Адвокат человека: 90 лет назад родился режиссер Анатолий Эфрос

Фото: ТАСС/ Роман Денисов

3 июля режиссеру Анатолию Эфросу исполнилось бы 90 лет. О четырех театрах, носителях школы легендарного мастера – в материале M24.ru.

Яркий режиссер, обладающий индивидуальностью и подлинным талантом, художник-мыслитель, в театральной сфере Эфрос был чужим среди своих, часто становился заложником обстоятельств. Его любили и ненавидели, хотя сейчас, по прошествии многих лет, скепсис поутих, и люди, выступавшие против Эфроса пришли к осознанию своей неправоты.

О его репетициях до сих пор ходят легенды. Этот процесс доставлял удовольствие и ему, и актерам, которым доводилось попасть в эту удивительную лабораторию, где, казалось, из воздуха рождается что-то истинное, настоящее. "Мы расходуем свое время беспечно, растрачиваем его в суете, между тем как только очень плодотворная, сильно подвинувшая дело репетиция правильно освещает весь наш день, – говорил Эфрос. – Плодотворная, конечно, не только в смысле деловитости, но еще в большей степени в смысле художественной наполненности". Импровизация, ее интуитивный характер – тот источник, от которого брал начало эфросовский стиль. Многое он делал по наитию, поэтому исследователям так непросто облачить в формулу его искусство.

Судьбу Эфроса решили четыре столичных театра.

Центральный детский театр

Эфросу было под тридцать, когда он пришел в театр, который в наше время носит название РАМТ. Здесь же работала Мария Кнебель, начиная с 30-х годов она вела широкую педагогическую деятельность. В Детском театре Кнебель занимала пост главного режиссера. С ее одобрения Эфрос начал движение от чисто детского репертуара к понятному более старшим категориям зрителей. Ему даже в голову не приходило адаптировать сложные философские мысли драматургов. Никакого упрощения, но при этом язык этих спектаклей был предельно ясен.

Главным драматургом в те дни для Эфроса был Виктор Розов. Ему он оставался верен всю жизнь. На этой сцене появляются спектакли "Неравный бой", "В добрый час!", "В поисках радости", "Перед ужином". Позднее именно пьесой Розова откроется "Современник". Персонажи Розова, не синтетические, не картонные, действовали и принимали решения самостоятельно, не оглядываясь на общепринятые нормы, компромисс с совестью для них был нонсенсом. Именно отказ от фальши и в литературной основе, и в принципах существования актера на сцене, привлекал в Центральный детский театр все больше молодежи. Успех Эфроса был очевиден.

"Ленком"

Театр переживал не самые лучшие времена. Эфроса туда направили с целью ликвидировать кризис.
При Эфросе труппа "Ленкома" заполучила Александра Збруева, Валентина Гафта, Михаила Державина, Александра Ширвиндта. Спектакли, поставленные режиссером: "Снимается кино", "Мой бедный Марат", "В день свадьбы", "104 страницы про любовь" – приковывали внимание столичной публики, которая открыла для себя новый "Ленком", интересный, актуальный. Режиссер не менял своих вкусов и обращался в основном к современной драматургии – Розов, Арбузов, Радзинский.

Несмотря на творческий подъем в "Ленкоме" и безусловные удачи, через четыре года Эфросу пришлось покинуть пост худрука. Как считают театроведы, обиженные на мэтра актеры, которым не доставалось ролей, значительно повлияли на скорую отставку.

Театр на Малой Бронной

При Андрее Гончарове у Эфроса дела не складывались. Первый его спектакль "Три сестры" оказался под запретом. Та же участь постигла постановку "Обольститель Колобашкин". Артисты, которые перешли из "Ленкома" в Театр на Малой Бронной, паниковали. Некоторые из них решили дистанцироваться от Эфроса, однако ветер сменился, и пришедший на место Гончарова Александр Дунаев дал режиссеру свободу – Эфрос получил возможность создавать свой собственный театр внутри существующего.

Актеры часто говорят, что театр – живой организм, и ему свойственны нестабильные состояния. Без кризиса не бывает подъема, и наоборот. Спектакль по Гоголю "Дорога" выбил у Эфроса почву из-под ног. От недовольства труппы он отдыхал, работая на сценах других театров, в том числе во МХАТе. Последней постановкой, осуществленной им в Театре на Малой Бронной, стала версия чеховских "Трех сестер", так и не нашедшая своей публики.

Театр на Таганке

С позиции сегодняшнего дня писать про "Таганку" очень сложно. В последние любимовские годы это уже был вовсе не тот театр, который гремел на весь Союз благодаря своему политизированному жесткому стилю. Анатолий Эфрос появился здесь не в самое удачное время. Театральное сообщество всегда отличалось бескомпромиссностью, особенно когда речь идет о противоборстве властям.

1984 год. Обстановка, в чем-то схожая по настроению с оруэлловским романом. Юрий Любимов после интервью Times лишается гражданства СССР за критику в адрес культурной политики страны. Ему моментально находят замену – Анатолия Эфроса. Получив мощный коллектив, он думает о будущих планах, не предполагая, что этот пост будет стоить ему жизни.

Театральный мир не прощает просчетов. А Эфрос не мог поступить иначе: будучи человеком аполитичным, его волновали вопросы души, жизненной философии, поэтому соглашаясь на руководство, он мыслил иными категориями, никак не пересекавшимися с тем, в чем его старались обвинить. Он считал, что его присутствие окажет терапевтический эффект, но актеры "Таганки" были другого мнения. В иных условиях они приняли бы Эфроса с распростертыми объятиями. Но только не в тот драматичнейший момент, когда у театра отбирают его отца. И, конечно, парадоксально, что труппа "Таганки", некогда способная трезво реагировать на вопиющую несправедливость, в итоге не самым красивым образом распрощалась с самим Любимовым.

Бойкоты только лишали Эфроса сил. Из труппы ушли Леонид Филатов и Вениамин Смехов. Актеры категорически отказывались принимать ставленника властей. Но дело было не только в напряженной психологической обстановке. В плане творчества задачи, интересы, методы Эфроса и Любимова капитально различались, и для общей массы все его убеждения так и остались чуждыми. Конфликт не утихал, Эфрос глубоко внутри бурно переживал. Это не могло продолжаться бесконечно – у режиссера случился инфаркт.

Последний спектакль, который он поставил на Таганке, назывался "Мизантроп".