Елена Ревич: "Актуальная музыка не должна существовать обособленно"

Фото предоставлено менеджментом Елены Ревич

Скрипачка Елена Ревич из той когорты музыкантов, которым неведома банальность в творчестве. В недавнем прошлом она – первая скрипка ансамбля Юрия Башмета, но и сейчас насыщенная сольная деятельность, выходящая далеко за рамки привычных площадок, для нее дело привычное.

9 мая Елена Ревич выступит на Патриарших прудах со своими музыкантами в рамках фестиваля open air "Музыка на воде". Специально для мероприятия водолазы уже закрепили временную сцену.

24 мая Ревич можно будет послушать в более привычных условиях, в Доме музыки, где она вместе с пианисткой Полиной Осетинской представит программу "МетаБетховен". Формат концерта удивит (а возможно, и шокирует) даже тоскующих музыкальных критиков, не говоря уж о рядовых зрителях. Корреспондент М24.ru пообщался со Еленой Ревич накануне фестиваля.

– Елена, расскажите, как появилась приставка "мета" в названии концерта и что она означает?

– В этом году исполняется 245 лет со дня рождения Бетховена. На концертах часто звучат его сонаты и симфонии, а мне захотелось, чтобы Бетховен прозвучал в отражении современных композиторов вплоть до авангардиста Ксенакиса, в свое время обращавшегося к языку бетховенских скрипичных сонат.
Хотелось, чтобы для нас самих Бетховен зазвучал по-новому, потому что лично для меня он остается самым большим композитором-авангардистом со времен своей эпохи и до сегодняшнего дня. Его музыкальный язык невероятно смелый, экстравагантный. Мне кажется, многие из-за этого его недолюбливают.
Приставка "мета" влилась в название концерта, когда я придумала его концепцию – представить произведения Бетховена бок о бок с сочинениями современных композиторов.

– В чем, по-вашему, заключается авангардизм бетховенских произведений?

– Возьмите, к примеру, его Седьмую симфонию в интерпретации дирижера Карлоса Клайбера – и вы увидите, насколько смелые средства он использовал, чтобы изобразить человеческие эмоции. Там и боль, и нежность, и невероятный юмор, местами даже черный юмор. Сложно говорить о музыке, лучше ее слушать.

– Но согласитесь, что Бетховен, в общем-то, норма для филармонических залов. И тот же Ксенакис – фигура куда более экзотическая. Вы не станете отрицать, что Бетховен воспринимается публикой легче?

– Разделение на музыку старых времен и современную очень распространено. Но я считаю, что актуальная музыка не должна существовать обособленно. Необходимо организовывать ее диалог с музыкой Ренессанса, эпохи барокко, с романтиками.
Если музыка создана гениальными композиторами, но она вне времени. Чтобы ее понять и прочувствовать, стоит попробовать выйти за рамки каких-то установок, освободить себя, свои чувства и постараться вникнуть в то послание, которое нам пытались донести композиторы разных времен.

– Программы, в которых в одном отделении исполняется хорошая классика, а второе демонстрирует музыкальную мысль второй половины XX века, фигурируют на афишах все чаще. Но у вас же совсем другая задумка. Вы хотите смикшировать Бетховена с новой музыкой.

– Именно. Мы хотим создать единую музыкальную ткань. В двух отделениях мы будем проводить эксперимент по смешиванию Бетховена с современными композиторами. И аналогов таких концертов мне не встречалось. Можно, конечно, назвать наш концерт подобием некого интеллектуального шоу, но я бы не стала приклеивать ярлыки, а отнеслась бы к этому как к фантазии, экспромту. Концерт, кстати, будет в трех отделениях, из которых два пройдут непосредственно в Светлановском зале, а третье – в фойе, где Петр Айду с солистами Персимфанса сыграет на аутентичных инструментах.

– Не боитесь запутать зрителя? Не потеряется ли он в лабиринтах экспериментов?

– Я верю в ум и интуицию публики. Вообще делать ей какие-то скидки чревато. Знаете, у многих музыкантов есть предубеждения, что их потенциальные слушатели не поймут сложные произведения, и, заведомо отказываясь от них, они предлагают упрощенную альтернативу – к примеру, Вивальди или Пьяццолу. Тогда совершенно точно зал соберется, услышит то, что уже сто раз слышал, – и все будут довольны. А мне кажется, что публика не заслуживает такого снисходительного отношения к себе. Концерт – совместная работа, наша и тех людей, которые пришли на концерт, чтобы открыть для себя что-то новое. Обе стороны – та, что на сцене, и та, что в зале, соединяются творческим напряжением. Пассивное созерцание здесь просто исключено!

– Вы даете слушателям ключи к пониманию, рассказываете что-то перед исполнением?

– Честно говоря, мне сложно вспомнить какой-то из моих концертов, где я бы не обращалась к публике. Это касается разных площадок – и неакадемических, и консерваторских. На своих традиционных рождественских выступлениях в Доме музыки я принципиально отказываюсь от ведущих и рассказываю все сама.
Это похоже на обычный домашний разговор, как если бы мы пили вместе чай и вели беседу, но только это принимает форму монолога со сцены. Думаю, что и в этот раз мы дадим подсказки, которые помогут сконструировать восприятие слушателя.

– Поговорим еще об одном вашем проекте – фестивале "Музыка на воде", который пройдет завтра на Патриарших...

