В прокат выходит "Суспирия" – итальянский триллер-хоррор, снятый на английском языке с разными звездами авторского кино. О том, что нужно знать до просмотра этой картины, и о том, почему каждому взрослому человеку должно быть понятно, о чем там речь, рассказывает Егор Беликов.Фото: suspiria.movie
Режиссер Лука Гуаданьино представил свой фильм "Суспирия", уже будучи в качестве несомненной звезды авторского кино после фильма "Зови меня своим именем", светлой и пронзительной любовной драме, прославившей молодого артиста-хипстера Тимоти Шаламе. В новой картине, которая еще и наследует итальянскому "золотому фонду" (но об этом позже), снялась куча звезд от Дакоты Джонсон, Мии Гот ("Лекарство от здоровья") и Хлои Грейс Морец ("Пипец") до польской модели Малгозии Белы, заслуженной американки Джессики Харпер и, наконец, Тильды Суинтон – загадочной британской андрогинки, которая здесь на самом деле играет все главные роли. Расскажем вкратце, за что это неуютное, тревожащее и при этом очень амбициозное кино можно и нужно полюбить.
"Суспирия" – хит и фаворит минувшего Венецианского фестиваля–2018, не получивший там при этом, что вполне ожидаемо, ни одного приза. Это формально ремейк, а на самом деле – скорее наследник одноименного фильма 1977 года. Та картина – классика итальянского хоррора, режиссер – Дарио Ардженто, посмотрите ее обязательно, это один из самых красивых фильмов в истории (и об этом кино, по-хорошему, нужно бы рассказать и почитать отдельно, хотя для понимания того, о чем же новая "Суспирия", это не так и важно). Сценарист Дэвид Кайганич (ранее писал для Гуаданьино "Большой всплеск"), который в интервью зачем-то ляпнул, что сюжет образца 1977 года ему не нравится, взял для проформы старую завязку, но так сильно ее дополнил и обновил, что это, считай, совершенно новая история.
Видео: YouTube/
ВОЛЬГАНачинается, разумеется, похоже: американка по имени Сьюзи Бэннон (ее играет Дакота Джонсон из "Пятидесяти оттенков серого", и ее не узнать, хотя внешне она поменяла только цвет волос) приезжает в Берлин, чтобы попытаться поступить в знаменитую танцевальную труппу мадам Бланш (Тильда Суинтон, раз). Но важно учесть, что на дворе 1977 год, в стране выросла стена, поделившая ее на ФРГ и ГДР. На восточной части столицы живет пожилой психолог Йозеф Клемперер (Тильда Суинтон, два), к которому еще до визита в город Бэннон прибегает сумасшедшая пациентка (Хлоя Грейс Морец). Она кричит что-то про ведьм и ужас на разных языках и убегает. Клемперер расследует деятельность школы, хотя больше всего его волнует жена, исчезнувшая при неясных до поры обстоятельствах. А у мадам Бланш действительно в заведении все непросто, там какая-то мистическая секта, в которой во главу угла поставлен танец как очистительный ритуал: ради красоты движений можно и человека мучительно убить, и, что важнее, высосать из него жизненные силы. За всем этим откуда-то из потайных подвалов следит так называемая мать Елена Маркос (Тильда Суинтон, три) – злобная, старая, сверхмощная ведьма.
Фото: suspiria.movie
Здесь, после всего этого вала подробностей, может показаться, что "Суспирия" – это что-то угнетающе сложное. Отнюдь, этот фильм пугающе просто понять и воспринять, он интуитивен так же, как сам человеческий страх. Но эмоциональный эффект будет даже сильнее, если помнить про исторический фон (например, знать, что такое, скажем, "Фракция Красной Армии", чьи действия изредка обсуждают герои).
"Суспирия" – это, как и полагается блистательному хоррору, скорее мистический опыт, чем рассудочный: в нем нет почти ничего буквального, все общаются недоговоренными фразами, за кадром почти непрерывно звенят традиционно дисгармоничные, диссонансные песни Тома Йорка, отчаянно депрессивные, но при этом замкнутые в себе (почти гениальные, в общем). Я до сих пор не уверен, что знаю, кто такая мать Елена Маркос и почему она, в конце концов, мать. И все же некоторые вещи лучше не знать. Я лично участвовал во многих профессиональных обсуждениях этого фильма, и все всегда уходило в страшные философские дебри с упоминанием Юнга и Шопенгауэра. Ей-богу, эти диспуты всегда говорят больше об участниках диалога, чем о его предмете. Об этом конкретном фильме нужно думать как можно меньше, а чувствовать – как можно больше.
На деле ключевая сюжетная концепция как раз и посвящена столкновению чувственного и рассудочного в голове смотрящего. Гуаданьино берет концепцию оригинального фильма, тоже недекодируемого, выступающего на поле интуитивно понятного страха, и так же универсально этот страх объясняет.
Фото: suspiria.movie
Оказывается, с экрана пугают вовсе не бессмертные ведьмы, а то, что они собой подразумевают. Не будем рассказывать все сразу, но ключевой фигурой для разгадки служит именно Йозеф Клемперер, никого похожего на него в оригинальном фильме не было. Кстати, Гуаданьино вместе со Суинтон долго пытались врать, что это не она его играет, а настоящий немецкий дед по имени Лутц Эберсдорф, которого никто никогда не видел.
Как впоследствии выясняется, это кино о национальной и даже всеевропейской гнетущей исторической памяти, проще говоря, о холокосте. Действие происходит в 1977 году (это ровно тот год, когда вышла "Суспирия" Ардженто), и в фильме неоднократно говорят: "А помните, что было 40 лет назад?" Занимательная арифметика: с одной стороны, был 1937. С другой, раз картину начали снимать в 2017-м, то 40 лет назад был как раз 1977 год, и таким образом Гуаданьино фиксирует вневременность осознания того, какую незаживающую рану нанес себе Старый Свет.
Пугают вовсе не танцовщицы, которых ведьмы по сюжету натурально корежат (впрочем, не бойтесь мяса и крови, их там фактически нет, это просто неприятное зрелище), а именно это осознание, с которым потом, после просмотра, намного сложнее жить. Готовьтесь к этому, если все же решитесь пойти.
Егор Беликов