Сергей Собянин: Москва продолжит помогать в восстановлении Донецка и Луганска30 января 1931 состоялась премьера немого фильма Чарли Чаплина "Огни города". В эту честь обозреватель M24.ru Алексей Байков вспоминает известные немые ленты и киностудии дореволюционной России и доказывает, что когда-то Москва была столицей мирового кинематографа.
Можно провести хоть сто соцопросов, хоть сто и один, а все равно упрешься лбом в непреложный факт: для большинства современных зрителей история российского кино начинается с "Броненосца Потемкина". На западе были всякие Чарли Чаплины, Дугласы Фербанксы, Максы Линдеры и Мэри Пикфорды, а у нас все началось с Эйзенштейна, а сразу за ним явились Пырьев с Александровым и Любовь Орлова. О том, что российское кино существовало до революции, наши сограждане, исключая профессиональных киноведов, которым "по должности положено", имеют весьма смутное представление.
Кадр из фильма "Броненосец "Потемкин". Сергей Эйзенштейн раскрашивал флаг на каждом кадре вручную.
Нет, в общем, это даже понятно и объяснимо. В наши времена революционные когда-то спецэффекты "Матрицы" уже не удивляют, а сама история кино потихоньку начинает делиться на "до и после 3D". И кто сейчас станет смотреть черно-белые фильмы, снятые на аппаратуру с разрешающей способностью ниже, чем у камеры дешевого мобильника, да еще и без звука? Нам непонятен даже сам язык, которым немое кино говорило со своим зрителем, все эта истошная мимика и жесты, заменяющие реплики актеров (знаменитые титры на черном фоне старались вставлять пореже). И кто, кроме действительно упертых киноманов, пойдет сегодня такое смотреть? Кто пригласит свою девушку на ретро-показ немого фильма?
А ведь "король ужасов" Хичкок в свое время сказал, что "кинематограф мог бы стать настоящим искусством, если бы остался немым и черно-белым". "Ретроград!", - дружно отвечает ему поколение пожирателей поп-корна в кинотеатрах.
"Революция звука" действительно провела жирную черту под целой эпохой. И все же эта эпоха – была, и было российское немое кино, которое не просто шагало в ногу с мировым, но и во многом опережало его развитие, расставляя вехи там, куда другие отважились шагнуть только с появлением звука. Кстати, большая часть дореволюционного кино делалась именно в Москве, так что нам есть, чем гордиться.
"Великий немой" захватывает город: первые кинотеатры
Кадр из фильма "Прибытие поезда"
Когда французский импресарио Рауль Гюнсбург привез в Москву люмьеровский аппарат, никто не вздрогнул и не изумился. Первый в истории нашего маленького городка киносеанс состоялся 6 мая 1896 года, днем - предварительный в театре Солодовникова, а вечером - публичный в саду "Аквариум". Давали классический набор гастролировавших в то время по Европе лент, в том числе и знаменитое "Прибытие поезда". Сказать, что публика ломилась на сеансы, – сильно покривить душой. Москва в эти дни торжественно встречала на вокзале Николая II, праздновала его день рождения и коронацию в Успенском соборе, а потом немела перед ужасами Ходынки. Всем было не до кино.
Поэтому французская новинка еще целый год тихо путешествовала себе по московским театрам, садам и паноптикумам, пока 26 января 1897 года в Верхних Торговых рядах на Красной площади не открылся "Электрический театр". Фильмы шли каждые полтора часа, с двух дня до 11 вечера, вход стоил немалых по тем временам денег: 1 рубль 10 копеек за кресло в переднем ряду, 74 копейки за 2-й и 3-й ряды и 55-ть за все остальные. И что? И ничего, никакой сенсации. "Электрический театр" проработал до 31 мая следующего года и закрылся, а аппарат Люмьеров снова стал "приправой" к обычным театральным и цирковым представлениям. Москва предпочитала шоу "Станиславский Live", а кинематографом интересовалась довольно вяло.
"Новый электрический театр на Театральном проезде"
Так все и продолжалось до 1 января 1903 года. В этот день все газеты вышли с объявлением об открытии в доме Хлудовых на Театральном проезде "Нового электрического театра". "Начало представлений в праздники: 12, 2, 5, 7 и 8 ½ часов вечера, а в будни - с 2 часов дня. Цены местам от 1 рубля до 30 копеек, дети и учащиеся платят половину". Так начался второй период московской киноистории – время "бума кинозалов". Стать модным кинематографу помогла полыхавшая в далекой Южной Африке англо-бурская война. Москвичи, от всей души сочувствовавшие бурским рабовладельцам, очень быстро осознали, что смотреть войну на большом экране гораздо интереснее, чем читать про нее в газетах, поэтому толпами повалили туда, где крутили хронику. Так началась новая глава в истории индустрии развлечений, а заодно возник феномен "медиа-войны".