– Идея фестиваля принадлежит не только мне, но и театроведу Илье Кухаренко – с ним мы разрабатывали первый фестиваль, прошедший в Москве в сентябре прошлого года. Программа нынешнего фестиваля уникальная. Мы собрали редкие вещи с непростым составом исполнителей.
Не знаю, когда последний раз игралось произведение Уствольской Dies Irae и были ли вообще его исполнения. Все это в стиле Персимфанса, который славится именно своими экстравагантными проектами и программами. Ребята играют без дирижера сложнейшие произведения! Это приводит меня в бешеный восторг! Я исполню сольные номера из Баха, а Петр Налич споет никому не известные песни военных лет.

– Как в среду академистов попал участник "Евровидения"?

– Его пригласил в этот проект Петр Мансилья-Круз, директор Музея Булгакова и наш единомышленник. Мы искали такого вокалиста, чей голос бы не был испорчен серьезной школой. Классический исполнитель, оперный, нам не подходил. Так что в этом концерте легкие жанры будут соседствовать с интеллектуальными программами.

– С чьей подачи в программе появилась Уствольская?

– Инициатором был контрабасист Григорий Коротенко. Мы работаем в тандеме: я что-то придумываю, он мою мысль докручивает. Получаются интересные программы, которые не делает никто из наших коллег. В прошлом году на фестивале "Музыка на воде" мы исполняли Генделя, и Адамса, и Карманова. Я не помню, чтобы кто-то жаловался: "А почему играют не Вивальди?"

– В чем, на ваш взгляд, заключается привлекательность формата open air и почему его атмосфера так удачно сочетается с современной академической музыкой?

– В данном случае не слушатель идет к музыке, а музыка приходит к человеку, в его повседневную среду. Оказываясь в пространстве академического зала и попадая в атмосферу серьезности, человек чувствует себя некомфортно по многим причинам – он чувствует необходимым соответствовать высокому стилю. Open air это все нивелирует. Поэтому такие концерты пользуются бешеной популярностью в Европе.

Они собирают даже ту часть аудитории, которая обычно не доходит до филармонических залов из-за своих страхов и предрассудков. Я не считаю, что всегда нужна специальная подготовка, чтобы понять Уствольскую или Шостаковича, иначе они не были бы гениальными композиторами! Гениальность делает их музыку настолько выразительной, что ее может понять слушатель практически любого возраста. В такой музыке оптимальна ясность высказывания. А формат open air помогает прийти к этому пониманию. Кстати, сегодня на Патриарших мы будем репетировать. За этим процессом, не лишенным доли театральности, сможет понаблюдать любой прохожий.

– В фестивале на Патриарших был очень заинтересован Сергей Капков. Его отставка создала какие-то сложности?

– Капков хотел, чтобы такие концерты проводились чуть ли не каждую неделю. Но сейчас уже понятно, что следующего концерта, запланированного в рамках акции "Ночь в музее", скорее всего, не будет. Конечно, мы сделаем все зависящее от нас, чтобы в августе-сентябре наши концерты продолжились. Тем более дирекция массовых мероприятий настроена к нам дружелюбно. Но на сегодняшний день никто не может нам дать нам никакой конкретной информации.

– Правда ли, что вы с Теодором Курентзисом вы готовите какой-то уникальный проект?

– Да, это действительно так. По заказу Теодора композитор Сергей Невский пишет специально для меня скрипичный концерт. Премьера должна состояться в Большом зале консерватории на фестивале "Территория", с участием оркестра musicAeterna. Прецедент уникальный в своем роде. Наши современники давно не обращались к жанру полнометражного концерта для скрипки с оркестром.

– В чем, по-вашему, кроется причина отсутствия интереса у наших композиторов к этому жанру?

– Сложно сказать. Может, это связано с тем, что молодое поколение российских композиторов оказалось отрезано от филармонической жизни в том плане, что их произведения не исполнялись большими составами заслуженных коллективов. Большинство произведений современных авторов адресовано камерным ансамблям.
Есть и другая тонкость – зачастую композиторы пишут для очень сложных составов. Исполнением же современных произведений крупной формы сейчас занимаются только два коллектива – musicAeterna с Теодором Курентзисом и Госоркестр Светланова, которым руководит Владимир Юровский. В этом сезоне, кстати, Юровский руководил фестивалем "Другое пространство", где можно было услышать сочинения наших молодых композиторов в исполнении серьезнейшего оркестра.

– Но в европейском музыкальном сообществе совсем другая картина…

– И в этом у Европы большое преимущество! Для них оркестры, специализирующиеся на современной музыке, – обыденность. Даже рядовые оркестры смело ее исполняют. У нас, к сожалению, это еще не вошло в традицию, и деятельность этих коллективов не выходит из зоны эксперимента. В регионах ситуация еще плачевнее. Когда предлагаешь исполнить концерт Шостаковича, рискуешь услышать ответ: "Что вы, это же современная музыка!" Происходит регресс в восприятии.

– Чем он обусловлен?

– Не последнюю роль в этом процессе играет менеджмент, заинтересованный в избитых программах, на которых легко выиграть. Отсюда однообразие на афишах. Из-за страха менеджерского провала в последние десять лет репертуар оскудел. И не потому, что исчезли ноты.
Музыканты должны переступить через черту предрассудков и начать думать в первую очередь об исполнении интересной музыки, вне зависимости ее принадлежности к конкретной эпохе. А Курентзису я очень благодарна за идею. У него в планах целых три таких концерта. Надеюсь, что постепенно и остальные два будут написаны и исполнены.

Юлия Чечикова