Анастасия Томская: "Миниатюрные домики – это любовь, тепло и бублик с чаем"

Фото из архива Анастасии Томской

Наша страна всегда славилась художниками, создающими миниатюры: вспомнить хотя бы Левшу, который подковал блоху. Сейчас это направление снова возрождается усилиями отдельных мастеров. Одним из таких мастеров является Анастасия Томская, которая не только своими руками создает миниатюрный мир, но еще и всячески пытается популяризировать кукольную миниатюру.

В интервью журналисту сетевого издания m24.ru Елене Ромашовой Анастасия Томская рассказала, почему Петр Первый в свое время не мог себе позволить кукольный дом, что можно спрятать в маленьком жилище и почему сердитый мужчина заплакал, увидев миниатюрную копию квартиры на Старом Арбате.

– Настя, чем тебя привлекли миниатюрные домики?

– Первый маленький домик появился у меня года в четыре, он был сделан из картонной коробки и спичек. В нем была лампочка из советского фонарика, которая проводками подсоединялась к батарейке "Крона". И тот момент, когда в домике зажегся свет, произвел на меня такое сильное впечатление, что в некоторой степени оно и определило мою жизнь.

Еще у меня была чудесная игрушка под названием "Веселая семейка", которую выпустила наша советская промышленность. Сейчас историки игрушки называют этих маленьких человечков без рук и ног (то есть только тельце и голова) "пробками". "Веселая семейка" – точная копия американской игрушки Happy Family фирмы Fisher Price: школа с партами и доской, манежики и стульчики для кормления, кони-качалки и даже колесо обозрения!

Фото: m24.ru/Елена Ромашова

А уже на излете Советского Союза у меня появился "Домик Даши и Маши". Это такая картонная папка со множеством листов, из которых нужно было вырезать буквально всё – стены, игрушки, мебель, потом склеить и в результате получить домик. Это было году в 1986-1987, я тогда в первом классе училась. И я очень хорошо помню, как сидела на уроке математики, с ненавистью смотрела на часы и думала, когда же это все закончится, ведь меня ждет домик, который мы с мамой делаем. Потом моя страсть то затихала, то пробуждалась, пока я, будучи подростком, не сделала макет декораций к любимому спектаклю. И тут понеслось. Я делала из ватмана печь из булгаковской "Белой гвардии", а еще – клеила "ветчину" и "пиво" из бумаги в клеточку.

Фото из архива Анастасии Томской

В это же время я полюбила бродить по переулкам московского центра и заглядывать в незашторенные окна. Ведь что самое главное в доме? Настоящий, рутинный, неприбранный быт. Я больше всего не люблю вылизанные до степени гостиничного номера интерьеры. Это очень скучно, ведь непонятно, что за человек здесь живет. Как у Стругацких – "не спят, не едят, только на постое стоят". У нас есть друзья, которые часто снимают большую квартиру где-нибудь в центре города вскладчину. И когда к ним приходишь в гости, сразу видно, кто, где живет – по тому, как обставлены комнаты, как лежат или висят вещи, что на потолке и на стенах. Сразу чувствуется характер каждого из жильцов.

А всерьез к миниатюре я пришла, когда бросила заниматься интерьерными куклами. В какой-то момент мне очень сильно захотелось на море, но никакого моря быть не могло, поскольку стоял февраль. В это же время я совершенно случайно увидела домик прекрасной художницы, мастера куклы Елены Пинталь. Она по образованию архитектор, но сейчас занимается изготовлением удивительно нежных игрушек. Елена сделала домик, который назывался, как сейчас помню, "Монплезир". Он получился очень архитектурным, "правильным", а еще в нем был тот самый уют, мягкость и нежность, которые мы, собственно, в интерьерах и ценим. Этот домик меня просто заворожил, плюс я очень хотела на море – все это как-то так сошлось, что я сделала свой первый "Лавандовый дом". Он получился кривой, косой, из каких-то картонок, спичечных коробков… Страшно вспомнить. Тем не менее все, кто его видел, хвалили, говорили, какой он прекрасный. Даже мой будущий муж, увидев фотографию, решил со мной познакомиться. В итоге мы поженились, родили дочку и теперь делаем домики вместе. Собственно, с этого "Лавандового дома" и началась моя взрослая история.

