос: Здравствуйте, Пол. Я хотела бы поинтересоваться, как вы работаете с актерами, слушаете ли вы их? Либо у вас все-таки диктаторская позиция? И какое отношение у вас к театру? Спасибо.
Пол Верховен: Ну, иногда я их слушаю. Не все время, просто иногда они предлагают полную чепуху. Но, на самом деле, актеры и актрисы лучше, чем режиссеры. Они точнее чувствуют, как сыграть сцену и о чем она, чем я. Например, моя главная актриса из "Черной книги", которая сейчас снимается в "Игре престолов", - она гораздо лучше знала, что делать, чем я. И когда я это увидел, я, естественно, тут же от нее отстал и просто пустил ее в свободный полет. Но не все могут, как она.
Вопрос: Здравствуйте, Пол. Я почти получил ответ на второй вопрос. Вы сказали про "Ивана Грозного". А есть еще какие-нибудь фильмы, которые очень сильно повлияли на вас, как на режиссера? Может быть, на человека?
Пол Верховен: Я больше всего люблю "Сладкую жизнь" и "Восемь с половиной". Также "Доктор Живаго". Я должен сказать, что в этот же список можно отнести все картины Хичкока, я постоянно их пересматриваю и учусь на них. Но самая большая у меня проблема с просмотром собственных фильмов. Я должен сказать, что единственный фильм, который мне нравится и с которым у меня не возникает проблем, чтобы его посмотреть, – это "Шоугерлз". Конечно, есть множество фильмов, которые я обожаю. Например, "Апокалипсис сегодня" Копполы - есть прекрасные сцены. "Крестный отец" - замечательное кино. Последние несколько лет я пишу вместе с коллегой статьи в газету о кино, и мы с ним написали статьи о 90 фильмах. За очень большой период. И все эти фильмы изумительные. Я делал только о тех фильмах, которые мне нравятся.
Вопрос: Сегодня, когда мы у вас спросили, какой фильм вы хотите показать, вы выбрали "Четвертого мужчину". Почему?
Пол Верховен: Без меня выбрали. Это не я. Я бы его никому не показал бы вообще. Я не знаю, что здесь происходит. Но завтра будут "Лихачи", а это похоже. Так что наслаждайтесь. Как минимум свободой. Артистической свободой, художественной свободой. Ну, большего я вам не скажу, я просто гость в вашей стране. Все знают, что я хотел сказать. Я хотел бы подчеркнуть, что эти фильмы – крайне политически нелицеприятные - могут и будут показаны здесь сегодня и завтра. Отношение людей, работа людей, которые организовали все это здесь – просто потрясающая. Спасибо. Я очень сильно их благодарю. Спасибо, что пришли.