Артемий Троицкий - об андеграунде 80-х и художнике Тимуре Новикове

Завтра, 27 июня, в столичном театре "Практика" пройдет премьера документальной картины Александра Шейна "Тимур Новиков. Ноль объект". Картина расскажет о ключевой фигуре питерского андеграунда 1980-90-х годов. Накануне презентации фильма мы поговорили с другом Новикова - музыкальным критиком Артемием Троицким.

Тимур Новиков. Фото: kinoword.ru

Знакомство, рок-клуб и группа “Кино”

"Я познакомился с Тимуром Новиковым в году 1981-82. Я в гораздо большей степени музыкальный человек, чем художественный, поэтому мы познакомились посредством общих знакомых из Ленинградского рок-клуба. Точно не помню, может быть, нас познакомил Гребенщиков, может, Цой. Тимур на самом деле был большим любителем музыки, активно общался со всевозможными рок-клубовцами. Потом мы много общались в компании Сергея Курехина, “Новых художников” – Олега Котельникова и так далее. Но все-таки в наибольшей степени, я думаю, мы с Новиковым общались через группу “Кино”. Можно сказать, что он был неофициальным участником этой группы.

Дело в том, что Новиков и участники “Кино” очень дружили. И у Виктора Цоя, и у Георгия Гурьянова были определенные художнические амбиции, ну а Тимур к тому времени был достаточно признанным художником. Новиков рисовал декорации для выступлений “Кино”, “Поп-механики” Сергея Курехина. Он был не просто наблюдателем музыкальной жизни, но и ее постоянным участником".

Три периода Тимура Новикова

"При всей своей экстравагантности Тимур был очень спокойным. В той части биографии Тимура, свидетелем которой я был, я бы выделил три сегмента. Первый – это начало 80-х годов, когда Тимур был подпольщиком и, надо сказать, что тогда он был самым нормальным и симпатичным человеком. Новиков был очень весел, полон идей, энтузиазма и всегда был рад помочь, массу всего выдумывал. Вообще, для художественной среды он был таким же катализатором, каким Курехин был для музыкальной.

"Самолет". 1988. Тимур Новиков

К концу 80-х он стал человеком более статусным и коммерчески ориентированным, тогда стали неплохо продаваться картины, особенно на Западе. Я помню, он вывозил свои тряпочки в довольно больших количествах. Даже шел такой разговор, что Тимур из-за того и начал работать с текстилем что, в отличие от холстов, все эти тряпочки и скатерки можно было запихивать в чемоданы и вывозить на экспорт. Тогда же у Тимура появились более явственные амбиции в преподавании, появилась его Новая Академия изящных наук в Петербурге. Тимур остепенился и стал таким респектабельным статусным человеком.

"Петроградская сторона". 1983. Тимур Новиков

Ну и последняя, самая печальная часть его биографии наступила, когда Тимур заболел, ослеп и отрастил бороду. В этот период я с ним общался крайне мало, но несколько раз я его видел, и, хочу сказать, что Тимур сильно изменился. Естественно, болезнь, тем более, настолько тяжелая, человека меняет. Тимура она изменила удивительным образом: он не выглядел жалким, несчастным. Тимур воспринял свой статус творчески и преобразился в старца. Он тут же постарел буквально лет на тридцать, отрастил длиннющую бороду, у него появились седые волосы. В 2000-м он выглядел лет на 70, за пять лет до этого – максимум на тридцать. Он превратился в старца и по манерам. Стал таким гуру: сидел, выслушивал, благословлял, произносил мудрые речи. Мне как человеку, который знал его в совершенно иные годы и в ином статусе, наблюдать за этим было странно".

О тряпочках и эпохе

"Аполлон, попирающий красный квадрат". 1991.Тимур Новиков

"Тимур Новиков мне всегда был интересен как личность, но я не любитель его творчества. Вот этого нового академизма, неоантичности и так далее. Что касается его псевдоконструктивистских тряпочек, они мне нравятся, но я их воспринимаю скорее как предметы прикладного искусства. Я думаю, по дизайнам Тимура можно было бы делать изумительные рубашки, халаты, обои и все такое. Я боюсь, звучит крайне оскорбительно. Но я не считаю прикладное искусство чем-то заведомо более низким, чем просто искусство. Я скорее признаю в Новикове дизайнера и просветителя нежели самоценного художника.

Ледокол. 1989. Тимур Новиков

Это мое мнение, которое, я думаю, мало кто разделяет. Тимур знал, что я не поклонник его творчества, но также знал, что я его люблю и прекрасно к нему отношусь, поэтому отношения у нас были абсолютно безоблачные.

Эпоха, к которой относился Тимур, к сожалению, была краткосрочной, но яркой. Это был такой советский ренессанс и в рок-музыке, и в художественной среде, и в подпольном кино. Я думаю, тогдашняя питерская сцена уже стала легендарной, и это абсолютно заслуженно. Мне посчастливилось жить в короткую эпоху, которая наверняка войдет в историю искусства. Во всяком случае ничего даже отдаленно похожего в сегодняшнем Петербурге нет. Да и в Москве тоже".