Фото из архива Анастасии Томской

– Изготовление домиков до какого-то момента оставалось, скорее, хобби? Ведь долгое время ты занималась журналистикой, работала в театре.

– Да, это было занятием для удовольствия. Но однажды я получила "заказ": подруга попросила сделать ей домик, это была квартира парижской модистки. Естественно, никаких денег я за него не взяла. А потом совершенно случайно нам сделали первый настоящий заказ. Наш заказчик оказался куратором одного из стендов Венецианской биеннале. Он со своей подругой заказал нам копию их дома в Падуе, который им пришлось продать, но они так его любили, что захотели иметь у себя миниатюрную копию. Прислали нам поэтажные планы: это была трехэтажная конструкция с пристройкой-кухней. Ситуация с изготовлением этого дома осложнялась тем, что в тот момент мы уже ждали дочку и тогда же нам поступил еще один заказ – мы делали вертеп с режиссером Рузанной Мовсесян и ведущей Наринэ Абгарян. Получилось забавно: 22 декабря я считала схватки и доделывала куклу младенца Иисуса в то время, когда ко мне ехала "скорая". Чуть-чуть не дотянула до католического Рождества… Ну а дальше началось то, что в какой-то степени можно назвать профессией.

Фото из архива Анастасии Томской

– Примерно сколько времени уходит на изготовление одного такого домика?

– Изготовление одного домика занимает от трех месяцев до полугода, хотя бывает и больше. Например, "Кабинет доктора Фрейда" мы делали два года. Это была очень сложная работа. Сам дом был большим, с паркетом, который нужно было выкладывать вручную поштучно, и с очень сложной мебелью. А еще там было три ковра. Рисунок на коврах имел большое значение для Фрейда, а, следовательно, и для заказчика, поэтому каждый из этих ковров пришлось отрисовывать вручную: я брала миллиметровку и каждую клеточку миллиметр на миллиметр точками разрисовывала в правильный цвет. Это заняло очень много времени.

Фото из архива Анастасии Томской

– Получается, для создания каждого дома нужно изучить историю?

– Конечно. Например, сейчас я делаю бунгало серфера. Мне приходится, как настоящему шейперу (изготовителю досок), делать серфборды – вытачивать их из массива липы. И вощить, полировать и красить их не так просто, как может показаться на первый взгляд. Нужно перечитать много текстов про серферскую культуру, чтобы не попасть впросак, не сделать то, чего там нет. Делая кабинет Фрейда, я читала биографический роман о нем. Кроме того, много разговаривала об этом с заказчиком – известным московским психологом.

Есть, конечно, такие домики, которые я делаю, как хочу и вижу. Но даже в этом случае все равно собираю фотографии, какие-то исторические сведения. Как только определяется географическое местоположение домика, там должны появиться детали, которые начнут его "оживлять".

– А почему эти детали так важны?

– Потому что в противном случае это будет обманом. Если делать домик в Провансе, но ставить туда пластиковые стулья 1960-х годов, то это уже не будет домиком в Провансе. Прованский стиль – это искусственно состаренная мебель (а иногда и не искусственно), средиземноморский стиль – это белые стены, ставни, жалюзи, очень простые столы и стулья. Если нет возможности потрогать самому тот или иной интерьер, то нужно хотя бы найти иллюстрации места, которое ты воссоздаешь, желательно много всего перечитать, чтобы прочувствовать дух. Поэтому проще всего делать интерьеры, в которых жил сам.

