Одеть и обуть СССР: как работали тайные предприниматели при социализме

Фото: 1tv.ru

Прошедший весной сериал "Фарца" напомнил нам, что "золотые" 1960-е – это не только "первый глоток свободы", рок-н-ролл и полет Гагарина, но и время становления советской теневой экономики. Правда, нам показали лишь небольшой ее кусочек в виде группы друзей, решивших выручить товарища из лап прикормленного КГБ мафиози. Ну а что такого, в самом деле: ребята пару вещичек туда-сюда обернули, продали иностранцам иконы. По нынешним временам это не преступление. Еще они рок "на костях" писали, что по нашим меркам тоже скорее хорошо. Обозреватель M24.ru Алексей Байков рассказал о том, как работала теневая экономика государства, запретившего нормальный частный бизнес своим гражданам.

Скажем прямо, картинка советской "тени" у создателей сериала получилась однобокой. Пресловутая фарцовка не требовала ни особого ума, ни смекалки: выучить английский и выменять у иностранца джинсы Wrangler на матрешку смог бы любой студент-недоучка. А как насчет организовать производство точно таких же? Да, на советском оборудовании, из местных материалов, да так, чтобы один в один, чтобы только специалист мог отличить от "фирмы"? А еще скрыть это производство от посторонних глаз, наладить сеть сбыта так, чтобы комар носу не подточил? Главными героями теневой экономики времен развитого социализма были вовсе не фарцовщики, а существовавшие с ними бок о бок подпольные предприниматели. Или, как их еще называли, – цеховики.

Под грузом забвения

О фарцовщиках писали и снимали довольно много. О цеховиках – почти ничего. Тему попробовали чуть-чуть приподнять в советские времена, но вспоминается разве что фильм Юрия Кары "Воры в законе", посвященный сложному бурлению преступного мира Абхазии времен позднего застоя. Но даже там, как и во многих других советских кинодетективах, воры – на первом месте, а цеховики на втором плане в качестве пассивно-страдательных жертв, с которых собирают "налоги" при помощи утюга.

"Вспомнить все": Фарцовщики в СССР

Во времена постсоветские вышла еще пара-тройка книжек, несколько документальных фильмов по разным телеканалам – и все. Оно и понятно, время было такое, что изо всех щелей повылазили неведомы зверушки, по сравнению с деяниями которых советская оргпреступность выглядела детской забавой. Зачем былое ворошить? А вот мы – вспомним.

Кадр из фильма "Иван Васильевич меняет профессию"

Основы и предпосылки

В хрущевские времена, особенно после того, как была принята знаменитая программа КПСС, утверждавшая что "уже нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме", государство стало беспощадно расправляться с "пережитками" в лице сохранившегося со времен НЭПа частного предпринимательства. Государство обрушилось даже на частные прачечные на дому, стремясь, где только можно, заменить их своими "Бюро добрых услуг". Стало невозможным даже просто взять и купить доски для строительства дачи даже на честно заработанные средства.

Тут-то и выяснилось, что плановая экономика годится разве только для военного времени или диктатуры: даже лучшие специалисты попросту не успевали оперативно реагировать на возросшие потребности послевоенных поколений. А люди вдруг возжелали даже не богатства, а нормального для современного человека разнообразия выбора товаров и услуг. Просто "потому что не все хотят ходить в сером и синем", как метко высказался на эту тему один из персонажей "Фарцы". Теневое производство должно было возникнуть, так как люди, удовлетворившие первичные потребности в еде и безопасности, всегда хотят потреблять товары, услуги, впечатления, наконец.

Как становились цеховиками

Вариантов было множество, но основных путей всего два: либо человек сам выдумывал производственную схему, и тогда рано или поздно на него выходили люди, которые объясняли ему правила игры, либо ему сразу предлагали подключиться к уже существующей системе. По второму пути шли так называемые промышленные диссиденты. Человек приходил работать на предприятие и обнаруживал там вопиющую бесхозяйственность. После пары-тройки обращений к начальству с рационализаторскими предложениями, до него доходил тот простой факт, что обитатели кабинетов плевать хотели на принципы эффективности, и рационализатор начинал работать на себя.

Примерно так в подпольное производство и вовлекли отца автора единственной на сегодня толковой книги о цеховиках Александра Нилова. Он устроился на завод, занимавшийся изготовлением промышленной оптики, каковую перед отправкой заказчику положено было перекладывать замшей. Материала всегда отгружали больше чем надо, из-за чего на складе вечно болталось несколько "лишних" рулонов, которые со временем портились и шли под списание. В один прекрасный день заместитель показал Нилову-старшему уже подпорченный кусок и предложил пошить из остатков 4 штуки замшевых пиджаков: себе и женам. Одежда из замши в то время в СССР почти не производилась и числилась по категории "страшного" дефицита. Дальнейшее, то есть создание "цеха" и организация сбыта продукции было уже, как говорится, делом техники.

