В 1982 году легендарный Герберт фон Караян предложил Сабине Майер занять место первого кларнета в Берлинском филармоническом оркестре. Впервые за столетнюю историю существования коллектива (основан в 1882 году) была нарушена традиция исполнения музыки в чисто мужской компании. Оркестр категорически отказывался принять в свои ряды женщину. Спустя сезон, проведенный в забастовках и распрях, они проголосовали большинством за непродление ее контракта. Караян вынужден был отступить и констатировать тот факт, что причина крылась не в профессиональном уровне Майер, а в ее половой принадлежности.
Существует ли в наши дни подобный барьер в оркестровом сообществе? Как коллеги относятся к девушке, которая выбрала мужской инструмент? Такие темы для размышления мы предложили Светлане Соболевой и Ольге Ступиной, музыкантам Государственной капеллы России под управлением Валерия Полянского.М24.ru знакомит читателей с оркестрантками Государственной симфонической капеллы России. Фото: Этнобит
Светлана Соболева, ударные
Мое обучение музыке началось в 51-й музыкальной школе на Полежаевской. Я не знала, какой инструмент предпочесть, но озарение на меня нашло, когда я впервые услышала звук ксилофона. Уже в восемь лет меня отправили на концертную площадку (фактически сразу после постановки рук). На ксилофон брали только мальчиков, а для меня это обстоятельство означало своего рода вызов – мне хотелось их превзойти. Существует мнение, что у девочек в большинстве своем отсутствует врожденное чувство ритма, поэтому на ударные приглашают сильный пол. Но с этим клише давно можно спорить.
Я работаю в оркестре двенадцать лет, и сравнивая на слух чувство ритма у исполнителей разных полов, могу сказать, что у женщин оно действительно другое, однако это нельзя преподносить как недостаток. Наоборот, женщины гибче и внимательнее. Если вы начнете штудировать видеозаписи с классической музыкой, сделанные в последние несколько лет, то удивитесь, как составы оркестров пополнились женщинами-ударницами. Это не локальная тенденция. Женщины действительно все активнее осваивают сферы, куда им был закрыт вход. Не могу дать объективную оценку этому процессу, но есть же и другие наблюдения: мужчины чаще выбирают флейты, арфы, и эти инструменты в их руках звучат иначе.
Фото: face of future
Притеснений со стороны мужчин-музыкантов я никогда не наблюдала. Во время учебы в консерватории дирижеры в младшем и старшем оркестрах проявляли ко мне должное уважение, доверяли, давали возможность как ответственному лицу распределять роли в группе. Чаще сталкиваешься с удивлением коллег, для которых женщина на ударных – нечто экзотическое, вызывающее любопытство.
Я не скажу, что не знаю неудач. Случалось всякое. Мне просто нравится быть участником увлекательного музыкального процесса, расти вместе с коллективом, открывать в себе скрытые возможности (например, когда после единственной репетиции выходишь на сцену и играешь сложный материал так, словно учил его несколько месяцев). Мне как музыканту важно, чтобы я могла показать себя в партии с артистической позиции. Стравинский, к примеру, нетривиально подходил к написанию партий литавр, оттого интересно исполнять этого композитора. Порой я чувствую, что для нужного звучания мне немного не хватает силы, и возникает желание чуть набрать мышечную массу.
Конечно, очень многие моменты в моей процессии зависят от дирижера. Невозможно найти двух маэстро, которые бы выдвигали одинаковые требования. Ударник – правая рука дирижера, его опора, поэтому необходимо всегда быть в диалоге с ним, уметь предложить что-то свое. Интересно, что произведенный звук инструмента отличается от того, что слышит человек на расстоянии пяти метров. Эти тонкости корректируются на репетициях – необходимо изучить акустику зала, привыкнуть к ней, понять, как сгладить разницу между звучанием.
В нашем оркестре в группе равноправие: двое мужчин и две женщины. Мы нашли общий язык, стремимся поддерживать друг друга, чувствуем необходимость в сплоченности. Такой поход в чем-то напоминает принципы поведения на дороге: если ты – водитель за рулем, то нет разницы – мужчина ты или женщина. Мы среднеполые. Конечно, есть какие-то правила, есть внутренние ограничения: женщина, к примеру, никогда не встанет играть на тарелках. Это чисто мужской инструмент. Тарелки тяжелые, их неудобно глушить. Мой преподаватель Виктор Борисович Гришин говорил, что у ударника должно звучать несколько ключевых инструментов – литавры, тарелки и виброфон. Для девушек, к сожалению, тарелки остаются вне досягаемости. Но есть отважные дамы, которые все-таки решаются играть на них.
Ударные инструменты в современной академической музыке – это огромный простор для творчества. Здесь открываются поистине неограниченные возможности для поисков разных звучаний – приходилось играть и монетами в стакане, бить молотком по металлической коробке, проводить смычком по клавише виброфона (возникает красивое металлическое эхо). А когда литаврой делаешь глиссандо и одновременно проводишь смычком по лежащей на ней тарелке, рождается звук, похожий на рев слона. Это увлекательно, но мне как музыканту, для которого первостепенно задачей является исполнение классического репертуара, хочется вышколить свою игру так, чтобы она была идеально ритмичной, тембрально эталонной.
