Велосипеды, формулы и любовь к жизни: как Шухов находил вдохновение

Фото: архив Владимира Шухова

19 марта исполняется 94 года с начала радиовещания на Шуховской башне. Накануне дня рождения памятника m24.ru пообщался с правнуком его создателя, директором фонда "Шуховская башня" Владимиром Шуховым. Каким помнят и ценят Шухова в его семье? Чем он увлекался, что любил, кроме работы? Какие принципы жизни были движущей силой его гения, а может быть, стали семейными? Об этом всем нам рассказал Владимир Шухов, а также поделился интересными фотографиями.

Человек жизни

Пожалуй, самая главная черта моего прадеда – это огромный интерес к жизни. Именно этот интерес познания помогал ему и пережить трудности, и создать все то, что он создал. Сами посудите: еще в школе Шухов придумал свой собственный способ доказательства теоремы Пифагора. А по окончании Императорского Московского технического училища в 1876 году получил предложение от Чебышева, математика мирового уровня, быть ассистентом. Не работать на него, а работать вместе. Но Шухов отказывается, объясняя это тем, что он – человек жизни. И сухой язык формул ему понятен, и он прекрасен, но это "не его". Он теорию поменял на жизнь, на практику.

С сестрами. Фото: архив Владимира Шухова

В том же году он окажется в Америке на Всемирной выставке, и она станет для Шухова настоящим открытием, фейерверком. А возвратившись, он поступает работать простым чертежником в Управление Варшавско-Венской железной дороги. Это не сравнимо с его амбициями, и другой мог в такой ситуации пасть духом. Но у прадеда интерес к жизни берет верх, и он идет изучать медицину в Военно-медицинскую академию. Ему интересно, как устроен человек, по каким правилам создана природа. В академии он, кстати, начинает курить, так как не может переносить запах в анатомичке (в те годы еще считалось нормальным курить сигары в таких помещениях). Привычка останется на всю жизнь.

Далее в жизни Шухова будет работа в конторе Бари, и его изобретения станут вехами развития нефтяной отрасли. Шухов вспоминал, что отношения между ним и работодателем были непростые – Бари эксплуатировал его как инженера, а он Бари – как предпринимателя. Но зато после этого Шухов стал более жестким и точным не только в своей работе, но и в отношении к бизнесу. Он стал патентные заявки сразу оформлять на свое имя, появились записные книжки с колонками цифр – не технических, а финансовых. И это ему потом очень пригодилось.

Что делать, если любовь уходит, люди умирают, а башня падает?

Если посмотреть на фотографии молодого Шухова в кругу инженеров – увидите представителей практически… технического бомонда. Все в котелках, с тростями, в лакированной обуви.. Эта стильность, почти пижонство, будут с прадедом всю жизнь.

Фото: архив Владимира Шухова

В молодости Шухов встречался с Ольгой Книппер (в будущем – спутницей Антона Чехова). Отношения длились два года, потом она просто "развернулась и ушла". Переживал ли он? У меня большие сомнения на этот счет. Потому что он был такой человек – что бы ни было, надо жить дальше.

Эта черта, как мне кажется, станет семейной. Когда я общался с дочерью Шухова, Верой Владимировной, меня поражало, насколько эта женщина, тогда уже старушка, легкая и веселая. Она рассказывала примерно так: "Я всю жизнь мечтала быть балериной, серьезно занималась, делала успехи. Но потом сломала ногу. Поэтому стала гроссмейстером по шахматам". Понимаете, зачем горевать, если вокруг столько интересного?

Закон "не останавливаться и идти дальше", а также здоровая ирония, будут помогать Шухову в самых разных ситуациях. Взять хотя бы знаменитую башню. Изначально прадед разработал проект уникальной конструкции высотой 350 метров – выше Эйфелевой башни. Конечно, в этом были амбиции инженера и взгляд в будущее. Но из-за дефицита металла был утвержден проект всего в 150 метров. Строительство шло нелегко. В это же время умирает один из сыновей Шухова, потом мать… Новое испытание: на башне при установке четвертой секции происходит авария – она падает и задевает три уже установленные. Хоть комиссия и не находит вины Шухова, его приговаривают к условному расстрелу. В такой ситуации никакого характера и воли не хватит, если ты не будешь относиться ко всему иронически. Он, например, в дневнике тогда писал о похоронах матери: мол, мама всю жизнь любила роскошь, а в последний путь отправилась на простых дрожках...

С детьми. Фото: архив Владимира Шухова

Мне кажется, мой прадед был в определенной степени философом – он умел подниматься над ситуацией, над проблемами и неприятностями. Это далеко не всем дано. Он во время революции не уехал из России именно потому, что считал, что власть будет меняться, а люди техники будут востребованы всегда. Машины, механизмы, заводы будут нужны всегда. Подняться "над" и увидеть главное – это важная его черта характера.

