Юрий Квятковский – о новой Noize MC's Hip-Hopera "Орфей и Эвридика"

Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий

7 июля состоится единственный показ хип-хоперы Юрия Квятковского и Noize MC "Орфей и Эвридика". Режиссер этого проекта и легендарных "Копов в огне" рассказал m24.ru о том, как поженить театр и хип-хоп и почему в России никто не работает с этим жанром.

– Постановкой, благодаря которой о вас все узнали, были, конечно, "Копы в огне". Теперь вот "Орфей и Эвридика". Круг замкнулся?

– Мне кажется, что мы еще тогда надеялись на развитие жанра. Но прошло восемь лет, и за это время ни мы, ни кто-либо другой ничего в этом жанре не сделал, хотя, конечно, очень хотелось. Все хотели – есть много форм искусства, с которыми можно было бы скрещивать хип-хоп. Тогда, что называется, сошлись звезды: получился такой креативный уровень, что взять и с наскока повторить эту историю просто не получалось. И в этом проекте возник автор – Noize MC, Иван Алексеев, который сам видел ту первую постановку и признает, что хип-хоп и театр женятся прекрасно. Ему давно хотелось поработать с театром как с медиа и расширить свой диапазон. Он написал 16 треков для этой постановки, которые сложились в единый материал, в большую историю. Это задача для большого автора. Тебя должно колбасить, как тогда Александра Легчакова при работе над "Копами", потому что в отличие от того же мюзикла здесь механизмы абсолютно не ясны. Сейчас артисты пытаются писать сюжетные истории – и Oxxxymiron, и Скриптонит, и L'One. Но на самом деле нет технологии этого, и это основная проблема.

[html][/html]
Видео: youtube/пользователь: Romanstermind

– Это правда будет единственный показ спектакля?

– Да.

– То есть получается уникальный продукт, на который затрачено очень много сил и времени – декорации, актеры, музыка и т.д. Это опыт ради опыта?

– Изначально этот проект не предполагал длительной жизни. Он рассчитан на информационный бум. Внутри команды нет человека, который бы занялся продюсированием спектакля. Чтобы продолжить жизнь проекта нужны колоссальные ресурсы. Если делать из этого экономику, то билет будет стоить как концерт U2. Меня, конечно, немного обламывает необходимость поженить это с хип-хоп концертной индустрией. Но в целом я рад вернуться к этому жанру. Есть желание сделать еще больший эксперимент.

– А вы бы сами хотели, чтобы проект жил?

– Мне бы хотелось, чтобы он стал немного более камерным, поместить его в театральные рамки. Вообще после премьеры я все свои спектакли доделываю, формулирую задачи. А здесь нужно собрать все к одному показу. Дело в том, что только во время премьеры некоторые вещи становятся очевидными, и их нельзя проверить иначе, кроме как на зрителях. Но, конечно, я бы хотел работать с этим материалом в той или иной форме.

– Как вы начали работать над спектаклем?

– Была идея сделать что-то с хип-хопом. Мы стали думать, какую историю можно было бы представить в этом жанре и какой хип-хоп артист мог бы быстро сочинить под некий сюжет целую историю. И вышли на Ваню.

– Как собирали актеров?

– Тут играют актеры из "Копов в огне" – Родион Долгирев, который играл Пипи, Константин Аршба (Kotzilla), который играл Черного копа, ученицы и актрисы МХАТа, например, Яна Долгих. Я всегда приветствую, чтобы в одной среде возникал диалог между разными субкультурами.

– После "Орфея и Эвридики" у жанра появится развитие?

– Когда я говорю, что нет технологии, я вот что имею в виду. Приведу пример. На Бродвее и даже у нас есть куча школ мюзикла и эстрадных факультетов в театральных вузах, где актеров, режиссеров и сценаристов учат работать по-бродвейски, а с хип-хопом такого нет. Я беру опыт работы с мюзиклом и меняю арии на речитативы. В работе над "Копами" делал вид, что знаю, как делать, а все делали вид, что они мне верят. И даже другой вопрос – как это продавать? Когда ты продаешь мюзикл, ты продаешь красивую музыку и известную историю. А здесь – неизвестно, что это будет. Час или полтора слушать речитатив не каждый сможет. Текст на большой скорости воспринимать очень сложно, и тот, кто это делать умеет, скорее, купит билет на хип-хоп концерт, нежели в театр.

Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий

– А "Копы" сейчас существуют?

– В прошлом сезоне мы смогли их сыграть пару раз, в этом – ни разу. Году в 2012-м мы начали развиваться в сторону бродвейской системы, появились продюсеры. И все эти перетрубации не устроили часть актерского состава. Я считаю, это нормально. Ничего страшного, "Битлз" тоже распались.

– Вас часто критикуют за отсутствие стиля?

– Мне это неинтересно. Поиском стиля занимается Сергей Зверев. У меня есть внутренний интерес к созданию среды и диалога. Театр – это идеальное пространство. Не слишком коммерциализированное и открытое к экспериментам. Это лаборатория, в которой ты соединяешь и сталкиваешь позиции людей и разные субкультуры, и интересно, что получится.

– Подобные спектакли чаще всего оказываются в рубрике "театральный эксперимент".

– К сожалению, все, что касается театральной повестки – очень куце. То, что в любом другом месте уже стало общепризнанной формой, например спектакль-променад "Норманск", засовывают в категорию "Эксперимент". Во многих странах это уже коммерческий бродвейский формат. Это говорит о некоторой закупоренности общества и тех, кто эту театральную повестку формирует. То, что пишут критики, то, что они возносят – все перетекает в общество. Они интересуются лишь очень узким сегментом культуры.

[html][/html]
Видео: youtube/пользователь: Наталья Луценко

– Но это же очень востребованные спектакли несмотря на то, что ты говоришь. На них сложно купить билеты.

– Когда этот сегмент станет мэйнстримом, появится не пять героев, а 50, тогда мы изменим микроклимат в театре.

– Эксперимент – это ведь не только форма, но и содержание. Можно сделать спектакль-променад, который будут считать экспериментом, а можно, как это делает Богомолов, провоцировать зрителя через эпатажный текст. Какая трансформация более экспериментальна?

– Мне кажется, Богомолов горькую пилюлю заворачивает в ширпотреб. И этим он прекрасен. Это такой грубый шансон: он использует примитивные ходы, и Москва начинает узнавать себя в этом зеркале. Он настолько высмеивает эту аудиторию, не оставив на ней живого места. А самой аудитории – парадокс – сейчас это и нужно, чтобы кто-то сказал ей, что вы все, московская элита, погрязли в каком-то бреде. Они смотрят и радуются, что кто-то обратил на них внимание.

– Расскажите, какие у вас дальнейшие планы, перспективы.

– Сразу после премьеры я еду в Лондон делать спектакль-променад, посвященный Льву Термену, создателю терменвокса.