Исполнитель фаду Педру Моутинью: "Мы можем стать знаменитыми, не выходя из дома"

Педру Моутинью. Фото предоставлено организаторами концертов

Дни, а точнее "Летние ночи фаду", для Москвы событие, становящееся традиционным. В преддверии концертов португальских исполнителей, которые состоятся 15 и 16 июня в клубе "Ленинград", обозреватель M24.ru Алексей Певчев позвонил в Лиссабон одной из главных звезд фаду Педру Моутиньо, который уже выстраивает программу московского выступления.

– Для того чтобы стать фадиштой, нужно вырасти в семье музыкантов?

– Самый простой способ стать миллионером – родиться в семье миллионера (смеется). В случае с фаду это тоже самый короткий путь. Дело в том, что этот музыкальный жанр до сих пор передается только устной традицией. Невозможно найти преподавателя и заплатить ему за уроки фаду. В моей семье пели все: родители, старшие братья – Элдер и Камане, дедушка, прадедушка… Его звали Жозе Жулиу Паива, и, согласно фамильной легенде, он считается первым "настоящим" музыкантом в нашей семье.

Я рос не просто в окружении фаду, я родился и вырос внутри этой музыки. Слушать ее начал раньше, чем научился ходить. Когда мама говорила: “Сегодня вечером мы идем в дом фаду”, я не очень хорошо понимал, что это такое. Но знал: это такое место, где люди собираются вместе, чтобы пообщаться, забыть о проблемах, место, где много дружеского тепла, и все добрые. Музыка как таковая заинтересовала меня немного позже, когда я научился включать отцовский проигрыватель и крутить пластинки с записями великих фадишт. В португальском языке есть понятие bichinho – "зверек". Это синоним смутного, неоформленного и часто неосознанного еще желания. Что-то внутри тебя, что тихонько скребет лапкой, беспокоит, просит. Мой bichinho требовал фаду.

– То есть, выбора у вас практически не было?

– Выбор есть всегда. Тем более, что обычно ты делаешь его не в детстве, а во вполне взрослом возрасте. Не каждый ребенок, который учится играть на рояле, непременно становится профессиональным пианистом. И тот факт, что я начал петь раньше, чем пошел в школу, не обязывал меня становиться фадиштой. В Португалии все поют!

[html][/html]
Видео: youtube/ Пользователь: О Фаду по-русски с Rosabranca. Московский Дом Фаду

– Вы отчетливо помните свое первое выступление на публике?

– Это было в Эшториле, в Доме доме фаду Morangueiro, куда мои родители ходили каждые выходные. Мне было семь, и я болтался около гитаристов в ожидании, когда начнется фаду. Они играли знакомые мелодии, я стал тихо подпевать. И вдруг отец спросил: "Хочешь попробовать спеть по-настоящему, для людей?" Я, не задумываясь, согласился. Дети очень непосредственны, их не так легко напугать, и у них есть уверенность в себе, которая, кстати, куда-то улетучивается по мере взросления. А потом, надо знать специфику фаду: это очень доброжелательная публика. Каков бы ни был исполнитель, его примут тепло и с улыбкой.

– А если он делает это откровенно плохо?

– Ты откажешь человеку в праве проявлять любовь, печаль или радость, если он не слишком красив? Фаду – это тоже выражение эмоций. Кем надо быть, чтобы освистать человека, который только что с помощью музыки раскрыл тебе свою душу? В общем, бояться мне было нечего, я спел – и, судя по всему, не так уж плохо. С того вечера я пел каждые выходные. Родители поняли, что у меня есть способности.

– И позволили отдаться любимому делу в ущерб учебе?

– Ничего подобного, я должен был учиться как минимум прилично. С точки зрения родителей карьера фадишты – худшее, что могло со мной случиться. Любишь петь – на здоровье. Но только в свободное время. Отец с мамой хотели, чтобы я получил образование, потому что умением петь в нашем мире не прожить.

– Ваш брат Камане тоже известный фадишта. На тот момент он уже был известен?

– Когда я начал петь профессионально, мне было девятнадцать. Камане – двадцать девять. И он тогда вовсе не был звездой. С карьерой у него все было довольно зыбко, ни о какой финансовой стабильности речи не шло. Это были трудные времена для него. Так что его пример родителей как раз и пугал. Им хотелось, чтобы хотя бы у одного ребенка в семье была настоящая профессия. И они очень, очень настаивали на том, чтобы я ее получил, но меня вышибли из школы после того, как я завалил экзамены в 10-м классе. Я не был тупым и я любил школу – не столько, правда, уроки, сколько тусовку и друзей. Но я неплохо соображал в математике, класса до девятого. А потом началась алгебра, и я сдулся. Геометрия – мой ночной кошмар. Зато в истории, литературе и прочих гуманитарных предметах я был неплох. Но, как бы там ни было, экзамены я завалил и отправился в армию. Отслужил положенные шесть месяцев, вернулся и объявил семье, что с образованием покончено, я намерен стать фадиштой и буду искать работу в домах фаду.

