Рубен Варданян: "Невозможно добиться успеха, если понижать планку"

Предприниматель Рубен Варданян рассказал о счастье как бизнес-мотиве

В кампусе Московской школы управления "Сколково" состоялось мероприятие "Эффективные бизнес-модели: счастье как супермотив". Перед аудиторией выступил успешный бизнесмен, филантроп, советник президента, председателя правления ОАО "Сбербанк России" Рубен Варданян. Сетевое издание M24.ru провело онлайн-трансляцию мероприятия. Приводим полную текстовую версию выступления.

- Добрый вечер. Хочу начать с того, что поздравить всех нас: сегодня официально Международный день счастья. Я об этом не знал, честно должен признаться. Мне об этом сказали, я понял, что неслучайно было предложено поговорить о счастье как состоянии души людям, которые занимаются бизнесом.

Я нахожусь в сложной ситуации, потому что, с одной стороны, я вижу в зале очень много знакомых лиц, которые достаточно хорошо меня знают, и рассказывать снова о себе как-то не очень правильно. С другой стороны, действительно, оглядываясь назад, особенно сейчас, когда у меня переходный период - я нахожусь в переходном периоде от управления инвестиционным банком к созданию собственной компании, собственных проектов, связанных как с бизнесом, так и с благотворительностью, - конечно, хочется подвести некоторые итоги того, что было сделано, почему делалось, что делалось и ради чего делалось.

Я вкратце скажу два слова о себе, чтобы просто ввести всех в общее пространство. Так получилось, что в 17 лет я из Еревана, закончив школу с золотой медалью, приехал в Московский университет, это был 1985 год, начало перестройки, начало изменений, происходящих в нашей стране последние уже практически 30 лет, и поступил на экономический факультет МГУ, который тогда был оплотом социализма. Радостно было объявлено, что последние рыночники были выгнаны с факультета, чтобы не мешать правильно обучать студентов - будущих политэкономистов - основам марксизма-ленинизма.

После первого курса я ушел в армию, тогда была снята бронь, и два года провел, служа в Вооруженных силах. Но при этом умудрился прочесть очень много книг, очень много информации, материалов о том, что было запрещено. Тогда как раз открылись возможности, и огромное количество запрещенной литературы стало возможным читать. И мне повезло, что в это время у меня был друг-почтальон, и я прочел очень много интересных книг, о которых даже не знал. Никогда не знаешь, где, как и что произойдет с тобой и как это повлияет на твою жизнь с точки зрения того, что потом сыграет очень большую роль.

Вернувшись, я понимал, что будут новые реалии, понимал, что мы движемся или в сторону капитализма, или в сторону уже тяжелейшего кризиса. Меня часто спрашивают: как же так, в 21 год я начал заниматься инвестиционным банковским бизнесом - в тот момент, когда в стране это было никому не известно, и когда понимание того, что это будет востребовано, было минимальным?

Наверное, уже сейчас можно подводить хорошую базу под многие свои действия и объяснять умными, серьезными словами, почему ты сделал то или другое, но, если постараться быть объективным и посмотреть, что же мною двигало (и это как раз, мне кажется, часть нашего сегодняшнего разговора), я смог для себя сформулировать очень важный вопрос: кем я хочу быть. Раз. Второе: как я хочу измерять свой успех. И третье: насколько я готов рисковать ради этих первых двух вещей.

Конечно, не было прямого упражнения с прописанными бумажками и словами правильными, но, тем не менее, было несколько постулатов, которые для меня стали основой, фундаментом, от которого я уже дальше двигался в своей жизни.

И первое, что я сказал себе, что для меня было очень важно, что я хочу построить инвестиционный банк профессиональный, который реально повлияет на изменения, происходящие в стране, и этот инвестиционный банк будет признан международными клиентами. И для меня как для человека тогда очень молодого, немножко наивного и романтичного было очень важным, чтобы это было бы действительно по лучшим стандартам международным, чтобы это было… Действительно, была иллюзия в сторону капитализма, что там все правильно, все хорошо. У нас все было с двойными стандартами, все было неправильно, все было неискренне, а вот капитализм – это правильно, хорошо и честно, и мы построим лучший инвестиционный банк, который по этому принципу будет работать.

И сейчас уже понятно, что "Тройка Диалог", достаточно известная компания, ушедшая, к сожалению, в историю финансового рынка России, но, тем не менее, которая оставила свой яркий след в истории нашего фондового рынка с точки зрения не только того, сколько мы заработали денег, но и того, как мы это делали, что мы делали, каким образом мы существовали, какая была культура... Если посмотреть на "Тройку", там были тоже соблюдены три вещи, которые, мне кажется, позволили тройке быть успешной.

Первое: мы сказали, что мы работаем вдлинную (в 1991 году это было очень нетипично); второе: мы сказали: "Мы – обслуживающая компания. Нравится кому-то или нет, но мы все занимаемся обслуживанием клиентов. Мы – сервисная компания"; и третье: мы сказали, что мы уважаем себя, уважаем страну, в которой живем, уважаем то общество, в котором существуем, поэтому мы считаем важным быть не просто машиной по зарабатыванию денег, но делать много для того, что мир вокруг нас менялся в лучшую сторону.

Вот эти три фундаментальных принципа, которые мы в том числе отразили в слогане "Доверие. Достоинство. Доход", который был основой нашей, на самом деле, жизни. Это не означает, что мы всегда, во всем делали все вещи так, как мы декларировали, к сожалению, у нас тоже были отступления, но фундаментальное, стержневое – это нам действительно удалось удержать. Так вот, этот слоган, если вы прочтете: "Мы делаем будущее сегодня, чтобы завтра подняться выше мечты".

Тут была долгая дискуссия, вообще ради чего ты занимаешься бизнесом, что тобой движет, насколько ты вообще готов чем-то жертвовать или не жертвовать, что является критерием успеха, определяется количеством денег на твоем счете, количеством людей в подчинении или чем-то еще. Так вот, в "Тройке" изначально мы заложили основу того, что мы хотели действительно, были убеждены в том, что, создавая нашу компанию, мы реально меняем Россию. И сейчас уже это само собой, такие, знаете ли, синонимы, что первое IPO, компания "НИПЕК", первые паевые фонды, одни из первых паевых фондов, одни из первых облигаций, создание биржи, создание всего - это кажется само собой разумеющимся, но это все было сделано людьми, которые только-только пришли со студенческой скамьи и пытались построить не просто компанию, но еще и вокруг себя всю индустрию.

Я, может быть, попросил бы показать ролик о "Тройке Диалог". Я понимаю, что многие из вас, здесь присутствующих, знают о "Тройке", но у компании было, на самом деле, свое лицо, свой определенный характер. И я хотел бы сказать чуть больше, потому что мне это кажется очень важным элементом - в том числе почему ты счастлив или несчастлив. Давайте посмотрим.

Просмотр видеоролика.

Это маленький ролик о том, что мы делаем, который показывал очень динамичную модель взаимоотношений с миром. Если вы видите, наш знак, кстати, был один из первых знаков, который был динамично двигающимся знаком, не статичным, а динамичным, он постоянно менялся. Ни на одной визитной карточке не было того же знака. Так что он говорил о связи между разными людьми, о том, что мы пытаемся именно конвертировать наше умение работать с разными людьми в то, что это превращается в определенный сервис, в определенный продукт.

Так вот, очень много есть легенд про "Тройку", есть разные восприятия, есть, к сожалению, и негативные истории, как у любой компании. Мне кажется, одна из основ того, почему "Тройка" оставила такой яркий след, что там была определенная четкая модель. И когда меня спрашивают, как добиться успеха в бизнесе, я говорю: "Я не уверен, что я знаю какую-то тайную формулу". Но для себя я вывел три фундаментальные вещи.

Первое – это обязательное наличие цели, причем очень четко сформулированной. И очень важно, чтобы первое лицо или команда, которая управляет компанией, никогда с этого фокуса не сваливалась в другие возможности. То есть эта цель должна быть очень четко сформулирована, и этот фокус надо уметь держать.

Второе – это наличие сильной команды, людей, которые действительно должны быть очень сильными, сильнее, чем ты. И по уровню твоей команды определяется, насколько ты можешь быть успешным или нет. Надо сказать, что в "Тройке" действительно были очень яркие люди. Все, кто работал со мной, были умнее, сильнее, профессиональнее и талантливее, чем я, и намного более опытные. И в этом смысле я этим очень гордился, потому что мне было 23-25 лет, когда пришел Берни Сачер, который уже был партнером Goldman Sachs. Потом Фред Берлинер, который был гуру с Wall Street и торговал бумагами. Или Жак Дер Мегредичян, Ричард Огдон, Андрей Шаронов, Сергей Скворцов, Павел Теплухин, Гор Наапетян. Можно продолжать список людей, они все очень яркие, все очень талантливые. На самом деле, они все оставили свой след, несмотря на то что они были самостоятельно состоявшимися людьми, которые осознанно приняли решение прийти работать в "Тройку". Вы видите, что это все люди, которые оставили след в индустрии, оставили след в других компаниях, реально добились большого успеха в своей карьере.
Это, мне кажется, очень важный пример того, что ты не должен бояться иметь вокруг себя сильных людей, если ты можешь их правильно замотивировать и правильно их можешь объединить. И не бояться этого.

И третий, конечно, очень важный элемент – это внутренние правила игры, внутренняя система управления, она должна быть последовательной, постоянной. Как бы она ни была на самом деле сложна, один из важнейших элементов того, почему тебе удается добиться успеха, если ты последователен в своих действиях, несмотря на то, что происходит вокруг тебя, когда мир рушится, не меняется.

