Свой пятидесятилетний юбилей один из главных российских диджеев встречает как и положено – за вертушками на большой вечеринке. Посетители клубов помнят его как "Фонаря" в 80-е, позже как "Капитан Funny", а сейчас и прозвищ не надо, имя работает само за себя. Владимир Фонарев делал дискотеки и вечеринки, организовывал фестивали и лейблы, вел программы на радио, никогда не прекращая играть любимую музыку.
На вечеринку, посвященную его дню рождения, обозначенную как Digital Emotions: 50, придут поработать на сцене и отдохнуть в своей компании, диджеи Groove, Kolya, Паша Кoreeц. И, конечно, трехчасовой сет отыграет сам Владимир.
Накануне празднования обозреватель M24.ru Алексей Певчев встетился с Владимиром, который не только одним из первых начал играть в Россию танцевальную электронную музыку, но и застал времена, когда никаких диджеев, еще и в помине не было. Фото предоставлено пресс-службой артиста
– Ты начинал в то время, когда люди, стоявшие за диджейским пультом, собиравшие "танцевальную программу", объявлявшие в микрофон песни и заводившие публику, именовались "диск-жокеями". С чего все начиналось и можно ли тебя назвать одним из первых отечественных DJ?– Это не совсем корректно. До меня была целая плеяда ребят, пионеров дискотечного движения. Но все мы начинали одинаково, с банальной любви к музыке. В четыре с половиной года я поставил на проигрыватель свою первую пластинку, и сам процесс мне безумно понравился. Потихонечку начал коллекционировать любимые мелодии. После покупки первого магнитофона появилась возможность записывать музыку с радиоприемника, с телевизора, переписывать пластинки.
Потом я пытался
делиться музыкой со своими друзьями, со школьниками на дискотеках. ВИА потихонечку стали уходить, а на смену им пришла новая форма танцевального досуга. Появились записи Джорджо Мородера, Kraftwerk и Space, основанные на новом звучании синтезаторов. Люди стали смотреть в небо, мечтать о путешествиях между планетами, и музыка для этого нужна была космическая… Но если говорить о поколении диск-жокеев, которые стартовали в этом направлении, наверное, здесь я был одним из первых. Я – диско-динозавр, который до сих пор не вымер!
– В то время программы дискотек нужно было заверять у комсомольского начальства, а в твоих программах безумным образом могли соседствовать Depeche Mode и Cофия Ротару, Rockets и "Мираж". Это был необходимый компромисс? – Сейчас это даже сложно представить, но существовали разрешенные и неразрешенные группы. Любое упоминание, не важно в каком контексте, слов "Москва", "Кремль", "русские" не приветствовалось. Приходилось искать компромиссы. В это же время появились русскоязычные хиты, которые звучали на ТВ, игнорировать их было невозможно.
Depeche Mode и другие в то время были в новинку, это была экспериментальная музыка. Надо понимать, что формат дискотеки поначалу был другим: диск-жокей был чем-то сродни радиоведущему, он между песнями рассказывал о музыкальных новинках. И уже потом, когда в моду вошли сборники вроде The Best of Italo Disco, мы стали составлять непрерывные программы. Чтобы музыка звучала в режиме нон-стоп.
[html]<iframe width="560" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/dGIi1I09r9o" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>[/html]
Видео:
YouTube/пользователь: Ирина Мезенцева
– Как ты думаешь, с какого момента можно говорить о старте в России электронной танцевальной культуры? – Это произошло на стыке 80-х и 90-х годов, когда музыка становилась более электронной. В начале 90-х годов появилась целая обойма и рекорд-компаний, и музыкантов, которые стали предоставлять то, что называется "техно" или "рейв-культура" на Западе. Появились первые диджейские вертушки, которые позволяли сводить музыку в бит. Соответственно, люди стали по-другому выстраивать свои композиции и это рождало новые эмоции.
– Ты однажды сказал: "Электронная музыка и рок-н-ролл – это как правая и левая рука – друг друга дополняют”. Об условном противостоянии московского и питерского рока известно, но, судя по книге Андрея Хааса "Корпорация счастья: история российского рейва", что-то подобное происходило и в танцевальной среде?– Противостояние между Москвой и Питером было всегда: купеческая Москва и интеллектуальный, художественный Питер. Наверное, Питер был первым местом, в котором стали проходить электронные вечеринки. Это вечеринки на Фонтанке и в многочисленных сквотах, в Артиллерийском музее. В Москве таких мест было гораздо меньше. Питерцы считали себя законодателями мод, они правильно и очень художественно подходили к реализации задуманного. Даже первая масштабная вечеринка Gagarin-party на ВДНХ была организована питерскими людьми.
Москва же была заточена на клубы, на коммерцию. Питер тогда жил глобальными, но очень нерегулярными рейвами. Тогда, в 90-х, я вел на радио Maximum программу "Фанни Хаус", и у меня была возможность объединять два этих музыкальных потока и дать возможность людям понять, что соревнование дает толчок развитию этой культуры.
– Какие события и явления 90-х ты считаешь для себя наиболее знаковыми? – Появление FM-радиостанций с танцевальными программами вроде "Фанни хаус" и "Гараж", позволившими популяризировать музыку посредством радио. Деятельность MTV, тоже занявшего активную позицию в продвижении новой музыки. Естественно, это и фестиваль КаZантип, проводившийся на заброшенной атомной станции, который совершенно по-новому дал возможность ощутить музыкальное пространство, объединил клабберов всего мира.
