Лев Додин, Елизавета Боярская и Данила Козловский - о спектакле "Вишневый сад"

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

Заключительным спектаклем Х театрального фестиваля "Сезон Станиславского" станет чеховский "Вишневый сад" в постановке питерского режиссера Льва Додина. Зрителей ждет сюрприз – большую часть спектакля актеры будут играть в зрительном зале.

О том, почему Чехова лучше понимают в Европе, нежели на родине, чем Елизавета Боярская похожа на свою героиню Варю, почему Данила Козловский оправдывает Лопахина и чем поразил немецкий вишневый сад Ксению Раппопорт, - читайте в материале M24.ru.

Лев Додин. Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

Режиссер Малого драматического театра – Театра Европы Лев Додин: "В советское время мы не понимали Чехова"

- Лев Абрамович, это ваша вторая постановка "Вишневого сада". Премьера первого спектакля состоялась в 1994 году. Почему вы решили снова ставить эту пьесу?

- Предыдущий спектакль, который я до сих пор люблю, дал толчок этому. Всегда от чего-то отталкиваешься и понимаешь разницу, понимаешь, что изменилось со временем.

Второй раз взялся за "Вишневый сад" потому что для меня много значила первая работа. Я не переставал ее анализировать. Кроме того, Чехов – такой автор, которому поверяешь жизнь. Мы, наверное, прожили несколько эпох за это 20-летие. Сейчас я ощутил, что "Вишневый сад" - это одна из самых исторических пьес Чехова. Мы все понимаем ее общегуманный и общелирический смысл. Но есть в ней и конкретный исторический момент – мысль о судьбе России, мира. Я начал слышать в пьесе какие-то фразы, которые прежде не улавливал.

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

- Можно ли говорить, что спектакль "Вишневый сад" - это ваш диалог с Чеховым? Или же это ваш диалог со зрителем?

- Всякая попытка постановки серьезного спектакля – это всегда диалог. Свой монолог передавать скучно. А монолог Чехова мы вообще передать не можем, потому что когда говорят: "Мы ставим как у Чехова", я думаю, откуда они знают, как у Чехова на самом деле? Каждому его произведения говорят о своем. Если спросить зрителя: "Какого Лопахина вы хотите видеть?", то каждый расскажет о своем любимом артисте в роли Лопахина. Поэтому мой спектакль – это диалог с Чеховым и, я надеюсь, со временем, с самим собой и с артистами, которые являются моими соавторами.

Вообще, мне кажется, что каждый спектакль – это исследование вопросов, которые жизненно важно если не решить, то хотя бы обдумать, чтобы возникли новые.

- В спектакле оригинальная сценография, большую часть действия артисты играют в партере, на расстоянии вытянутой руки от зрителя? С какой целью это сделано?

- Не было изначальной установки приблизить артистов к зрителям. Просто мы с замечательным художником Александром Давыдовичем Боровским, с которым все последние годы работаем, обсуждали варианты оформления пространства, и от всего приходилось отказываться, потому что все уводило в театр, а хотелось максимально увести зрителя в жизнь. Пришлось практически отказаться от сцены, и возникло такая идея с пространством пространство, мы поняли, что это интересно, когда актеры рядом со зрителем.

Лев Додин представит в Москве новую постановку "Вишневого сада"

- Второй ваш "Вишневый сад" сильно отличается от первого?

- В первом "Вишневом саде" мы говорили совсем о других вещах. Нельзя сказать, что во второй постановке мы доделываем то, что не получилось тогда. В 1994-м мы были, мягко говоря, юнее, наивнее. И, как это не странно, Чехов был от нас тогда гораздо дальше, потому что это было раннее постсоветское время. Хоть мы и говорим, что для нас, россиян, Чехов родной писатель, но в советское время нас от Чехова отделила целая эпоха. Да, в Европе его ставят хуже, но понимают лучше. Например, что мы 20 лет назад знали о деньгах? У нас их не было. Поэтому мы размышляли о красоте Вишневого сада. Вроде бы жили во времена катастрофических перемен, но были относительными оптимистами, нам, по сравнению с сегодняшним днем, все казалось светлее. Но только сейчас мы понимаем, сколько потеряли в каждую эпоху.

Так что получился совсем другой спектакль и другой круг размышлений.

- На ваше решение ставить "Вишневый сад" как-то повлияли актеры, которых вы задействуете в постановке?

- Я бы не начал этим заниматься, если бы не почувствовал, что есть компания, которая может сыграть. Когда-то Георгий Александрович Товстоногов пригласил Татьяну Шестакову играть Соню в "Дяде Ване". Он сказал: "Я 15 лет хочу поставить "Дядю Ваню". Но у меня никогда не было подходящей актрисы на роль Сони".