Сейчас это кажется само собой разумеющимся, но (еще раз, это мелочь, но на самом деле это кирпичики, которые отличали "Тройку") в 1991 году мы наняли "Куперс энд Лайбранд" подтвердить нашу финансовую отчетность, которая была убыточная, и за это заплатили 25 тысяч долларов, не имея офиса, не имея, на самом деле, служебной машины, но считали важным, принципиальным, правильным иметь историю компании, начиная с первого дня, подтвержденную финансовой отчетностью. То есть мы выстраивали репутацию, которая позволила нам привлечь иностранцев в виде клиентов со всего мира, будучи небольшой компанией, не обладающей какими-то огромными связями или огромным капиталом.

Поэтому последовательность является одним из ключевых элементов успеха.

Все это на самом деле, возвращаясь к теме сегодняшнего нашего разговора, кончается тем, зачем ты все это делаешь. У каждого из нас есть свой двигатель, у кого-то он более ярко выражен, у кого-то менее ярко выражен. Без двигателя, без такого атомного реактора, как я шучу, очень сложно сломать стены вокруг себя, перевернуть мир, добиться большого успеха.

У каждого из нас есть свои критерии, что значит "я перевернул мир, добился успеха"? Для меня, для человека, который пришел в эту жизнь из очень творческой семьи, я должен сказать откровенно, что это тоже было очень интересным и движущим моментом. Так получилось, что в моей семье я – единственный, кто занимается бизнесом. Вся моя семья из творческой интеллигенции. У меня отец архитектор, сестра – композитор, автор большого количества очень известных песен. И мама очень много играет и абсолютно творческий человек. Я был единственный, как я шучу, который (и это реальность) не умел ничего этого делать, поэтому вынужден был пойти зарабатывать деньги, потому что ничем более нормальным заниматься я не умел.

Но если говорить серьезно, то это действительно был очень интересный момент, потому что мне надо было найти себя в том, что для меня было очень важным, чтобы не просто заниматься работой, а делать то, что мною движет, делает меня счастливым.

Меня часто спрашивают: "Как так, будучи безумно занятым человеком, человеком, который все время в командировках (я провел четвертую ночь в самолете, летел, чтобы выступить сегодня перед вами, побывал в четырех странах) при этом совершенно счастлив тем, что я делаю, нахожусь в мире с самим собой?" Одна из причин – потому что я действительно глубоко верил в то, что то, что мы делали, это было не просто зарабатывание денег, мы действительно меняли страну. Я считаю, в лучшую сторону.

Мы ее меняли, но меняли к пониманию, что такое финансы, что такое фондовая индустрия, что такое сервис, что такое элементарно брать трубку и говорить: "Алло, здравствуйте. "Тройка Диалог" слушает". В 1992 году клиенты от неожиданности кидали трубку обратно. Это сейчас кажется, на самом деле… Просто мы сейчас все забыли, но, понимаете, мы начинали, когда помощник первого вице-премьера мне позвонил и спросил: "Кто такой Dow Jones и куда он падает?", когда был мексиканский кризис. И это была реалия того, где мы жили. Это все мы сейчас забыли, нам кажется, что это все на самом деле было не с нами. Но это все реалии того, в каком пространстве мы оперировали и что мы создавали. И когда мне говорят: "Вот сейчас это все легко, миллиарды туда и обратно", я говорю: "Просто вы не понимаете, какой путь мы прошли за эти 20 лет".

Но все это время всегда действительно для меня большим драйвером было не только и не столько зарабатывание денег. Конечно, при капитализме зарабатывание денег подтверждает, что у тебя что-то правильно, но сам факт, что ты можешь изменить то, что кажется невозможным. Невозможным было то, что армянин из Армении сможет приехать и убедить не только россиян, но и иностранцев дать деньги под управление, дать деньги на сделки. Убедить большое количество коллег, которые в 90-е годы должны были прийти работать вдлинную в маленькой компании с непонятной индустрией в стране, где происходили постоянно какие-то катаклизмы, что в это можно поверить и к этому присоединиться.

У "Тройки" действительно была уникальная модель: дело в том, что мы были российской компанией, в которой работало огромное количество иностранцев, я перечислял фамилии. У нас в правлении были люди со всего мира. И это было уникально: мы были достаточно мультикультурны, и это была очень непростая вещь – сохранить дух компании, имея такое разнообразие людей с разным опытом.

Построение партнерства. На сегодняшний день, вы знаете, это, наверное, одно из самых больших достижений "Тройки", там 123 партнера – закрытые сделки, всего 170 партнеров, которые были собраны системой внутри, которые сами добровольно становились собственниками компании и которые ощущали свою сопричастность с тем, что они делают. Весь механизм принятия решений коллегиальный, весь механизм отбора партнеров, когда 10% черных шаров означали, что не может человек стать партнером компании.

У нас был лучший сейлз, американка, которая три раза не была избрана партнером, и мы вынуждены были с ней расстаться, потому что, если три раза партнеры прокатили, сказали: "Мы не хотим, чтобы она стала партнером", мы с ней расстались. И это было очень непросто. Лучший сейлз, который дает тебе больше всего доходов, и он не становится партнером, и при этом 10% – это означает, если десять человек из 100 проголосовали против, ты должен идти на это, имея 70% в компании. Или ты на это идешь, или ты на это не идешь, ты должен быть последовательным в своей деятельности.

Поэтому, говоря о проектах, говоря о том, что я делал, здесь есть четыре проекта, они все о разных вещах, но все об одном и том же: о попытках поменять мир, попытках поменять вокруг себя пространство, попытках убедить себя и других, что невозможное возможно, и все зависит от нас самих.

Мы все находимся в проекте, которым я горжусь, я счастлив, что я его сделал совместно с людьми очень разными, очень по-разному относящимися ко многим вещам. Я никогда не забуду наш спор, я очень благодарен Герману Грефу, он об этом рассказал здесь, на этой сцене, мы с ним очень долго спорили, когда он, будучи министром экономического развития, сказал, что он не верит, что в России кто-то даст деньги без звонка, без государственного вмешательства. И после долгого спора мы не взяли ни копейки от государства из денег, которые были выделены на два проекта – на наш проект и на санкт-петербургский проект. И я был счастлив, когда он здесь признался, что он был неправ, когда 18 человек на разных стадиях присоединились к проекту, и многие другие люди дали и деньги, и время, и свои усилия – и этот проект стал возможным.

Меня часто спрашивают, как это удается, я говорю: "Знаете, надо просто очень верить в свою мечту. Надо очень верить в этот проект".

Я всегда привожу такую историю, для меня она очень показательна. Я думаю, что она действительно будет вам очень иллюстративна. Так получилось, я в своей жизни совершенно случайно был приглашен на частный ужин, на котором присутствовал основатель Сингапура Ли Куан Ю – человек легендарный. Был 2005 год, школы еще нет, ничего нет, есть только мечта, есть идея. Даже проекта еще нет, есть только идея, есть несколько человек, которые готовы этот проект делать. И мы с ним ужинаем, нас шесть человек, несколько банкиров. Он всегда, в любой стране, куда приезжает, встречается с частным сектором. Ему тогда было 83 года.
Я ему рассказываю о своей мечте, он говорит: "Ты знаешь, мне нравится твоя мечта, я стану членом совета директоров твоей школы". С точки зрения протокола, с точки зрения вообще всего, что возможно, это нарушение всех правил, всего и вся, все в шоке. Он говорит: "Я буду поддерживать твой проект".

И он каждый год приезжал сюда. Кто здесь учился, студенты помнят, когда еще в недостроенном здании он сидел в пальто, и выступал перед вами в холодном зале. И он мне пообещал, сказал: "Рубен, если ты школу и все будет сделано, я с тобой поеду в Армению". Он поехал со мной в Армению со своей дочерью, два с половиной дня он провел в Армении.

И я его спросил: "А почему вы это сделали? Я же не верю, что мои красивые глаза произвели такое неизгладимое впечатление, что вы не смогли мне отказать, на самом деле, и поэтому решили стать членом совета директоров школы". Человек очень рациональный, абсолютно прагматичный, абсолютно без эмоций, скажем так, даже не хватает эмоциональности. Он мне сказал: "Знаешь, Рубен, через 20 лет Сингапур начнет проигрывать конкурентную свою позицию по отношению к Мумбаи и к Шанхаю, потому что больше бизнеса, там более активная бизнес-среда, там будет больше англоговорящих, там будет лучше инфраструктура. Через 20 лет мы станем не настолько привлекательны, как сейчас, для многих компаний. Плюс за 20 лет технологии станут более… позволят передвигаться по миру. И мы считаем, что все, что находится в зоне семи часов лета, уже станет тоже интересным для Сингапура. Потому что мы считаем очень важным для нас в этой зоне семичасовой присутствовать. А Россия большей частью находится в этой зоне, и поэтому для меня очень было важно, чтобы будущие бизнесмены, которые будут лицом России через 20 лет, знали бы о Сингапуре, знали бы о том, что такая страна есть. И более того, чтобы мы выстроили с ними связи, исходя из того, что Сингапур играет очень важную роль". Я спросил: "А какой у вас горизонт планирования?". Поражен тем, что он мне рассказывает все так четко, он сказал: "Ну на 80 лет, больше не получается".

Это кажется сказкой, но это реальность, то, что сделал человек – он построил страну. Со всеми плюсами и минусами, я не хочу идеализировать, там есть очень много проблем и очень много своих сложностей. Тем не менее, страна с доходом 300 долларов на человека в 1965 году стала сейчас страной, имеющей 98 тысяч долларов на человека доход, не имея нефти, газа, ничего, а имея просто целенаправленную последовательность деятельности.

И проект "Сколково" – это был тоже проект того, что показывает, что мы очень часто не верим в то, что невозможное возможно. Мы можем привести тысячу причин, почему это невозможно. Это наше любимое занятие – искать, почему это нельзя. Это наше любимое занятие – искать, почему это не получится.

