Сергей Собянин: предпринимательские классы открыты в 214 школах Москвы
Фото: facebook.com/alla.bogolepova
Колумнист m24.ru Алла Боголепова – о москвичах, настоящей дружбе, бешеном ритме жизни и нежелании встречать гостей.
На днях мне позвонила знакомая из тихого городка, где я когда-то жила, и бодро сообщила:
– Ну чего, билеты купили, гостинцы приготовили, шею помыли. Встречай завтра в восемь.
А я встречать никого не хотела. Потому что не приглашала. И потому что не хочу, чтобы в нашей крохотной двушке поселились еще три посторонних и малознакомых мне человека. Пусть даже на несколько дней, хотя в таких ситуациях кто может точно сказать сколько это – несколько? Обычно попытки выяснить временные рамки гостей заканчиваются шутливым: "Пока не выгоните" или обиженным: "А что, не терпится?"
В общем, я сказала Наташе твердое нет. То есть примерно так:
– Эээээээ… Не получится, наверное.
– Как это? Мы сколько лет не виделись? Алешка тебя и не помнит.
Алешка – это сын. И если я хоть что-то понимаю в Алешках, ему глубоко по фигу чужая тетка, которая когда-то работала вместе с его мамой.
– У твоего мальчика вроде аллергия на кошек… А у меня кот.
– Ну пристрой своего кота, делов-то.
– Не к кому.
– Как вы там живете, в Москве? – изумилась знакомая. – Ни друзей у вас, ничего.
– Да и меня в городе не будет всю неделю… Мне в Питер надо.
– Ну завтра же будешь? Вечером встретимся, посидим, а утром поедешь в свой Питер.
– А жить вы где будете? – набравшись, наконец, храбрости, намекнула я.
– Мать, ты давай бросай москвичку включать, – обиделась знакомая.
Но я все равно включила. Сделала глубокий вдох и сказала:
– Наташа, я не смогу с тобой встретиться. И не могу поселить вас у себя. Извини.
Секунд десять гнетущей тишины, и скорбный Наташин голос:
– Что ж вы там злые-то такие, в Москве своей.
И короткие гудки.
Фото: YAY/TASS/Scott Griessel
Я думала перезвонить Наташе, сказать, что я не злая, объяснить, что не все в жизни зависит от меня, что надо было спланировать приезд заранее и согласовать со мной. Ну то есть, оправдаться. Не перед ней – так перед собой и своими глубоко провинциальными корнями. Потому что и правда как-то по-столичному вышло: люди ко мне со всей душой и маринованными огурцами, а я вон что.
И я стала сочинять речь. И где-то между "никакая я не москвичка" и "ничего мы здесь не злые" до меня начало доходить, что каяться-то не в чем. Если уж на то пошло, чувство неловкости скорее должна была бы испытывать Наташа. В конце концов, это она наплевала на мои планы, сочла, что их можно легко поменять ради пьянки с ней и ее новым мужем, которого я даже не знаю. Она наплевала на само понятие дома, решив, что с меня не убудет, если неделю или больше в моем пространстве будут ходить, дышать, спать незнакомый мужик, незнакомый ребенок и, если уж совсем честно, почти незнакомая женщина. Она, наконец, предложила мне избавиться от кота!
А злая и нехорошая при этом – я.
Москвичей так часто называют злыми и недобрыми, что, наверное, следовало бы привыкнуть. Какая-то особенная злобность обитателей столицы – это миф из серии "В Москве у всех огромные зарплаты" или "В Москве все девушки выходят за миллионеров".
Да, наверное, мы не так открыты и гостеприимны, как жители Саратова. Мы не вольные степные суслики, мы – норные животные. Осторожные, запасливые, старающиеся не сходить с проторенных троп "дом-троллейбус-метро-переход на кольцевую" и не встречаться взглядом с другими такими же норными животными.
Потому что нас тут пятнадцать миллионов. Потому что в личное пространство каждого из нас постоянно кто-нибудь вторгается. В общественном транспорте, в магазине, просто на улице. Дома! Даже дома, потому что чужой кашель или чужая ругань, которую ты слышишь через тонкую стену хрущевки – это тоже вторжение.
Фото: facebook.com/alla.bogolepova
Мы научились пропускать мимо ушей чужие телефонные разговоры, не впадать в панику в толпе перед эскалатором, не вздрагивать, чувствуя на своей спине руки незнакомого человека. Мы выстраиваем свою жизнь так, чтобы в ней было как можно меньше раздражителей: удобный маршрут, удобное время, удобная касса в магазине… В городе, который меняется каждый день, нам нужно что-то постоянное. Даже если это просто любимая чашка, цвет вывески или, как в нашем дворе, ворона по кличке Крыса. В своем стремлении хоть немного замедлить бешеный ритм столичной жизни мы все становимся чуть-чуть Шелдонами Куперами. Любая перемена – к худшему. Любой сюрприз – к проблемам. Любой звонок с незнакомого номера – ну вы понимаете.
Так что мы вовсе не злые. Просто мы так живем.
– Ну так уезжай, не гвоздями же тебя в этой твоей Москве приколотили, – примерно так могла бы ответить на эту оборонительную речь Наташа.
И мне не остается ничего другого, как сказать ей правду: я не уезжаю потому что мне нравится такая жизнь. Мне нравится планировать все заранее, нравится, что каждое мое московское утро начинается одинаково. Нравится, что друзья не вламываются без приглашения и не ставят меня в неловкое положение – я считаю это высшим проявлением дружбы, кстати.
Звонки в три утра, неожиданные гости, стихийные пьянки и прочие прелести "настоящей дружбы" – все это не выживает в условиях мегаполиса. Да и хорошо. Потому что друг – это не тот, кто однажды возникнет у тебя на пороге с банкой деревенского самогона, сумкой огурцов и воспоминаниями столетней давности. Друг – это тот, кто двадцать раз подумает звонить или не звонить со своими проблемами, а вдруг они только что ребенка уложили.
