Архитектор Бенедетта Тальябуэ – о Москве, феминизме и Захе Хадид

M24.ru начинает представлять участников Московского урбанфорума – 2017, который пройдет с 6 по 12 июля. Его темой станет "Эпоха агломераций. Новая карта мира", а среди гостей будет более 200 иностранных специалистов из мира архитектуры, экономики и урбанистики.

Бенедетта Тальябуэ на сегодняшний день является одной из немногих авторитетных женщин-архитекторов, чье имя известно за пределами узкого круга специалистов этой почти стопроцентно мужской профессии. В Москве пока нет ни одного здания, построенного по ее проекту, но тем не менее она постоянно участвует в московских конкурсах.

– Вы стали частым гостем в Москве. Сейчас у вас проходит персональная выставка в Музее архитектуры, а совсем скоро вы вернетесь для участия в Мосурбанфоруме. Почему здесь нет ни одного вашего проекта?

– Действительно, я приехала в Москву в седьмой раз. Два года назад я участвовала в конкурсе на разработку генплана Софийской набережной в Москве. Мой проект не стал победителем, но я совершенно не расстраиваюсь по этому поводу. С одной стороны, для меня эта работа стала настоящим приключением, с другой – я свободно могу использовать эти наработки в других проектах. Знаете, в чем заключается один из главных принципов моего понимания архитектуры? В уважении к национальным и историческим особенностям места, где я собираюсь что-то построить: бюро EMBT Miralles-Tagliabue, которым я стала руководить после смерти мужа, всегда сначала изучает историю места, а потом уже предлагает какие-то проекты. Я была в Москве несколько лет назад, и я вижу, насколько сильно и динамично меняется город. Здесь стало намного чище, появился Институт "Стрелка", Музей "Гараж", здание Dominion Tower, построенное по проекту Захи Хадид, которое я как раз собираюсь посмотреть. Я знаю, что в Москве появляется огромное количество новых пешеходных зон, где люди могут свободно взаимодействовать друг с другом. Это замечательно.

– В таких городах, как Москва, где центральные части заняты "памятниками архитектуры", очень сложно найти площадь для открытого взаимодействия людей, о котором вы говорите. Что на ваш взгляд важнее – сохранение памятников или создание современной и комфортной среды?

– Важно найти баланс между сохранением и обновлением. Понятно, что чем дольше мы живем на одном месте, тем больше там будет памятников истории, которые можно или стоит сохранить. Но архитектура должна обновляться. Она должна быть гибкой и уметь адаптироваться под современные потребности. Вот, например, мы с вами находимся в Музее архитектуры. Посмотрите, какой тут прекрасный внутренний двор! То есть здесь получилось создать современную среду и при этом не пришлось ничего сносить. И я уверена, что у многих архитектурных памятников есть возможность стать современными. В Барселоне, где я живу, тоже не всегда были такие замечательные пешеходные зоны, все это – тенденции последних лет.

[html]

Публикация от #architectureporn (@ar.ch.po.rn) Апр 19 2017 в 9:46 PDT

[/html]
Одним из наших с мужем (Энрик Мираллес, скончался в 2000 году – прим. ред.) проектов стал рынок и площадь Санта-Катарина в Барселоне. Он, собственно, и сделал нас и наше бюро известными за пределами Испании. Так вот, когда мы стали исследовать это место, оказалось, что рынок на площади Санта-Катарина был чуть ли не с античности. При раскопках оказалось, что существовало несколько планов этих зданий, поэтому, разрабатывая свой, мы попытали их все объединить. То есть мы попытались сохранить историю места, но сделать его новым и удобным сегодня. Надо сказать, что мы, конечно, были настоящими эгоистами, когда взялись за этот проект: мы поселились рядом с этой площадью и нам было некуда ходить за продуктами. Поэтому, можно сказать, мы строили в первую очередь для себя.

– По происхождению вы итальянка, но всю жизнь работаете в Испании. К какой архитектурной школе вы себя причисляете?

– Вы знаете, я училась в Италии, в Венеции – там все сплошные теоретики. Для итальянцев красивые умозрительные теории намного важнее, во многом это и определило место проведения архитектурной биеннале. Но надо признать, что школа там действительно очень сильная. А испанцы – практики. Они не любят обсуждать проекты, им важно их побыстрее реализовать. И сейчас я, конечно, считаю себя испанским архитектором.

– Вам не кажется, что в современную архитектуру вновь возвращается понятие национальных особенностей? Ведь долгое время она была абсолютно интернациональной.

– Нет, мне кажется, сегодня архитектура интернациональна, как никогда. Вы знаете, у меня есть клиенты в Японии и на соседней улице. И с теми, и с другими я общаюсь по скайпу, не выходя из дома. Архитектура – это медиасреда, в которой мы находимся 24 часа в сутки, обсуждая ее и прорабатывая проекты, дополняя их каждую секунду. С другой стороны, сами архитекторы, какой бы национальности они ни были, стали обращать все больше внимания на локальный контекст. И это, я считаю, главная современная тенденция. Даже если вы посмотрите на последних лауреатов Притцкеровской премии (Рафаэль Аранда, Карме Пигем и Рамон Вилалта из испанского бюро RCR Arquitectes – прим. ред.) – их имена мало кому не известны, но премию им дали именно за работу с локальными традициями и культурой. Поэтому сегодня нет смысла говорить о национальных архитектурных школах – есть общие тенденции, есть индивидуальный стиль и есть локальный контекст. Эти три фактора определяют архитектуру.

– Архитектура всегда была абсолютно "мужской" профессией. Не кажется ли вам, что настало время это изменить?

– Да, это так. И первый шаг к этому сделала Заха Хадид. Она стала первой женщиной, получившей престижную Притцкеровскую премию. О ней стали говорить едва ли не больше, чем о Нормане Фостере или Реме Колхасе. Но вообще, женщины лучше чувствуют архитектуру в принципе – у них лучше развит эстетический вкус и понимание удобства. Мужчинам это не всегда удается совместить. Я не считаю свою архитектуру "женской", но в некоторых проектах я использую чисто женские мотивы. Так, например, в проекте испанского павильона на ЭКСПО–2010 в Шанхае я обратилась к мотиву "вязания", то есть здание выглядело так, будто бы оно было "связано", а это, согласитесь, чисто женский вид рукоделия. Вообще, архитектура павильонов для ЭКСПО – это уникальная возможность творческого эксперимента. Когда ты строишь постоянное здание, у тебя нет шанса на ошибку в эстетическом смысле, потому что предполагается, что твоя постройка будет "на века". Когда ты делаешь временный павильон для выставки, ты свободен и открыт для экспериментов, поэтому такие павильоны – один из самых интересных видов архитектуры.

– Вы заявлены в списках гостей Мосурбанфорума. В чем будет заключаться ваше участие?

– В Урбанфоруме я буду участвовать первый раз. Знаю точно, что меня пригласили на несколько дискуссий и круглых столов. Мне кажется, это очень хорошая площадка для обмена опытом и информацией. Здесь соберется все мировая архитектурная элита, поэтому я думаю, что такое событие нельзя пропустить.