Собянин: 38 объектов спорта построено за счет бюджета Москвы за пять лет
О том, есть ли жизнь на Арбате и где собирались московские толкинисты, в интервью M24.ru рассказал музыкант Денис Полковников (Дэн Назгул), основатель группы Nazgulband и популярный в ролевой тусовке автор-исполнитель.
Моя Москва: места силы
"В тусовку я попал, когда учился в восьмом классе средней школы, это был примерно 1988 год. Я тогда играл в молодежном театре, и был такой товарищ, с которым мы вместе актерствовали, – Костя Панк. Вот он как-то раз меня пригласил посидеть с гитарками. И мы с ним поехали.
Сперва на "Пушку" (Пушкинская площадь) – тогда это еще было модное место. Только-только открылся первый в Москве McDonald’s, и все тусили там, а потом как-то перебрались на Арбат. Там была такая панковская веселая тусовка, все ходили с разноцветными ирокезами и орали песни Sex Pistols.
А на Арбат я попал в 1989 году. Там было все то же самое, но тусовка уже другого формата: уже не панки, а более просветленные люди, которые слушали тяжелую музыку и classic rock – Led Zeppelin, Deep Purple и так далее.
Поскольку я как раз тогда был активным поклонником всего этого, то быстро нашел себе братьев по разуму. Как раз в те годы начал потихонечку тренькать на гитарке, что крайне пригодилось при общении со слабой половиной человечества, чем я нагло и пользовался.
Потом в 1992 году я ушел в войска, а когда через два года вернулся, то снова начался в больших количествах Арбат, а еще к нему добавились четверги у толкинистов в Нескучном саду, затем – под памятником на "Октябрьской".
Потом к Арбату добавились еще и Крылатские холмы ("Лориенн") и "Мандос" в Царицыне. На тусовку в Крылатском я, правда, попадал редко. Просто так получилось, что почти весь 1995 год прожил в Крылатском, и прямо с балкона открывался вид на эти самые холмы, так что периодически я туда заглядывал.
Но там было как-то скучновато, народу мало – в основном свой узкий круг местных ролевиков. А на "Мандосе", наоборот, было весело, туда приезжали со всей Москвы. В основном, конечно, там были любители помахать мечами, но огромное количество народу приходило именно потусоваться – на людей посмотреть, себя показать и песен попеть.
Сам-то я был не ахти каким бойцом, поскольку тогда уже вовсю занимался музыкой и пальцы старался беречь. В основном мы там сидели с гитарами в развалинах Царицынского замка.
На Арбате мы собирались в "пьяном" дворике в Староконюшенном переулке рядом с "Глинтвейном". Там был такой парапет – ограждение искусственного возвышения, на котором стоял дом, вот на нем все и сидели. Сейчас там везде заборы и кодовые замки, а тогда там можно было свободно собираться и сидеть. Хотя местным жителям мы, конечно, сильно мешали.
Еще одной знаковой арбатской точкой были "Боны" – ограждение перехода рядом с кинотеатром "Художественный", сам переход и пятачок рядом с магазином на другой стороне Воздвиженки, как идти в сторону Центрального дома журналиста.
В этом месте обособилась вся рокерско-металлическая-байкерская часть Арбата. В переходе играла группа "Акулы", и вокруг них всегда собиралась толпа. Зимой все кучковались в переходе, а в теплое время года либо сидели на ограждении напротив "Художественного", либо на той стороне у магазина.
В итоге эта тусовка стала последним, что осталось от Арбата, они там и поныне как-то существуют. Правда, народу очень мало, и интересы сводятся к простой схеме: "приехал после работы – выпил с кем-нибудь водочки – поехал домой". Больше там ничего нет".
Злачные места
"К сожалению, большей части этих заведений уже нет. В переулках между Старым и Новым Арбатом был такой совершенно замечательный кабак "Барвиха", крошечный, буквально на четыре столика.
Там всегда была очень классная атмосфера, звучала хорошая музыка. А по вечерам там собирался свой узкий круг, и заскочить туда в холодрыгу, сесть у камина и выпить чашечку кофе с коньяком – это был просто бальзам на душу.
Очень жалко, что ее сожгли, а потом так и не открыли обратно. Чуть позже появился погребок по адресу улица Арбат, дом № 22. Он сменил кучу названий: "Вереск", "Арбат 22", "Гарцующий Дредноут", "Третье Ухо" – и как он только не назывался.
А теперь это здание сносят, а на его месте, видимо, появится какая-то невообразимая фигня. Хотя защитники старины и борются за него, так что не знаю. Кстати, в этом же доме находились "Бублики" – культовые для арбатских хиппи".
Свой круг
"Фактически на Арбате была та же компания, которая существовала по четвергам на "Эгладоре". Я бы не назвал нас толкинистами, у меня это слово больше ассоциируется со всякими "дивными эльфами", так что, скорее, ролевики, а не абстрактные "тусовщики".
После армии для меня ролевые игры были классной отдушиной. Ну и мои театральные безобразия в школьном возрасте, разумеется, помогли мне понять, что это такое, – считай, тот же театр, но без зрителей. Настолько в кайф пошло.
Одно время я мотался на игры так часто, что сбился со счета. Вот сейчас уже практически не выезжаю, разве что к кому-нибудь в гости – шашлыки пожарить, помочь с организацией, выступить в эпизодической роли. Максимум одна игра в год. А раньше – по 5-6-7 игр за лето.