Практически сразу открылся и второй кинотеатр – "Электро-космографический театр", арендовавший помещение в пассаже Ганецкой, владелицы Сандуновских бань. Впрочем, он там недолго задержался: директор и владелец театра, капитан в отставке Аксюк скоро выкупил заведение в доме Хлудовых и переехал туда вместе с аппаратами и женой-киномехаником. В Москве снова остался только один кинотеатр, впрочем – ненадолго. Зимой 1904 года в особняке Матвеевой на Петровке был открыт "Электрооптический театр", а по соседству - в здании страхового общества "Якорь" - завелся "Тауматограф". 2 февраля на Тверской, напротив Елисеевского, распахнул свои двери для публики "Биографический театр". В ноябре того же года открылись "Электрический театр" на углу Лубянки и Рождественского бульвара, а также "Граммофизиоскоопофон" рядом с кофейней Филиппова. И пошло-поехало…
По деловой Москве загуляли слухи о том, что на "люмьере" можно сделать сказочные деньги, и новенькие "электротеатры" посыпались как из рога изобилия. Во мгновение ока город заполонили всевозможные "Модерны", "Паризьеноы", "Мефистофили", "Гранд-Плезиры" и "Континентали", которые отличались друг от друга лишь стоимостью мебели. Как правило, под кинозал арендовалось помещение в крупном магазине, гостинице или просто в жилом доме, где ставили стулья на 24 - 220 "персонъ", вешали белую простынку, сажали тапера и крутили себе кину, в перерывах развлекая зрителей эстрадной песней или кордебалетом, а в заведениях победнее заводили граммофон.
К осени 1908 года в Москве было уже 80 кинозалов. Власти встревожились и попытались ограничить количество такого рода заведений, "шумных и притягивающих публику в одном месте". Градоначальство издало приказ о том, что число "синема" в городе не должно превышать 75. Результат: к 1913 году их стало 107. Единственным положительным результатом всех этих попыток регламентации стало введение строгого контроля за пожарной безопасностью - и не случайно. Как мы знаем (а кто не знает, тот может пересмотреть шедевр Тарантино "Бесславные ублюдки"), старинная целлулоидная кинопленка являлась одним из самых пожароопасных материалов. Она вспыхивала при температуре 125-140 градусов и горела практически мгновенно, выделяя температуру до 1500 градусов и дым, содержавший массу ядовитых для человека веществ. Как только кинематограф вошел в моду, начались пожары с массовыми умертвиями. После гибели 100 человек на сеансе в поселке Бологое в феврале 1911 года, терпение у властей лопнуло окончательно, и Столыпин лично подписал "Нормальные правила по устройству и содержанию театров и кинематографов". В несколько измененном виде они действуют и по сей день.
"Художественный Электро-театр" на Арбатской площади
10 ноября 1909 года на Арбатской площади был торжественно открыт "Художественный Электро-театр", да-да, тот самый "Художественный". Это было первое здание в Москве, спроектированное и построенное специально для демонстрации кино. За ним последовал "Большой Елоховский электротеатр" на 200 мест, перестроенный из особняка Рожкова по проекту архитектора Шибанова. В 1913 году Л.И. Коган нанял архитектора для перестройки дома Понюшкова на углу Тверской и Оружейного переулка и открыл в нем кинотеатр "Европейский". При Сталине это здание отдали под театр кукол Образцова. Все рекорды вознамерились побить некие Фаврикодорос и Дроздов, по заказу которых бывший особняк Скворцова на Большой Ордынке был переделан в "Кино-Палас" на 805 мест с 30 ложами. Их тут же обогнал "Пегас" Ханжонкова – 1500 мест. Но по итогам года всех "умыл" один из основателей московского кинобизнеса Абрам Гехтман, открыв 6 декабря на Серпуховской площади "Великан" на 2000 мест.
