Улица Горького в Москве, 1976 год. Фото: Фотохроника ТАСС
Почему "направо"? Да потому что район, который условно можно приписать к главной улице Москвы, огромен. Да и снимали там много просто в силу обилия подходящих улиц и переулков, сочетания старой и новой застройки, так что уместить все в один обзор у нас вряд ли получится. Надо, как говорится, резать по живому, то есть по самой Тверской.
Итак, "квадрат" на сей раз получается таким: Тверская - Садовое кольцо — Большая Лубянка — Театральный проезд. Круто взяли, да? В одну статью все это вряд ли поместится, так что придется разбить киноисторию района на несколько частей.
Про "Папиросницу от Моссельпрома" мы вспоминали уже неоднократно и еще раз представлять этот фильм фотографа Желабужского нет никакого смысла. Так что смотрим фильм и просто сравниваем виды Москвы 1920-х по принципу "было-стало". "Точка", где Зина торгует папиросами, находится у фонарного столба рядом с домом 2 по Театральному проезду. Там ее встречает Латугин, приехавший "на натуру" вместе со съемочной группой, там же он подходит к ней с предложением сниматься в кино, из-за чего ее никак не может найти на привычном месте помощник бухгалтера Матюшин. В кадре видны арка Третьяковского проезда и "Метрополь". Затем, когда Матюшин отправляются гулять со своей подругой, — они идут по Новой площади в сторону Лубянки. Справа в кадре — не сохранившийся фрагмент стены Китай-города. Он убегает от нее в арку, которая на самом деле ведет во двор Политехнического музея, и бежит к Зинаиде на Театральный проезд через Лубянскую площадь. Дальнейшие кадры — это просто пир духа для истинного москвоведа. На месте, где в 1958 году Вучетич воздвигнет "Железного Феликса", стоит водоразборный фонтан, еще на месте часовня святого Пантелеймона и китайгородская стена. "Детского мира" нет даже в проекте.
Памятник Ф.М.Достоевскому в Москве, 1978 год. Фото: Борис Клинченко/ТАСС
А в сцене, когда Латугин ведет Зину сниматься на фоне различных московских достопримечательностей, можно увидеть стоявший некогда на Цветном бульваре памятник Достоевскому работы скульптора Меркурова (того самого, который снял посмертную маску с Толстого, получил две сталинских премии и до 1949 года был директором ГМИИ имени Пушкина). У монумента была довольно любопытная история. Во-первых, моделью для статуи послужил никто иной как наш великий шансонье Вертинский. Эти мучительно сцепленные на уровне груди руки сразу же заставляют вспомнить характерную позу Пьеро - любимого сценического образа артиста.
Во-вторых, монумент был готов еще в 1914 году, но тогда городская дума так и не смогла решить, куда его поставить. Статуе еще 4 года пришлось простоять в мастерской скульптора. Зато в "План монументальной пропаганды" Ленина-Луначарского Достоевский вписался, как говорится, "на ура". После выхода декрета Совнаркома "О памятниках республики" и утверждения списка деятелей, подлежащих увековечиванию, комиссия Наркомпроса постановила закупить у Меркурова сразу три статуи — Достоевского, Толстого (сперва стоял в скверу Девичьего поля, потом был перенесен во двор находящегося рядом дома-музея писателя) и монумент-аллегорию "Мысль", который сперва тоже установили на Цветном бульваре у входа со стороны Трубной, а после смерти скульптора перенесли к нему на могилу на Новодевичьем кладбище.
Гранитного Достоевского доставили на место так называемым "египетским способом": памятник поставили на два бревна и катили, подкладывая вниз вальки, благо и катить-то было недалеко, мастерская Меркурова тоже находилась на Цветном. В операции принимало участие всего четыре человека — сам скульптор и трое рабочих. На бульваре памятник простоял до 1936 года, но когда на Цветном начали прокладывать дополнительные трамвайные пути, Достоевского было решено перенести во двор Мариинской больницы на Новой Божедомке, где в одном из флигелей собственно и родился писатель. Там памятник и стоит до сих пор. В 1940 году Божедомку и больницу заодно переименовали в честь Достоевского.