На Арбате у нас, конечно же, была не сугубо "ролевая" компания, нам кто только не прибивался – от хиппи до самых брутальных металлюг. Арбат – это был такой праздник каждый день, особенно если хорошая погода. И зимой, кстати, тоже был праздник, то есть тусовки не прекращались примерно до 15 градусов ниже нуля.
В минус 15 мы уходили в парадняки. А так – если не было каких-то дел, работы и учебы, то практически каждый вечер мы были на Арбате. Это была такая самодостаточная среда: кто-то притаскивал гитару, кто-то приносил что-то еще, а кто-то просто приходил с деньгами, приходили какие-то симпатичные дамы, с которых уже ничего не требовалось, кроме их присутствия. На скуку и однообразие мы всяко не жаловались.
Были свои яркие личности, вокруг которых все вращалось. В нашей банде эту роль играл Лешка Мэйхур, на "Бонах" был такой персонаж – Лис Чернобур, царствие ему небесное, совершенно обалденный дядька огромного роста, очень мощный, весь в коже, который хорошо так держал всю эту буйную компанию из перехода в узде".
Как меня хоронили…
"Рядом с нашим "пьяным" двориком в Староконюшенном переулке было такое место – "Глинтвейн", в народе просто "Глинт". Деревянный такой "стояк" – палатка, ее давно уже снесли, к сожалению. Там продавали слабенький, но очень вкусный и, что самое главное, горячий глинтвейнчик, а на закуску – маленькие такие пиццы. В плохую погоду все это было особенно ценно.
Как-то я туда прихожу и вижу, что стоит там такая компания "вроде-как-знакомых" людей – это когда помнишь только в лицо, но не помнишь, как зовут. Подхожу поближе, смотрю – лица у всех какие-то грустные.
Спрашиваю: "Об чем грустим?" Они мне: "Да вот, ты, наверное, не знаешь, был такой чувак Дэн Назгул, ну так все, кончился этот чувак. Вот стоим, поминаем".
Там у них все серьезно, из-под полы водочка, в руках пластиковые стаканчики.
"Ну, давайте я с вами помяну, налейте, – говорю я. – Знал я этого товарища".
Помянули меня, вспомнили добрым словом – и тут в Староконюшенный вбегает Лешка Мэйхур: "О, Назгул, здорово-здорово!" Я: "Ну привет!"
Они так смотрят на меня круглыми глазами. Говорю: "Да, ребят, извините, но слухи о моей смерти слегка преувеличены". "Оооу! Ну тогда давай за здравие!", – арбатские же. Выпили и за здравие".
Куда ушли те времена?
"Когда тусовка начала портиться? Наверное, когда повзрослело и рассеялось наше поколение 1970-х – 1980-х годов рождения: у кого семьи, у кого работа или еще что-то. А те, что пришли на смену, – у них были уже совершенно другие ориентиры, им было прикольнее где-нибудь в клубе зажечь под транс, какую-нибудь таблетку проглотить. Они в целом как-то немножко по-другому смотрят на жизнь, поэтому Арбат, собственно, и разбежался. Опять-таки, свою роль сыграли начавшиеся гонения на уличных музыкантов.
Вообще, эта тусовка была порывом последних советских и первого постсоветского поколения, с их уходом все и закончилось. Понимаешь, это вечная проблема отцов и детей. "Мы их не понимаем", они говорят то же самое, и неизвестно, на какие чаши весов это класть. С другой стороны, я вот смотрю – на концертах в зале всегда много молодых лиц, а значит, есть те, кому рок-н-ролл до сих пор нужен и интересен.
Сейчас разве что чуть-чуть теплится Арбат – летом в переходе. Дворы уже все позакрывали, везде стоят камеры-замки-двери-заборы, и стало неуютно. А у "Художественного" народ собирается до сих пор, но туда приходят в основном бухать, никакого стержня у этой тусовки уже нет".
"Долгая ночь с четверга на понедельник", Дэн Назгул
Ты просыпаешься днем, солнце смотрит в окно.Вчера была среда, а это значит одно,
Что сегодняшний вечер будет достаточно долгим...
Ты одеваешься, как настроение велит,
Берешь денег на пиво, нo с расчетом на кредит.
Не важно, едешь ли в метро или на собственной "Волге".
Это долгая ночь с четверга на понедельник!
Это долгая ночь с четверга на понедельник!
Хэй! Привет, народ! Милые дамы, здрассте!
Сегодня опять будут новые страсти.
Кто-тo встретит любовь, а кому-тo сломают ногу...
Здесь кто-тo делает бизнес, кто-тo дарит цветы,
Кто-тo ловит кайф, а кого-тo менты...
Здесь кaк в Вавилоне – всего понемногу.
Здесь странные манеры, еще страннее имена,
Здесь уживаются ангелы и Сатана.
Здесь Назгул может петь песни в эльфийской тусовке.
Здесь пьют все подряд, от бормотухи до виски,
Здесь каждый второй – человек группы риска.
Здесь можно находиться лишь блaгoдaря подготовке...
И мы пытаемся понять, что предначертано нам.
Мы ищем смысл жизни, а находим сто грамм.
И мы считаем недели по четвергам, а толку?
Мы молимся в церквях: "Иже еси на небесех!"
При этом считая, что мы не такие, кaк все,
А потом продаем свои души, и их ставят на полку...