На самом деле, здесь есть две фундаментальные, базовые проблемы, о которых мы будем говорить сегодня чуть больше. Это радиус доверия, потому что мы никому не верим. Я всегда задаю вопрос: "Посчитайте, какому количеству людей вы верите, вы доверяете". А еще отдельно: "Подумайте, какому количеству институтов, неважно каких, вы доверяете, с точки зрения самого института: власть, организации, компания, в которой вы работаете". И я должен сказать, что, за редким исключением, цифра доходит до десяти человек, и, за редким исключением, доходит больше чем до трех организаций. Мы живем в очень узком мире доверия.
И это фундаментальная проблема, потому что нам кажется, что, как только ты начинаешь доверять, ты оказываешься в ситуации очень уязвимой, потому что, если тебя обманут, твое разочарование похоже на то, как будто к тебе в квартиру залезли воры. И вот это ощущение гадливости, потому что они ушли, даже взяли, но вот это ощущение неприятности оттого, что ты доверился, расслабился, и тут же получил... И неважно, что это всего один из пятерых, потому что когда спрашиваю: "А сколько человек не оправдали ваше доверие?" – обычно, если человек пятерым верит, один был, с которым произошло такое. Но этот один помнится больше, чем те пятеро, которым ты доверяешь полностью. Поэтому первое фундаментальное – мы никому не верим. Если мы никому не верим, мы не хотим брать риски и делать больше.

Второе – это горизонт планирования, то, о чем я рассказал, про Ли Куан Ю. На самом деле, на сегодняшний день, когда я спрашиваю у людей, какой горизонт планирования своей жизни, какие планы на 20 лет вперед, мне говорят: "Слушай, мы не знаем, завтра что будет, а ты мне задаешь вопросы такие".

Чтобы вы понимали, как мы жили, когда мы переехали в 1996 году в центр, у нас был специальный человек, который стоял на Калининском и смотрел, "скорая помощь" поехала в Кремль или не поехала в Кремль, потому что от того, что будет с Ельциным, зависело, что будет с фондовым рынком. И мы жили в режиме того, что надо было отслеживать, какая будет ситуация, потому что от этого зависело колебание. А тут говорили: "На десять лет вперед надо планировать", – когда мы не знали, завтра будет президент или нет, и вообще что с ним происходит. И обсуждение долгосрочных проектов в условиях, когда ты живешь вкороткую…

На самом деле, очень просто общество проверяется количеством проектов, которые реализуются не государством, а частным сектором вдлинную больше, чем на 20 лет, горизонт поколенческий, потому что 25 лет – это одно поколение. Если мы видим проекты, которые реализуются больше, чем на 25 лет, это означает, что человек видит, что он передаст следующему поколению какие-то определенные вещи. К сожалению, в России это единичные проекты на сегодняшний день.

Одна из причин, почему мы создали в "Сколково" этот центр, - потому что мы прекрасно понимаем, что это неизбежный процесс: мы должны оставить наследство, мы должны научиться думать вдлинную, мы должны научиться давать людям… заставить людей думать не в режиме сегодняшнего дня, а в режиме 25 лет, 50 лет – и это нормальный процесс. Только так будет нормальное здоровое общество.

Поэтому, когда мне говорят: "Бизнес-школа "Сколково"... Я очень рад здесь видеть выпускников. Я очень рад видеть здесь уже вице-губернаторов и бизнесменов, которые уже построили интересные компании, но все равно я прекрасно понимаю: то, что мы делаем этот проект, будет он успешным или нет, мы узнаем, только когда пройдет 20 лет. Когда реально пройдут огромные изменения, когда поток выпускников добьется успеха (или не добьется успеха) в своей разной деятельности. И они будут понимать, что частичка этого успеха была связана с тем, что они пришли в "Сколково", и у них возникла возможность пообщаться с людьми, у них возникла возможность друг с другом обменяться опытом и знаниями. У них появилась возможность посмотреть на мир с другого угла – и это дало им толчок к развитию, которое им позволило добиться успеха.

Я в 1991 году себе сказал, будучи 22-летним парнем: "Могу ли я позволить себе 20 лет ждать?" Это был первый вопрос, на который я для себя отвечал, когда готов был войти в "Тройку". Я в нее входил из очень успешного банка, с зарплаты 1000 долларов на 100 долларов, то есть я уходил с десятикратным понижением компенсации, понимая, что я теряю. Но я шел туда. Где я считал, что у меня больше шансов на успех.

Могло не получиться. Абсолютно точно могло не получиться, по многим причинам – и объективным, и субъективным, и по моей вине, и по вине того, что рынок, и мы ругались с Петром Дерби, у нас были проблемы на фондовом рынке, можно бесконечно перечислять – но, тем не менее, это было осознанное решение, и оно было осознанное на 20-летнем горизонте.

Второй критерий успеха, очень важный (я хочу сказать, это тоже важный элемент, который внутри нас у каждого должен быть) - фундаментально честный разговор с самим собой. Я себе сказал: в тот день, когда я должен буду взять охранника, я уйду с работы. И это я себе сказал, будучи 21-летним парнем, для меня это было важно. Почему это было важно – это другой вопрос. Это глупость, потому что мы живем в мире очень несовершенном, есть очень, к сожалению, большая преступность, очень много происходит вещей, не связанных с тем, хороший ты или плохой. Но я смог для себя сформулировать то, что для меня было важным, что я могу пойти сесть в метро – для меня вот эта внутренняя свобода была принципиально важным критерием успешности. И это сильно отличается от какого-то другого критерия для кого-то другого.

У меня есть друг, который говорит: "Я каждый зарабатываю миллион – я как будто получаю пятерку. Вот миллион получил на счет, значит, пятерку получил. Значит, я отличник. Вот если я не зарабатываю миллион долларов в день, у меня, значит, проблемы, я что-то делаю неправильно". Это его критерий, нельзя говорить, что это правильно или неправильно. Внутреннее ощущение того, что есть для него или для меня, или для вас то, что является подтверждением того, что вы делаете правильно.

Возвращаясь к проектам. Я не знаю, надо ли показывать ролик про "Сколково": что это такое, что собой представляет, но поверьте, что это действительно удивительный пример того, когда много людей вместе собравшихся, делают то, во что никто не верил.

Не верили журналисты. Все журналисты писали про количество денег, про то, что не получается. Не верили госчиновники, не верили студенты, которые, не стали рисковать и поехали в Гарвард. И сломать это недоверие – это действительно требует огромных усилий и внутренней убежденности.

Я хочу рассказать о двух проектах, просто чтобы потом перейти к вопросам, не связанных с Россией. Они связаны с Арменией, моей малой Родиной, хотя один из них международный проект, второй – очень армянский проект.

В 2003 году я приехал (как я уже сказал, я родился в Армении, я в 17-летнем возрасте уехал из Армении, я в Советском Союзе тогда жил, мало ездил по Армении, там машин не было, и все было не так просто) в Татевский монастырь, он находится в 290 километрах от Еревана, на вершине ущелья, в горах, VIII века монастырь, полностью разрушенный землетрясением, частично восстановленный, частично сохранившийся, несмотря на все эти катаклизмы. И я понял, что это действительно уникальное место. Оно уникальное не только как религиозное, но и вообще сам факт, что люди смогли это сделать. Это XIV-XIII век, и тысячи монахов там учились. Я подумал, что хорошо бы его восстановить. Потом понял, что, даже если я это восстановлю, в этот момент туда приезжало 1000-2000 человек, потому что дороги были недоступные – и серпантин страшный, и камнепад постоянный – чтобы туда доехать, требовалось пять с половиной – шесть часов.

И в 2008 году, когда мне исполнялось 40 лет, я рассказал о своей мечте, о том, что я нашел решение, я придумал, что надо сделать канатную дорогу, которая переносила бы людей с одного края ущелья на другой край ущелья, и в этих горах мы построили канатную дорогу, которая сейчас самая длинная в мире - швейцарская компания, которая привела к тому, что стало доступно доезжать за три с половиной часа до этого монастыря вместо пяти с половиной. И, конечно, сама "канатка" стала таким якорем, привлекающим и заставляющим многих людей приехать. За последние три года туда приехало 250 тысяч человек, там сейчас 20 гостиниц вокруг открылось.

Там было восемь деревень, которые умирали, есть деревня, в которой было 20 человек всего, деревня, в которой было 80 человек, которые на зиму закрывались. Сейчас получили новый толчок к жизни.

Я просто хотел бы показать вам, чтобы отвлечь от бизнесовых проектов, потому что они на самом деле все разные, но, тем не менее, все об одном и том же.

Просмотр видеоролика.

Мне кажется очень важным, вы здесь видите список людей, огромный список людей, которые сопричастны к хорошей идее. И кажется, что это тоже ключевой элемент, магнит, который притягивает. Любая идея, если ты в нее веришь, ты готов о ней рассказать, ты готов ею поделиться – ты получаешь огромный приток людей, которые хотят быть с тобой сопричастными. Вот эта сопричастность, это ощущение счастья, что ты делаешь что-то вместе – это действительно один из главных двигателей всех моих проектов.

Чтобы завершить по поводу проектов, я хотел показать четвертый проект, который мы делаем с супругой, с друзьями. Это проект создания школы для детей от 13 до 18 лет в Армении, хотя в ней будут учиться дети со всего мира. В сентябре дети из 55 стран приедут учиться в Армению, от Японии до Латинской Америки, от Африки до Европы и Северной Америки. И этот проект тоже, на самом деле, мне кажется, очень важный пример того, что можно сделать невозможное возможным.