А еще в том же году появились "Орион" на Преображенской площади, "Уран" на Сретенке, "Мир" на Сущевском валу, "Форум" на Садовой-Сухаревской и "Колизей" на Чистых прудах. Некоторые из них существуют и до сих пор. Завершил дореволюционную киноисторию Москвы все тот же Абрам Гехтман, открывший в 1915 году свой "Кино-Арс" на Тверской.
Продюсеры
Я смотрю на фотографии 15 "фабричных марок" - на 15 логотипов дореволюционных московских киностудий. В большинстве случаев эти маленькие картинки – все, что от них осталось. Что они снимали? Кто писал сценарии? Как звали их актеров? Некоторым, как Ханжонкову, повезло: от них сохранились почти все фильмы. От других осталась пара-тройка лент на полчаса экранного времени. А от иных и вовсе ничего, кроме этой вот "фабричной марки".
Два белых павлина на черном фоне - "Дранков. Москва-Петроград". Слон, восходящее солнце и разматывающаяся бобина кинопленки - "Художественныя фильмы I.Н. Ермольев. Москва" - этот зацепился за вечность, почти все снятое им осталось в фондах Госкино. Галльский петух, неофициальный символ республиканской Франции – "Бр. Пате"; жирная муха в оранжевом круге – студия Талдыкина; статуя богиня Афины, окруженная облаками, – студия "Минерва"; утка на фоне средневековых башен - "В. Венгеров и К"; черная розетка, похожая то ли на символическое солнце, то ли на цветок подсолнечника – тоже французы, "ГОМОН". Отдыхающий крестьянин – "Товарищество "Русь". И, наконец, вставший на дыбы Пегас и затейливо переплетенные литеры "А" и "Х" - ателье Ханжонкова.
Как казак с царским фотографом воевал
Александр Ханжонков
В начале 1905 года казачий подъесаул Александр Ханжонков шлялся по улицам Ростова-на-Дону, страдая от свежеприобретенного хронического полиартрита. Про то, как он его себе заработал ходит масса легенд, в которых, как обычно, нет ни слова правды. В частности, многократно растиражированная история про то, как он где-то на сопках Манчжурии поднял в атаку сотню, но был ранен и провалился под лед, вдребезги разбивается об выписку из его "служебного дела": "…В походах и делах против неприятеля не был". За какие именно заслуги Ханжонков получил баснословное по тем временам пособие в 5000 рублей, с которого начался его кинобизнес, – совершенно неясно. Как и то, откуда он впервые узнал о существовании кино. По одной версии, зайдя на киносеанс в Ростове, по другой - в семье Ханжонковых был свой киноаппарат, привезенный из Парижа еще в 1897 году. Так или иначе, но в том же 1905 году запасной подъесаул заглянул в московский магазин фирмы "Братья Пате", чтобы купить там аппарат. Заодно разговорился с местным приказчиком Эмилем Ошем, и тот окончательно заморочил ему голову, рассказав, что на кино можно сделать огромные деньги. В итоге все свои сбережения Ханжонков вкладывает в прокатное предприятие "Торговый дом «Э.Ош и А.Ханжонков".
Никакого кинопроката в те времена еще не существовало. Перекупщики и авантюристы всех мастей катались в Европу и Америку, где покупали фильмы по цене пленки: чем больше в картине метров целлулоида – тем дороже. Прибыль этих челноков, как правило, не превышала 10 процентов, что партнеры очень скоро почувствовали на собственной шкуре. С трудом "обернувшись" по первому разу, Ханжонков отправил Оша за новыми фильмами в Штаты, а сам сел писать письма во все европейские киностудии с просьбой предоставить ему ленты без предоплаты. Откликнулась лондонская компания "Гепфорт", приславшая в Россию образцы всей своей продукции, копии с которых разошлись по московским кинозалам "на ура". Ханжонков тут же отделался от Оша, убрал его фамилию из названия торгового дома и снял себе помещение в здании Савинского подворья на Тверской. Там разместились лаборатория по изготовлению титров, копировальные аппараты и небольшой павильончик для съемок. Уже тогда Ханжонков понял, что делать свои фильмы куда интереснее и выгоднее, чем прокатывать зарубежные, однако первая его картина "Палочкин и Галочкин" так и не была закончена.
