Эксперт-криминалист – о предсказании будущего по Уголовному кодексу

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

Сколько раз мы слышали о том, как хитроумные преступники вытравливают кислотой кожу на кончиках пальцев, чтобы не оставлять следов. Мы думаем, что можно обмануть криминалиста, надев перчатки или протерев тряпкой пол. Правда это или фантазии сценаристов? Как полиция находит следы, а по ним и имя преступника?

В рамках спецпроекта "Лица порядка" старший эксперт Экспертно-криминалистического центра УВД по СЗАО Ольга Загоскина объяснила, как на самом деле работает криминалист. Капитан полиции рассказала о сжигании пальцев, выставке отпечатков, стопроцентной точности и гадании по руке.

Почему вы выбрали эту работу?

– У нас в семье все мужчины по папиной линии были военными. Когда я родилась девочкой, дедушка очень расстроился – он решил, что традиция прервется. Узнав об этом, я решила пойти по военной линии. Правда, выбрала не армию, а полицию.

Закончила РГГУ по специальности "Государственное муниципальное управление". Дактилоскопии обучалась в Московском университете МВД России. Работаю здесь с 2005 года и являюсь старшим экспертом-криминалистом.

Вы приезжаете первой на место происшествия? Что вы при этом чувствуете?

– Первой на место преступления прибывает оперативная группа. Если необходима собака – сначала входит она. Лишь после этого допускают эксперта. На месте преступления я не чувствую страха, моя задача профессионально и грамотно выполнить свою работу.

Фото: M24.ru

С чего вы начинаете?

– Я пытаюсь сразу представить себе, как преступник входил, что он чувствовал и что искал. Когда речь о квартирной краже, я в первую очередь восстанавливаю траекторию движения подозреваемого. Начинаю по левой стене и прохожу одну комнату за другой.

Какие именно следы вы ищете?

– Мы стараемся изъять все возможные следы: биологические, почерковедческие, трасологические, баллистические.

Удается ли преступникам не оставлять улик?

– Бывают попытки уничтожить следы: стирают отпечатки пальцев, замывают кровь. Но человек не всегда знает, где он наследил. Тем более, он же не летает по воздуху – где-нибудь обязательно останется какая-то зацепка.

Фото: ТАСС/Станислав Красильников

Как запутать эксперта? Что можно сделать, чтобы пустить полицейских по ложному следу?

– Можно попытаться что-то сделать со своими руками, чтобы отвести след, но все равно, все ваши шрамы – это ваша индивидуальность. Бывает, люди пытаются сжечь свои пальцы, но, к их сожалению и к нашему счастью, папиллярные линии все равно выступают наружу.

А как насчет других уловок? В фильмах показывают, как преступник приносит с собой восковой слепок чужой руки и намеренно оставляет чужие следы. Вспоминается история о мошенниках, которые сделали слепок отпечатка пользователя iPhone и использовали его в своих целях.

– То, что показывают в фильмах – неправда. В любом случае, человек орудует собственными руками. И не одним пальцем – у нас же их по пять на каждой руке. Предметы вы берете всей кистью. Кстати, на пальцах ног папиллярные линии тоже уникальны.

Реально ли по отпечаткам одной руки определить, что человек сделал что-то другой рукой?

– Нет, но по петлевым узорам и по флексорным линиям ладони эксперт может определить, какой рукой оставлен след – правой или левой. По одним только завитковым узорам установить руку будет непросто. И совершенно невозможно по отпечаткам одной руки восстановить рисунок другой.

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

Можно за всеми этими линиями разглядеть самого человека? Мужчина это или женщина, кем работает?

– При взгляде на отпечатки больших пальцев можно определить пол и рост человека. Мужские пальцы большие, женские – более аккуратные. Если человек работает грузчиком, у него неизбежно стираются пальцы и образуются шрамы.

Женщина очень часто соприкасается с водой – это сразу видно по отпечаткам. Прачку легко определить – из-за порошка у нее образуются глубокие рытвины на ладонях. Если человек рисует, пишет или работает на компьютере, у него, естественно, аккуратные, чистые пальцы.

