Собянин рассказал о мероприятиях молодежного проекта "Город героев Москва"
Оборона Москвы. Счетверённая зенитно-пулеметная установка на страже города. Фото: ТАСС
В ночь на 22 июля 1941 года немецкие бомбардировщики совершили первый налет на Москву. Что происходило в столице в это время – в материале m24.ru.
Первый раз с предложением об авиационных налетах на "столицу русских" группа высших офицеров люфтваффе обратились к Адольфу Гитлеру в среду, 25 июня 1941 года, на третий день вторжения германских войск на территорию СССР.
22 июня воздушные налеты уже пережили Минск и Киев. В списке также были Москва, Ленинград и Баку, но фюрер решил не отвлекать силы. Второй заход к нему генералы сделали в субботу, 28 июня, в день падения Минска. Тогда Гитлер ответил своим подчиненным: "Зачем? Через месяц мы и так будем праздновать победу над Россией в Кремле". Но уже 8 июля мнение о целесообразности бомбардировок Москвы в руководстве третьего рейха резко изменилось.
Новые подходы к налетам люфтваффе на главные советские города изложил с начальник генштаба сухопутных сил Германии генерал– полковник Франц Гальдер, записав после очередного совещания у фюрера в своем дневнике:
"Непоколебимым решением является сравнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов".
Встретив яростное сопротивление даже тех соединений РККА, которые попадали в окружение, лидеры нацистской Германии начали понимать: "блицкриг" провалился. В воскресенье, 13 июля, Гитлер вызвал к себе рейхсминистра авиации Германа Геринга и приказал ему готовить серию бомбардировок Москвы, приурочив их начало к месяцу с первого дня вторжения в СССР.
Подготовка
Советские истребители патрулируют московское небо. Фото: ТАСС
В 10.00 в понедельник, 21 июля 1941 года, генерал Бруно Лерцер, командир Второго авиационного корпуса люфтваффе, которого Геринг назначил главным по бомбардировкам Москвы, начал оперативное совещание с командирами подразделений. Именно они должны были нанести первый авиационный удар по столице СССР.
На совещании утвердили основные объекты бомбардировок, а также число самолетов, аэродромы их дислокации и время вылета на Москву. В числе 200 штук были выданы планшеты аэрофотосъемки Кремля, на которых кружком были обведены правительственные здания. Позже оказалось: немцы "купились" на искусно изготовленный советский муляж, и нацистские летчики получили фотографии макета Кремля, сооруженного на стадионе.
Основные аэродромы базирования для первого налета на Москву были определены на совещании, состоявшемся 20 июня. Его на авиабазе в польском Тересполе провел Альберт Кессельринг, генерал – фельдмаршал люфтваффе.
Один из самых удачливых гитлеровских военачальников, после совещания обратился к экипажам бомбардировщиков с пламенной речью. Она заканчивалась так: "Вы должны, как всегда это делали над Англией, подойти к Москве на небольшой высоте и точно положить бомбы. Надеюсь, что прогулка для вас будет приятной. Через четыре недели войска победоносного вермахта будут в Москве, а это означает конец войне".
Авиация
Фото: DPA/ТАСС
Базами армады гитлеровской авиации были избраны аэродромы Дубицкая Слобода (на южной линии Минск-Борисов), Бояры, что под Кривичами на оси Минск-Двинск, а также ВПП Орши и Вильнюса.
Дата вылета ударной группы, состоящей из 127 боевых бортов, была единой для всех баз – 21 июня. А вот время вылета – разным. По специальному графику с учетом долготы полета от аэродромов базирования до Москвы и отклонений от курса по вынужденным обстоятельствам (облачность, грозы, работа зенитных батарей и т.п.) определены отрезки вылетов: с 19:30 до 00:30. Сбрасывать бомбы на советскую столицу планировалось с 22:30 (именно в это время на широте Москвы становилось темно) до 03:30 (т.е. до первых признаков рассвета).
По плану налет предполагалось осуществить четырьмя эшелонами. На борт новейших модификаций Не-111 командиры приказали взять новейшие авиабомбы, весом 2,5 тонн каждая. Захватчики основательно подготовились к перовому налету на столицу и были уверены: застигнут его врасплох, как и месяц назад, в день вторжения в СССР.
