Гузель Яхина – о замысле романа "Зулейха открывает глаза" и работе с архивами

Фото: Геннадий Грачев/cult.mos.ru

Книга Гузель Яхиной "Зулейха открывает глаза" оказалась главным дебютом Года литературы. Роман о татарской крестьянке, раскулаченной и сосланной в Сибирь, завоевал премию "Ясная Поляна", вошел в шорт-листы "Русского Букера" и "Большой книги". Писательница рассказала о замысле романа, истории своей семьи и работе с архивами.

О дебютном романе

Раскулачивание – это часть истории моей семьи. Родителей бабушки раскулачили, когда ей было всего семь лет, она провела в ссылке вдали от родного дома 16 лет. Вместе с другими переселенцами бабушка жила в небольшом трудовом поселке на притоке Ангары – реке Большой Пит. Этот поселок, который назвали Пит-городок, просуществовал с начала 1930-х по 1994 год. В 1946 году, когда гайки начали потихоньку развинчивать, бабушка вернулась в Казань и стала работать учительницей в школе, где и встретилась с моим дедушкой. Так было положено начало семьи.

Она много рассказывала о сибирском периоде своей жизни. После смерти бабушки мне захотелось об этом написать. В романе есть два эпизода, которые я взяла прямо из ее жизни. Первый – это эпизод с баржей. Бабушка вспоминала, как их везли по Ангаре на двух баржах, и одно судно полностью затонуло, а все, кто находился на борту, погибли. Все это происходило на глазах у тех, кто плыл на второй барже, и бабушка этот момент очень хорошо запомнила. Второй эпизод связан с обучением. Бабушка ходила в школу в соседний поселок, где с детьми занимался профессор Киселев, автор известного на весь Советский Союз учебника математики. Вся страна училась по Киселеву, а сам Киселев в это время сидел на Ангаре. Все остальное было вдохновлено рассказами других раскулаченных.

О работе с архивами

Работая над романом о раскулачивании, читая архивные материалы, я еще раз для себя осознала, что эта тема затронула очень многих – практически каждого второго в России. Меня это очень глубоко тронуло.

Изначально у меня было совершенно четкое и однозначное отношение к этому периоду, сформированное и рассказами бабушки, и очень хорошим учителем истории. Я знала, за что берусь, и это действительно оказалось очень тяжело. Мемуары, опубликованные на сайте Сахаровского центра – очень трудное чтение, требующее душевных сил и даже в какой-то степени мужества. Прочесть разом много невозможно. Погружаясь в материал, понимаешь, насколько истории раскулаченных и переселенных все же похожи друг на друга. Жизнь каждого человека, конечно, индивидуальна, но насколько много в этих сотнях судеб одних и тех же сюжетов, ситуаций, мотивов… Мотив "привезли – оставили на берегу реки или в степи" – просто в каждом втором рассказе. Или мотив того, как люди долго едут по железной дороге, не зная, куда и доедут ли, доживут ли до пункта назначения…

Фото: Геннадий Грачев/cult.mos.ru

В научной сфере я основывалась на работах замечательного историка, профессора, академика Виктора Николаевича Земскова, с которым несколько раз встречалась лично. Последние 30 лет он занимался темой спецпоселенцев, оставил серьезные труды на эту тему. У него я брала цифры, потому что он очень тщательно работал с архивами. Согласно его статистике, всего было раскулачено от 3,5 до 4 млн крестьян, из них в кулацкую ссылку было сослано 2,5 млн; из 6 млн человек, которые прошли через различные формы спецпоселений, включая и другие контингенты (интеллигенцию, переселенные народы и др.), 1,2 млн умерли во время транспортировки или нахождения там в первые три года.

О судьбе романа

Я очень рада тому, что роман читают. Мне пишут люди, которые во время прочтения вспоминали своих бабушек и дедушек. У одной читательницы, например, репрессированную бабушку звали Зулейха. У другого человека дедушку из Поволжья сослали в Пит-городок, где он прожил до 1947 года. Такие моменты – неожиданные совпадения, параллели судеб – конечно, особенно трогают.

О пробе пера

В восемь лет я написала свое первое стихотворение. Потом были сказки, рассказы, сценарии, пьесы. В школе я выпускала газету, а в 11 классе стала главным редактором районной молодежной газеты, где начала публиковаться. В юности я очень хотела быть сценаристом и даже всерьез готовилась к поступлению на сценарный факультет ВГИКа. Все это, конечно, не прошло даром. Уже позже, обучаясь в Московской школе кино, поняла, что достаточно легко мыслю в сценарной форме. И дебютный роман "Зулейха открывает глаза" тоже вырос из сценария. Написание сценария очень помогло структурировать материал, отсечь лишнее, внушило уверенность, что история конечна, что у нее есть финал.

Продолжение читайте на сайте Культура Москвы.

Подготовила Ирина Слепнева