Вам не кажется, что отпечатки похожи на арт-объекты?

– Действительно, в этом можно увидеть своеобразную форму искусства. На отпечатках есть стандартные узоры: петлевые, завитковые. А бывают более сложные композиции: петли-клубки, где три или четыре дельты. Некоторые завитки очень красивы.

Фото: M24.ru/Александр Авилов

Вернемся к вашей работе. Что вы делаете с обнаруженными следами? Какой путь они проходят?

– Сначала мы смотрим на глаз, есть ли на поверхности отпечаток. Потом обрабатываем его порошками, после чего изымаем след с помощью дактопленки. Дактилокарты составляются прямо на месте, с помощью специального чемоданчика. Улики передаются следователю, который назначает экспертизу. Результаты исследования заносятся в уголовное дело.

Собранные отпечатки заносят в специальную базу данных?

– Все материалы хранятся как в бумажном виде, так и в электронном. Даже если следы не опознаны, они все равно не уничтожаются. Иногда бывает, что к моменту появления эксперта уже есть подозреваемый, тогда мы проводим исследования на основании дактилокарты, которую нам предоставляют. Бывает и так, что обнаруживается человек, который годами был в розыске.

Какие инструменты вы используете в работе?

– Я много работаю с лупой и со светом. У нас есть и другие увеличительные машины, на которых мы разгоняем следы и смотрим документацию. Но мой любимый инструмент – это глаза. В моей профессии главное – хорошо видеть. Чтобы зрение не перенапрягалось, делаю гимнастику: закрываю глаза на десять минут, моргаю сильно, вращаю зрачками вправо-влево.

Фото: ТАСС/Антон Буценко

Непосвященному ваши инструменты покажутся архаичными. Неужели наука не развивается, не внедряются новые технологии?

– У нас проводят семинары, появляются новые программы. Например, сейчас вместо "Дельты" (устройство для сканирования отпечатков) мы используем "Папилон" ("Папилон" – аппарат регистрации и проверки отпечатков пальцев - прим. ред.). Но папиллярные линии неизменны, следы остались прежними, так что технический прогресс – не показатель, и дактилоскопия как наука двигается только в плане электронных устройств.

Как вы понимаете, что справились с работой?

– Когда я достигаю своей цели и могу назвать преступника – это окончательный результат. Даже если в суде человек отрицает вину, я могу доказать обратное. Все отпечатки уникальные, повторений быть не может. Поэтому дактилоскопический анализ точен на сто процентов.

Фото: M24.ru/Юрий Машков

Вынося свой вердикт, вы определяете судьбы людей. Это не пугает?

– Да, я несу ответственность за судьбу того, кто сидит на скамье подсудимых. В моей работе нет промежуточного ответа: "Может быть, он, а может – не он". У нас ответы четкие. Придя в суд, я не могу сказать: "Возможно, этот человек виновен". Поэтому эксперт должен быть уверен – если он сомневается, нельзя давать ответ.

Если все-таки сомневаетесь – как поступаете?

– Порой мы работаем, как врачи: совещаемся, собираем мнения. Хотя, даже после опроса коллег, я все равно жду внутреннего чувства, стою на своем. Преступник должен сидеть в тюрьме. Его самого я почти никогда не вижу. После задержания мне просто приносят бумаги, подтверждающие мою правоту.

Фото: M24.ru/Юлия Иванко

Какой случай из практики запомнился вам больше других?

– Для меня яркие дела – это все те, где я нашла возможного преступника. Помню одну историю, это был уличный грабеж – они обычно плохо раскрываются. И неожиданно я вышла на этого грабителя. Оказалось, что он не один раз провинился – на его счету было много краж.

В другой раз удалось установить личности и задержать мошенников, которые обманывали пожилых. Выяснилось, что они совершили немало квартирных краж не только в Москве, но и в регионах. Когда достигаешь таких результатов, как в этих двух случаях, начинаешь собой гордиться.

