Джейми Хинс (The Kills): "Больше всего я боюсь написать заурядную песню"

Фото: facebook.com/TheKills

Американский гаражный дуэт The Kills выступит на московском фестивале Park Live, где и представит новый альбом Ash and Ice. Обозреватель m24.ru поговорил с лидером группы Джейми Хинсом о будущем гитарной музыки, экспериментах с электроникой и идеалах андеграунда.

– Предыдущий альбом The Kills Blood Pressures вышел пять лет назад. Чем вы занимались все это время?

– После выпуска альбома мы провели в турах почти два с половиной года, объездили весь мир. Потом у меня начались проблемы с рукой, я получил очень серьезную травму и перенес шесть операций. На лечение ушло еще полтора года. В итоге, в 2014 году мы вновь собрались с Элисон в студии и довольно быстро сочинили материал для нового альбома. Мы совершенно точно не распадались, скорее, сделали небольшой перерыв. Элисон помогла мне вернуться в строй. Когда мы сочиняем музыку, то превращаемся в одного человека, в творца, который придумывает мелодии и записывает их на пленку.

– Как снимался клип на песню Doing it to death? Вы сознательно цитируете в нем видео Майкла Джексона?

– Нет (смеется), возможно, если бы клип на песню Thriller снимали братья Коэны, у них бы получилось примерно то же самое, что у нас. Никакой сверхконцептуальной задумки в этом видео нет. Сначала мы просто хотели снять траурную процессию и нас с Элисон, которые ее как бы возглавляют. Потом мне пришла в голову добавить хореографию, мол, пусть эти скорбящие попляшут! Возможно, на первый взгляд кажется, что в нашем клипе все четко продумано, но на самом деле большинство идей родились на ходу.

[html][/html]
Видео: Youtube/пользователь: TheKillsVEVO

– Ранние альбомы The Kills довольно грязные и гаражные, но с годами вы стали привносить в гитарное звучание все больше электроники. Каким задумывался ваш новый альбом Ash and Ice?

– На мой взгляд, он получился ровно таким, как вы сказали, неоднозначным и разносторонним; сочетанием всего, что я люблю в музыке. Отчасти такой выбор звучания был обусловлен тем, что я долгое время не мог играть на гитаре. Так что я начал осваивать клавиши, в той степени, в которой мог совладать с ними одной рукой. Кроме того, я научился пользоваться несколькими новыми программами для обработки звука и был приятно удивлен результатом. Получился своеобразный микс из прошлого и настоящего, старые электрогитары гитары пополам с современными технологиями. На Ash and Ice есть весьма прямолинейные песни, есть баллады под фортепиано, есть немного электроники и даже соула.

Должен отметить, что работа над альбомом проходила довольно непросто и не только потому, что я фактически заново учился управлять левой рукой. Мой главный страх – написать заурядную песню, не справиться с поставленной задачей, поэтому я постоянно переписывал заново то, что сочинил. Как правило, результат меня все равно не устраивал, поэтому я удалял весь материал и начинал с нуля. Так происходило до тех пор, пока я переставал узнавать себя в написанной не песне: "Ничего себе, это что, действительно я придумал?" Вот тогда я с облегчением выдыхал, но такой подход отнял много времени. Я знаю, что Элисон это не всегда нравилось, она работает совсем по-другому.

– Что вы думаете о современном состоянии гитарной музыки? Она уже давно не занимает лидирующих позиций в мейнстриме, уступив место хип-хопу и новому R&B?

– Такое положение дел неизбежно. Для основания гитарной группы вам нужно несколько сотен долларов на покупку гитары, нужен аппарат, провода, место для репетиций, нужен кто-то с барабанами, это очень дорого и далеко не все подростки могут себе это позволить. Электронная музыка сильно опережает гитарную, потому что для ее производства достаточно скачать приложение за три доллара; сегодня именно она является музыкой детей из рабочего класса. Гитарная музыка, в свою очередь, превращается в музейный экспонат; забавно, что хип-хоп и R&B постоянно изменяются и расширяют собственные рамки, а каждая новая гитарная группа звучит так, словно она родом из 1970-х или 1990-х. Впрочем, я все равно собираюсь двигать ее вперед, черт побери (смеется).

– Каким образом?

– А я с самого начала начал играть с драм-машиной вместо живой установки и использовать нетипичные для рока фильтры и эффекты. Я хочу играть в группе, которая в рамках одной песни звучит как типичный гаражный андеграунд, а в рамках другой – как Massive Attack. Ну и венчать все это будет моя слегка рок-н-рольная гитара. Вот такой мой рецепт для рок-музыки будущего.

Фото: facebook.com/TheKills

– Почему вы переехали из Британии в США?