Педру Моутинью. Фото предоставлено организаторами концертов

– Родители, вероятно, были близки к тому, чтобы если не лишить наследства, то точно изгнать вас из родного дома?

– Мои родители очень лояльные люди, поэтому мне не пришлось хлопать дверью. Еще какое-то время я продолжал жить с ними, и это меня здорово выручало. Постепенно начала появляться работа, меня стали приглашать заменять каких-то певцов. Я научился ждать, быть терпеливым, смиряться с тем, что не все мои мечты сбываются. Не все идет, как я хочу. Мне оставалось только принимать вещи такими, какие они есть, и работать как можно больше и лучше. И это принесло результат. Поэтому мой девиз: позволь чему-то хорошему случиться с тобой.

– Сорок лет назад успех фадишты – это петь в хорошем доме, и чтобы иногда тебя показывали по телевизору. Сегодня это международная карьера и стадионы. Не кажется ли тебе, что фаду немного теряет от этого?

– Я думаю, нет. Это естественный путь развития. Во времена Салазара международная карьера была доступна только одному фадиште – Амалии Родригеш. Сегодня все намного проще: мы более свободны в передвижениях по миру и у нас есть интернет. Собственно, мы можем стать знаменитыми, не выходя из дома. Но именно Амалия открыла двери всем нам, кого сейчас называют новым поколением фадишт. Это она сделала так, что фаду теперь слушают во всем мире. Да, раньше фаду было менее "попсовым", это был голос моей земли. Связь с Лиссабоном, с культурой "байрру" была теснее. Но зато сейчас фаду принадлежит всем, и меня это радует. Я могу гастролировать по всему миру, от Анголы до Бразилии, вою скоро приеду в Россию . Это, кстати, моя давняя мечта, не терпится встретиться с московской публикой и своими глазами увидеть Красную площадь.

–Одна из важнейших составляющих фаду – это почти интимная атмосфера классического дома фаду: полумрак, свечи, близкий контакт публики и музыкантов. Как ты думаешь, все это можно воссоздать вне Лиссабона?

– Свечи, полумрак – это все внешняя атрибутика. Она важна, и, кстати, в Москве все это будет. Но главное – это эмоциональная связь фадишты с публикой. Если она возникает, то все остальное не имеет решающего значения. Где мы находимся, насколько велик зал, понимают ли слушатели португальский язык – это все уходит на второй план. Магия возникает, если исполнитель искренен, а слушатель восприимчив. Она случается в больших концертных залах – и порой не случается в лиссабонских домах фаду: публика просто не слышит тебя, хотя ты стоишь и поешь буквально на расстоянии вытянутой руки.

[html][/html]
Видео: youtube/ Пользователь: Ugurubooking

– У фадишт беспощадный режим. Вы работаете по ночам, спите днем…

– Моя жизнь куда менее романтична! Да, я редко ложусь спать раньше трех утра, но в одиннадцать мне уже нужно быть на ногах. Если ты хочешь петь фаду и зарабатывать этим на жизнь – на хорошую жизнь! – спать до вечера не получится. Я должен общаться с авторами, с музыкантами, работать в студии, обсуждать какие-то организационные вещи. Все это возможно только днем, и голова при этом должна хорошо соображать. Нет, жизнь фадишты невозможно уложить в формулу "петь, гулять и спать".

– Португалия – страна благородных напитков, мягкого климата и океанских пляжей. Она прямо-таки подталкивает к излишествам. Как во всем этом сохранить голос?

– Ну, я все-таки не оперный певец. Все мои ограничения – это обычная умеренность. Не есть больше, чем надо, не пить больше, чем могу выдержать. Внутреннее равновесие – вот к чему я стремлюсь. Стараюсь быть спокойным, не думать о плохом, не испытывать негативные эмоции. Для меня очень важно быть свободным от проблем, я это называю легкой головой. Когда пою, я не должен думать о своих проблемах – я должен дать музыке литься свободно.

Педру Моутинью. Фото предоставлено организаторами концертов

– Люди, живущие рядом с океаном, ментально отличаются от других?

– Я полагаю, что личность все-таки первична вне зависимости от климатических условий и географии. Но тот, кто видит море каждый день, более мечтателен. У него меньше стрессов, он более открыт радостям жизни. Я думаю, лисссабонцы по сравнению с москвичами более успокоенные, что ли. Но Москва – это мегаполис мирового уровня, и море очень мало повлияло бы на ритм вашей жизни.

– Скажи, ну а что для тебя фаду?

– Пожалуй, это истории. Обычные и прекрасные истории того, что происходит с каждым человеком: любовь, ревность, потери… Да, фаду – это короткие истории обыкновенной жизни, которые ты поешь.

ВСЕ ЧТО НУЖНО ЗНАТЬ О ФАДУ