Арт-директор "Джаз в саду "Эрмитаж": "У нас нет задачи заработать много денег"

О самом масштабном джазовом фестивале столицы рассказал его вдохновитель и организатор – Михаил Грин.

Фото предоставлено Михаилом Грином

Джазовые концерты в московских парках постепенно становятся вполне обыденным делом. Оркестр, исполняющий пьесы, известные многим если не названием, то точно звучанием, уже добрая традиция. Тем не менее "Джаз в саду "Эрмитаж" – событие абсолютно иного порядка. Во главе фестиваля стоит радиоведущий Михаил Грин (в эфире Дон Мигель), а за конферанс отвечают джазовые критики – легендарный Владимир Фейертаг и глава самого компетентного джазового интернет-ресурса jazz.ru Кирилл Мошков. Вот уже девятнадцатый раз подряд "Джаз в саду "Эрмитаж" предлагает всем желающим абсолютно бесплатно послушать тщательно отобранную музыкальную программу.

Накануне фестиваля, который состоится 13 и 14 августа, обозреватель m24.ru Алексей Певчев, встретился с Михаилом Грином, чтобы узнать, как сделать полновесный и бескомпромиссный джазовый фестиваль.

– Сейчас продюсеры практически всех фестивалей жалуются на то, что для их деятельности настали не самые простые времена. Вы делаете фестиваль в девятнадцатый раз, а самый первый "Джаз в саду "Эрмитаж" и вовсе пришелся на дефолт 1998 года.

– Очень забавно, что дефолт пришелся ровно на середину нашего фестиваля.

Все было на новенького, тогда в Москве никто еще на открытом воздухе не делал. Мы не знали, сколько народу придет. Не понимали, как всё организовать, и билеты отдали распространять в театральные кассы. По тогдашним правилам, деньги они возвращали в течение месяца. Так что вернули нам в четыре раза меньше. Первый фестиваль делался без всякой поддержки практически. Спонсоров тоже не было. Тем не менее мы выжили и вышли в ноль. Народу пришло около пяти тысяч за три дня, хотя рекламы практически не было.

Фото предоставлено Михаилом Грином

Уже во второй год стало полегче. К нам приехали поляки, это был первый зарубежный легкий джазок. А с 2000 года у нас уже появились американцы, пошла серьезная поддержка, и фестиваль стал развиваться. У меня не стояло задачи делать витрину американского джаза в исполнении оригинальных носителей этой музыки, но, как вы понимаете, для широкой публики американцы логически связаны с началом джаза. Таким образом, на фестивале работало 40% зарубежных исполнителей и 60% наших.

Я сам придумал такую схему, и в этом году она такая же. Правда у нас первые 14 лет фестиваль шел три дня – пятница, суббота, воскресенье, но, когда нам сказали, что надо делать бесплатный вход, так как нас готовы поддержать городские власти, департамент культуры, мы решили количество дней сократить. В пятницу обычно приходило 400-500 человек, а, например, в субботу и воскресенье по 2000. Пятница – это все-таки разгон, люди узнают, работает сарафанное радио, и тогда мы решили перейти на двухдневный режим. Зато сейчас у нас каждый день играет по пять ансамблей, а раньше было не больше четырех.

– Ваш фестиваль – один из самых долгоиграющих и, пожалуй, единственный, выживший и заработавший репутацию. До этого у вас не было опыта в организации подобных мероприятий. На что вы ориентировались, затевая "Джаз в саду "Эрмитаж"?

– Это произошло абсолютно случайно, я могу рассказать. У меня были друзья-французы, в свое время работавшие со мной в Агентстве печати "Новости". Нина – преподавательница русского языка в Марселе, ее муж – Жан Кеаян – в те времена один из самых известных журналистов на юге Франции, по происхождению из турецких армян. Мы очень тесно дружили, наши дети одного возраста. После того как мои друзья вернулись в Марсель, они написали несколько книг о том, что они увидели в эпоху Брежнева. После чего лишились въезда в Россию, и мы почти потеряли связь. Ну а когда началась перестройка, Жану позвонили и сказали: "Приходите в посольство, вам выдадут визы". Вскоре наши французские друзья приехали в Москву, и мы опять восстановили наши отношения. А затем мы с женой по их приглашению в 1994 году приехали в к ним в Марсель. Как выяснилось, они решили мне сделать презент и купили билеты на музыкальный фестиваль в Ницце. В огромном парке на трех площадках проходили концерты, где выступали самые разные артисты, приблизительно, как сейчас происходит на "Усадьбе Jazz". В результате я посмотрел выступления Рэя Чарльза, Хораса Силвера, Сезарии Эворы, которую у нас в России еще никто не знал... Когда я все это увидел и услышал, почувствовал эту атмосферу, когда люди сидят на травке и слушают замечательных исполнителей, конечно же, захотелось сделать что-то подобное в Москве. Но вот где?