Когда я первый раз сказал, что хочу построить школу, тем более boarding school, в Армении, мне сказали: "Слушай, можно где-нибудь поближе что-нибудь все-таки, чуть-чуть?" Потом, когда я сказал, что там будет обучение на топ-уровне, и у нас сейчас директор школы – это замдиректора Итонского колледжа, который переехал со своей женой в Армению, и преподаватели со всего мира, и дети будут из 55 стран, мне сказали: "Это очень сложно, как ты представляешь, что будут дети учиться приезжать, родители отпустят куда-то в Армению?"

Тем не менее, я хотел показать проект, а потом два слова сказать, почему эти проекты являются между собой взаимосвязанными. Давайте посмотрим еще один ролик, и я не буду вас больше мучить с показом фильмов, будем больше говорить.

Просмотр видеоролика.

Если вы посмотрите на все эти проекты, они очень разные, но они все едины несколькими элементами: они все очень масштабные и амбициозные; они все имеют мультиэффектный элемент; они все имеют мультиэффект с точки зрения многих процессов, которые важны вокруг этих проектов; они все очень долгосрочные.
Татев – третий год, в 2017-м закончим. Школа – седьмой год, в 2023 году мы запустим полностью школу на 650 детей, хотя она начинает работать в этом году. "Сколково", я уже сказал, 2005 год, к 2025 году мы поймем на самом деле… То есть масштабность, долгосрочность, мультиэффективность, коллегиальность. Удивительная вещь: все эти проекты объединены огромным количеством людей, вне зависимости от вероисповедания, национальности, места жительства – огромное количество людей помогает этим проектам, с удовольствием становятся частью этих проектов.

Вы видели людей выступающих, это и декан из Японии, который на самом деле является деканом-математиком, очень известный профессор Африки. Или принц Чарльз: на сегодняшний день мы договорились об обмене программами между детьми Шотландии и детьми из Армении. Мы договорились с Валерием Гергиевым, что будет музыкальный фестиваль.

Не потому, что это деньги, а потому, что это нравится, это хочется – хочется быть сопричастным. Вот эта коллегиальность – это очень важный момент.

Очень важно, что все эти проекты, за исключением "Тройки", имеют в себе очень интересный элемент. Капитальная инвестиция – это благотворительность, но операционно они все сами зарабатывают деньги.

На сегодняшний день Татевская канатная дорога окупает свои операционные издержки и зарабатывает деньги, для того чтобы поддерживать уже монастырь. Создание механизма, который позволит не просто делать доброе дело, но еще и делать его постоянно стабильным. Все это делается по международным стандартам.

Кстати, канатная дорога была построена компанией Doppelmayr, это лучшая компания в мире. То, что вы видели, с точки зрения школы тоже уникальная стройка с экологическими стандартами международными, всем остальным. Это новый стандарт, новая планка того, что является правильным и важным для нас всех, живущих в странах, где, к сожалению, мы были отрезаны от части процессов, происходящих вокруг нас в мире. И мы хотим быть активно вовлечены в то, что происходит, и делать лучшее.

Также очень важно вовлечение местного населения. Сопричастность должна была быть не только людей извне, чтобы не было ощущения, что инопланетяне прилетели, сделали что-то и улетели, а именно это сделали все вместе, с участием большого количества людей, которые вокруг этих проектов живут и работают.

Вот эти принципы, на самом деле, семь принципов, о которых я рассказал сейчас очень бегло, - это то, что очень важно для меня самого было: определить, для чего я делаю, почему я делаю, как я делаю и с кем я делаю.

Поэтому когда мы говорим про счастье, одно из самых больших, мне кажется, ощущений счастья – делать все, что ты хочешь, с теми, с кем ты хочешь, и делаешь так, чтобы тебе потом каждый день действительно получать огромное удовольствие.

В этом отношении меня все спрашивают: "А если не удовольствие, разочарование?". Огромное количество фрустраций, огромное количество проблем, огромное количество неудач, ошибок, огромное количество вещей, которые я бы с удовольствием сделал по-другому, если мог бы делать сегодня, ужен имея сегодняшний опыт. И я делаю сегодня новые ошибки. Но это вторично.

У меня был разговор по поводу доверия с одним человеком, и очень была интересная формулировка: "Если ты доверяешь фундаментально, то дальше, даже если человек делает какие-то ошибки, или в каких-то ситуациях он неправ, ты уже по-другому это воспринимаешь. Если ты не доверяешь, даже самое хорошее – будет недоверие". Поэтому надо полностью отдаться вере в то, что ты делаешь, полностью отдаться тому, что ты посвятил себя, и быть уверенным, что вокруг тебя больше хороших людей, чем плохих. Больше в мире людей, которые хотят честно работать, честно получать деньги, реально идти домой, зная, что они работали, за эту работу получили адекватную оценку, не чувствовать себя быдлом, не чувствовать себя униженными. Потому что ты их унизил, они унизили другого.

Иногда кажется, что это сказки, что этого не может быть, но это так, это возможно. Я в этом глубоко убежден. И все мои проекты – и профессионально коммерческие, и социальные, и проекты, связанные с созданием общественных каких-то институтов – я думаю, что все зависит от нас самих. Мы можем тысячу раз находить причину, почему это невозможно, можно делать так, что это сработает, это становится возможным благодаря нам самим.

Я глубоко убежден, что счастье именно в том, что ты находишься в мире с самим собой. Ты делаешь то, что ты считаешь правильным для себя. Это не значит, что есть одна правильная модель, - ее нет. Моделей бесконечное количество. Каждый из нас живет в собственном мире, и этот мир очень разнообразный. Но этот мир обязательно должен быть тобой самим определен, ты должен быть в этом мире нечужим. Ты должен ощущать, что ты для чего-то пришел в этот мир, что-то сделать. Это может быть благотворительность, это может быть коммерция, это может быть научный проект, это может быть просто госслужба, это может быть работа в общественной организации – это неважно. Когда ты понимаешь, что ты делаешь, исходя из какой-то фундаментальной цели, и ты это делаешь, понимая, каким образом ты будешь измерять успешность, тогда делать намного проще и легче.

Я прошу прощения, что, может быть, немножко отвлекся от бизнеса и от модели бизнеса, хотя я хочу сказать, все эти четыре проекта, и "Сколково", который на сегодняшний день операционно прибыльный, - везде попытка поставить эффективность во главу угла, везде поставить то, что невозможно быть успешным, если ты плохо делаешь что-то. Ты не можешь быть успешным, если ты понижаешь планку самому себе, понижаешь планку.

И в этом смысле это огромное требование, огромное давление на тебя, но, с другой стороны, это огромный стимул все время двигаться вперед и не останавливаться. Все время двигаться вперед.

Я помню, когда в 90-е годы у меня было два клиента, две очень крупные иностранные компании, одна ждала: "Вот, сейчас девальвация (был 1995 год), банковский кризис пойдет, не пойдет. Потом выборы – пройдут, не пройдут. Потом дефолт – будет, не будет". В общем, к 2000 году они наконец приняли решение идти в Россию, а уже их конкурент семь лет был в России, совершенно спокойно построил завод и был очень успешным.

Было очень интересно видеть, как два крупных игрока совершенно по-разному принимали решения о том, что делать или не делать в стране, где постоянно что-то менялось, происходило, какие-то катаклизмы, все остальное.

И одно из важных умений – это не бояться ошибок, не бояться упасть и снова подняться. Я должен сказать, что этот страх, особенно в Азии... Мы страна евроазиатская, нам очень страшно быть неудачником или обанкротиться, или вдруг потерять в глазах большого количества своих знакомых, что у тебя что-то не получилось. И в этом смысле страх быть смешным, страх быть не таким, как все, заставляет нас быть намного более сжатыми и сдержанными, чем в ситуации, когда ты понимаешь, что нестрашно быть смешным, нестрашно быть другим, нестрашно быть не таким, как все, потому что это на самом деле твое преимущество, а не недостаток.

И в этом смысле, конечно, одно из важных качеств – умение быть самим собой, умение не бояться быть самим собой, в том числе во внешнем мире. Это одна из самых сложных вещей, потому что мы действительно в обществе это не понимаем, мы в обществе, где это не является нормой, это исключение. И в этом смысле намного сложнее, намного тяжелее. Тем более что успешность-неуспешность у нас в обществе тоже определяется теми критериями, которые, казалось бы, не были наиболее разумными с точки зрения долгосрочного эффекта, с точки зрения каких-то ценностей и всего того, что менее легко измеряется, но является очень важными критериями.

Но, тем не менее, я стою перед вами, здесь в зале 700 человек, вы пришли, несмотря на пробки и все, послушать человека, который в этой жизни, наверное, не самый успешный с точки зрения большого количества других людей, которые имеют в списке Forbes миллиарды долларов. Я точно не заработал огромного количества денег. Я точно не являюсь самым успешным, с точки зрения доходов, полученных от операций, которые были на фондовом рынке. Я точно являюсь не самым "акулистым" инвестиционным банкиром с точки зрения тех стандартов, которые существуют в головах и в индустрии. Но, тем не менее, перед вами тот человек, который действительно был все эти 25 лет в мире с самим собой и делал то, что он считал правильным, нужным, с людьми, которые его поддерживали. Были ли предательства? Были. Были ли ситуации разочарования? Были. Но в 95% случаев были люди, которые рядом с тобой шли. И я должен сказать, что это самое большое счастье, когда ты видишь, что вокруг тебя есть люди, которые готовы с тобой делить этот риск, эту неопределенность, эту большую зависимость, потому что будет не только сегодня, но и через пять-десять лет.