В то время на всю Россию был один режиссер – инженер-путеец по фамилии Гончаров. Строить железные дороги ему до смерти надоело, и он решил попробовать себя на новом поприще, написав сценарий по мотивам всенародного хита "Из-за острова на стрежень". Его купил питерский фотограф Дранков, входивший в пул "поставщиков Е.И.В.". Он нанял актеров из Петербургского народного дома, арендовал театральные костюмы и вывез все это хозяйство на озеро Разлив, где и снял 6-минутный фильм "Понизовая вольница", содержавший сразу две инновации: первый в истории мирового операторского искусства "наезд" камеры и первый спецэффект. Игравшая княжну актриса наотрез отказалась падать в воду, к тому же худосочный "Стенька Разин" все равно был не в состоянии ее поднять, так что на скорую руку был изготовлен манекен, а чтобы зритель ничего не заметил – применили монтажную склейку.
кадр из фильма "Понизовая вольница"
Ханжонков решил ответить – и наскоро снял собственную игровую ленту "Драма в таборе подмосковных цыган" с настоящими цыганами из стоявшего в Кунцево табора. Из-за них лента и провалилась в прокате: цыгане верили в то, что фотоаппарат или кинокамера способны украсть у человека душу, поэтому во время съемок все время старались не встречаться глазами с объективом. Кстати, с актерами у молодого российского кино была полная беда. Театральные артисты держали кинематограф за "низкий жанр" и не хотели сниматься ни за какие деньги. "Кузницей кадров" в итоге стали "народные дома" - любительские театры. Из них и вышло почти все первое поколение российских кинозвезд, в том числе Иван Мозжухин и Вера Холодная.
А Гончаров тем временем рассорился с Дранковым, заявив, что тот "угробил Разина по первому разряду" и уехал в Москву. Покрутился в российском филиале французской студии "ГОМОН", где снял провальный фильм "Жизнь и смерть Пушкина" и пристал к Ханжонкову. В его папке уже лежали сценарии к трем картинам, которые вскоре прославят московское ателье на всю Россию: "Боярин Орша", "Русская свадьба XVI столетия", "Ванька-ключник" и "Ермак - покоритель Сибири". Все это и многое другое было снято на арендованной в Сокольниках даче с прудом и в Саввинском подворье. Лишь в 1911 году Ханжонков построит свой первый кинопавильон в Крылатском, который вскоре придется закрыть – слишком уж далеко от Москвы он расположен. К тому же конкуренты, братья Пате, уже приступили к строительству кинофабрики, оборудованной по последнему слову техники, включая только что появившиеся "юпитеры". Ханжонков тут же построил на Житной улице свою, не хуже, и сумел "открыться" всего на месяц позже, чем французы.
Кинофабрика Ханжонкова на Житной улице
Тем временем у Гончарова созрела идея первого российского военно-исторического блокбастера. Почитав сценарий "Обороны Севастополя" и прикинув бюджет, Ханжонков своего первого режиссера попросту послал, но не в направлении известного слова из трех букв, а в столицу, искать поддержки у государя. С коммерческой точки зрения выглядела эта затея весьма сомнительно: фильмов, длиннее получаса, тогда во всем мире никто не снимал, а тут сценарий на целых 100 минут экранного времени!
Гончаров получил от Николая не только почти всю требуемую сумму (40 тысяч рублей, это при том, что средний годовой доход русского крестьянина составлял всего 40 рублей), но и целую армию в личное пользование: офицеров Генштаба в качестве консультантов и солдат для съемок батальных сцен. И даже подводную лодку получил, чтобы снять с ее помощью сцену затопления линкоров на рейде. Успех был не просто грандиозным – "Оборона Севастополя" не сходила с экранов несколько лет, а Ханжонков с Гончаровым уже снимали "Великую Отечественную войну 1812 года".
кадр из фильма "Оборона Севастополя"
Дранков же исхитрился стать первым в России папарацци, сняв через "сердечко" в двери сортира в Ясной Поляне документальную ленту "Русский граф Лев Толстой" (позировать для камеры в официальном порядке великий писатель отказался наотрез). Но этого оказалось мало для того, чтобы побить московского конкурента. Тогда придворный фотограф сделал ход конем и изобрел сериал, прокатив по стране 6-серийную "Соньку Золотую ручку". Тут, наконец, его оценили "наверху" и допустили к бюджетам, доверив снимать официоз из официозов: "Историю царствования дома Романовых". Николай II фильму оценил, но сумел с присущей ему бестактностью буквально убить Дранкова на месте, спросив у него, не он ли снял "Севастополь"? Это было фиаско. Окончательное и бесповоротное. Ханжонков навсегда остался №1 в истории российского кино.
