Фото: m24.ru/Виктория Виатрис
Обозреватель M24.ru Алексей Байков рассказывает о самых знаковых местах тусовок молодежи в столице. На этот раз речь пойдет о сквоте Петлюры на Петровском бульваре, дом № 12.Наш великий художник, дизайнер, знатный помоечник и коллекционер Александр "Петлюра" Ляшенко всегда мечтал заняться сквоттингом. Еще в советские времена он переодевался в спецовку рабочего из РЭУ и выходил на охоту за пустующими помещениями в центре Москвы.
Его всегда привлекала идея совместного общежития художников, к тому же требовалось место для хранения многочисленных коллекций пиджаков, обуви, вешалок для одежды, черепов, пуговиц экскрементов животных – всего того, что сам Петлюра называл "разностями". Из них он составлял свои многочисленные инсталляции, поражавшие воображение арт-сообществ по всему миру. Из найденных тряпок рождалась авангардная уличная мода.
Удача улыбнулась Петлюре в 1990 году, когда он нашел даже не дом, а почти заброшенный комплекс построек по адресу Петровский бульвар, дом № 12. Не пустовали только несколько квартир: в одной жили потомки французских предпринимателей Оливье, которым до революции и принадлежали эти здания, в другой – пьющий слесарь Абрамыч со своей женой, в квартире на втором этаже ловили кайф наркоманы.
Недолго думая, Петлюра повесил на ее дверях свой замок, наркоманам набил морду, а слесарь Абрамыч сделал табличку "Здесь живет Мосфильм и злая собака", которая еще долгое время служила универсальной отмазкой от правоохранительных органов и просто любопытствующих – дескать, помещение занято для съемок.
Петлюра пригласил к себе близких по духу художников, перевез на Петровку свои "разности", переехал сам и стал жить-поживать. А жену Абрамыча сделал художницей, своей лучшей моделью и актрисой, и теперь весь мир помнит ее под псевдонимом Пани Броня.
А еще прямо в двух шагах от занятых помещений располагалась знаменитая "Тишка" – блошиный рынок, на котором можно было купить буквально все – от пуховых платков жен декабристов до маузера Дзержинского или якоря крейсера "Варяг". Для Петлюры и его коллег по цеху искусств и авангардной моды – неиссякаемый источник "разностей".
Фото: m24.ru/Виктория Виатрис
Сквот сразу же начал бурно расти и развиваться. В 1990 году там проживало уже около 20 человек. Началась борьба за официальный статус места.
Сам Петлюра вспоминал: "Ваня Дыховичный написал запрос от Свободной академии, что группа художников ищет мастерские. Чиновники заныли, что они, мол, не могут, пользуйтесь пока так. Это был период полного распада системы, и никто не хотел брать на себя ответственность.
Мы пошли по пути формализации, обозначив себя коммуной, чтобы просто закрепить за собой место. Основным принципом было поддержание полной и тотальной чистоты, никаких бутылок, бычков, грязи. Видимо, поэтому местные депутаты вскоре сдружились с нами, поскольку территория была немалая, но была в короткие сроки приведена в порядок и освоена.
Самым лучшим оружием с бюрократами того периода было сотрудничество с местным самоуправлением, и когда на официальное открытие понаехала милиция, пришлось в открытую говорить, что да – у нас официальное место, официальная организация. Вот письмо, а вот справка".
Когда у художника Аркадия Нассонова случился конфликт с Петлюрой, он не ушел совсем, а переехал в полуподвал соседнего дома, где создал свои перформансы "Игорный дом" и "Облачная инспекция". Потом Петлюра выгнал всю нассоновскую тусовку из-за того, что они не принимали участия в общих мероприятиях: "Я им говорю: "У нас завтра субботник!" А им как по одному месту! Такого я стерпеть не мог".
Рядом кто-то открыл недорогой бар "У Петлюры" (местные обитатели называли его "НямБур"), затем на сквоте появился свой собственный кинотеатр "Семечки", и в итоге захваченным оказался весь двор. Появился и собственный бутик уличной моды, после чего сквот худо-бедно вышел на самоокупаемость.
Фото: m24.ru/Виктория Виатрис
"У Петлюры" жила, бывала, тусовалась и училась практически вся московская богема ранних 1990-х: Мария Цигаль, Ольга Солдатова, братья Алейниковы, Дельфин, Мария Шилова, Гарри Асса, Владик Мамышев-Монро, Герман Виноградов и многие другие.
Весь цвет тогдашней тусовочной и андеграундной публики либо бывал, либо живал там. Надо заметить, что жить в коммуне на трезвую голову было невозможно. На трезвую голову отсутствие мебели, а местами потолка и стен – зато имевшиеся были украшены рисунками и изразцами – все же немного угнетало.
Впрочем, не приняв на грудь изрядной дозы "кислоты" или хотя бы пива, участвовать в некоторых (таких, например, как сожжение советского флага под тамтамы и завывание Геры Виноградова) акциях не очень-то тянуло.
Боже! Какой это был дом! Умопомрачительная развалюха, отделанная чудесными старыми изразцами, ничуть не хуже, чем Метрополь.
Впрочем, будни уникальной коммуны художников были далеко не безоблачными: война с желающими перехватить у "этих чудаков" столь вкусный кусок недвижимости в центре Москвы шла постоянно, тем более что Петлюра, в лучших сквоттерских традициях, не платил ни за газ, ни за свет, ни за телефон.
Сперва в квартиру потомков Оливье попытались вселиться казаки. И хоть Петлюра вначале и пытался предложить им совместное пользование зданием, выяснилось, что соседство получается, мягко говоря, дисгармонирующим. Тогда Петлюра отобрал у них ключи, побил гетмана, а ночью вместе с друзьями вынес из помещения все их вещи вместе со знаменем и выкинул на помойку.
Затем в дом попыталась заселиться контора "Мосметалл", но их просто выдавили силой при помощи серии поджогов и грабежей.
Фото: m24.ru/Виктория Виатрис
Как художники ни старались, остановить наступление "лужковского порядка" было невозможно: сперва снесли "Тишку", а в 1995 году взялись и за Петлюру. Первым делом снесли дом, в котором жили Абрамыч с Пани Броней и обрезали все коммуникации.
Художники пытались протестовать всеми доступными средствами – от написания писем во все инстанции до строительства баррикад. Но обитатели сквота все чаще стали уходить по своим "цивильным" квартирам – помыться, поспать, попить кофе. Потом они перестали возвращаться.
В итоге Петлюра понял, что остался один, махнул на все рукой и собрал вещи.