Далее в фильме можно увидеть пару интересных кадров с Петровки. На пленку попало здание страхового общества "Якорь", построенное в 1902 году, а также один из первых в Москве кинотеатров - "Тауматограф". Справа — здание с массивной угловой колоннадой (дом 24), построенное для сберегательной кассы, но так и не успевшее ею стать. После 1917 года здание было передано Центральному Институту Труда и только в 90-х годах XX века в нем все-таки открыли банк "Петрокоммерц".
Ну, с "Папиросницей" более или менее разобрались, а теперь будет первая режиссерская работа Бориса Барнетта, снятая за год до "Дома на Трубной" - "Девушка с коробкой" (1927). В основном в ленте можно увидеть общеизвестные "открыточные" виды, хотя и с неожиданных ракурсов. Также в фильм попало немного Арбата и знаменитая булочная Филиппова на Тверской (дом 10). Тоже дом с любопытной историей.
В конце XIX века у хлеботорговцев Филипповых в нем была фабрика и управляющая контора. В 1905 году на первом этаже сделали знаменитую на всю Москву кофейню. В 1911-м наследники Филиппова решили прибарахлиться еще и гостиничным бизнесом, поэтому открыли в левой части здания небольшой отельчик на 550 мест под названием "Люкс". Кстати, один номер в нем на безвозмездной основе сдавали поэту Велимиру Хлебникову и на двери висела характерная табличка: "Председатель Земного Шара. Принимает от двенадцати дня до половины двенадцатого дня". Что было после революции — известно всем советским детям благодаря стихотворению Маяковского "Грустная повесть из жизни Филиппова, прошу пекарей не рыдать и не всхлипывать":
Октябрь
подшиб торговый дом.
Так ловко попросили их,
что взмыл
Филиппов,
как винтом,
до самой
до Бразилии...Здание, разумеется, национализировали. Бывший "Люкс" превратился в общежитие для сотрудников НКВД, а пекарня продолжала работать. В 1930-х "Люкс" стал общежитием для делегатов Коминтерна, затем — гостиницей "Центральная". Кофейня, в свою очередь, была присоединена обратно и превратилась в ресторан этой самой гостиницы. В постсоветские времена там какое-то время просуществовала "Сбарро-пицца", а сейчас здание активно реконструируется.
Для окончательного завершения темы дома 10 на Тверской, забежим немного вперед и скажем, что именно здесь, в ресторане "Центральный" Говорухин снимал зал "Астории" для "Место встречи изменить нельзя", отсюда и начинается погоня за Фоксом по утренней Москве. К ней мы еще вернемся.
Перейдем собственно, к "Дому на Трубной" того же автора. Тверской и окрестностей там, как таковых, мало, но все-таки еще один интересный домик с историей, который до наших дней, к сожалению, не сохранился. Здание "Экспортхлеба" - одна из первых ласточек архитектуры раннего советского конструктивизма. Любопытен дом тем, что не был спроектирован и выстроен "с нуля", а вместо этого был переделан из магазина Свешниковых дореволюционной постройки. Заказчиком работ выступила созданная в июне 1920 года внешнеторговая фирма "Аркос" (All Russian Cooperative Society Limited ), существующая до сих пор — именно через ее структуры "Алроса" продает на европейских рынках добытые в России алмазы.