Сад "Эрмитаж" мы даже не рассматривали, в тот момент это был бомжатник, и для начала я решил сделать свой джаз-клуб "Земля птиц", куда в 1997 году пришел человек и сказал: "Здравствуйте. Я новый директор сада "Эрмитаж". Мы покривились, потому что представляли этот сад очень хорошо. Он сказал: "Я реставрирую сад, он в мае уже будет в порядке, можете прийти и посмотреть. Я бы хотел сделать что-нибудь такое, чтобы жахнуло!" Он оказался театральным человеком, режиссером. В джазе он не разбирался, но понимал, что это интересно. Мы пришли, посмотрели и выяснилось, что эстрада старенькая, реставрированная, но все расчищено, и можно работать. Таким образом, нашлась площадка, где мы уже 19-й год делаем наш "Джаз в саду "Эрмитаж", очень надеюсь, что доживу и сделаю юбилейный фестиваль, ну а потом – хоть трава не расти.

Фото: m24.ru/Юлия Иванко

– Руководство сада с тех пор менялось не раз, но, видимо чем-то ваш формат нравится всем. Как правило, смена руководства приводит к серьезным переменам. Неужели у вас всегда все шло гладко?

– Ну, они понимали, что помогают самому крупному некоммерческому мероприятию. Сад подчиняется департаменту культуры Москвы, а департамент нас уже много лет поддерживает. Все-таки мы делаем настоящее интеллигентное городское мероприятие в месте, куда любит приходить публика разного возраста, часто семьями. Мой сын Миша (Михаил Иконников – радиоведущий, арт-директор фестиваля Koktebel Jazz Festival – авт.) приезжает в "Эрмитаж" гулять с моей внучкой.

Когда мы сделали бесплатный вход, к нам стало приходить очень много народу. Говорят, в истории сада никогда не было такого количества публики. Мне даже иногда кажется, что для комфорта было бы лучше, если бы фестиваль был не таким массовым.

– Программа фестиваля неизменно насыщенная. Мне кажется логичным, если вы как арт-директор "Джаза в саду "Эрмитаж" представите участников.

– Один из лучших наших бас-гитаристов – Антон Горбунов – будет делать фанковую программу в сопровождении электрооргана.

Азат Баязитов, сейчас первый тенор-саксофон в оркестре Игоря Бутмана. Очень хороший мальчик, Гнесинку закончил, сделал свой проект, записал в Штатах пластинку Connection – это название диска и название коллектива.

Ансамбль аккордеониста Владимира Данилина и гитариста Алексея Кузнецова. Об этом, третьем ансамбле, я должен сказать особо, потому что это ансамбль Данилина и народного артиста России Алексея Кузнецова. Данилин, на мой взгляд, лучший в мире джазовый аккордеонист. Он не летает на самолетах, и поэтому в мире его мало, кто знает. Зато те зарубежные музыканты – я сам свидетель – которые приезжали и его здесь слышали, играли с ним на джемах, были в совершеннейшем восторге и задавали один вопрос: "Почему вы прячете такого человека?" Ему в этом году 70 лет исполняется, я специально пригласил его выступить на нашем фестивале.

Программа с Кузнецовым хитрая! Так как Кузнецову 6 сентября 75 лет, а в декабре Данилину – 70, то они сначала сыграют своими составами, какими они хотят, а потом вместе исполнят пару композиций. Такого мелодиста как Володя Данилин, я вообще, честно говоря, в нашем джазе не слышал. Столько лет его знаю, но не могу понять, как люберецкий парень так чувствует бразильскую босанову!

Ансамбль под управлением контрабасиста Игоря Уланова в программе Coltrane Forever. В этом году 90 лет великому американскому саксофонисту Джону Колтрейну, и Игорь предложил мне такую программу. Он собрал четырех лучших тенор-саксофонистов Москвы, добавил трубу и ритм-секцию и сделал такой мини-биг-бэнд.

Суит Бэби Джей – вокал (США) и квартет барабанщика Павла Тимофеева (Россия).

Суит Бэби Джей – разноплановая певица, она с успехом исполняет и джаз, и блюз, и соул. Это такой не тяжелый и не легкий джаз. Ей будет аккомпанировать ансамбль прекрасного московского барабанщика Павла Тимофеева.

Один из лучших российских трубачей Петр Востоков руководит замечательным Большим Джазовым Оркестром, с которым подготовил программу "The Beatles в джазе". За настоящим органом Hammond – виртуозный пианист Владимир Нестеренко. За основу взяты аранжировки, сделанные в 1970 году для аналогичного альбома оркестра Каунта Бэйси.

Радован Таришка – это один из лучших саксофонистов у себя на родине, в Словакии, а поможет ему на сцене прекрасный пианист Алексей Подымкин со своим ансамблем.