Фото из архива Анастасии Томской

Так, одной из моих первых серьезных работ стал староарбатский домик, копия комнаты, в которой я выросла, и домик этот мы выставляли на выставке. Как-то раз пришел дядька – хмурый такой, в косухе, с хвостом, бородой. Он стоял и долго-долго с каким-то отвращением смотрел на мой стенд. Но в какой-то момент у него вдруг дрогнуло лицо, и он сказал: "Я в такой же квартире маленьким жил", заплакал и ушел… Миниатюра вообще очень цепляет людей. Я спрашивала у многих психологов, почему, но никто не может дать четкого ответа.

– Это что-то родом из детства?

– С одной стороны, это ощущения человека, который все время хочет уменьшиться, снова стать маленьким. С другой стороны, это, наоборот, желание стать взрослым, могучим хранителем этого мирка. Как бы там ни было, но когда в домике загорается свет, у зрителя появляется ощущение спокойствия. Туда, в этот крошечный домик, как в воронку, можно уйти из этого большого дикого мира, в котором все не так, как тебе хочется, в котором страшно, опасно. А там тишина, спокойствие, лампочка горит, и бублик с горячим чаем ждут тебя. Может, еще и в этом дело.

Фото: m24.ru/Елена Ромашова

– В твоих домиках нет, собственно, кукол. Почему?

– Куклы – это все-таки отдельная профессия. Я в своей жизни живьем видела только одного мастера, который делает качественных кукол в масштабе 1:12 (около 15 см), и стоили они от двенадцати тысяч рублей. Это очень сложный труд, который не имеет никакого отношения к интерьеру. Я от кукол ушла много лет назад и возвращаться к ним не планирую.

Фото из архива Анастасии Томской

– Кто заказчики домиков и почему они выбирают те или иные интерьеры?

– Это абсолютно разные люди. Некоторые просто западают на определенный дом, говорят: "Хочу вот этот!" Одна чудесная семья покупала у нас домик под названием "Убежище". Это был московский лофт с белыми стенами, матрацем на полу, большим стеллажом, кофемашиной, какими-то штуками из путешествий, пробковой доской с билетами, путеводителями и так далее. А за окном этого лофта было закатное, только что омытое дождем Замоскворечье. То есть в нем было всё – и Москва, и весь мир, и фотоаппарат, поскольку девушка, для которой покупали этот дом, очень хороший фотограф. А кто-то приходит и просит сделать определенный домик. Чаще всего, конечно, заказывают: присылают фотографии, просят сделать им "что-то нежное".

Фото: m24.ru/Елена Ромашова

Однажды ко мне обратился очень хороший стилист, хотел сделать своей маме подарок. Я рисовала, рисовала, рисовала, что-то предлагала, ему ничего не нравилось. И в какой-то момент сказала: "Всё! Я сделаю дом по своему усмотрению. Если понравится, ты его покупаешь, если нет, значит, я оставляю его себе". После этого не выслала ни одной фотографии, а просто привезла готовый дом. Это была деревенская веранда, абсолютно белая, единственное вкрапление цвета – корзинка с зеленой травой. И оказалось, это именно то, что и было нужно. Бывает крайне сложно угодить заказчику, поэтому важно понять, почувствовать человека.

Фото из архива Анастасии Томской

В России в последние годы появляется много миниатюристов. Вообще наша страна всегда славилась художниками, которые создают крошечные вещи. Но мне ближе, милее и интереснее делать кукольную миниатюру "дышащей", живой, не абсолютную копию настоящей. Я стараюсь менять пропорции мебели, что-то сделать чуть длиннее, что-то – короче. За счет изменения пропорций вещь приобретает жизнь. Например, если смотреть на стол с точки зрения ребенка, то он окажется чуть выше и длиннее, чем на самом деле, а маленькие детские стульчики – нормального "взрослого" размера.

– Для чего, как правило, приобретают домики?