Утро понедельника, 21 июля, Москва
Разведчики столичного неба охраняют город от налетов фашистской авиации. Фото: ТАСС/Наум Грановский
06.00. Метеостанция в районе ВСХВ (нынешняя ВДНХ – m24.ru) зафиксировала +19 градусов по Цельсию. И это предвещало достаточно жаркий день. Столица уже вошла в ритм большой войны: комендантский час, усиленные военные и милицейские патрули, всеобщая бдительность. Неожиданно быстро прижились и стали фактом повседневного быта введенные четыре дня назад карточки на минимальный набор продуктов питания, хозяйственных товаров, одежды и обуви.
Никого не удивляли зенитные батареи на крышах домов, холмах, просто на улицах и площадях, аэростаты, огромные мощные прожекторы ПВО и постоянные ночные учебные тревоги, которые сутки через сутки проводились в Москве, поднимая ее жителей с постелей и заставляя под вой сирен хоронится в ближайших станциях метро или бомбоубежищах.
Домкомы и дворники строго следили за тем, чтобы окна домов были заклеены материей или ватманской бумагой крест на крест. Строго соблюдалась светомаскировка по ночам. Макеты знаковых столичных построек на стадионах и пустырях усиленно охраняли военные. Еще с утра 2 июля началось формирование отрядов народного ополчения – исключительно московской инициативы. А 21 июля запись в ополчение на пунктах при райкомах ВКП (б) и ВЛКСМ, райисполкомах, заводах и фабриках проходила уже в привычном ритме с 08:00 до 13:00.
12.00. На трех оружейных складах столицы стали выдавать оружие (в основном, винтовки Мосина образца 1891 года) тем ополченцам, кто прошел двухнедельную боевую подготовку. В целом на трех ополченцев полагалась одна винтовка и выдавалась отличникам стрельб.
В кабинетах
В 10.00 главный партийный "городничий" Москвы Александр Щербаков, приехав из офиса Совинформбюро на Центральном телеграфе, которое он одновременно со всеми своими многочисленными должностями возглавлял, провел утреннее оперативное совещание . Основной вопрос: "безусловное окончание формирование" НЗ (неприкосновенного запаса) мяса и мясопродуктов на хладокомбинатах, муки на элеваторах и "совершенствование разъяснительной работы среди населения по первоочередным мерам ПВО".
Можно с большой долей уверенности говорить: 21 июля столица, серьезно поволновавшаяся долгим, в течение десяти первых дней войны, отсутствием вождя народов, успокоилась. Он выступил по радио в 06:30 03 июля, впервые в обращении к согражданам использовал терминологию христианских священников: "Братья и сестры". С тех пор фамилия Сталин не по одному разу на дню упоминалось в сводках, радиопередачах и печатных сообщениях Совинформбюро. Он был вновь с москвичами, со всем многонациональным советским народом.
21 июля около 12:00 по дипломатическим каналам Сталину передали ответ премьер-министра союзной Великобритании Уинстона Черчилля о невозможности открыть второй фронт против Германии на севере Франции и севере Норвегии, о чем глава СССР просил его в послании от 18 июля, ссылаясь на статьи подписанного 12 июля в Москве советско-британского соглашения о совместных действиях против Германии. С 12 до 16 часов (с небольшим перерывом) "верховный" провел ряд совещаний и консультаций с военачальниками, членами Ставки и ГКО. Обсуждали положение на фронтах и текущие вопросы обороны Москвы.
Генеральный секретарь Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) Иосиф Виссарионович Сталин. Фото:ТАСС
В 15:10, судя по журналу посещений, с докладом к Сталину прибыл председатель столичного горисполкома генерал-майор Василий Пронин. Вождь интересовался ходом эвакуации из столицы детей и женщин, театров, киностудий, ведь именно он еще в начале июля обронил на заседании ГКО фразу: "Сначала – искусство, заводы – потом". "Пытал" главный председателя Московского горисполкома и по поводу отправки на фронт новых реактивных установок БМ-13 ("Катюша"), а также увеличения поставок автоматов ППШ – практически все оборонное производство в столице курировал Пронин.
Сталину уже доложили об ужасе, который неделю назад испытали захватчики от работы первой батареи "Катюш" по станции Орша, где скопились эшелоны с техникой и живой силой гитлеровцев, а также по их переправе через Днепр. Знал вождь и о том, что это грозное оружие, произведенное в Москве, гитлеровцы прозвали "сталинским органом".
Около 15.00 глава НКВД Лаврентий Берия посетил Лефортовскую тюрьму. Там под арестом находились бывший командующий Западным фронтом, один из создателей советских бронетанковых войск, генерал Дмитрий Павлов, а также ключевые военачальники этого фронта: генерал-майоры Владимир Климовских, Андрей Григорьев, Александр Коробков. Все они после двух недель "тщательных" допросов признались: участвовали в "антисоветском военном заговоре и намеренном открытии фронта врагу".