– Я не то что бы переехал, у меня все еще есть дом в Лондоне. У меня была группа в Британии, мы тратили кучу сил на запись и туры, поэтому я был прикован к Лондону. Я переехал в Лос-Анджелес относительно недавно и начал снимать там дом. Этот город для меня тоже важен, мы специально выбрали его для записи Ash and Ice. Он очень шумный и хаотичный, прямо как наши жизни! Здесь ты никогда не знаешь, чем закончится твой день, кого встретишь на улице. Такая неопределенность меняет твой взгляд на мир. Мне очень хотелось уйти от привычных рок-н-рольных клише, я и при написании текстов старался избежать штампов и самоповторов. Как ни странно, найти что-то новое и вдохновляющее оказалось довольно просто – нужно просто изменить привычный порядок вещей, как можно часто поступать наперекор своим привычкам.

– В конце 1980-х – начале 1990-х вы играли в анархической группе Blyth Power. Как вы попали в панк-андеграунд?

– Когда я учился в школе, моей любимой группой были The Mob (классика британского анархопанка – прим.). Это было трио, потом они развалились, и ударник с басистом основали новую группу, Blyth Power. Я старался не пропускать ни одного их концерта, и как-то раз мои кумиры спросили меня, не хочу ли я поиграть с ними. Я тут же закричал: "Еще бы!" (смеется), вот так вот просто. Мы объездили с турами все Королевство, были в странах Восточного блока, в Румынии, Чехословакии, Венгрии, Польше.

– Чем эти гастроли отличались от ваших будущих туров с The Kills?

– Главным образом, тем, что мне было 18 лет, и я был всего лишь гитаристом, не основным автором песен. Я был молод и получал невероятное удовольствие от туров. Мы часто играли по сквотам, это было анархично как по обстановке, так и по подходу; нам посчастливилось выступать с легендами британского андеграунда Crass, Flux of Pink Indians и другими. В те годы в Лондоне было много сквотов, и, если честно, я жил в одном из таких мест вплоть до 2004 года. Я до сих пор с большой теплотой отношусь к анархокоммунистическим сообществам и соответствующему образу жизни. Кстати, когда я женился, Элисон организовала выступление The Mob на моем мальчишнике в качестве сюрприза. Это было просто невероятно, я танцевал и плакал от счастья. Несколько лет назад The Mob возродились, и я спродюсировал их новый сингл. Это тоже была большая честь для меня.

– Как вам кажется, возродившиеся панк-группы вашей молодости актуальны нынешней реальности? Или это, скорее, ностальгическое явление?

– Я по-прежнему общаюсь с музыкантами The Mob и несколько раз ходил на них, когда они приезжали в Штаты. На их шоу было много молодежи, это здорово. Но в целом, мне кажется, они неотделимы от своей эпохи, новым ярким явлением их не назвать. Лично мне хочется видеть вокруг больше свежих молодых имен. Видите ли, за последние 20 лет мир сильно изменился. Раньше были Рейган и Тэтчер, которым нужно было дать отпор, и панк был мощным ответом молодых людей на царившую вокруг несправедливость. Не думаю, что подобный трюк удастся повторить сейчас. Голосов слишком много, и все они, так или иначе, звучат в рамках существующей капиталистической системы. Нет какого-то единого протестного явления, они все разрозненны, и у каждого своя правда.

– В чем для вас главное отличие британской инди-сцены от американской?

– Андеграундная сцена Британии сильно уступала американской в размерах (и сегодня с тех пор мало что изменилось). В Лондоне под каких-нибудь Subhumans могли беситься 200 человек, но это очень мало, в Штатах ситуация была гораздо лучше. Там существовали альтернативные радиостанции и журналы. Их аудитория измерялась десятками тысяч человек. В то же время британский гитарный андеграунд казался мне гораздо более радикальным. Возможно, это было связано с тем, что европейские команды не смогли выйти стать известными за рамками субкультуры, в отличие от своих заокеанских коллег. К примеру, группы Fugazi и Bad Brains довольно быстро превратились в стадионные явления.

[html][/html]
Видео: Youtube/пользователь: TheKillsVEVO

– Какую музыку вы слушаете в последнее время?

– По-прежнему слушаю The Mob (смеется), а также много даба и другой музыки, завязанной на четком ритме, Кинг Табби, Ли Скретч Перри. Мне нравится сложносочиненная электроника в духе Pusha T, D'Angelo, а также группы вроде Fat White Family, Cramps, Link Wray, много чего, даже Рианна, честное слово! Ее последний альбом великолепен.

– Из-за характерного гаражного звучания The Kills порой сравнивают с проектами Джека Уайта. Вы на него оглядываетесь?

– Ну, это сравнение не очень точное (смеется). Музыку вообще сложно описывать словами. Журналисты часто проводят слишком грубые параллели: "Эта группа звучит, как вон та и еще вон та". Возможно, это просто самый легкий путь. Мне кажется немного глупым сравнение с Джеком Уайтом, он мой друг, но мы занимаемся совершенно разными вещами. Это все равно, что сравнить меня с Royal Trux. Кстати, если что, всегда сравнивайте меня с Royal Trux!

– Вы арендуете большой особняк в Лос-Анджелесе. Как думаете, что бы сказали об этом ваши товарищи-анархисты?

– Отличный вопрос! Они бы взбесились (смеется).

Максим Динкевич