– Мы с мужем вовремя поняли, что такая штука в интерьере должна иметь какое-то утилитарное значение. Наш домик можно подключить к сети, и тогда он будет служить ночником: его можно развернуть окном или комнатой и получить свет разной интенсивности. Кроме того, все ящички, створки, дверцы в доме открываются, поэтому люди прячут в нем свои секретики, как в тайнике. Женщины часто используют их в качестве шкатулки для украшений.

Фото из архива Анастасии Томской

Очень много людей мне помогает, причем совершенно бескорыстно. Например, недавно была нужна советская синяя жестяная банка из-под лимонных долек. Найти ее по нынешним временам – прошло лет 30 – практически невозможно. Тем не менее мне повезло. Нашелся человек, который согласился сфотографировать эту банку со всех сторон и прислать мне снимки.

Есть прекрасная фирма, которая занимается печатью по ткани. У них театры заказывают печать огромных декораций, одежду для сцены, а тут прихожу я со своими крошечными одеяльцами, подушечками и ковриками. Они называют это все "трусиками гномика", хохочут и печатают, а не посылают меня куда подальше.

Фото из архива Анастасии Томской

Еще пример бескорыстной и неожиданной помощи. Как-то мне понадобились красные листья для одного из проектов – яблоневого сада. Я увидела такие только на территории посольства, но, естественно, не могла до них добраться. Подошла к мужчине, охраннику, объяснила, что занимаюсь миниатюрой, показала фотографии, и он пошел, насобирал мне этих листьев. То есть с людьми, когда они видят домики, крошечные вещи, что-то хорошее происходит.

– Из чего вы делаете наполнение домиков?

– Мы стараемся брать практически те же материалы, что используются для изготовления вещей в реальном доме: дерево, металл, шерсть. Другой вопрос, что с материалами нужно быть очень осторожным, не промахнуться с масштабом. Например, нельзя использовать для обивки миниатюрного дивана настоящую обивочную ткань, поскольку она очень толстая. Поэтому я нахожу рисунок и печатаю его на подходящей ткани. Посуду мы покупаем у наших друзей тайцев. Кстати, тайцы впереди планеты всей по изготовлению крошечной керамической посуды в масштабе 1:12. Азия вообще сходит с ума по миниатюре, это их конек.

Фото: m24.ru/Елена Ромашова

– А в чем заключаются законы миниатюры?

– Первые кукольные дома появились в семнадцатом веке в Голландии, одной из самых богатых европейских стран. В то время кукольные домики были не детской игрушкой, а развлечением для взрослых дам. И каждый домик стоил, как настоящий дом в центре Амстердама, причем с частью канала или участком земли. Один из домиков, который сейчас экспонируется в музее в Голландии, пытался купить Петр Первый, но не смог – у него попросту не хватило денег…

Так вот, тогда масштабы соблюдались не очень тщательно, поскольку все делали вручную. Сковородка могла быть размером со стул, а стул размером с ночной горшок. Но уже тогда художники начинали понимать, что если ты делаешь дом, то он должен быть похож на настоящее жилище. Например, кукольную посуду начали заказывать в Китае: оттуда привозили крошечные тарелочки, сине-белый фарфор. Резчики по дереву вырезали крошечные шкафчики, причем использовали только драгоценные породы дерева.

Когда в мире начался процесс индустрализации, детству стали уделять больше внимания, а кукольные домики перешли в безраздельное владение детей. И стало понятно, что диван, стулья и посуда должны быть одного размера, чтобы их можно было сочетать в одном доме. Тогда же пришли к нескольким масштабам. Один из самых популярных, доживший до наших дней, – 1:12, где 12 – это один дюйм. Первый кукольный домик, который можно было свободно купить в лавке, представлял собой такую бумажную штуку, которую нужно было клеить по частям. Стоил он два доллара. Если поднакопить до десяти долларов, то можно было купить коробку. Но постепенно, с внедрением новых материалов, особенно жести, изготовление кукольных домиков сильно подешевело, и они стали окончательно доступны в странах Европы и в Америке. До нас кукольные дома дошли только во время перестройки и после развала Советского Союза.

