The Prodigy: "Мы хотели расширить границы сознания, но не нарушать их"

Фото предоставлено SoyuzMusic

Появившийся в начале весны новый альбом The Prodigy – The Day Is My Enemy в первую же неделю продаж в России стал золотым и победно марширует по миру. Корреспондент М24.ru Екатерина Кинякина побеседовала с музыкантом группы Лиамом Хоулеттом о концертах в России, критике, фанатах и эпатаже.

– Вы работали над альбомом около пяти лет. Сложно было выбирать лучшее из созданного за столько лет?

– Сама запись альбома заняла год. У нас было пять песен, которые мы записали в 2012 году, но в конечном итоге не включили их в альбом, потому что они не подошли. Я не был уверен в них, потому что не испытывал от них тех эмоций и ощущений, которые обычно мне дарит музыка. Мы записываем альбом в тот момент, когда чувствуем, что готовы к этому, а не когда звукозаписывающая студия говорит нам, что мы должны это сделать. Альбом должен выходить в нужное время, тогда, когда на него правильно отреагируют. В альбом The Day Is My Enemy вошли все треки, написанные с конца 2013 года.

– А что с теми записями, оказавшимися за бортом?

– Это те самые треки, записанные в 2012 году, о которых я говорил. Я планирую немного переделать эти композиции, но в целом я предпочитаю тратить свое время и силы на новые композиции, а не оглядываться назад. Вперед и только вперед – вот о чем проект The Prodigy.

– Альбом вышел на CD и виниловой пластинке. Чем этот носитель важен для вас?

– Наверное, тот, кто считает, что винил вышел из моды, за модой просто не следит. Людям нравится слушать пластинки, прикасаться к ним. В этом есть что-то особенное. Мы выпускали все наши альбомы на виниловых носителях с самого начала. Они же звучат совершенно по-другому! Также в наших планах выпустить альбом на кассетах, помните такие штуки?

Фото предоставлено SoyuzMusic

– В 2012 году вы приезжали с концертами в Россию. Лиам написал в своем блоге о теплом приеме фанатов и ярких впечатлениях от Москвы и Санкт-Петербурга. Хотели бы вы сегодня выступить здесь снова?

– Мы приезжаем в Россию уже много лет и любим здесь выступать. У нас тут много друзей и фанатов. Давать концерт в Москве или Санкт-Петербурге – это всегда волнующий и абсолютно новый опыт. Вот и все!

– В 2015 году The Prodigy отмечает 25-летний юбилей. За это время вы не изменяли выбранному стилю, хотя, конечно же, появились новые направления и жанры. Сложно ли противостоять духу времени, что изменилось в электронной музыке за 25 лет?

– Когда группа известна благодаря своему самостоятельно созданному звуку, очень важно этот звук сохранять. Я говорю не о поп-исполнителях. Поп-артисты меняют звук ради того, чтобы оказаться на пике популярности, чтобы не отставать от моды и достигать рекордных продаж. Для нас важно оставаться теми, кем мы являемся, но при этом писать песни лучше, чем были написаны вчера. Мы стремимся к тому, чтобы они всегда звучали свежо.

[html][/html]

Видео: Youtube/ Пользователь: TheProdigyVEVO

– Многие песни становятся саундтреками к фильмам и компьютерным играм. Ваша Warrior's Dance стала саундтреком к игре Colin McRae: Dirt 2. Mindfields использовалась в "Матрице". First Warning появляется на саундтреке к видеоигре Need for Speed. Есть ли в этом потребность электроники в новых медиапространствах или это в большей степени потребность визуального материала в звуке?

– Я часто отказываю людям в их просьбе предоставить права на использование нашей музыки. Вы назвали несколько примеров, и, конечно же, их еще больше, но я всегда очень избирательно отношусь к вопросу сотрудничества. Необходимо сохранять целостность и репутацию музыки и не продавать ее куда угодно. Так как у нашей музыки есть определенный характер, определенная энергетика звучания, возбуждающие сознание, создатели видеоигр и фильмов часто хотят использовать эти качества и перенести их на видеоряд. Иногда у них хорошо получается, иногда это действительно работает.

– Популярность рейвов в 1990-е была выше. Те люди, которые были вашими фанатами на первом взлете популярности, сегодня уже воспитывают детей. Кто ваши фанаты сегодня?