Берии нужно было осмотреть внешний вид обвиняемых, так как по согласованию со Сталиным, на 17:00 было назначено заседание Военной коллегии Верховного суда СССР. Генералов уже неделю не вызывали на допросы, кормили из ресторана. С ними пора было "кончать", а народу сказать: главные виновники поражений и отступления РККА на советско-германском фронте расстреляны. Тем самым, полностью обелить в лице трудящихся и еще раз возвеличить их вождя товарища Сталина, а также их великих полководцев товарищей Жукова, Ворошилова, Тимошенко и других.
Игра, ставшая реальностью
Но, несомненно, главное событие дня 21 июля 1941 года в Москве – устроенная с 17 часов Ставкой и ГКО военная игра по отражению воздушного нападения на столицу. На ней от начала до конца присутствовал Сталин.Адреса проведения учений их участники в своих воспоминаниях называют разные. Знаменитый авиаконструктор Александр Яковлев говорил, что это была усадьба Докучаева-Солдатенкова на Кирова (ныне Мясницкая), 37, где позже долгое время была приемная министерства обороны СССР и РФ. Генерал-полковник Даниил Журавлев, командир Первого корпуса ПВО, отвечавшего за оборону Москвы называл особняк на территории Чернышевских (бывших Александровских) казарм, что на нынешней Павловской улице,1 – в Даниловском районе.
Как бы то ни было, все оставившие воспоминания участники "игры в ПВО" сходятся в таких фактах: она проходила в старинном особняке. В нем был просторный кабинет с длинным столом, обилие карт, рисованных схем, чертежей. И всем запомнился шагающий по кабинету, вопреки обыкновению, не задавший в течение полутора часов ни одного вопроса, а только слушавший докладчиков Сталин с потушенной трубкой в руке.
Военная игра закончилась в 18:35. В это время, гитлеровская люфтваффе на авиабазах завершала техническую подготовку и уже разогревала двигатели своих машин перед вылетом на Москву.
Еще в одном сходятся те, кто вспоминал о той исторической военной игре в топографические карты. Когда военачальники изложили свои планы отражения авиационных ударов противника, вождь молча обошел вокруг разложенного на стульях планшета со схемами, стал, наконец-то, раскуривать трубку и произнес: "Не знаю…Может быть, так и надо…". По тем же воспоминаниям участников учений, они произвели на Сталина впечатление детской забавы. И уверенности в успешном отражении воздушных атак на столицу в нем не прибавили. Верховный главком повторил: "Может быть, именно так это и нужно… Не знаю…"А потом добавил с редкой для него обреченностью в голосе: "Людей нет. Кому поручить? Людей не хватает…" И повторил эту фразу еще раз, пыхтя трубкой.
В этот же день с 07:00 до 08:00 председатель горисполкома Василий Пронин принимал доклады и ставил резолюции на различных документах. Согласно одному из них, было закончено обучение горожан навыкам ПВО.
В этот же день исполком Моссовета принял постановление "О порядке эвакуации детей из Москвы". Исходя из утреннего доклада подчиненных, к 21июля из столицы было эвакуировано почти 700 тысяч человек: "детей, женщин и лиц преклонного возраста", как указывалось в документе.
Утром Пронин утвердил расписание отхода эвакуационных поездов на этот и следующий день. Они назначались на 14 часов – с Казанского вокзала в Арзамас, Сергач и Казань (одним составом), на 15.30 – в Куйбышев (ныне Самара), с Ярославского – на 16 часов в Иваново и Кинешму. Как всегда, отдельной строкой в "эвакуационном листе" за подписью председателя горисполкома, предписывалось "оказывать всяческую помощь и содействие в отправке семей и отдельных граждан, желающих самостоятельно эвакуироваться из Москвы постоянными (регулярными) поездами к местам проживания их родни, близких или знакомых, а также в погрузке багажа, весом не более 50 кг".
Закончил Василий Пронин работу с документами подписанием решения № 29/2 "Об источниках финансирования специальных работ, выполняемых Управлением водопроводно–канализационного хозяйства", обязав трест "Мосводопровод" из средств, отпущенных на 1941 год, профинансировать прокладку временных водопроводных линий, устройство временных насосных станций, маскировку сооружений водопроводно-канализационного хозяйства.