Велосипедист, фотограф и просто многогранный человек

У прадеда было много увлечений. Например, он был членом общества велосипедистов, и российского, и международного. Выступал на соревнованиях, тогда еще на велосипеде с огромным передним колесом, и даже выигрывал их.

Фото: архив Владимира Шухова

Еще он любил фотографировать, причем снимал все: детей, уличные сцены, пейзажи, революцию. Казалось бы, какого черта человеку, уже в возрасте, идти на улицу, ставить штатив и снимать революционную, озлобленную Москву? У него есть снимок, на котором лежит убитая лошадь, и рядом стоит радостный солдат со штыком – такой кадр нужно ведь было найти, снять. Как и многие в то время, Шухов увлекался фотографированием в стиле "ню" – снимал жену с детьми в купальне. Снимал похороны Бари… Мне кажется, в таком желании зафиксировать все грани жизни, была его отдушина и попытка "отыграться" – он ведь иногда чуть ли не сутками сидел за работой в кабинете.

Фотография с открытия памятника Гоголю. Фото: архив Владимира Шухова

Всю жизнь, до и после революции, Шухов выписывал иностранные журналы. Они были ему нужны, чтобы мыслить шире. В записных книжках, по времени близких к кончине – записи о количестве выпущенных в Америке автомобилей и расчет потребления бензина.

А когда молодой Мельников обратился к Шухову с просьбой спроектировать перекрытия для двух гаражей – прадед ответил, что, мол, я буду помогать, мне нравятся ваши идеи, однако сейчас давайте поговорим о другом. И стал с Мельниковым обсуждать сомкнутые системы сводов русских церквей. По сути, встретились два хороших авантюриста, молодой и пожилой – и сделали интересные проекты.

Как семейное переплелось с официальным

Мой отец родился в 1915 году, и, когда подошел срок выбирать профессию, прадед еще был жив. Отец сказал ему, что тоже хочет стать инженером, на что получил ответ: ты молодец, что выбираешь эту профессию, но помни, что она одна из самых трудных. Техника ошибок не прощает, и расплачиваться за свои ошибки придется человеческими жизнями.

У отца, как и у прадеда, было мало времени на семью – он работал главным конструктором на заводе "Салют". Но я хорошо помню, что, когда мы на природе собирались вечером у костра, он все равно говорил: "Я пойду сейчас пройдусь посмотреть, что там за этим холмом". Опять семейное – заглянуть еще дальше, узнать, а что там?

Памятник В.Г. Шухову в Москве. Фото: архив Владимира Шухова

Это семейные вспоминания, и они куда теплее, чем мои первые официальные воспоминания о прадеде. Когда я в первый раз в школьном возрасте оказался с отцом на заседании в честь юбилея Шухова, меня обступили какие-то пожилые странные люди. Стали рассматривать, трогать руками голову и говорить: "О! Шуховский череп!"

Прошло много лет, и на очередном юбилее я уже сидел в президиуме. А на следующий день мне звонят друзья и говорят: "Мы тебя по телевизору видели, ты, конечно, молодец. Но в это же время спилили башни твоего прадеда в Подольске и Ярославле. Ты бы подумал, что с этим делать". Так возник фонд "Шуховская башня".

Фото: архив Владимира Шухова

Тогда я ставил перед фондом четыре задачи: выпустить фотоальбом прадеда, сделать выставку, поставить памятник и уберечь Шуховскую башню на Шаболовке. Три из четырех выполнены, последняя в работе.

А с памятником и вовсе семейная история получилась. Его делал мой друг детства, архитектор Салават Щербаков. История с поиском поддержки, финансирования и всего остального была долгой и приключенческой. Я сам – скульптор, и на стадии рабочего макета принимал участие в создании памятника. А если приглядеться сзади к постаменту (монумент установлен на Сретенском бульваре, недалеко от Мясницкой, где была контора Бари), можно увидеть листы записной книжки с вкраплением природных деталей. Над ними работали мои дети.

Фото: архив Владимира Шухова

В чем секрет гения?

Мне когда-то стало интересно, в чем же секрет гения Шухова. И я буквально "разложил" своего прадеда: да, фотограф, да, жена и дети... Но что главное? Все-таки главные его результаты – это дела. Все, что он придумал, он построил. Все, что построил – стоит до сих пор, само ничего не упало. И все совершенно по красоте и по решению, а во многом даже стало неким законом и модой XXI века.

Строительство перекрытий в Выксе. Фото: архив Владимира Шухова

И здесь стоит снова вспомнить, что прадед все-таки великий математик. Как композитор, который думает нотами, Шухов думал математическими моделями. Он очень плохо рисовал, но под схематичными рабочими зарисовками ровным красивым почерком шли ряды формул. Через эти формулы он "прогонял" все свои задумки, и все лишнее убиралось. Получалось идеально.