- Пожалуй, впервые в "Вишневом саде" собраны такие молодые артисты. Это ваша авторская задумка?

- Просто в театре выросло новое поколение актеров. Одно время нас упрекали, что актеры немного взрослее, чем герои у автора. Хотя мне казалось, что обоснованно взрослее, потому что часто авторы в уста 14-летних вкладывали то, что те никогда не могли бы сказать. А сейчас выросло поколение актеров, с которыми можно решать самые сложные задачи и грех этим не воспользоваться.

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

- Во время работы над спектаклем вы с актерами ездили в Гамбург, смотреть на местный вишневый сад. Почему именно туда?

- Оказывается, такой большой плантации нет в России. Есть маленькие омоложенные сады, но это не то. Мы хотели увидеть вишневый сад, максимально приближенный к тому, который описан Чеховым.

Кстати, Бунин когда-то писал, что Чехов не настоящий помещик, потому что пишет о вишневом саде, как о чем-то красивом. Дескать, на самом деле это низкорослые деревья, которые помещик никогда не посадит перед своими окнами.

Под Гамбургом в одной маленькой деревне мы нашли одну из самых крупных плантаций вишневых деревьев в мире. Это старый сад с деревьями высотой семь - восемь метров. Сад уже не плодоносит, не приносит дохода. Его содержит один старый крестьянин. Сад стал международной ценностью.

Мы поехали туда с актерами. У Станиславского есть такое не модное сейчас понятие "видение" - это то, что артист должен увидеть в реальности. И наши артисты увидели вишневый сад - живой собор, который хотят разрушить, чтобы построить на его месте новое здание. Это было важно, ведь очень часто за словами, которые мы читаем, ничего не стоит, так как это не наш пережитой опыт.

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

- Лев Абрамович, как вы считаете, мы живем в чеховское время?

- Если говорить совсем прямолинейно, то сейчас античеховское время. Но вот еще вопрос – что мы понимаем под чеховским временем? Чехов же не родился признанным классиком. Его все время упрекали в пессимизме, в антиидеологизме, отсутствии социального анализа. Говорили, что он не критикует мир. Поэтому всегда Чехов с тем временем, которое есть, с одной стороны в конфликте, с другой – он всегда это время описывает.

Наверное, еще ни один автор с такой любовью не относился к своим героям, как это делал Чехов. И при этом, может быть, не один автор не относился к своим героям с такой же требовательностью. Чехов себя не любил, был к себе очень требователен. Он выражал недовольство своими близкими, своей жизнью. И эта постоянная несамодостаточность давала ему возможность прекрасно видеть мир и людей вокруг. Думаю, он был самым европейским русским писателем, потому что как никто понимал значение человеческой личности.

- Ваш "Вишневый сад" - это комедия или драма?

- Я, чтобы быть готовым отвечать на все вопросы и упреки относительно жанра спектакля, решил для себя, что это "комедия жизни". Всякая жизнь – больше комедия, чем трагедия. Так, комедии у Шекспира часто совсем не смешные. Но упрекнуть его в отсутствии чувства юмора нельзя.

Елизавета Боярская. Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

Актриса театра и кино Елизавета Боярская

- Елизавета, в чем вы с вашей героиней Варей похожи, а что вас разнит?

- Надо говорить о принадлежности Вари к дому Раневских, то есть, несмотря на бесконечную преданную любовь к Лопахину, она всей душой, всей кровью своей принадлежит к семье Раневских. Моей героине досталась далеко не простая судьба: мать уехала в Париж, после того, как погиб сводный брат Вари. И вот на ее плечи легла забота о доме, она занимается тем, что барышня не всегда обязана делать. Для Вари характерна некая жесткость, принципиальность, повышенная ответственность, сдержанность, усталость, которая провоцирует раздражение.

Моя общая черта с Варей, наверное, - ответственность. То есть я, как и она, хороший организатор. С удовольствием берусь за ответственную работу. А Варя по сути организовывает весь дом, все вертится вокруг нее. Что нас разнит? Ее любовь к Лопахину настолько слепа, что она приносит себя ему в жертву. Если бы я столкнулась с такой ситуацией, у меня все сложилось бы иначе. А Варя покорно идет на эту плаху.

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

- В спектакле очень явная тема любви между Варей и Лопахиным. Это можно назвать смелой режиссерской интерпретацией пьесы Чехова?

