Сергей Собянин: Москва и Минск будут развивать сотрудничество в разных сферах
Олег Дорман. Фото: ТАСС/Алексей Филиппов
На сайте "Планета" стартовал сбор средств для приобретения прав на бессрочное использование музыки в фильме "Подстрочник" по воспоминаниям Лилианны Лунгиной. За помощью к публике обратились режиссер фильма Олег Дорман и продюсер Феликс Дектор.
Выкуп прав на музыку позволит вернуть "Подстрочник" на экраны, выпустить на дисках и распространять через интернет. Олег Вениаминович рассказал m24.ru о фильме "Подстрочник", знакомстве с Лилианной Лунгиной и переводах Вуди Аллена.
О том, почему именно сейчас запущен сбор средств
Никаких специальных причин. Просто раньше мы занимались другой работой. Но всегда имели в виду довести и это дело до конца. Надеюсь, соберем деньги, оплатим бессрочные права и покажем фильм на телеканале “Дождь” - если они захотят.
О единственном показе фильма в 2009 году
Я показал фильм Варе Горностаевой, главному редактору издательства "Corpus", она - Григорию Чхартишвили, известному читателям как Б.Акунин, он - Леониду Парфенову, известному телезрителям как Леонид Парфенов. Он показал фильм руководителю Российского телеканала, его знакомому по прежней работе, - и вопрос о показе был решен.
Детство провела в Германии, Палестине и Франции. В 1934 году вернулась с матерью в СССР к отцу. Затем поступила в ИФЛИ, который во время ее учебы был переведён в МГУ и присоединен к филологическому факультету. Потом закончила аспирантуру ИМЛИ им. М. Горького
О знакомстве с Лилианной Лунгиной
Я учился на заочном сценарном отделении во ВГИКе у Семена Львовича. Занятия иногда проходили дома у Лунгиных на Новинском. Однажды я признался Семену Львовичу, что “Малыш и Карлсон” - главная книга моего детства. Он позвал из кухни переводчицу книги и попросил, чтобы я еще раз изложил свои соображения о Карлсоне. Ей, кажется, понравилось. Меня угостили шарлоткой. С тех пор мы не расставались.
Об идее снять фильм
Лилианна Зиновьевна не раз отказывалась. Согласилась в трудные дни жизни, когда осталась одна, без Симы. Я подумал, что съемки могли бы занять ее, и предложил в очередной раз. Думаю, сделать свою жизнь достоянием чужих людей - не само собой разумеющееся решение. Но она решилась.
Почему в фильм не попали многие истории, которые есть в книге? У фильма свои законы, он сам определяет, что годится, что нет. Драматургия кино другая, чем у литературы. Смены ритмов, темперамент сцен - и так далее.
Фильм снимался в 1997 году, за год до смерти Лунгиной. Но в течение 11 лет не выходил на экраны. Режиссер Олег Дорман в знак протеста отказался от специального приза национальной телевизионной премии "ТЭФИ-2010" в категории "Лица", обвинив членов телеакадемии, жюри и учредителей в препятствовании показу "Подстрочника".
О переводе книг Вуди Аллена
Попали они ко мне из букинистического отдела на втором этаже магазина “Академкнига” на улице Горького, где седой, сухопарый и неприветливый к незнакомым покупателям Ян Яныч продавал подержанные книги на иностранных языках. Юмор Вуди Аллена я сразу узнал - так всегда шутили в моей семье, это род игры мне самому близкий.
Мне нравится, когда шутит чувствительный, сложный, остроумный человек. Для равных. Становишься лучше. Мне хотелось, чтобы такой юмор существовал и для русских читателей. Сначала - для меня и моих друзей, потом для остальных. Поэтому и взялся переводить.
[html][/html]
О запретных темах для юмора и критериях хорошего перевода
Таких тем нет. Юмор шутит не над темой, не над явлением или вещью, а над косностью восприятия.
Критериев у меня нет, но есть живое чувство. Переведенный текст должен стать фактом русского языка, но при этом не скрывать своего происхождения.
О современной русской литературе
Признаюсь со смущением, совсем не знаю современной русской литературы. Кроме, может быть, нескольких, считаных серьезных книг - и, в большей степени, значительных поэтов. Не от высокомерия. Мне неинтересно читать про то, чем живу я сам. При жизни человеку лучше самому быть писателем. А читать тех, кого нет - или кто далеко. Словом, моя современная русская литература - это Толстой, Набоков, Пушкин.