Какие вообще преступления считаются самыми популярными?

– Из наиболее частых могу назвать грабежи, разбои, квартирные кражи, угоны. Убийства, к счастью, встречаются довольно редко.

Такой богатый набор не встретишь в детективных фильмах. Вы вообще ассоциируете себя с героями таких картин?

– Нет. В кино все очень наиграно: приходит эксперт и на счет "раз" раскрывает преступление. В жизни так не бывает, у нас работа сложная, она требует времени и усилий. Бывает, устанавливаешь личность в течение часа – это проще сделать, если есть сведения о внешности подозреваемого. А случается так, что и за двое суток не удается решить задачу.

Роберт Дауни-младший в роли Шерлока Холмса и Джуд Лоу в роли доктора Ватсона в фильме "Шерлок Холмс" (2009). Фото: ТАСС

От чего еще зависит ваша результативность? Например, креативный подход играет роль?

– В моей работе присутствует элемент творчества. Иногда кажется, что перед тобой непригодный след, а ты его подсвечиваешь, разгоняешь на компьютере – тут нужна фантазия.

За что вы любите свою работу?

– Это живая профессия и в ней виден результат. Мне нужно "совпасть" с тем, чьи следы я вижу. Когда приходят из уголовного розыска и говорят, что вычисленный мной человек действительно был причастен к преступлению, я чувствую, что работаю не просто так.

Почему ваш труд важен?

– Эксперт – единственный человек, способный описать подробности преступления. Он видит следы ног или перчаток, определяет, как был вскрыт замок. Мне кажется, что без эксперта невозможно раскрыть преступление.

Фото: ТАСС/Николай Марочкин

Как работа повлияла на ваш характер?

– Благодаря работе я стала внимательнее. Даже когда еду в метро, невольно замечаю оставленные пассажирами следы. Кроме того, теперь я могу без проблем выкрутить замок из двери, если будет необходимость. И, пожалуй, я стала жестче, в том числе с ребенком. В целом, людям моей профессии нужно быть усидчивыми и внимательными. Но главное - желание добиться результата.

Перед вашими глазами проходит столько преступлений. Вы не стали ненавидеть или презирать людей в целом?

– Я по жизни оптимист – всегда думаю, что все будет хорошо. Не могу сказать, что работа превратила меня в мизантропа. Мы живем в мире, где каждый человек может совершить все, что угодно, поэтому… ну что теперь делать, такое бывает.

В свое время я поработала в детской комнате милиции и на многое насмотрелась. Все зависит от родителей, от общества и от самого человека, его целей в жизни.

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

Кстати, как привить ребенку гражданскую ответственность, уберечь его от плохих поступков?

– В первую очередь взрослым нужно следить за собой, за своим поведением – ребенок с детства это видит. Например, если с детства мама приучает ждать, пока загорится зеленый свет на пешеходном переходе, это откладывается. Мы подаем детям пример.

Как считаете, можно совсем искоренить преступность?

– Мне кажется, что нет. Люди бывают разные и по-разному подходят к жизни. Они и преступления по-разному совершают и чувствуют себя по-разному в этот момент.

Знают ли ваши близкие о том, кем вы работаете? Как вы относитесь к тому, что окружающие узнают о вашей профессии?

– Большинство моих друзей работают вместе со мной. Соседи тоже знают, где я работаю – не раз видели в форме. Впрочем, эксперты почти всегда носят гражданскую одежду. Но когда приходится надевать форму, я горжусь тем, что я в погонах, что занимаюсь таким важным делом. Моя работа приносит результаты, и это повод для гордости.

ТАСС/Валерий Шарифулин

И последний вопрос. Можно ли предсказать будущее по линиям руки?

– Я по линиям не предсказываю. Я смотрю, какое было совершено преступление, и тогда точно могу видеть будущее человека – оно записано в Уголовном кодексе РФ.

Подготовили Софья Бассэль, Сергей Блохин и Марьяна Пискарева