"Нераскрытые тайны": Как работал черный рынок товаров в СССР

"Тень" и ее иерархия

Избежать вхождения в "теневое" сообщество было практически невозможно. Это фарцовщики могли работать в одиночку, да и то с немалой долей риска, а цеховик по своей природе не мог не эксплуатировать чужой труд. Заниматься и производством, и сбытом одновременно было нельзя: подобные схемы превращали и без того нелегкий труд цеховиков в русскую рулетку с шестью патронами в барабане. К тому же после выхода на определенный уровень производства, приобретение связей с легальной "крышей" становилось насущной необходимостью.

Цеховик был вынужден существовать в «теневом» мире просто потому, что только там он мог получить товары и услуги, недоступные прочим советским гражданам, свободно ими пользоваться. То есть можно было конечно жить как подпольный миллионер Корейко у Ильфа с Петровым, но зачем? Герой "Золотого теленка" хотя бы рассчитывал на скорый крах Советской власти, а цеховики в такие сказки уже не верили и хотели жить "здесь и сейчас". При позднем социализме такое было уже возможно, но только среди таких же обитателей "тени". Если портились трубы, цеховик вызывал "своего" сантехника, если ломалась машина, то ехал на "свой" автосервис, никогда не приглашал к себе в гости коллег по работе и не вызывал врачей по адресу фактического проживания. Просто потому что любой обычный советский человек, узрев обстановку в его квартире, неминуемо начал бы задавать лишние вопросы об источниках дохода семьи. А за ними, как правило, следовала "анонимка" в ОБХСС.

Разумеется, по мере своего развития, советская «тень» создавала институты, структуры и иерархии, основанные на принципе расхищения или более эффективного использования социалистической собственности, кому как больше нравится. В самом низу пищевой цепочки находились "несуны", то есть граждане исповедовавшие принцип "тащи с завода каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость". Воровали на производстве и в торговле если не все, то многие. Часть украденного потом перепродавалась по "теневым" каналам.

Далее шли "леваки", те, кто никаких новых товаров и услуг не создавал, а просто работал на своем месте чуть больше и лучше чем требовалось государству, а разницу клал себе в карман. Сотрудник автосервиса днем мог трудиться как все, "на зарплату", а вечером и ночью – чинить машины людей "тени", оказывая услуги совершенно иного качества и, разумеется, по иным ценам. К этой же принадлежали и советские подпольные продюсеры, занимавшиеся на государственных площадках (а других в СССР не было) организацией неофициальных концертов официальных советских «звезд» или же полузапрещенных вроде Высоцкого и рок-музыкантов.

К "левакам" относилась и часть цеховиков раннего поколения, например знаменитые львовские трикотажники, державшие одну из последних уцелевших легальных артелей. Все их преступление заключалось в том, что они производили больше продукции, чем декларировали, и этого оказалось достаточно для статьи за расхищение соцсобственности и восьми (!) смертных приговоров. Впрочем, надо заметить, что и в капиталистическом мире они пошли бы под суд, только уже за неуплату налогов. И никто бы их от имени государства не убил.

Наконец сами цеховики, то есть те, кто создавал новые товары, используя для этого оборудование и ресурсы, принадлежавшие государству, организаторы подпольных производств. Причем не только, "тряпок", но и довольно сложных изделий, к примеру автомобильных запчастей, поддельных американских сигарет и копий западной музыкальной аппаратуры из отечественных деталей. Было и такое.

На вершине пирамиды стояли "теневики", без которых вся эта система была бы невозможна: коррумпированные представители власти или карательных органов, предоставлявшие "крышу" подпольным предпринимателям. Сами они, разумеется, ничего не крали или наоборот расхищали соцсобственность на миллионы и миллиарды. При этом у них практически не было шанса не то чтобы попасть на скамью подсудимых, а даже стать объектами следствия. Такие случаи за всю историю СССР можно пересчитать по пальцам: дело магазина "Океан", "Узбекское (хлопковое)" дело и так далее.

Робин Гуд и Робин Бэд

"Тень" всегда была вынуждена существовать бок о бок с воровским миром, при этом не входя в него. Для воровского "закона" цеховики всегда шли по разряду "ни рыба ни мясо". С точки зрения закона настоящего они однозначно принадлежали к преступному миру, но при этом вся их деятельность противоречила базовым принципам блатной морали: "не работать" и "украл, выпил – в тюрьму". Уже в лагерях сталинского времени «бытовики»: расхитители, растратчики и осужденные нэпманы составляли свою "масть", обособленную как от "урок", так и от "политических".