Поэтому я хочу всем сказать, что счастье в том, что ты просто есть, кто ты есть. И в этом смысле это, наверное, самая большая возможность и самая большая нагрузка для любого из нас, потому что иногда в своей честности я смотрю себе в глаза, после чего не всегда становится просто потом двигаться вперед. В этом смысле иметь внутренние силы посмотреть себе в глаза, понять, кто ты, а второе – потом встать и дальше идти вперед – это требует огромных сил. Я хочу всем нам пожелать, чтобы эти силы у нас всегда были, всегда были близкие, которые наполняли бы нас этими силами, чтобы у нас были источники как внешние, так и внутренние, потому что без этого невозможно. И хочу сказать, что в этой жизни все возможно. Я человек, который считает, что нет невозможного, есть только желание внутри нас самих, которое нам позволяет каждое утро подниматься и снова идти с улыбкой делать то, что кажется невозможным. Спасибо большое. Я готов ответить на вопросы.

У нас есть какое-то время на вопросы, и я понимаю, что есть большое количество людей, которые хотели бы задать, наверное, вопросы. У меня просьба, если можно, не очень длинные вопросы, чтобы могло большее число людей задать.

- Вы говорили о том, что были требовательны к себе все эти 25 лет, ставили себе высокую планку. Это дает определенный уровень давления на вас самих и на людей, которые находятся вокруг. Как вы подбирали команду? Если были люди рядом, у которых планка была ниже, брали вы их в команду, не брали? Мотивировали вы их, пытались им планку поднять или искали других людей?

- Я глубоко убежден, что люди – главный актив. И не просто убежден, я в это верю. Особенно в XXI веке в условиях информационного общества люди будут ключевым отличием успешности/неуспешности любого дела. Я почему считаю, что любое дело может быть завалено или сделано успешно, зависит от людей? Знаете, есть несколько моделей. Есть модель "Реал-Мадрида", когда ты набираешь звезд и надеешься, что они вместе, очень хорошо сыграв, покажут хороший футбол. А есть модель "Барселоны", которая вырастила у себя огромное количество людей. Я, конечно, за это, особенно когда делаешь проекты вдлинную. В общем-то, все успешные проекты, такие компании, как Shell и многие другие, все-таки добиваются успеха за счет того, что выращивают людей внутри коллектива. У нас, я должен сказать, например, в "Тройке" (мы, наверное, об этом мало рассказывали) из 128 партнеров больше 40% людей пришли стажерами в компанию и потом выросли и стали партнерами компании. У нас было четыре начальника управления, которые начинали как курьеры и стали начальниками управления. Этот внутренний рост действительно является очень важным элементом, когда ты выстраиваешь вдлинную.

На этом этапе изменений не все успевают со скоростью изменений. Это большая трагедия. Я должен сказать, для меня тоже, потому что есть люди очень хорошие, которые верят в мечту, но они не успевают за тем, что происходит вокруг них в мире. Мир меняется быстрее, чем некоторые из нас успевают меняться. Меня часто обвиняли в социализме, что я долго не увольнял людей, слишком долго давал шансы. Но это вопрос выбора. Я действительно долго это делал, считал это важным, если человек небезразличный. Не признаю безразличие, когда человеку все все равно в этой жизни, он неинтересен. Все остальное давало возможность, в том числе достаточно долго, иногда в ущерб делу, потому что считал это важным, считал, что люди важнее, чем само дело.

Тем не менее, надо уметь расставаться. Самое сложное в своей жизни, что я сделал, - в 1995 году из 75 человек, которые успешно вели ваучерные аукционы, тогда прошло чуть более 2,5 миллионов ваучеров через нас, на различных аукционах мы заработали первые деньги и бонусы, и шесть месяцев я потом убеждал, после 1994 года, что мир меняется, надо по-другому торговать. Но за шесть месяцев не смог убедить некоторых людей, и из 75 человек 12 просил уйти, то есть главного трейдера, главного бухгалтера, главного аналитика. Это были люди, которые ничего не сделали плохого, не сделали больших ошибок. Они просто не готовы были к изменениям. Это очень больно, но это тоже надо делать, несмотря на то, что должен дать шанс.

- Здравствуйте, хотела бы спросить про школу. Это мой горизонт планирования. И я хотела бы узнать, если мы через восемь лет мы определимся, что ребенок поедет в Армению, я там была, огромное впечатление. Если это 150 детей, что нужно для того чтобы туда попасть, и это люди с разных концов света. Хотелось бы от вас это услышать. Безусловно, в интернете мы это почитаем, но буду благодарна вам.

- Я хочу сказать спасибо за вопрос. Это очень интересная система школы, мы часть системы United World College, она существует 50 лет. Это 14 школ по всему миру, 140 национальных комитетов. Школы не отбирают детей, а отбирают национальные комитеты, которые существуют во всех странах, в основном это выпускники.

Основной критерий – не знание языка и не знание математики, а внутреннее желание ребенка добиться чего-то в этой жизни. Удивительный элемент. Я хочу сказать, что за 50 лет это самый высокий рейтинг поступления из этих школ за пределами United States. Это дети в основном на Scholarship обычно не из очень богатых семей, которые живут не в столицах. На сегодняшний день было 10 мест на Россию, было 280 заявлений, сейчас завершается отбор. Удивительные дети, я должен сказать, но здесь вопрос к ребенку, который должен хотеть чего-то в этом мире, потому что это главный драйвер.

При этом во всех школах учатся дети огромного количества разных национальностей. Одна из ключевых задач этих школ - именно научить детей разных национальностей жить вместе. У нас будут учиться четыре ребенка из Турции, два человека из Израиля, два человека из Египта, два человека из Ирака, из Грузии, Германии, Испании, Аргентины, из Африки, из Эретрии приедет парень, очень талантливый. И в этом смысле задача – научить в глобальном мире жить вместе, работать вместе, быть одной семьей, что очень непросто.

- Вы говорили про огромное количество ошибок, которые вы совершали и продолжаете совершать. С точки зрения русской пословицы "наступать на одни те же грабли", что это за грабли, на которые вы наступали и, возможно, продолжаете наступать, или осознали и больше этого не делаете?

- Самые большие грабли – изменять своим принципам. Как только я начинаю давать послабление, каждый раз, когда я понимаю, что у меня есть мои принципы, определенная философия, начинаю находить доводы, почему в этом случае нужно сделать исключение, я потом получаю по башке. Очень сильно и каждый раз очень больно. Я должен сказать, что это просто стопроцентный результат, и это самое сложное, потому что все время хочется делать компромиссы. Все время хочется найти причины, почему в этот раз можно сделать исключение, не уволить человека, которого надо было увольнять вчера, пойти на сделку с клиентом, на которую не надо было идти, договариваться о какой-то вещи, что не надо было. Очень тяжело говорить "нет".

И это одна из больших задач первого лица – не только знать, что ты хочешь, но еще и сказать "нет" на то, на что ты должен сказать "нет", потому что количество искушений, предложений, траты впустую времени огромное, и в этом смысле умению отбрасывать эту шелуху, не знаю, как научиться, не могу дать совета. Это тяжелейшая борьба каждый раз, потому что мы все слабы.

- Для вас что в бизнесе важно, результат или процесс?

- Ну конечно, бульон – это дело хорошее, как в анекдоте, когда варят яйца, продают. Знаете, я не являюсь апологетом капитализма, хотя как инвестиционный банкир являюсь главным, наверное, драйвером, движущей силой капитализма. Нравится мне или не нравится (мне не нравится, могу сказать), но, тем не менее, я признаю тот факт, что ты не можешь быть успешным в системе капитализма, если ты не можешь поделиться своим результатом.

Результат при капитализме измеряется в доходе на вложенные деньги, в прибыли в тех единицах денежных, которые измеряют твой успех. К сожалению, деньги – очень универсальное средство измерения успеха, и, к сожалению, оно распространяется на искусство, что является очень неправильным, потому что стоимость картины не является причиной того, что это самый лучший художник, но тем не менее. Сейчас не будем говорить об этом. Поэтому результата не может не быть.

Я могу сказать, одна из причин, почему в России такое большое разочарование, - это количество котлованов. Я говорю, что мы страна вырытых котлованов. И это не только по стройке, это по идеям, проектам, которые мы начинали и бросали, причем на уровне государства, на уровне компании, на уровне личном. Очень много проектов мы сами начинали и забрасывали. Поэтому процесс не может быть самоцелью. Результат – другое дело. Любой ценой результата можно достичь, и другое дело – не может быть конечного результата, каждый раз нужно что-то новое, чтобы двигать дальше. Ты не можешь сказать: "Все, я достиг, я могу расслабиться и спокойно сидеть и курить бамбук". Это невозможно.

Мы страна, добивающаяся результата без эффективности. Мы знаем, и это экономически подтверждено, что мы одна из немногих стран, которая продолжает оставаться империей, будучи не очень эффективной, но дающей результат. Есть очень хорошая книжка "Русская модель управления" Александра Прохорова, всем советую прочесть, она очень четко и точно раскладывает этот уникальный феномен. Поэтому важен, конечно, результат. Я могу сказать, причина, почему люди дают деньги, и снова, и снова приходят, и готовы идти со мной на риски, делать невозможное, - потому что они видят результат. Это кажется сложным, но это очень важно.

- Представьте, Рубен Карленович, такую ситуацию: вы на 20 лет моложе, вам 25 лет сейчас. Что бы вы сделали, какие шаги предприняли, чтобы добиться такого же успеха, который вы сейчас имеете, а, может, даже и превзойти его?

- Я же пытался сказать об этом. Я должен сказать, это мое конкурентное преимущество. Я этого не знал, когда начинал. Я думал, что у всех очень просто. Я всегда с девятого класса точно знал, как я вижу себя через 20 лет. Это было большое конкурентное преимущество, которое, я никогда не думал, окажется настолько уникальным. Я могу точно вам сказать, я в девятом классе (у меня отец профессор, дедушка профессор) точно знал, что я окончу экономический факультет МГУ, хотя меня родители не пускали ехать в Москву. Они оба закончили московские вузы, но очень не хотели, чтобы я уезжал, потому что знали, что я не вернусь и женюсь на русской. Что я и сделал. Я точно знал, что я поеду и окончу МГУ, точно знал, что я приеду преподавать экономику в Ереванский университет, который был в пяти шагах. То есть я мог рассказать свое видение на 20 лет. Оно совершенно, конечно, изменилось в связи с тем, что изменилась страна. Но я очень мечтал поступить и поступил в МГУ.