Со стен были начисто сбиты все элементы декора, затем вокруг здания был возведен новый железобетонный каркас (заодно расширили внутреннее пространство), надстроены 4-й этаж и мансарда, после чего это было обстроено уже новыми стенами и дом приобрел окончательно "современный" вид с рациональными линиями фасада, огромными окнами и "стеклянной" угловой башенкой. Выглядело это совершенно необыкновенно по московским меркам, а потому дом "Экспортхлеба" очень любили использовать при праздничном оформлении Тверской в дни демонстраций, когда его фасад украшали лозунгами, красными полотнищами и символами нового рабоче-крестьянского государства — это все, кстати, есть в фильме. Но в итоге дому все равно не повезло. В 1937 году он был снесен вместе со всем кварталом при расчистке пространства Манежной площади. Снос, кстати, показан в фильме "Новая Москва".
В сценах, когда Прасковья Питунова ищет дом, адрес которого записан на бумажке, в кадр попадает еще одно конструктивистское здание 1920-х, на сей раз сохранившееся до наших дней, — Институт Ленина на Советской площади, построенный по проекту архитектора Чернышева в 1925-27 годах. Сейчас в нем находится Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), где некогда протирал штаны за чтением документов и автор этих строк.
Обелиск Свободы в Москве, 1934 год. Фото: Наум Грановский/ТАСС
А в фильме "Третья Мещанская. Любовь втроем" (1927) можно увидеть памятник, когда-то стоявший напротив Института Ленина и бывший центральным элементом официального герба Москвы и Моссовета аж до 1993 года — Обелиск Свободы ("Обелиск Конституции РСФСР"). Тоже часть ленинского "Плана монументальной пропаганды". Возводился он в два приема: сперва был открыт сам обелиск со статьями первой советской Конституции, вырезанными на деревянных досках, затем была добавлена статуя Свободы, а деревянные доски были заменены бронзовыми. Моделью для статуи послужила племянница Станиславского — Вера Алексеевна. Насчет места установки обелиска московские остряки всячески изгалялись: "Почему Обелиск Свободы стоит напротив Моссовета? Потому что Моссовет против свободы".
Разобрали этот "наш ответ Америке" в ночь с 20 на 21 апреля 1941 года. По одной версии — из-за ветхости. По другой — в одной из версий сталинского плана реконструкции Москвы будущий Новый Арбат фигурировал как "Проспект Конституции" и открывать его должны были парные обелиски с цитатами из Конституции 1936 года. А две разные конституции для одного города — это уже перебор, вот и решили "устаревшую версию" убрать. Голова нашей статуи Свободы ныне хранится в Третьяковской галерее.
Здание магазина "Торгсин", 1935 год. Фото: Наум Грановский/ТАСС
Наступили 1930-е, а вместе с ними — эпоха звукового кино. В 1934 году на экраны вышел фильм "Частная жизнь Петра Виноградова" - комедия про провинциального паренька, приехавшего вместе с двумя друзьями покорять Москву, но в итоге потерявшего голову от столицы. В сцене, когда Петра высаживают из машины на углу Петровки и Кузнецкого, на заднем плане видна вывеска "Торгсина". Через два года эта всесоюзная торговая сеть прекратит скупку золота у населения, а с 1936 будет торговать только за валюту. Кстати, вот вам и еще одно указание на то, что действие "Мастера и Маргариты" происходит все-таки в середине 1930-х, а не в 1929, как многие считают. Помните что швейцар "Торгсина" говорит Коровьеву и Бегемоту на входе? "У нас только на валюту". Если "только" - то значит, что все это происходит уже в 1936 году.
В
статье про метро мы вспомнили о фильме "Новая Москва" (1938). Настало время поподробнее присмотреться к кадрам хроники, на которых запечатлены расчистка Манежной площади и превращение Тверской в привычный нашему глазу "Пешков-стрит". Вот оседает взорванный красавец "Экспортхлеб", а справа видна уже построенная первая очередь гостиницы "Москва". Далее можно увидеть взрыв четырехэтажного домика, стоявшего напротив дома 4 по Тверской, затем — общий вид на Исторический Музей со стороны Тверской-Горького, превратившейся в огромную строительную площадку, вернее — в свалку обломков снесенных зданий. И наконец — уже построенное здание Госплана, а рядом с ним — остатки старой застройки, которым вскоре предстоит исчезнуть при строительстве второй очереди гостиницы "Москва".
