Собянин рассказал, что в 2024 году в Москве установили 10 памятников
Третья арабская волна
В "арабскую весну" к власти приходят политические силы, опирающиеся на ценности ислама. Вопреки алармистским прогнозам этот процесс может оказаться попыткой исламизации модерна и одновременно способом модернизации ислама. Оценки промежуточных итогов ближневосточных революционных процессов сильно разнятся. Одни видят в них исполнение мечты поколений, торжестве высшей справедливости и установлении исламско-демократической власти. Другие же делают панические прогнозы, предрекая региональную и — в перспективе — глобальную катастрофу: Афганистан от Магриба до Китая и возврат в средневековье. Обе крайние оценки представляются поспешными и предвзятыми. Необходимо понимать, что в "арабскую весну" к власти приходят именно те силы, которые доминировали в оппозиции, но не в подполье. И произошло это только там, где власть оказалась действительно недееспособной. При этом поднявшиеся исламисты сильно отличаются друг от друга как идеологически, так и по степени организации.
Гроза над Алжиром
Из всех стран, еще не охваченных "арабской весной", в самой большой опасности оказался Алжир. Если властям не удастся удержать ситуацию под контролем, страну ждет гражданская война и распад. В Алжире сегодня есть практически все компоненты для социального взрыва и последующего переворота. У власти c 1999 года бессменный президент Абдельазиз Бутефлика, но в реальности страна контролируется армией. С одной стороны, старой элите трудно справляться с вызовами времени и проводить своевременные реформы, а с другой — существуют значительные противоречия внутри самой элиты. Бутефлика планомерно борется со старыми генералами и выдавливает их из власти — армия недовольна подобной самостоятельностью президента.
Заливная система безопасности
Катар и Саудовская Аравия решили обеспечить свою безопасность, применив к соседям стратегию "управляемого хаоса". Однако велика вероятность, что хаос выйдет из-под контроля и перекинется на лагерь самих стратегов. "Арабская весна", запустившая процесс переформатирования всего Ближнего Востока, имеет весьма объективные причины. Это линии разлома, которые возникли на Ближнем Востоке после ухода колонизаторов, косность правящих режимов, мало сделавших для сглаживания существующих противоречий, распад биполярного мира, наконец, общемировой кризис. Однако столь широкий размах ситуация приобрела благодаря субъективному фактору — раздуванию "арабской весны" заинтересованными внешними силами и со стороны двух лидеров Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) — богатых ваххабитских монархий Саудовской Аравии и Катара. Другие члены ССАГПЗ — Бахрейн, Оман, Кувейт и ОАЭ — отнюдь не в восторге от политических амбиций своих соседей, поскольку лучше осознают надвинувшуюся на них опасность. Раздутый Катаром и саудовцами пожар "арабской весны" уже поглотил Бахрейн, остальные ожидают своей очереди. При этом Оман, Кувейт и ОАЭ не могут заставить катарского эмира и саудовского короля свернуть "весну", поскольку находятся от них в полной экономической, политической и военной зависимости.
За что Россия сражается в Сирии
Если Россия перестанет играть свою роль на Ближнем Востоке, это может обернуться не только снижением внешнеполитического статуса страны, но и драматической активизацией внутренних проблем, связанных с бесконтрольным экспортом исламизма из этого региона. Москва бьется не за Сирию и даже не за то, чтобы остаться на Ближнем Востоке. В точном соответствии с теорией политического реализма, сформулированной Хансом Моргентау, Россия, как и все государства, сражается за власть и престиж, то есть за способность влиять на события, не выбывать из игры, а также за то, чтобы оставаться значимой силой в глазах других. Со времени исчезновения СССР Москва, по сути, не приобрела в этой крайне важной части мира ничего нового. Формально, как постоянно подчеркивают российские дипломаты и ученые-востоковеды, Россия в уникальном положении. Она имеет (во всяком случае — имела до начала неразберихи) нормальные отношения со всеми участниками местной политики, включая монархии Персидского залива, отношения с которыми у Советского Союза не складывались, Израиль и движение "Хамас". На деле это мало что давало, и содержательные российские контакты были замкнуты на правителей, связи с которыми остались с советских времен — Саддам Хусейн, Муаммар Каддафи, семья Асадов. Можно как угодно относиться к этим режимам, но очевидно, что они все уходят корнями в другую эпоху, и их падение было запрограммировано. Новые власти могут иметь какой-то интерес к Москве, но ориентироваться на нее они не станут, Россия выбыла из числа патронов. Впрочем, для стран, которые достаточно весомы, чтобы претендовать на участие в мировой игре, Москва может иметь ценность как важный международный фактор.