Я понимаю, что это очень страшный вопрос. Я задавал в "Тройке" этот вопрос сотрудникам, которые приходили на работу устраиваться. Два феноменальных результата, которые я получил. Первый – о мечте. У нас есть статистика, я могу ошибаться в цифрах, около 80% мечтают о домике на берегу, в том или ином формате, не важно. И это очень грустно, потому что это очень конкретно. Ничего в этом плохого нет. И очень маленький процент, который мечтал о реальном. Второе – больше 80% не видят себя на 20 лет вперед. Каждый из вас должен подумать, как бы вы хотели, чтобы на ваше 50-летие вас поздравили? Как кого? Как лучшего сапожника, которые делает лучшие сапоги в мире, и все хотят стоять у вас в очереди? Или как лучшему банкиру? Или самому богатому? Или не важно, как вас поздравят, главное, что у вас будет семья и дети, а все остальные, вам наплевать, поздравят вас или не поздравят. Неважно. Главное, чтобы вы смогли себе четко и честно сказать, что для вас лично важно будет, чтобы через 20 лет о вас сказали бы вам важные люди, и вы сами себе сказали бы. Необязательно должен быть главный менеджер главного банка страны или премьер-министр страны. Это может быть совершенно конкретное, что вас устроит, более или менее амбициозное. В этом нет ничего плохого. Главное, чтобы было честно.

Я глубоко убежден, что сейчас тоже ничего не поменялось. Все те же возможности есть. Я всегда привожу пример того, что если в Америке создается компания, хотя там уже такая конкуренция... Огромное количество примеров того, что нет ничего невозможного. Давайте, я вам приведу пример, который я считаю самым лучшим. Adidas, Puma, Nike – крупнейшие компании спортивной формы. По-другому делаешь продукт - и убиваешь. Я не знаю, видели ли вы или нет, это была удивительная фотография в Сочи. Очередь в Bosco два часа, чтобы купить продукт, и в Nike пусто. Это не было придумано, это не было сделано. Человек придумал, сделал по-другому подход к тому, что казалось уже невозможным. Спортивная одежда, такие бренды - куда уж там! Куда нам, мелким, лезть! Оказалось, можно. Оказалось, просто по-другому подумать надо. Надо перевернуть Олимпиаду и сделать так, чтобы это стало лучшим маркетинговым пулом, и все. Вдруг выяснилось, что так можно. Могу приводить примеру лучше, хуже, но это оно и есть.

- У меня вопрос будущего. Через 20 лет ваша цель, сегодняшний горизонт? Каким мы вас увидим через 20-25-30 лет? Потому что возраст еще очень молодой.

- Я продолжаю обладать преимуществом и не скрываю, что могу о нем рассказывать, я точно знаю, что буду и не буду делать. У меня есть большая мечта. Я очень хочу создать индустрию благотворительности в России, потому что я считаю ключевым элементом изменение доверия. Благотворительность – один из важнейших элементов. Мы все занимаемся благотворительностью, так или иначе. Но мы очень страдаем от того, что мы не доверяем тому, куда мы отдаем деньги, особенно когда происходят разовые события. Профессионализм благотворительной индустрии очень низкий. Люди идут туда за маленькие деньги и плохо работают. Поэтому у меня есть большое желание сделать индустрию благотворительности эффективным, профессиональным, прозрачным механизмом, в котором будут десятки миллиардов долларов.

Мы последние несколько лет помогали многим фондам, в том числе "Подари жизнь", последние шесть лет Константину Хабенскому, фонду "Артист", многим людям в управлении тем, что они делают, пытались помогать им сделать весь этот профессиональный менеджмент, и видим, какая большая проблема с точки зрения создания инфраструктуры благотворительности в России, прозрачности механизма, чтобы люди, отдавая деньги, понимали, как они работают. Поэтому у меня есть твердая мечта сделать индустрию благотворительности в России профессиональной, мощной и системной.

Второе – образование. Я очень много езжу по миру, у меня большое преимущество конкурентное, я могу сравнивать. Меня поразила Финляндия, где одна из лучших систем образования в мире. Не Америка, Европа в целом, а Финляндия, Южная Корея, Сингапур и Индия. У каждой есть свои плюсы, и они обгоняют большинство других стран. Так вот, в Финляндии есть один статистический феномен: из 10 лучших студентов-выпускников вузов семеро хотят стать учителями, хотя зарплата там не выше, чем в Германии или в Швеции. Потому что там это самая престижная работа, самая уважаемая работа – кто будет учить, как будет учить.

Образование – удивительная индустрия. Она сейчас наиболее востребованная. Она больше, чем нефтянка, по деньгам, наиболее фрагментированная, наиболее вызывающая недовольство, наиболее востребована для людей. Второй расход статьи в любой семье после еды – это образование детей. Люди готовы отдать миллионы долларов. Я хочу, чтобы вы понимали, что только русскоговорящие олигархи, в том или ином формате, на территории СНГ за последние 10 лет миллиард фунтов оставили в Англии, для того чтобы их дети учились в английских школах. Мы говорим о фантастических цифрах в индустрии, которая очень нужна, которая ключевая для будущего успеха. Поэтому образование – та область, которой я собираюсь дать очень много времени и сил, поэтому здесь желание это сделать профессионально.

Должно измениться отношение к человеку. Человек – самый главный актив. К сожалению, мы живем в стране, где человеческий актив, как и в других азиатских странах, не является самым главным. Можно им пожертвовать ради более высоких целей, количество жертв не считается. Главное - достигнуть цели. Поэтому изменение отношения к тому, что у нас происходит. Чтобы вы понимали, в Америке это только два студента из 10, у нас один из 30 лучших студентов хочет стать учителем. Это серьезная беда.

Поэтому индустрия благотворительности, образование.

И третье – это Армения. В маленькой стране сразу виден эффект. Эта школа, которую я вам показал, там 120 миллионов долларов инвестиций, это крупнейшая стройка в регионе в публичном секторе, которая даст возможность учиться 650 детям со всего мира. Это даст одновременно приток около 10 тысяч туристов и много чего другого. Это процесс, который ты видишь и получаешь от этого удовольствие. Поэтому я надеюсь, что через 20-30 лет мне удастся сделать это все масштабно, профессионально и успешно.

- У вас много проектов, много партнеров. Как вы управляете своим временем?

- Ужасно управляю. Я пытаюсь объять необъятное. Это один из моих больших недостатков, очень серьезно влияющий на многие процессы. Как я сказал, эти четыре ночи я провел в самолете. Имея возможность не работать ни на кого, не делать этого, каждый раз у меня возникали определенные обязательства, которые мне не позволяли это не сделать. Хотя я обещал себе с 1 января не летать ночными рейсами, тем не менее, я продолжаю это делать.

Я голодный на проекты, и в этом смысле это большая беда, иногда теряю свою эффективность. С другой стороны, для меня это действительно разнообразие, как смена деятельности. У меня нет хобби, я читаю много книг. У меня огромная библиотека. Я пытаюсь читать, как только могу и где только могу. Но я ничем другим не увлекаюсь, у меня все эти мои проекты, поэтому у меня 24 часа семь дней в неделю нон-стоп очень большая смена деятельности. Все, что я делаю, – это взаимоотношения с людьми. Я сказал, это главный актив – доверие людей ко мне, что люди готовы со мной работать в бизнесе, в благотворительности, не важно. Я очень много общаюсь. Поэтому два раза в году я на неделю уезжаю с женой и ни с кем не общаюсь, нахожусь на необитаемых островах, где я просто перезаряжаюсь.

- Скажите, пожалуйста, в какой-то момент не хватает учителей. Есть ли у вас учителя, как вы их находите и сколько времени этому уделяете? И еще один вопрос армянский, очень коротко. Ваши внуки будут говорить на армянском языке? Как вам это удастся? Спасибо.

- Надо, чтобы дети говорили на армянском сначала, потом уже внуки. Я должен сказать честно, что это уже большая беда. Хотя я хочу сказать удивительный элемент, чтобы армянскую тему закрыть. Мы проводили исследования, и действительно армянская нация вызывает по этому поводу и обсуждений, и дискуссий, потому что очень большая диаспора в разных странах.

Так вот, феноменальное исследование было, которое меня очень удивило. Проводили опрос в диаспоре, кто считает себя армянином: потому что вы знаете язык; потому что религия; потому что родители; знание традиций. Так вот, более 65% сказали, что это был осознанный выбор. Это самая сильная неассимилирующий ответ, который существует в любой из наций. Человек принимает решение идентифицировать себя с определенной национальностью не потому, что он говорит на языке, не потому, что есть религиозные отличия, а потому что он так для себя решил. Есть люди в Бразилии, которые в четвертом поколении не говорят ни слова по-армянски, уехали во время резни 1915 года, ни разу не были в Армении, тем не менее, продолжают считать себя армянами, и это не дает никаких конкурентных преимуществ, потому что в Бразилии не имеет значения, являешься ты армянином или нет. Поэтому это такой интересный феномен.