Фото из личного архива
Ольга Ступина, контрабас
Меня часто спрашивают, почему я выбрала контрабас? Это был вполне осознанный шаг. Моя мама тоже контрабасистка, работала в МГАСО у Вероники Дударовой, а затем у Павла Когана, так что инструмент перешел ко мне по женской линии. Сейчас маме 71 год, она заканчивает свою карьерную деятельность в Оркестре для детей и юношества Дмитрия Орлова.
Конечно, как все обычные дети, я начинала заниматься на фортепиано (поступила в музыкальную школу Дунаевского). В последних классах начала задумываться о контрабасе (я всегда стремилась быть не как все, хотела выделяться из толпы), и последние два года училась параллельно на двух специальностях. Мои разносторонние интересы в сфере искусства требовали развития, так что я окончила школу сразу по четырем направлениям: фортепиано, контрабас, джазовый и классический вокал. А потом поступила в колледж к профессору Рустему Габдуллину, концертмейстеру Российского национального оркестра, у него же продолжила обучение в консерватории, не бросая при этом занятия вокалом. На выпускных экзаменах я играла интродукцию и вариации на тему песни "Венецианский карнавал" Джованни Боттезини. До меня это сложнейшее по своей виртуозности произведение десять лет оставалось невостребованным контрабасистами.
На первом же курсе я пришла в оркестр – сначала проработала один сезон в оркестре Московской филармонии у Юрия Симонова, а потом оказалась в Госкапелле России у Валерия Полянского, куда меня взяли на должность второго концертмейстера. Тогда был невероятный конкурс – десять человек на место в группу контрабасов. И меня, девушку, взяли, как сказал концертмейстер, "без обсуждений".
Фото: Валерия Ермолина
Одновременно со мной в Москве училась только одна контрабасистка – Анна Кононова. Если не ошибаюсь, то в настоящее время в консерватории по этой специальности обучаются четыре девочки. Я их хорошо знаю, так как создала собственный ансамбль "Ольга Ступина и арт-группа Bass Divas". В основном составе не только консерваторские выпускницы, но и выпускницы Академии имени Гнесиных. Каждым концертом мы готовы доказать, что играем не хуже мужчин, а в чем-то даже превосходим их.
В нашем репертуаре разная музыка: переложения популярной классики, джаз и ретро. Наше первое выступление состоялось в зале Чайковского 1 апреля прошлого года на концерте "Вивальди-оркестра" Светланы Безродной. Публика находилась в состоянии шока, когда мы вышли на сцену с контрабасами. Такая реакция легко объяснима – многие, даже искушенные меломаны, никогда в жизни не слышали сольный контрабас и привыкли воспринимать его только в контексте симфонического оркестра, то есть изначально рассматривали его исключительно как часть аккомпанемента. Как-то моя тетя огорошила вопросом: "Оля, а музыку-то на твоем инструменте играть можно?"
Фото: facebook.com/bassdivas
Конечно, восприятие солирующего контрабаса обусловлено строем: тот же Боттезини писал "Венецианский карнавал" с повышением строя на два тона, чтобы звучание максимально приблизилось к виолончели. Но, как показывает практика, эти нюансы не имеют никакого значения, если ты играешь хорошо, с красивым звуком.
Избитое клише – физическая подготовка контрабасисток. Это вовсе не широкоплечие девушки, которые бы дали фору баскетбольной команде. Упомянутая мной Анна Кононова может пронести контрабас над головой, а внешне она хрупкая, худенькая. Силачей среди нас нет.
К своим 27 годам я считаю, что многого добилась в игре на контрабасе и продвинулась в других сферах искусства. В достижении целей важен не только талант и упорство, но и железный характер, иначе любой коллектив найдет возможность усложнить тебе жизнь. Я играла много конкурсов в разных оркестрах, и привыкла в дежурной фразе: "Ты играешь лучше всех, но женщин мы не намерены брать". Ситуация классическая и уходит корнями в глубь прошлого века. Мама рассказывала, как готовилась к конкурсу в оркестр Московской филармонии, когда им руководил Кирилл Кондрашин. У него уже играла контрабасистка, женщина в летах. Все гадали, когда же она решит уйти на пенсию, а у нее таких планов и в помине не было. И Кондрашин тогда сказал, что все претенденты играли соло на высоком уровне, а лучше всех была моя мама, Ирина Ковалева. Но ему вторая женщина в группе оказалась не нужна.
Я – лидер по жизни, и стараюсь не давать себя в обиду. Никакие мелочные интриги не могут встать между мной и искусством. Поэтому я просто делаю то, к чему лежит душа. И то, что лучшим образом выражает мою индивидуальность.
[html]<iframe width="560" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/wdId8-SvOzk" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>[/html]
youTube/Пользователь: Bass Divas