Свою "желтую майку лидера" бывший подъесаул носил вполне заслуженно – именно потому, что не боялся браться за самые рискованные проекты, если даже они и не гарантировали прибыль. Его сотрудники занимались профессиональным хедхантингом, выискивая по всей России помешанных на кино и просто странных личностей. Так в Вильно был обнаружен скромный чиновник Владислав Старевич, обожавший делать из найденных на помойке материалов фигурки насекомых и карнавальные костюмы. Ханжонков перевез его в Москву и тот снял на его кинофабрике изумивший весь мир "кукольный" мультфильм "Прекрасная Люканида, или война усачей с рогачами". Из неудачника-изобретателя Владимира Сивенсена Ханжонков сделал лучшего в России оператора, создал первую в России студию документальных фильмов и заставил всех мужчин империи сходить с ума по двум Верам - Холодной и Коралли. Уже в эмиграции он попытался стать еще и создателем звукового кино, но на завершение экспериментов не хватило денег. А еще к 1917 году дом Ханжонкова контролировал треть российского кинопроката! Студии Ханжонкова за все время своего существования отсняли 429 художественных фильмов и 272 документальных и учебных. Именно из его национализированной кинофабрики при советской власти "получился" Мосфильм. Но были и другие.
кадр из мультфильма "Прекрасная Люканида или война усачей с рогачами"
Товарищ "Русь"
Киноателье "Русь" было основано в 1915 году купцом-старообрядцем Трофимовым и оператором Моисеем Алейниковым. Трофимов сразу заявил, что видит свою миссию не в том, чтобы наживаться на киноискусстве, а в том, чтобы "русская картина превзошла заграничную, как русская литература и русский театр". Развлекательных фильмов "Русь" не снимала принципиально, сделав ставку на серьезные темы и "атмосферность", зачастую даже в ущерб художественной составляющей. Картины Трофимова и Алейникова громила критика и запрещала цензура, но они снимали все новые и новые: о судьбе изнасилованных женщин, о сектантах и разбойниках, экранизировали Толстого и Вертинского. Можно сказать, что с "Руси" начался весь российский арт-хаус.
После революции Трофимов сперва эмигрировал, а затем вернулся и снова, но на короткое время, возглавил свою старую киностудию, переименованную в "Межрабпом-Русь". Затем его следы теряются, а студия превращается в "Союздетфильм", позднее – "Киностудию имени Горького".
Наиболее известные фильмы "Руси": "Дочь истерзанной Польши", "Лгущие богу", "Белые голуби", "Бал Господень", "Поликушка".
Ермольев
Ермольев - еще один великий московский кинофабрикант, знаменитый уже тем, что смог почти на равных конкурировать с самим Ханжонковым. В киноиндустрию он "втянулся" совершенно случайно: в доме его родителей остановился проездом Морис Гаш, директор российского отделения "Братьев Пате". После нескольких дней общения Иосиф Ермольев забросил свою, так и не начавшуюся учебу на Юрфаке МГУ, и устроился к иностранцу переводчиком. Потом он несколько лет отработал у Пате на всех должностях - от помощника оператора до директора бакинского филиала фирмы. За это же время Ермольев создал в Ростове торговый дом "Ермольев Сегель и Захрин", в котором начал с того же места, что и Ханджонков: стал покупать зарубежные картины и прокатывать их в России. Затем стал снимать уже сам, причем наибольшую известность ему принесла снятая по пьесе Пушкина "Пиковая дама". Также Емольев построил третью в Москве кинофабрику, оснащенную всеми возможными техническими новинками, в которой можно было снимать хоть ночью, хоть во время зимних холодов.
После революции весной 1918 года Ермольев, в условиях разрухи, торопясь изо всех сил, доделывает фильм "Отец Сергий" по повести Льва Толстого, ныне ставший классикой нашего кино, а затем уезжает в эмиграцию. Там он пытается работать во Франции и в США, но оседает в итоге в Германии в киноконцерне UFA. Его фабрика, вместе с предприятиями Ханжонкова, вошла в состав будущего "Мосфильма".
Как итог
Это далеко не все киностудии, но об истории остальных мы знаем еще меньше... И, может быть, не стоит прямо сейчас рваться покупать диски серии "Из архивов Госкино", или качать все, что под руку попадется для "повышения культурного уровня", но надо хотя бы помнить о том, что все эти фильмы были, и что Москва считалась одной из столиц мирового кино.
Алексей Байков