Что касается учителей. Я всю жизнь учусь, и я такой пример неправильного предпринимателя. Я закончил с золотой медалью школу, я был секретарем комитета комсомола, я был председателем совета дружины "Артека", я вступил в партию в армии, окончил с красным дипломом университет, учился каждые два года в разных, я постоянно учусь, езжу на разные короткие программы в разные международные вузы – Гарвард, Стэнфорд, Йель. У меня огромное количество учителей в виде менторов. Я должен сказать, что это одно из самых больших преимуществ – я глубоко убежден, что школа, в том числе бизнес-школа, это учитель с большой буквы. Ментор – это ключевой элемент успеха. Человеку, у которого не было ментора или учителя с большой буквы, очень трудно добиться успеха. И не важно, это твой старший брат, отец, сосед, начальник полка, где ты служил, кто-то в этой жизни твоей должен сыграть роль, который тебя подтолкнет ко многим размышлениям, до которых, может быть, ты и дойдешь сам, но будет поздно.

Я серьезно увлекаюсь Конфуцием, и там по поводу того, что с нами происходит до 40 лет и какой процесс познания, каким мы должны стать, чтобы реализовывать многие свои проекты. Но это важный элемент, мне кажется, - менторство.

У меня был уникальный пример, я вам расскажу. У меня был кейс про "Тройку". Я был главой "Росгосстраха" и одновременно главой "Тройки Диалог". Я выступал перед студентами. В этот момент как раз мы обсуждали, объединять "Тройку", не объединять с "Росгосстрахом". Тяжелый очень, непростой для меня процесс, потому чтобы была амбиция построить крупнейший финансовый (центр), потому что "Росгосстрах", "Тройка Диалог", плюс мы хотели купить "Уралсиб" - мы получали крупнейшего финансового игрока, который по большому счету мог конкурировать. Такие большие сомнения. Я помню, выступаю в классе перед студентами, встает такой француз-мальчик, МВА, и говорит: "Или вы нам все рассказали неправду про "Тройку", про мечту, или вы не должны объединяться с "Росгосстрахом". Он так сказал совершенно спокойно, для него это было само собой разумеющее. И как молотком по голове. Он сказал правду. Как совет от учителя, хотя этот молодой человек не понял, что он сделал, но молотком он ударил точно. Так что такое тоже бывает, когда не ждешь.

- Рубен, я за вами давно наблюдаю, и по моим наблюдениям, одним из ваших очевидных конкурентных преимуществ является умение находить и привлекать правильных партнеров. Поэтому мой вопрос касается сферы, о которой вы уже говорили, и он состоит из двух частей. Первая. Существуют ли какие-то ваши персональные секреты по поиску оценки и привлечению партнеров из той категории, когда человек уже обладает каким-то опытом, он уже является гуру в какой-то области, человек, который может вывести твою компанию или бизнес на какой-то новый уровень или расширить свои собственные горизонты и видения? Притом что компания, может быть, еще не представляет собой чего-то такого привлекательного. Вот существуют ли какие-то секреты поиска и привлечения таких партнеров? А вторая – вы упомянули, если я вас правильно понял, у вас есть своя система оценки существующих партнеров или подтверждения партнерского статуса, вы упомянули про черные шары. Если можно, чуть подробнее об этой системе оценки и подтверждения статуса партнерства.

- Спасибо за вопрос. Я не хочу повторяться. Я на эту тему уже говорил немного сегодня. Еще раз хочу сказать: не бояться брать сильных людей вокруг себя, верить в свою мечту. Когда ты веришь в свою мечту, ты можешь убедить за ужин Ли Куан Ю или кого-то другого присоединиться к проекту. Берни Сачер пришел открывать счет на 20 тысяч долларов в компанию, потому что он увидел нашу рекламу в метро. Он работал в Goldman Sachs. Он пришел открывать счет и остался работать пять лет моим партнером в "Тройке Диалог", потому что хотел помочь, ему понравилась мечта. Это невозможно сделать только потому, что ты ему предложил… он получал 500 долларов в начале. Это феномен того, что ты веришь в то, что говоришь, что ты делаешь.

Второе – не боишься брать сильнее себя людей. Все были сильнее, я не лукавлю. Мне было 23-24-25 лет, со мной работали люди намного старше меня, успешнее, опытнее. Я брал людей с Wall Street, я должен был находить с ними общий язык. Я не был над ними начальник, который говорим им делать так или так. Я находил с ними правильные взаимоотношения, чтобы они работали на общее дело. Это все было непросто.

И третье – быть последовательным, честным с людьми. Это самое сложное. Все время хочется играть с людьми, потому что у нас у всех свои слабости. Когда ты начальник, тебе очень удобно манипулировать людьми. Манипуляция, двойные стандарты – это типичное поведение начальника, потому что ему очень удобно показать морковку, а потом сказать: "Ты меня неправильно понял, я не это имел в виду". Потом сказать: "Я тебе обещал эту должность, на самом деле, извини, пришел более сильный человек". Оставаться честным – это очень тяжело. Но люди это видят, это все обсуждается. Это все проникает. Ты должен быть первым, который приходит на работу, последним, который уходит с работы. Если ты орешь на подчиненных, они дальше будут орать на подчиненных. Если ты будешь неуважительно относиться… Я помню, сколько я бился, чтобы телефонную трубку брали бы, когда идет звонок в компании. Какие я только меры ни проводил. Пока я сам, каждый раз проходя, не видел звонок, брал трубку и говорил: "Алло, чем вам помочь?" На самом деле, это фундаментально. Поэтому ничего нового здесь нет, к сожалению, очень сложно это делать.

Есть великая книга Библия. Это действительно величайшая книга, потому что в ней заложена основа фундаментальной мудрости. И Новый Завет, и Ветхий Завет. Но ты должен быть готов к разговору с книгой. На разных этапах были разные книги. Я очень много читаю, помогал изданию книг. Более 70 книг был издано "Тройкой Диалог", "Сколково". Очень разнообразные, от "Великой хартии свободы", которая рассказывает, как принималось соглашение между королем и баронами в 1215 году, когда у нас монголы начали завоевывать Россию, - там как раз было соглашение о том, как делить между собой власть и как нельзя преступать определенную черту. Я спонсировал перевод на русский язык.

Есть книги, которые для меня были фундаментальными. На каком-то этапе, когда мне было 18, принципиально было иметь Шпенглера "Закат Европы". Он произвел на меня эффект, я по-другому посмотрел на то, что казалось само собой разумеющимся. Или "Поток", я не могу сказать фамилию венгра, она произносимая. Советую, хотя там есть американизмы. Есть художники, которые тоже оставили впечатления. Просто поймите, что к книгам надо быть готовым. Это не просто взял и прочел. Она может проскакивать, даже ничего не помнишь о ней.

- Вы говорили много раз о проблеме отсутствия доверия, и, если вы сделали два образовательных проекта, наверное, у вас есть какая-то гипотеза, что образование может изменить эту проблему. Если может, то как? Чему надо учить детей, чтобы доверяли больше, чтобы формировалось это взаимное доверие?

- Это правда. Если мы подумаем все, когда образуются друзья: там, где мы вместе учились, служили, спорт, какие-то экстремальные… То есть на самом деле среда, в которой ты узнаешь человека с другой стороны. У тебя есть возможность посмотреть, как человек себя ведет немного в другой ситуации, чем просто переговоры, коммерция.

Самые крепкие друзья – армейские, школьные, потому что ты формировался вместе с ними, ты формировался в среде, что можно, что нельзя, ты первый раз пробовал границы правильного–неправильного, подлого–честного, командного или нет, Я действительно убежден, что образование является очень важным элементом в выстраивании системы ценностей, что можно и нельзя делать в жизни. Это сложнейшая тема.

Отдельная тема учителей, возрождения учителей как категории, которая должна быть самой уважаемой в обществе, потому что это учитель с большой буквы. Учитель, врач - они должны быть отдельной категорией, а не банкиры, юристы (никого не хочу обидеть). Это перекос неправильный в обществе, неправильный с точки зрения фундаментального развития страны, общества любого. Поэтому я не знаю ответа на этот вопрос, я пытаюсь нащупать. Образование – большая и тяжелая тема, нужны огромные усилия, огромные ресурсы.

- У меня вопрос по поводу тех идей, которые вы реализуете. Они возникли у вас в голове или это является чужими идеями, чужой страстью? И какой страстью возможно заинтересоваться в дальнейшем?

- Я должен сказать, очень хороший вопрос, спасибо за вопрос. Ни одна идея – не моя идея. Я должен сказать, я очень открыто слушаю все, что происходит, и идея "Тройки Диалог" как инвестиционного банка пришла не ко мне. Я понимал, что это один из механизмов, идея Петра Дерби. "Сколково" – не моя идея, идея Раджат Гупты, бывший управляющий директор McKinsey, который сделал это в Индии. Я узнал об этом проекте и сказал, что это то, что нам нужно. Наверное, Татев – наиболее моя идея, потому что я понял, как надо соединить, идея канатки. Дилижанская школа точно не моя, потому что там была система, я просто понял, что это правильно, необходимо и нужно создать послов, которые, уехав из Армении, стали бы друзьями Армении, сохранить в советском пространстве возможность… с одной стороны, получить хорошее образование английское, с другой стороны, сохранить эту среду, хорошие продукты, хорошие отношения. Есть проект, который я буду реализовывать в апреле, который называется "Спасибо". Человек пришел, рассказал, мне показался удивительно интересным проектом, я его запускаю. Я считаю его правильным. Не бойтесь чужих идей.

- Вопрос в продолжение сегодняшней нашей темы – счастье.

- Сегодня День счастья.

- Как с этими проектами у вас уживается семья? Приносит ли счастье? Как вы считаете, ваша семья счастлива с таким человеком, как вы?

- Надо их, конечно, спросить, я думаю. У меня четверо детей, жена, которая помогает активно во многих проектах. Она бывший банкир, которая оставила работу и занялась проектами. Мне было очень тяжело улетать вчера из Лондона, где мой младший сын горько плакал, потому что папа с ним так и не поиграл нормально. Я улетал ночью. Это очень тяжело. Я хочу сказать, нет баланса, невозможен баланс, я не верю в баланс. Семья страдает, это однозначно.