– Одни поклонники уходят, другие приходят. Наши фанаты – очень разные люди, это видно по публике, которая приходит на концерты. Некоторые впервые услышали наш альбом 2009 года Invaders Must Die, а только потом треки Breath и Firestarter с The Fat of the Land, вышедшего двенадцатью годами ранее. У меня так же было с группой System Of A Down. Я услышал их последний альбом и уже после открыл для себя их раннее творчество. Вы не можете сделать так, чтобы каждому поклоннику нравился каждый альбом: возможно, те, кому пришлась по вкусу наша первая работа, не оценили Firestarter, но это уже их проблемы, а не наши.

– Вы неизменно уделяли внимание вашим клипам. Будете ли приглашать каких-то известных режиссеров для работы над ними?

– Я предпочитаю работать с новыми именами. Мы уже сняли клипы для треков Nasty, Wild Frontier, Ibiza и сейчас готовим еще один. Но должен сказать, что создание клипов не самая любимая часть работы. Ты должен доверить творческий процесс в чужие руки, и ты теряешь контроль над ним. Намного больше нам нравится снимать видео на живых концертах.

– Не все ваши композиции и альбомы критика оценивала высоко. Но и они могли получить множество наград, как это случилось с альбомом Always Outnumbered, Never Outgunned, занявшим первых строки хит-парадов. Вы болезненно воспринимаете критику в свой адрес?

– На самом деле мнение критиков не сильно меня заботит. Мы делаем музыку для наших фанатов, а не для критиков. Если наш четвертый студийный альбом стал лидером чартов, то это только благодаря фанатам и их оценке. Но для группы это был тяжелый период. Мы чуть было не распались. Я не ладил с Китом (Кит Флинт, вокалист). Когда я сейчас слушаю этот альбом, я до сих пор отмечаю хороший звук, особенно в композиции Spitfire, но мне кажется, что это выглядело так, словно это мой сольный альбом. После мы вновь стали работать как команда и вернулись в студию, чтобы переработать некоторые композиции в концертные версии, которые в итоге получились очень качественными. Тот альбом – важная часть нашей истории. Без него мы бы не были теми, кем являемся сейчас.

[html][/html]

Видео: Youtube/ Пользователь: TheProdigyVEVO

– Однажды вы сказали: “Если современная танцевальная сцена строится вокруг диджеев, нам плевать на это. Мы играем в другой лиге и делаем музыку по своим правилам”. Почему так жестко? Ка ни крути они – часть общей танцевальной культуры?

– В первую очередь мы – группа, которая играет электронную музыку вживую. Диджеи очень важны для поддержания танцевальной культуры и электронной музыки в особенности. Но это две совершенно разные вещи. Я считаю очень важным то, что электронная музыка представлена не только диджеями. Должны быть музыканты, которые будут играть ее вживую, и наша работа заключается именно в том, чтобы делать звук жестче. Я критикую некоторых диджеев за то, что они больше беспокоятся о своей популярности, чем о звуке, и размахивают руками, чтобы завести толпу, вместо того чтобы играть. Они знают, чего они стоят, и мы знаем, чего стоим. Мы испытываем огромное уважение к некоторым диджеям, потому что лишь немногие из них делают качественный продукт. Помните, что популярность диджеев держится только на вашей возможности пользоваться iPod.

– В 1997 году вышел знаменитый трек Smack My Bitch Up, признанный одной из самых скандальных композиций в истории. Сегодня многое в современной культуре делается нарочито скандально и эпатажно. В новой работе для вас важны эти качества?

– Мы не стремимся плыть все время против течения и быть эпатажными. Когда что-то специально делается неестественно вызывающим, это всегда чувствуется. Это касается таких артистов, как Мадонна и Леди Гага: люди уже больше ничему не удивляются, они уже все видели. На самом деле композиция Smack My Bitch Up не самая спорная в истории нашей группы. Хотя, конечно, видео к ней вызвало много споров, особенно в Великобритании, где оно подверглось цензуре. На самом деле мы хотели расширить границы сознания, но в конечном счете не нарушать их. Сегодня это видео остается хорошим, но оно уже не вызывает такой реакции. Теперь это хороший повод посмеяться.

– Электронная музыка сейчас стала частью массовой культуры или осталась субкультурой?

– Это зависит от того, кто ее делает. В последние годы поп-артисты и рэп-исполнители захватывают электронную сцену, поэтому она полностью превратилась в мэйнстримовую. Вот почему для нас важно, чтобы альбом получился резким по звучанию. То, что наши композиции звучат жестче, чем прежде, можно рассматривать как реакцию на то, что происходит вокруг нас.

Екатерина Кинякина