"Факультатив. История": Все средства хороши

После того как в 50-х был взят курс на полное и окончательное подавление частного предпринимательства, система отношений между двумя половинами криминального мира определилась окончательно. Цеховики в одночасье стали лакомой и безопасной добычей. Воры четко понимали что «торгаша» можно шантажировать, грабить, да хоть резать на куски, а он все равно ни за что не пойдет в милицию. Потому что за самую тяжкую форму присвоения чужого имущества – разбой по УК РСФСР 1960 года давали от 8 до 15 лет, а за хищение социалистической собственности по указу от 5 мая 1961 года – «вплоть до высшей меры». Вот так были выстроены государственные приоритеты, где люди с предпринимательской жилкой оказывались страшнее бандитов.

Вся эта вольница продолжалась без малого 20 лет, до тех пор, пока в 1979 году в Кисловодске не состоялся знаменитый "сходняк" воров в законе со всего СССР, на котором впервые присутствовали делегаты от цеховиков. В кои-то веки была достигнута договоренность: коммерсанты должны отдавать 10 процентов прибыли в воровской "общак", а за это они будут получать защиту. Можно сказать, что именно на этом «съезде» и родилась советская организованная преступность. Надо ли говорить о том, что впоследствии воры далеко не всегда свято соблюдали этот договор, но именно с него и началось разложение старого «закона», а рэкет стал основным источником дохода для организованных преступных групп.

Враг №1

О роли отдела МВД, скрывавшегося за зловещей аббревиатурой ОБХСС, в деле охраны основ социалистической экономики сказано много где и более чем достаточно. Его следователи в свое время были окружены каким-то немыслимым количеством легенд: "у каждого – по два высших образования", "не брали взяток" и тому подобное.

Реальность же как обычно отличалась от мифологических представлений: во-первых попадались там самые разные люди и уровень рядового ревизора весьма мало отличался от среднего по МВД, а во-вторых, даже в лучшие годы сотрудников Отдела и его филиалов на местах было всего-то 7-8 тысяч на весь Союз. А занимались они буквально всем: незаконными порубками, ведомственными растратами, "валютчиками", подпольными рок-концертами, незаконным оборотом золота и камней, нетрудовыми доходами, браконьерством, "несунами" и фарцовщиками.

Нет, нельзя сказать, что цеховиков они ловили по остаточному принципу, но эффективность такой деятельности (особенно в условиях отсутствия компьютеров и информационных сетей) всяк может прикинуть на пальцах самостоятельно. По крайней мере, уцелевшие и дожившие до наших дней бывшие подпольные коммерсанты свято уверены в том, что если бы карающий меч был обращен только в их сторону, с «тенью» было бы покончено за несколько лет.

С другой стороны, возможно правы и те, кто утверждает, что такая задача государством никогда не ставилась. Руководство, мол, прекрасно осознавало всю бесперспективность плановой экономики и мирилось с цеховиками как с неизбежным, без которого характерные для Перестройки "голодные" бунты начались бы гораздо раньше.

Так или иначе, но на протяжении всего периода застоя «теневой» сектор экономики рос, несмотря ни на какие карательные меры. Вот лишь некоторые данные: за десятилетие с 1960 по 1970 год обороты "теневого" сектора экономики выросли в 14 раз. К 1988 году в нем производилось до 20 процентов товаров и услуг на общую сумму в 90 миллиардов рублей и было занято до 12 процентов всей рабочей силы СССР. К началу Перестройки до 30 процентов советских горожан получали дополнительные доходы от различных видов частной деятельности.

Принятые при Горбачеве законы "О государственном предприятии" и "О кооперативах" по идее должны были в одночасье решить все вопросы с теневой экономикой и вывести цеховиков на свет. Идея была хорошей, но при этом откровенно запоздавшей, к тому же в ситуации, когда можно было уже все, ну или почти все, подпольные предприниматели старой закалки оказались попросту не нужны. Если директор завода "Красный рубильник" мог пристроить у себя под крылом кооператив, работающий на государственном оборудовании и использующий почти дармовое государственное электричество, и разносить все прибыли на баланс кооператива, а все убытки – на баланс завода, то зачем при такой замечательной схеме ему был нужен какой-то цеховик? Кто-то, выйдя из тени, попытался организовать кооператив, чтобы заниматься тем же самым, но легально, и был съеден рэкетом либо почти сразу, либо уже в 1990-е.

Тем временем статусные "теневики" устремились к новым целям: совместные предприятия, "обналичка", первые биржи и первые банки. Для накопившихся в советской теневой экономике немыслимых капиталов в это время был создан режим максимального благоприятствования. Люди бросились делать деньги из воздуха, а делать вещи им стало неинтересно.

Алексей Байков