У меня старший сын с большим чувством юмора, сейчас ему 18 лет. Когда ему исполнилось 13 лет, мы с женой ему сказали, что мы не оставим ему наследства и что как только он получит образование, и у него будет собственная жизнь. И более того, не только не оставим наследства, но и собираемся все деньги, которые заработали, потратить при жизни, а не оставлять менеджерам, чтобы после нас они тратили. Не очень хорошо, потому что ты оставляешь кому-то другому, чтобы он тратил твои деньги и надеяться, что они будут потрачены хорошо и эффективно, мне хочется самому увидеть, как я это сделаю. Он достаточно внимательно меня выслушал, потом от мамы услышал то же самое, вернулся и сказал: "Я все понял, что вы не шутите. У меня одна просьба: долги не оставляйте". Он так философски отнесся. Дети понимают многие процессы.

- Для счастья нужна самореализация, но в процессе самореализации человек раздвигает горизонты, понимает, что есть колоссальное количество проектов, которые он уже не успеет и не охватит, и становится несчастным. Где тот предел, где та точка, где нужно остановиться?

- Нет такого. Надо по-другому. Есть искусство самураев: ты должен жить так, что ты выйдешь сейчас за эту дверь, и тебя убьют. И, чтобы ты не пожалел, что не сказал своим любимым свои слова о любви, не пожалел, что ты не сказал важные слова, не попросил перед кем-то извинений, ты должен жить так, чтобы сегодня, завершив свою жизненную деятельность по каким-то причинам, не пожалеть, что ты что-то оставил на потом. Я живу полноценной жизнью. Я не знаю, сколько мне Господь оставил дней жить, но я знаю, что я делал все по максимуму. И в этом смысле не надо ничего бояться, что будет, чтобы отложить на потом, и это останется нереализованным. В этой жизни всегда будет так. Много чего мы не успеем сделать, мы приходим в этот мир на очень короткие сроки и, конечно, много чего не успеваем сделать. Но мне кажется, надо жить полноценной жизнью сегодня. Стараться быть таким, какой ты есть, не бояться быть самим собой и отдаваться полноценно тому, что ты делаешь.

- У меня вопрос, который возник в результате общения с моим другом, которого ты не знаешь. Мы с ним достаточно долго общаемся. Он достаточно крупный бизнес-лидер нефтяной сферы. Он как-то ревностно смотрел на все твои проекты, кстати, среди проектов ты не упомянул "Форум России", который по своему международному значению был главным явлением последних 10 лет в международных связях. Он говорит: "Очень странно, из моих знакомых никто ничего не сказал плохого о Рубене".

- Это очень опасно, Володя, это плохой финал.

- Как это происходит?

- Это не так. Есть люди, которые на меня обижены, которые считают, что я плохой человек, что я был не прав, у меня есть партнеры, с которыми мы разошлись не очень хорошо. Есть люди, которые по-разному относятся к тому, что я делаю. Есть люди, которые не верят. У меня несколько армянских знакомых олигархов все время пытаются найти, где же наколка в Татевском проекте, где же в дилижанском, где же я пытаюсь что-то заработать. Попытка найти где-нибудь черную кошку существует всегда. Это нормально, этого не надо бояться. Невозможно, чтобы тебя все любили. Горбачев пытался, чтобы его все любили, и закончилось все это очень плохо для страны. Это пример того, что надо быть очень осторожным делать всем приятное. Это невозможно, не надо к этому стремиться.

- 20 лет последние у меня карьера идет, из них 12 лет связаны с одной компанией, и, поскольку ваша схема сегодня больше про ощущения, про счастье, про эмоции, у меня вопрос немного наивный, но для меня он очень важный и правильный. Я сейчас решил поменять для себя парадигму полностью и из наемника стать партнером и делать свое дело. У меня мечта сделать лучшую компанию, которой сейчас нет. Вот когда вы начинаете что-либо новое, значимое, здесь действительно далеко не все проекты представлены, внутри что является критерием принятия решения, потому что каждый раз страшно же?

- Очень.

- Каждый раз ведь думаешь, а вот если я ошибусь, столько людей зависит от меня. Что помогает все равно идти вперед и делать?

- Тяжелейший вопрос, потому что действительно очень страшно, потому что понимаешь, что это все огромная ответственность. Ты ответственен за тех людей, которых ты поманил мечтой, которых ты повел за собой, которые пошли, поверили тебе. Если помните фильм "Однажды в Америке", там есть много гениальных сцен, я его знаю наизусть, там есть сцена, когда приезжает герой Роберта Де Ниро к брату его любимой девушки, они общаются и он говорит: "Надо на кого-то делать ставку". И этот толстяк Мо говорит: "Я делал ставку на тебя". – "Ты сделал неправильную ставку". И это такой разговор короткий, показывающий, что вот все, у человека все пошло не так, потому что он поставил на Роберта, а не на Майкла. Это действительно так.

Нет ответа. Ты делаешь честно, что ты сам первым готов отдать все, что ты не пытаешься подхеджироваться. Я должен сказать, у меня была ситуация в компании, и не только в компании, некоторые люди пытались сделать тоже такой шаг, и оба раза не получилось, потому что оба раза они пытались отхеджироваться. Я вот хочу это сделать, но немного я захеджируюсь, Потому что, когда я выкупал "Тройку", я помню, заложил все, чтобы выкупить у "Банка Москвы", я взял риск огромный. Из четырех партнеров трое сказали, что не готовы такие риски брать, хотя была возможность. И нельзя заставить, потому что он сказал: "У меня семья, дети, ты берешь на себя больше, чем ты можешь. Ты будешь всю жизнь долги отдавать, если ты ошибся". Это огромный риск, это вопрос выбора. Это очень сложно.

- Денис Урвачев, "Сбербанк", до этого пять лет работал в "Тройке Диалог", руководил регионом Урал. У меня первое большое пожелание, которое я в себе храню два года с момента заката "Тройки". Жене говорил: "Обязательно постараюсь встретиться с Рубеном Карленовичем и поблагодарить его за ту школу, которую он многим из нас, выпускникам "Тройки", позволил пройти". Поэтому сейчас еще раз благодарю Андрея Владимировича Шаронова, который эту возможность предоставил. Спасибо вам.

- Вам спасибо, ребята.

- Два года в себе это держал, сейчас полегче. А вопрос следующий. Вы человек, который колоссально много читает, много ездит, много интереснейших людей знает из ныне живущих. Если представить - и Владимир Владимирович Познер иногда такие эксперименты со своими собеседниками делает - если представить, что у вас была возможность пообщаться с одним-единственным человеком из ныне живущих либо когда-либо живших на Земле, кто бы это был и какие вопросы вы бы ему задали?

- Давайте оставим это Владимиру Владимировичу Познеру. Не оставляйте никогда вопросы на потом в надежде, что зададите, когда встретите. Задавайте вопросы сейчас. Я вот никогда не боялся задавать очень многим людям. Иногда из разных областей, совершенно по-разному относящихся ко мне. Можно учиться от ребенка, можно учиться от таксиста, который тебя везет, не бойтесь быть открытым чакрами тому, чему учишься. Я общался со многими великими людьми, но это не то, что ты думаешь: вот подготовлюсь, буду спрашивать, ты просто общаешься, живешь и попадаешь в ситуации. Поверьте, есть ситуации, когда ты учишься от таких людей, о которых ты никогда в жизни не думал, что можешь чему-то научиться больше, чем в ситуации, когда пришел к самому большому гуру, задал вопрос и ушел. И думаешь, а что же он сказал на самом деле, пытаешься это переварить.

Есть огромная масса людей, которые вызывают уважение, они оставили фантастический след в человечестве, но это уже в прошлом, они уже ушли. Есть новые, которые наверняка подрастают, с ними надо общаться.

- Я очень долго думал над тем, что вы говорите. Тема меня заинтересовала, но мне показалось, вы говорите о счастье. Вы когда идете к этому счастью, процесс достижения, а после дальше двигаетесь, но вы не одиночка счастливый, вокруг вас создаются и счастливые люди. Я вот слышу, где вы работали, всех, кто задают вопросы. И "Сколково" студенты, и "Тройки" - везде вокруг вас были и есть счастливые люди. Я хочу сказать про Татев. Я был там при социализме и недавно был тоже. Этот отец Микаэл, который там работает, батюшка, он вел занятия детей в воскресной школе. Я вот смотрел, что там были счастливые люди. И мы на маленьком автобусе всей семьей приехали, не могли оттуда уйти. Вы говорите о счастье. Это вам счастье, но счастье и им тоже, и нам, которые приехали туда, тоже счастье. Мы не могли оттуда уйти, и отец Микаэл поменял мое имя там, кстати. Мы не могли там остаться ночевать. И там еще, отец Микаэл сказал, что вы или другой Рубен по фамилии Аганбегян обещал библиотеку сделать.

- Спасибо. Есть очень хороший добрый фильм "Мимино", есть там последняя сцена, когда в грузовике тяжелом едет Фрунзик Мкртчян, и с ним едет инженер из Владикавказа, они сворачивают к аэропорту Телави, и он спрашивает, как проехать к аэропорту Телави. И ему говорят: туда. А он говорит: "Рубен (так его звали), вы что, нам надо срочно во Владикавказ, там у нас авария, срочно надо кран…" Он говорит: "Не-не, у меня в аэропорту друг живет, я сейчас поеду к нему, скажу: "Привет, Валико". Он мне скажет: "Привет, Рубик-джан". Ему так будет хорошо". Он говорит: "Вы не поняли, мы опаздываем". Он говорит: "Не-не, ты не понял. Когда ему будет хорошо, мне будет хорошо. А когда мне будет хорошо, я тебя так довезу, что тебе тоже будет хорошо". Я хочу сказать, что в этом есть философия жизни.

Спасибо вам.