Для меня лично это еще и посещение берлинского Love Parade, где мы впервые познакомились с общемировой танцевальной культурой. Вообще, в 90-е люди искали новые ощущения, новые эмоции, и это ощущение свободы имело и положительные, и отрицательные качества.
– Ты упомянул радио, как одну из главных движущих сил. У тебя был очень удачный опыт работы на радио. Твои программы на Maximum и радио "Станция 106,8" многие помнят до сих пор. Тем не менее, однажды все закончилось. Почему? – Мне повезло, что я работал на Maximum; станции, которая до определенного момента, была очень открыта ко всем музыкальным форматам. Это уже в конце 90-х почему-то решили, что люди хотят только ностальгировать. Потом была "Станция", я пришел туда с желанием дать в эфир как можно больше новой музыки. Проблема же была в том, что на тот момент было очень мало российских артистов, которые бы поставляли музыкально-танцевальный материал, помимо диджейских сетов. И это убило саму идею.
Бесконечные миксы на радио подрубили интерес к вечеринкам: зачем идти в клуб, если то же самое можно услышать на радио? В этот же момент люди устали от танцевального формата. Ушла новизна, ушло желания тусоваться. Эффект "вау!" превратился в зевательный эффект "у-уа".
[html]<iframe width="560" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/vEJ1r9gfJHU" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>[/html]
Видео:
YouTube/пользователь: Дмитрий Пушкин
– И вот тут наступили 2000-е, которые для тебя, наверное, ассоциируются с появлением интернета, как одной из главных движущих сил в электронной музыке? – Само собой. Но давай не будем забывать и про КаZантип, ставший не просто андерграундным местом для танцев на атомной станции, а постоянным международным фестивалем. Про выезд наших диджейских делегаций на Ибицу. Появление моей авторской программы и лейбла "Атмосфера", продвигавшего российских артистов. Гастроли западных звезд. Появление русских клубных брендов, таких как Gaudi.
Интернет и переход на цифровой формат дал возможность слушать сеты диджеев, знакомиться с профайлами артистов, а самое главное – возможность общаться с людьми. Еще не были развиты социальные сети, но в нулевые роль интернета была во многом решающей.
– В мировом роке довольно давно наблюдается кризис. Можно ли говорить о каком-то кризисе в "электронике"?– Очень сложный вопрос. С одной стороны, кризис в музыке существует уже давно, все погрузились в мрачный минимализм. Сейчас, я думаю, одна из проблем в том, что раньше музыканты записывали альбомы. Люди концептуально подходили к написанию и погружались в атмосферу, а их аудитория жаждала этих треков, путешествия от начала до конца. Сейчас же большинство артистов пишут синглы.
С другой стороны, музыка очень упростилась и стала рингтоновой, мы пользуемся мобильными устройствами и слушаем упрощенную 8-битную музыку. Артисты начинают на это тоже обращать внимание и стараются делать музыку очень технологичную, но простую. Поэтому я не знаю, когда произойдет ренессанс интеллигентной, умной музыки. Я очень надеюсь, что сегодняшний интерес к дип-хаусу – предтеча изменений. Люди начинают обращать внимание на содержание, на теплоту, на какую-то осмысленность. Очень надеюсь, что появятся артисты, которые смогут принести что-то новое.
[html]<iframe width="560" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/CMH0DY4-nc8" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>[/html]
Видео:
YouTube/Kazantip Republic Official Channel
– Тебе исполняется 50 лет. В чем твое отличие от молодых диджеев, которые, возможно, смотрят на тебя как на дедушку?– Главное, чтобы не смотрели как на бабушку… Безусловно, мы с этими молодыми ребятами абсолютно разные. Поколение, которое растет сейчас – это люди, заточенные на коммерческое продвижение себя и своего творчества. Для этого они предпринимают определенные шаги, и имеют право. Мы приходили в эту музыку, потому что нам нравилась сама музыка и ничего не изменилось.
Даже если наступит глобальный кризис и мы вообще ничего не сможем зарабатывать, большинство из нас не уйдет из-за вертушек. Для нас это образ жизни, и это главное отличие. Нынешнее поколение пишет хиты, которые я классифицирую как "поп-танцевальные". Большие гонорары, желание громкой славы подвигает их делать именно такие треки. Но каждое из поколений имеет право на свою точку зрения и возможность своим творчеством доказывать, что является правильным и интересным. Это и есть конкуренция.
– 50 лет – время осмысления. На этот юбилей тебе явно не вручат звание Заслуженного артиста России, но что в твоей карьере точно состоялось? – У меня дома стоят бокалы, которые отцу подарили на его 40-летний юбилей. Я тогда думал что 40 лет – это очень серьезно, а 50 и вовсе пенсия глубокая. Знаешь, кажется, мне удалось доказать самому себе и обществу то, что дело, которым мы занимаемся, может быть интересным. Более того, мы даже немного перестарались, сейчас уже каждый второй – диджей.
Я рад, что смог пройти сложные этапы нашей страны и клубной культуры, остаться живым и здравомыслящим. У меня состоялась замечательная семья, растет дочь, Мне удалось на протяжении всего этого времени продолжать заниматься любимым делом, и до сих пор не потерял к нему интерес.
То, чем мы занимаемся – тонкая грань между добром и злом. Мне кажется, что я свой баланс удержал и всегда шел своей дорогой. Это и есть самое главное для меня достижение.