"Мы делимся мурашками": продюсер Андрей Клюкин – о фестивале "Дикая мята"

Фото предоставлено пресс-службой компании JGROUP

О том, что им движет, рассказывает в своей авторской колонке глава и создатель одного из главных фестивалей лета.

Мне повезло, вот уже много лет я занимаюсь ровно тем, что нравится. Надеюсь, что и мои друзья, с которыми я работаю, испытывают то же самое. Но у меня есть бонус – эта колонка, в ней я могу делиться своими ощущениями.

Девять лет я отвечаю за музыкальную часть фестиваля "Дикая мята", и все это время мне задают вопросы о его формате. Здесь есть проблема, я не могу уложить его в четкое и емкое определение. Нет точной формулы, все постоянно меняется: я, мои друзья, музыка. Ведь, по сути, через "Дикую мяту" мы общаемся с тысячами людей: передаем свои мысли, мечты, настроение. У каждого из нас свои истории, я расскажу свои:

Много лет назад я работал на радиостанции "Наше радио". Тогда, в 1999 году, было ощущение, что мы меняем мир. Это была первая радиостанция, где зазвучали песни, которые раньше только передавали друг другу на кассетах. Здесь, в радийных коридорах, можно было встретить тех, чьи песни мы разучивали и пели под гитару. Для меня они были небожителями, а их музыка неким эталоном, которым мы отмеряли право новым исполнителям звучать в эфире. Конкретно меня никто не спрашивал, у меня были другие функции, но поверьте, у каждого из нас было свое мнение, и все ощущали себя сопричастными. Я, например, не понимал, как рядом с песнями "ДДТ", "Аквариума" и "Алисы" вдруг может зазвучать "Орбит без сахара"? Она казалась мне донельзя легкомысленной. Слушая эту песню в эфире, я не испытывал ни малейшего желания купить себе альбом группы "Сплин" и уж тем более сходить на концерт. Так было до 2001 года, а именно до CD "25-й кадр":

Мы легли на дно, мы зажгли огни.
Во Вселенной только мы одни

Это я услышал в эфире. Не полюбить это было не возможно. "Сплин" добавил в мою жизнь свое новое пространство: "Звезда рок-н-ролла", "Мое сердце", "Остаемся зимовать", а каждый следующий альбом добавлял в это пространство новые измерения.

Но потом все остановилось – кажется, в 2006 году, перед выходом альбома "Раздвоение личности". Тогда я вел программу "Воздух", на нее приходили музыканты и давали живые концерты. И вот в эфирной студии появился Саша Васильев, но он был совсем не таким, как я себе представлял. Общался неохотно, неприветливо, всем своим видом показывал, что его все задрало, и он устал от вынужденного общения с журналистами.

Тогда я воспринял это очень лично: я ждал этого эфира, готовился, волновался, для меня эти 60 минут общения были важны. Поэтому после эфира я решил, что закончил быть поклонником группы "Сплин". Позже я понял, что это было тупо, нелепо и эгоцентрично. Васильев вовсе и не должен был быть приветливым с каждым встречным работником эфира или журналистом. И вообще, чем больше я живу, тем меньше стараюсь общаться с музыкантами напрямую. Все есть в песнях, нелепо думать, что поэт или музыкант будет с тобой так же откровенен, как с листом чистой бумаги, на который переносит свои переживания и мысли.

И вот 2014 год, и снова в плеере "Сплин", на этот раз это альбом "Резонанс":

В штормы и штили ангел на шпиле
Сверху на нас глядит.
Через все войны Невские волны
Бьются башкой в гранит

А за "Всадником": "Ай лов ю!", "Мороз по коже", "Рай в шалаше". И вот я понимаю, что уже всем сердцем хочу видеть на сцене "Дикой мяты" эту группу. В 2015-м не сложилось, а в 2016-м вышло! И как только мы объявили этого артиста, снова посыпались вопросы о формате. Как объяснить это все в двух словах?

Думал над этим вопросом, сидя в машине, по выходным, солнечным утром 8 марта. Очень люблю утреннюю, праздничную, полупустую столицу. Навстречу по улице Вавилова ехал трамвай, а управляла им улыбчивая женщина в белой, праздничной блузке. Не было пробок, я быстро доехал до Каменного моста, свернул на Софийскую набережную, поехал вдоль Москвы-реки, любуясь невероятно красивой высоткой на Котельнической. А вместо мыслей о формате в голове звучит:

Нам негде укрыться от нашей
Капризной любви, Москва.
Влюбленный в столицу, я знаю,
Ты даже в капризах права.

Первое, что я сделал, выйдя на работу – позвонил директору группы "Несчастный случай" и пригласил на фестиваль. Тут уже мне пришлось объяснять ему, какой у нас формат, и какого … мы не приглашали группу все эти девять лет. И опять как это разъяснить?

"Дикая мята" – такой фестиваль, за которым нет журнала, радиостанции или телеканала для того, чтобы задавать музыкальный формат. У нас есть свобода решать все самим. Но свобода – не определение формата. Так что же мы делаем? Как складывается этот пазл, в котором есть и Theodor Bastard и Dubioza kolektiv, 5`nizza и Alai Oli, "Мгзавреби" и IOWA? Да и это лишь малая часть артистов, которых мы успели заявить сейчас, в марте. А у меня перед глазами уже почти полностью сформированная программа, в которой десятки названий и имен.

Смотрю я на этот список и думаю, что же объединяет всех этих артистов? В голове родился совершенно нелепый, детский ответ – мурашки. Я вспомнил, как лежал на мягком ковре в квартире в Медведкове и, закрыв глаза от удовольствия, слушал первый альбом группы 5`nizza. Вспомнил, с каким восторгом мне передала первый альбом группы "Мгзавреби" Света Шаврина (менеджер фестиваля "Дикая мята"). Помню, как взахлеб мне рассказывал о живом выступлении IOWA Юра Рябушко (тех. дир. Jgroup). Помню, как все мы, разинув рты, стояли у сцены на выступлении Dubioza kolektiv. Все это концентрированный чистый восторг.

Получается, формат фестиваля "Дикая мята" – это свобода делиться музыкой, от которой мурашки по телу. И в итоге все, что мы делаем – собираем на фестивале людей, которые похожи на нас, и которые испытывают те же эмоции от музыки. Таких людей тысячи, и им комфортно друг с другом, а нам комфортно с ними.