А потом включаем фильм "Подкидыш" (1939, в данном случае желательно цветную реставрацию) и видим конечный результат. Надо ли напоминать, что главные сцены с Раневской были сняты на Тверской? Обратите внимание на стада непуганых пешеходов, спокойно пересекающих главную улицу Москвы, где им вздумается, безо всяких там разметок и светофоров. А Раневская-Леля еше и грозит водителям: "Дудеть надо, дудеть! Безобразие!". Эх, и были же времена! Кстати, в кадре на секунду можно увидеть совершенно уникальный транспорт -
двухэтажный троллейбус ЯТБ-3. Тоже "примета милой старины" и неотъемлемая часть истории московского общественного транспорта.
"По заданию Н.С.Хрущева в Англии заказан и прибудет в ближайшее время двухэтажный троллейбус новейшего типа. Он имеет металлический кузов, трехосное шасси, 74 места для сидения, весит 8 500 кг", - писала газета "Рабочая Москва" 8 января 1937 года. Скопировать "англичанина" взялся Ярославский автозавод. Первый ЯТБ-3 вышел на линию 26 июля 1938 года, после чего завод до конца 1939 года изготовил всего 10 таких машин, а затем и вовсе прекратил их производство по множеству причин.
Во-первых, провода на улицах, где проходили маршруты, к которым были прикреплены ЯТБ -3, пришлось срочно поднимать на метр, в том числе и на Тверской. Это создавало чудовищные неудобства для водителей обычных троллейбусов, у которых токоприемники на таких линиях регулярно слетали. По словам ветеранов троллейбусных парков, работать на одном маршруте с ЯТБ-3 было сущим мучением. Ехать можно было только по прямой, строго параллельно проводам, а мысли о любых маневрах, поворотах и объездах следовало сразу же выкинуть из головы. Когда эту проблему попытались решить при помощи удлинения дуг у обычных троллейбусов, то выяснилось, что от вибрации на ветру слетать они будут еще чаще.
В соответствии с утвержденным в 1936 году генеральным планом реконструкции Москвы была расширена Тверская улица. На снимке: Тверская улица до реконструкции, 1930 год. Фото: ИТАР-ТАСС
Во-вторых, как и его британский "предок", отечественный двухэтажник имел всего одну дверь, причем расположенную сзади, что чудовищно тормозило посадку-высадку пассажиров. В-третьих, никакого ожидаемого двухкратного увеличения вместимости не получилось: высота потолка на первом этаже составляла 1,795 метра, а на втором — всего 1,773 метра, а общая вместимость была не более 100 человек. И, если на первом этаже стоять было попросту неудобно (особенно в зимних шапках), то на втором стоять при движении категорически запрещалось из-за высокого расположения центра тяжести машины. По Москве ходили жуткие (правда неподтвержденные документально) слухи о катастрофах с опрокидыванием ЯТБ-3 и огромном количестве жертв. По одной из городских легенд эти троллейбусы были сняты с маршрутов после того, как Сталин по пути на Ближнюю дачу пристроился на своем "паккарде" в хвост ЯТБ-3 и увидел, как тот раскачивается из стороны в сторону при движении. На самом деле трасса, по которой Сталина возили в Кунцево, нигде не пересекалась с маршрутами "двухэтажников".
Последние два ЯТБ-3 ездили по городу до 1953 года, после чего их тихо списали в утиль. "Даблдекеры" оказались несовместимыми с напряженными условиями работы московского общественного транспорта и на смену им через несколько лет пришли привычные нам сочлененные автобусы и троллейбусы. Хрущев, несмотря на неудачу с ЯТБ-3, так и остался большим любителем двухэтажного транспорта и, уже став Генеральным секретарем, попытался пустить по московским улицам закупленные в ГДР "английские" автобусы, но это уже совсем другая история.
Алексей Байков