На улицах города
В 07:30 от 16 точек в разных районах Москвы, расположенных, главным образом, у станций метро или вблизи их, отправились 10 автобусов и 16 грузовиков, в которых на строительство оборонительных сооружений уехали около 450 юношей и девушек.
В 11:30, согласно тексту телефонограммы в приемную председателя горисполкома, в Москве "установлены на тележках и подключены к водоснабжению 5 последних из всей партии поступивших в город сатураторов". Эти приборы для превращения воды в газировку стали поступать в Москву в начале июля по майской заявке городского управления торговли. Тележки с мойкой стаканов, которые венчали стеклянные колбы с сиропом и баллон с газом, появились в столице в середине июня. И приобрели оглушительную популярность, хотя стакан газировки с сиропом был недешев: 16 копеек. Зато без карточек.
97 магазинов по распоряжению властей получили право реализации продукции по коммерческим ценам. Чайные, закусочные, шашлычные, кафе, рестораны, рюмочные, а также буфеты на вокзалах торговали едой и напитками с надбавкой в 200 процентов. Распоряжением управления торговли Мосгорисполкома предписывалось продавать колбасы, окорока, сыры и масло "в виде бутербродов, не более 25 граммов на один кусок хлеба". Согласно тому же распоряжению, рыбная мелочь (к ней отнесли сардины, кильку, хамсу, тюльку) отпускалась без ограничений. А по карточкам – в двойном размере. Секрет тому прост: отсутствие нужного числа холодильных емкостей.
На улице Горького москвичи читают "Окна ТАСС". Фото: ТАСС/Сергей Струнников
Из курьезных донесений в милицию и горисполком, датированных 21.07.41. 11:00 (время приема проставлено старшим сержантом Охримеенко): представление цирка шапито в ЦПКиО имени Горького, в котором "участвует большая человекообразная обезьяна", заканчивается "ввиду зрительских аплодисментов" позже 23.00. Самый крайний срок окончания всех массовых мероприятий в столице того времени – 22:45. В другом милицейском протоколе, датированном этим же днем, говорится, в частности, что в квартире дома на Зацепском валу уехавший в командировку или в эвакуацию жилец оставил включенным репродуктор, и теперь "тот орет с утра до ночи и не дает никому спать".
Среди сигналов в горисполком дня первой бомбежки Москвы – отсутствие в магазинах керосиновых ламп и железных лопат, а в керосиновых лавках – спирта денатурат. Он продавался только в этих точках, отличался дешевизной и, хоть официально не предназначался для потребления, был во время большой войны (да и после нее) в чести у москвичей всех рангов и любого достатка.
Бомбардировка
22:00 (по другим источникам – в 21:45). Службы ПВО доложили в свой штаб, а тот в Ставку о приближении эскадр боевых самолетов Германии, указав их число: от 200 до 220. В действительности, их было 222, из них тяжелых бомбардировщиков – 127. Они шли четырьмя эшелонами.
Первый был успешно рассеян и полностью развален советскими истребителями И-16 и И-153, а также массированным огнем зенитных установок на подступах к Москве. Последующие эшелоны эскадр авиационного налета перегруппировались, стали рваться к столице малочисленными группами, а то и вовсе поодиночке.
22:07. В Москве объявили воздушную тревогу.
Многие москвичи, судя по документам, приняли боевую тревогу за очередную учебную и не покинули свои жилища, чтобы спуститься в метро или бомбоубежища, как того требовали инструкции. В некоторых милицейских рапортах и агентурных донесениях НКВД именно это обстоятельство выделяется как главная причина гибели людей.
22:11. На командный пункт ПВО прибыл Сталин, члены ГКО, Ставки. К тому времени операцией по отражению налета на подступах к столице и минимизации потерь от него руководил один из ключевых создателей противовоздушной обороны Москвы генерал-майор Михаил Громадин.
Москва в обороне. Кремль в июле 1941 года. Фото:ТАСС/Наум Грановский
22:29. Мощные прожекторы высветили первые гитлеровские самолеты.
22:43. В штаб стали поступать первые сообщения о потерях с обеих сторон.
Среди этих сообщений: уничтожение флагмана первого эшелона немцев и развал вражеских эскадр на оси Подсолнечное (Солнечногорск) – Голицыно, пожар от гитлеровских зажигательных бомб на военных складах на Волочаевской улице, попадание бомб в фанерные муляжи Кремля, построенные на одном из стадионов.
