Максимально честно: Денис Мацуев о русской публике и тональности металлоискателя

"Максимальное приближение": Денис Мацуев

Денис Мацуев – единственный человек, который за один вечер сумел сыграть три концерта Чайковского подряд и теперь мечтает отыграть все фортепианные концерты Рахманинова. Пианист рассказал Максиму Иксанову о своем необычном музыкальном хобби, доступности искусства, жертвах ради мечты, новых стандартах музыкального образования, правильном выборе, реваншах и русской публике.

Вы однажды сделали выбор между спортом и музыкой. Не жалеете ли?

– Я развивался постепенно, считался вундеркиндом. Спорт для меня – это всегда уникальное состояние, оно меня заряжает, окрыляет. Я действительно профессионально играл в футбол в детстве. Родители с трудом убедили меня уехать в Москву. Я устроил страшный скандал: куда я уеду от моего счастья, от моей команды, от моих друзей! В Москве я посреди года пришел учиться в Центральную музыкальную школу. По новому стандарту в специальных школах профессиональное обучение детей возможно с 12 лет. Но все основные навыки приобретаются в 5-6-летнем возрасте: ставят руку пианистам, скрипачам, виолончелистам. Если начать позже – все, кранты!

Много ли пересечений между музыкой и спортом?

– Очень много. Тренер – это дирижер. Тренировки – репетиции. Оркестр – это команда.

Правда ли, что вы бросили курить ради неизвестного произведения Рахманинова?

– Я никогда особо и не курил. Но когда меня внук Рахманинова увидел с сигаретой после концерта в Париже в театре Champs-Elysées, он мне сказал: "Так, если ты бросаешь курить, я тебе сделаю один подарок, о котором ты, я думаю, давно мечтал". Я сразу сказал: "Я бросил, где мой подарок?". Этим подарком оказались неизвестные, неизданные партитуры Рахманинова. Быть первооткрывателем неизвестных произведений Рахманинова и записывать их на его же рояле в его имении, где он жил в 30-е годы... Я считаю, что это огромное счастье. С тех пор я очень сблизился не только с музыкой Рахманинова, но и с его имением, с семьей и внуком – Александром Борисовичем, который, к сожалению, ушел из жизни.

Попасть на Ваш концерт сложно.

– Когда нет билетов на концерт, я очень часто сам лично у служебного входа провожу студентов, учеников школ. Ставлю стулья на сцену, и они туда садятся. Организаторы ругаются, конечно, но я не могу отказать.

Недавно Вы дали виртуальный концерт...

– Это потрясающее начинание нашей Московской филармонии. Люди в русских глубинках приходят в концертные залы. Прямые трансляции – замечательная возможность для людей, которые живут очень далеко от Москвы. Хотя я всегда говорю, что никакой виртуальный зал не заменит живого концерта.

Что входит в Ваш райдер?

– Мне нужен только рояль и банкетка. Как говорил Святослав Рихтер: не бывает плохих залов, бывают плохие пианисты. На Yamaha я выиграл конкурс Чайковского. Это тот инструмент, на котором я играл на закрытии Олимпиады в Сочи, когда я исполнял второй концерт Рахманинова – это мелодия, которую знает весь мир. Трансляцию посмотрели два миллиарда человек. Вся церемония проходила через призму нашей культуры – это именно то, чем мы гордимся.

У Вас скромная гримерка. Вы неприхотливый человек?

– Абсолютно! Мне нужна вода, потому что я теряю до трех литров за сольный концерт – в зависимости то того, сколько я бисов играю. В Бремене я сыграл семь бисов. В этом городе произошло одно из самых сокрушительных поражений за всю историю моего любимого футбольного клуба "Спартак" – 6:2 от бременского "Вердера". Я думаю: "Дай-ка я на один гол больше!". И семь!

Что для вас всегда было самым главным?

– Конечно, встреча с публикой. Это как ухаживание за девушкой. Не с первого раза публика может тебе подчиниться. Русская публика – самая сложная.

У нашего героя удивительное хобби – в свободное от пианино время он любит определять тональность различных бытовых звуков. Как, например, звучит металлоискатель?

– Металлоискатель – это нота соль. Только что при посадке в аэропорту слушал двигатель самолета Аэробус А320 - это ля второй октавы наверху. А вот если будет си, я буду волноваться, тем более при таком боковом ветре.

Если бы Вам, 8-летнему мальчику, показали себя настоящего, что бы Вы подумали?

– Я был бы счастлив. Если бы мне сказали: "Ты будешь через день выходить на сцену", я бы подумал: "Это счастье!".