Фото: m24.ru/Елена Ромашова

– Как тебе удалось привлечь к изготовлению домиков мужа?

– У Мити есть склонность к миниатюре, хотя он программист и математик. Первое, что он сделал в один из наших домиков, была детская лошадка-качалка. У нее были хвост и грива из мочала, а еще она была на колесиках. И колесики эти крутились, что меня совершенно тогда потрясло. Потом он отлил из олова батарею – такую ребристую, советскую. А дальше стало понятно, что он прекрасно разбирается в предмете. Он придумал конструкцию стен, которую мы теперь применяем: наши домики легкие, но при этом прочные. Это не тяжелая фанера и не гипс, который легко разбить, ведь важно использовать материалы, которые выдержат хотя бы напор ручек трехлетнего ребенка.

Фото из архива Анастасии Томской

– А как вы делаете всякие бублики, яблочки, книжки?

– Книги мы делаем сами, но они у нас не открываются. Книги – это вообще отдельное направление в миниатюре, их делают со страницами, которые можно листать, то есть копией настоящей книги. Яблочки и прочую еду мы делаем из полимерной глины, хотя серьезные художники пренебрежительно к ней относятся. Так происходит, на мой взгляд, потому, что в отличие от фарфора и прочей керамики полимерная глина доступна абсолютно всем с любого возраста и не является тайной великого труда художника.

Фото: m24.ru/Елена Ромашова

– Где ты всему этому научилась?

– У меня гуманитарное образование, я немного знаю историю искусств, окончила Школу кукольного дизайна Светланы Воскресенской. Еще мне помогает работа в театре – кукольный домик без одной стенки это, по сути, сцена. Я знаю принципы обращения с миниатюрой и принципы работы с разными материалами в масштабах миниатюры, всякие небольшие секреты, например, как состарить ткань, как сделать так, чтобы она легла складками и тому подобное. Но есть набор простых приемов, зная которые, человек, даже не обладая специальным образованием, в состоянии сделать какую-то миниатюрную вещь.

Фото: m24.ru/Елена Ромашова

– Каким ты видишь развитие вашего дела по созданию миниатюрных домов?

– Хотелось бы популяризовать идею кукольной миниатюры. В России в отличие от многих стран Европы и Америки нет ассоциации миниатюристов, нет специализированного журнала, нет специализированных выставок. В жизни каждого европейского или американского ребенка кукольный домик – основа, с которой начинается его взросление, это культура детства, это история. В восемнадцатом веке взрослые женщины передавали свои драгоценные домики дочерям, чтобы те учились управлять домом, вести домашнее хозяйство. В России же с ее историей, полной трагических поворотов, людям как мне кажется, при всем желании некогда и невозможно было думать про детские игрушки. Поэтому только сейчас кукольные домики начинают обретать своего зрителя, владельца и любителя. Хотя и сегодня люди очень часто спрашивают, зачем это надо и что с этим делать. Но потом подводишь человека к домику, попросив закрыть глаза, включаешь свет, он открывает глаза и ахает. И вопросы отпадают сами собой.

Фото из архива Анастасии Томской

Но больше всего мне хочется рассказать людям о том, что главное в кукольной миниатюре – это удовольствие от создания собственными руками миниатюрного мира. Это как купить новый дом и обставлять его так, как тебе хочется. Причем "купить" дом можно там, где тебе хочется, в любой стране.

– Не жалко расставаться с домиками?

– Создание домика похоже на роман. Когда роман заканчивается, как-то бессмысленно жалеть о его окончании, лучше начать новый. Еще это можно сравнить с книгой, которую ты читаешь. Но больше всего это похоже на любовь: создавая тот или иной домик, мы начинаем жить – им и в нем. Такое вот бесконечное путешествие.