23:10. В штаб Московской ПВО поступило сообщение о госпитализации в разных районах города москвичей в возрасте от 14 до 17 лет с тяжелыми ожогами рук и тела. В донесении уточнялось: юноши брали немецкие "зажигалки"голыми руками.
03:50. Сразу же после гитлеровской бомбежки, во дворе Лефортовской тюрьмы были расстреляны бывший командующий Западным фронтом генерал Павлов и ключевые генералы его штаба.
22 июля
В 06:00 утра в Ставке в кабинете Сталина, а в 07:30. в кабинете фактического руководителя Москвы Щербакова были подведены итоги первого налета гитлеровской авиации на столицу СССР.
Оперативный сбор данных при поддержке райкомов ВКП(б) и ВЛКСМ осуществляло "ведомство" Берии, задействовав всю свою многочисленную агентуру, а также милиционеров, домкомов и дворников, партийных и комсомольских активистов. На сбор и обработку информации ушло всего полтора часа. В 05:45. сводка, каждый лист которой подписал сам нарком НКВД, была уже отпечатана на машинке.
В докладе значилось:
На 04:00 зафиксировано 1160 очагов пожаров, из них 36 – на военных и 8 на транспортных объектах. Разрушены 37 зданий. 6 бомб упали на территорию Кремля, но существенных повреждений комплексу не нанесли, хотя стекла в окнах кабинета Сталина пришлось вставлять. Эту работу закончили в 04:45. Серьезным разрушениям подверглись складские помещения и подъездные пути Белорусского вокзала – там загорелись цистерны с ГСМ, а также пакгаузы и хлебозавод на Грузинском валу.
Полностью разрушены:
Частичные повреждения получили заводы "Серп и Молот", "Динамо", фабрика "Трехгорная мануфактура", другие объекты. В докладе особо отмечалось: в Трубниковском переулке уничтожено несколько домов подряд. А Хорошевское шоссе представляет собой "сплошное пожарище".
Щербаков на заседании в Ставке обратил внимание Сталина на то, что Москва, хоть и зовется белокаменной, из 58 тысяч жилых домов, состоящих в ней на коммунальном учете, 40 тысяч – сплошь или наполовину из дерева (70%). К тому же, у всех остальных зданий столицы – деревянные перекрытия. Именно поэтому, по мысли Щербакова, немцы в таком огромном количестве используют зажигательные бомбы, весом всего в 1 килограмм.
Москвичи на площади Свердлова осматривают сбитый над столицей немецкий самолет
Потери люфтваффе в докладе вождю оценили в 22 самолета. 12 из них сбили истребители ВВС, 10 – зенитные батареи ПВО РККА. За каждый сбитый самолет летчику выплачивали 1000 рублей.
Около 10.00 Сталин подписал Приказ НКО за № 0241, первый за всю войну приказ о поощрениях. 81 человек за успешное отражение налетов германской авиации на Москву удостоился государственных наград. Пятеро из них – ордена Ленина.
Именно после первой бомбежки Москвы Сталин "попросил" членов Ставки подумать, можно ли "ответить Гитлеру, и осуществить налеты наших бомбардировщиков на Берлин". На том же первом "разборе" первого налета на Москву утром 22 июля вождь приказал ускорить эвакуацию из Москвы мумии Владимира Ульянова (Ленина). 27 июля глубокой ночью после серии обработок различными препаратами, тело вождя революции в обстановке особой секретности вывезли из столицы в Тюмень, где поместили в здании сельскохозяйственного института под наблюдение специалистов и усиленную охрану. Его вернули на место только в апреле 1945 года. Но почетный караул у пустого мавзолея не убирали всю войну даже во время массированных бомбежек столицы. И он стоял на вытяжку под свист авиационных бомб и грохот зениток. Не шелохнувшись, караул продержался и весь первый налет на столицу, сменившись всего 2 раза.
Удары немецкой авиации по Москве в июле 1941 не остались без ответа. 8 августа 13 советских тяжелых "бомбардиров" дальней авиации (ДА), вылетев с аэродромов на эстонских островах Хиумаа и Сааремаа, сбросили на Берлин 70 бомб. После этой атаки советская авиация совершила еще девять налетов на столицу третьего рейха. В Ставке Верховного Главнокомандования СССР их назвали "актами возмездия". Позже военные историки окрестили эти удары прообразом "рейда мести", который провела авиация США 18 апреля 1942 года, сбросив бомбы на города Японии в ответ на уничтожение ей американской базы Перл Харбор 7 декабря 1941 года.
Евгений Кузнецов