- Не могу сказать, что мы фривольно относимся к тексту Антона Павловича, несмотря на то, что мы кое-что поменяли местами. Например, убрали персонажа Симеонова-Пищика, распределив его слова между другими героями. Это по своему внутреннему рисунку все равно невероятно чеховская история. В пьесе очевидно сказано про любовь Вари к Лопахину, но почему-то всегда это недосказано.

- Вам трудно играть в зрительном зале?

- Лично мне не было сложно перестроиться к переходу со сцены в зрительный зал. У нас зритель невольно становится участником истории, поэтому нет разделения на зрителя и артиста.

Основная сложность разве что в освоении нового пространства МХТ Чехова. Мне интересно, как будет жить спектакль в этом зале, который намного больше зала МДТ. К тому же здесь немного изменена декорация. Здесь нужно приноровиться, быть громче, потому что у нас в Малом драматическом театре нет второго яруса, а здесь он есть.

Кстати, это первые гастроли "Вишневого сада", мы еще никуда не ездили с этим спектаклем.

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

- Как вы отнеслись к тому, что вам досталась роль Вари?

- Вариантов не было: либо Варя, либо Аня. На тот момент я понимала, как играть Аню, а как бы я могла существовать с Варей я не знала. Поэтому мне было интересно раскрывать характер Вари.

Ксения Раппопорт. Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

Актриса театра и кино Ксения Раппопорт

- Ксения, было ли что-то для вас неожиданного в постановке Льва Додина?

- Его спектакль - это не история личных взаимоотношений конкретных людей, не их личная трагедия. Это волна, которая набегает на песок, а герои – песчинки, которые все находятся во власти течения истории. В финале спектакля довольно чувствуется авторское решение Льва Абрамовича.

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

- Расскажите о работе в Гамбурге, о вишневом саде, который там увидели.

- Там у нас задолго до начала репетиций был подготовительный этап. Только в Гамбурге, как это не парадоксально звучит, мы нашли вишневый сад в цвету. Это один из самых старых садов, которые есть в Европе. Невероятной красоты сад. Приехали туда с камерой и сняли небольшое видео, которое используется в спектакле.

Я никогда прежде не была в цветущем вишневом саду. Надо сказать, это производит впечатление. Рядом с садом живут люди, которые следят за деревьями. Мы переодевались в тех сараях, где хранятся все необходимые инструменты для ухода за садом, пробовали фантастические шарлотки с разными сортами яблок. Это живое место, кусок истории.

- Насколько близка вам Раневская, которую вы играете? Есть ли в этой женщине черты, которые вас отталкивают?

- Раневская мне и импонирует, и не нравится одновременно, поскольку это один из самых сложных образов у Чехова. Она очень неоднозначный человек. Надеюсь, что дорога познания мной Раневской еще впереди. Мы сыграли еще не очень много спектаклей, поэтому я нахожусь в процессе поиска ее образа. Но в целом я ей завидую. У Раневской есть невероятная человеческая свобода, редкая на сегодняшний день. Эту свободу нельзя воспитать, она врожденная.

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

- А вам прежде хотелось сыграть Раневскую?

- Раневская не была в списке моих желаемых ролей. Но и неожиданностью для меня роль не стала.

Играть классику не просто. Но поскольку мы находимся в руках Льва Абрамовича и движемся в направлении его замысла, то все кажется внятным, интересным. Нет ощущения, что нужно постоянно уходить от каких-то штампов в восприятии Раневской, Лопахина.

Данила Козловский. Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

Актер театра и кино Данила Козловский

- Чем для вас стал спектакль "Вишневый сад"?

- Сейчас мне все в этом спектакле очевидно и понятно, но пришлось долго искать, докапываться до смыслов. Это пьеса не о начале ХХ века, она о нас. Спектакль получился современным при том, что мы не давали героям мобильный телефон в руки и не вешали плазму в зале.

Фото: M24.ru/Владимир Яроцкий

- Ваш Лопахин чем-то напоминает современных бизнесменов?

- Я не сравниваю Лопахина с топ-менеджерами корпораций. Для меня его современность в другом. Лопахин – один из самых трагических персонажей в этой пьесе. Потому что все его поступки, вся энергия уничтожения спровоцированы чудовищной психологической травмой. Это воспоминание о рабстве, крепостничестве. Оно никуда не ушло и после отмены крепостного права. Вся энергия Лопахина направлена на уничтожение любого воспоминания о рабском прошлом. И вот он уничтожает вишневый сад, веря, что на этом месте построит новую жизнь. В этом его трагедия.

Спектакль "Вишневый сад" покажут в МХТ имени Чехова 16, 17 и 18 декабря.

Записала Алла Панасенко