Юлиана Рогачева - воспитанница Гнесинки, джазового отделения, несколько лет пела в оркестре Кролла. Успела съездить в Монтрё и получить там премию. С ней работает ее муж – пианист Алексей Чернаков.

Gradischnig – Kent 4te – очень хороший квартет из Австрии. В нем особо следует отметить блестящего саксофониста Хервига Градишнига.

[html][/html]
Видео: Youtube/пользователь: PepperAdamsJazz

Квинтет трубача Алекса Сипягина (США – Россия). Специальный гость: Уилл Винсон – саксофон. Сипягин, по опросу самого авторитетного джазового издания Down Beat, входит в десятку лучших трубачей мира. Про Винсона пишут, что он просто ураган полный и очень хороший солист.

– Не нахожу среди участников одного из самых ярких джазовых пианистов и вашего давнего любимца Якова Окуня?

– Яков будет руководить джемами и играть. Мы с ним договорились, что на следующий, 20-й фестиваль, я ему даю карт-бланш, и он пригласит тех иностранцев, кого захочет.

– Практически все фестивальные продюсеры идут на компромисс, приглашая артистов-"паровозов", тех, на кого гарантированно придет публика. Поскольку "Джаз в саду "Эрмитаж" бесплатный, вас это, вероятно, не слишком касается, и вы можете позволить себе соблюдать чистоту жанра?

– Я никогда даже об этом не думал, хотя такие предложения регулярно поступают. Мне неоднократно приводят в пример Монтрё, где джазовый формат давно сбит, но я хочу, чтобы в Москве сохранился хотя бы один островок чистого джаза. Ведь в джазе есть разные жанры – есть более попсовый джаз, есть фанк, есть авангард. Можно найти что угодно! Ради чего мне обращаться к тому, что не имеет отношения к джазу? Фестивали в Монтрё и "Усадьба Jazz" в Архангельском – это чисто коммерческие мероприятия, а у меня нет задачи заработать денег (тем более, с бесплатным входом это нереально), мне просто приятно делать то, что я делаю уже столько лет, не изменяя себе.

Джаз в саду "Эрмитаж"

Мой слушатель – это люди 40-50-лет. Приходит и молодняк, и даже, если он ничего поначалу не понимает, у него на ухо ложится что-то такое, что отличается от той муры, что звучит у нас по радио. Почему я противник формата фестивалей типа Монтрё, где организаторы думают, что, если человек пришел на Deep Purple, то он обязательно потом пойдет и заодно послушает джаз. Все это ерунда! Это совершенно две разные публики, два разных потока, и они никогда не сольются. В детстве мой сын говорил: "Папа, чего ты случаешь какую-то муру", а, вернувшись из армии, сказал: "Папа, ты знаешь, мне так электроорган нравится, дай-ка я Джимми Смита послушаю". И начал делать свои программы на радио раньше меня.

Мой слушатель – это люди, которые понимают, зачем они сюда пришли. Для меня этот фестиваль очень теплый еще и потому, что к нам приходят мои старые товарищи – пожилые джазовые музыканты. Многие из них уже и не играют давно, стали такой джазовой общественностью (смеется). Некоторые из них часто бывают по средам в клубе "Эссе". Фестиваль они очень ждут, потому что для них он – возможность лишний раз увидеться.

В общем, я основатель этого фестиваля, я арт-директор, делаю его, ориентируясь на свой вкус, а он меня за 19 лет еще ни разу не подводил.

Фото: m24.ru/Юлия Иванко

– А вообще как вы воспринимаете то, что происходит с джазом: его потихоньку вытягивают на ТВ, джазовых концертов и фестивалей все больше. Можно ли говорить о том, что он становится по настоящему популярен, как это было в в 60-70 годы?

– Я прикипел к одной фразе, которую где-то вычитал в молодости: "В мире воспринимать джаз может от 5 до 7 процентов населения". Воспринимать – это не значит слушать, а значит, что человек, услышав джаз, не плюнет и не уйдет слушать блатняк. Говорить, что джаз сейчас более или менее популярен, я бы не стал. Он всегда популярен среди тех, кто к нему расположен, просто иногда его зажимают, запрещают, тогда он в подполье уходит, а потом возвращается. Джаз надо популяризировать. Джазовое отделение Гнесинки каждый год выпускает довольно много музыкантов, а работать им по специальности практически негде.

В результате я сейчас смотрю в программе "Три аккорда" в аккомпанементе играет замечательный джазовый пианист. А что делать? Он должен зарабатывать, у него семья. Джазовых клубов очень мало. В Москве в лучшем случае пять клубов джазовых, работающих не каждый день, что для европейской столицы недопустимо. И все-таки я оптимист, так как, несмотря ни на что, каждый год в джаз приходят талантливые молодые ребята с хорошим музыкальным образованием. Просто надо дать им возможность заниматься любимым делом. И я стараюсь в этом им помочь.