Фото: ИТАР-ТАСС
На Малой сцене театра Маяковского очередная премьера – спектакль "Чудаки" по одноименному произведению Максима Горького. Пьесу, за которой закрепился ярлык провальной, режиссер Юрий Иоффе мечтал поставить в течение шести лет. В итоге худрук Миндаугас Карбаускис дал добро, и на суд зрителя представили комедию о жизни отечественной интеллигенции, коротающей лето на даче. Герои, которые стоят на пороге революционной России (пьеса написана автором в 1910 году), за чашкой чая (а то и чего покрепче) рассуждают о судьбе "страны недобитых людей" и о тщетных попытках литературы "обмануть читателя утешительной ложью".
Сюжет незатейливый и местами вялотекущий. Размеренность дачного отдыха писателя Константина Мастакова, его умницы-жены Елены и соседей по участку Медведевых, Потехиных, Самоквасова нарушают споры о вечном, а также семейные драмы, виновником которых становится неугомонный стареющий ловелас-литератор.
Фото: ИТАР-ТАСС
"Дурная" слава за горькивскими "Чудаками" закрепилась после того, как потерпели фиаско две первые постановки. Град упреков не замедлил обрушиться на голову автора. Горького обвиняли в том, что исписался, что бессовестно и слепо подражает расплодившимся французским лже-драматургам. Главная претензия – ни театральные критики, ни сами режиссеры не могли однозначно ответить, о чем пьеса, кого в ней критикует "этот создатель соцреализма". В качестве пояснения Горький добавил к рукописи "Заметку для артистов", в которой дал краткую характеристику своих персонажей, надеясь, что это поможет правильно трактовать его "Чудаков".
По мнению некоторых любителей догадок, прототипом литератора Мастакова стал сам классик. Интересное сравнение, тем более, что образ Константина, созданный заслуженным артистом Евгением Парамоновым, вызывает одновременно улыбку одобрения и осуждающее покачивание головы.
Обаятельный Мастаков – типичный мужчина-ребенок, отказывающийся брать ответственность за свои поступки. Он любит жизнь и хочет видеть в ней только яркие краски. О горе, грязи, фальши, которыми насквозь пропитана окружающая действительность, Константин говорить не хочет, не хочет и писать. Ему сложно держать маску скорби и страдания на лице даже в день, когда от чахотки умирает молодой сосед Вася. Мастаков энергичен, улыбчив, "в каждый данный момент искренен… Раздраженный – беспомощен и слегка комичен", - так пишет о нем сам Горький.
Фото: ИТАР-ТАСС
Всецело отдается дачный литератор идее написать сочинение о русских матерях, образы которых, по его мнению, не достаточно раскрыты его собратьями по перу. С профессиональной заинтересованностью внимает он монологу отчаявшейся Медведевой, чья дочь Зина обрекает себя на прижизненное погребение, ухаживая за умирающим женихом, в бреду читающим "боевую песнь революции" – стихотворение "Буревестник" (творческая задумка Иоффе, которая стала единственным заметным отклонением от оригинала). "Вот она, тема для рассказа!" – торжествующе сообщает Константин супруге, между делом заявляя, что и ее, серьезную, спокойную, подчас скучную, любит… как мать.
"Право же, Елена, у меня в груди нет места для всех этих серьезностей и... длинных монологов... Я ужасно рад, что живу и что вот - вокруг меня гудит, волнуется Россия, такая милая, славная страна... мелькают эти смешные, страшно близкие душе, русские человечьи рожи... дети какие-то особенные растут - ты замечаешь? И – русские матери..."
Сдержанная Елена (Наталья Филиппова) замечает многое. Например, многочисленные измены мужа. Поборов стыд, боль и разочарование, прощает она авантюристку Ольгу (Дарья Повереннова), с которой обсуждает женскую долю, разливая по рюмкам водку. Мужественно реагирует на флирт Мастакова с подругой Зиной и служанкой Сашей.
Фото: ИТАР-ТАСС
Елена, самоотверженно жертвующая женским счастьем, просит окружающих понять – работа мужа, его покой во сто крат ценнее ее скромных потребностей. То и дело она прячет в рукав блузки платочек, которым утирает слезы. Обманутая супруга плачет, не тая своего горя, но, однако же, соседи, друзья, да и сам Константин не замечают ее страданий.
По сути, каждый герой постановки, обвиняющий другого в чудачествах, глубоко несчастен. Ошибки прошлого мучают отставного сорокалетнего полицейского Самоквасова, безысходно влюбленного в девушку Зину. Нетерпимость к людям томит едкого доктора Николая Потехина, добивающегося расположения Елены. И даже безучастный к происходящему ловец перепелов – его отец Вукол Потехин – на склоне лет тоскует от одиночества и сознания собственной бесполезности.
Влюбленные, обиженные, ищущие и теряющие герои мечутся меж бутафорных деревянных досок покосившегося дачного забора, кутаются в плед в кресло-качалке, устраивают задушевные семейные беседы за широким столом. И при этом каждый пытается быть если не понятым, то по крайней мере услышанным. Но не всем это удается.
Так финальный монолог Мастакова, заключенного в объятия простившей его Елены, заглушает грохот колес движущегося поезда. Сквозь шум доносятся до зрителей и героев обрывки часто повторяющегося слова "счастье". Нашел ли его неугомонный литератор, ищет ли? Волею режиссера Иоффе это так и останется для нас загадкой.
Подготовила Алла Панасенко