От княжеской резиденции до советского лагеря: тайны Ивановской горки

"Нераскрытые тайны": Ивановская горка

Ивановская горка – один из семи московских холмов. Здесь были и княжеская резиденция, и форпост древней столицы, монашеская обитель и советский концлагерь. Богатые усадьбы соседствовали с убогими ночлежками.

Узкие переулки петляют то вниз, то вверх, между Покровкой и Лубянкой. Днем, облачившись в черную рясу, молчунья замаливает грехи. Ночью, вся в ожерельях огней, Горка гуляет, говорит да рассказывает. Народ раскачивает от Маросейки до Солянки. Какие тайны скрывает Ивановская горка – в специальном расследовании телеканала "Москва Доверие".

Район Ивановской горки входил в черту Белого города. Его окружала третья, после Китайгородской и Кремлевской, крепостная стена – Белокаменная. К XVII веку она окончательно утратила оборонительное значение и на ее месте образовалось нынешнее Бульварное кольцо.

"Что еще внутри этого Белого города – это еще охраняемые дворы, хотя, конечно, каждый двор еще тоже нужно было защищать от той самой дворни. А вот уже ты перешел через то, что сегодня так мило выглядит (трамваи ездят, скверы разбиты), перешел за черту Белого города – там уже разбойные люди гуляют. Так что, можно сказать, что Ивановский монастырь, Ивановская горка – это и один из восточных таких форпостов, оплотов, защищающих эту часть города", – рассказывает историк Сергей Брель.

В Средние века, на месте нынешнего здания Исторической библиотеки в Старосадском переулке, возвышался загородный княжеский дворец. Своеобразная дача в десяти минутах от Кремля, из окон которой открывался вид на Соборную площадь. Сюда же потянулись бояре и дворяне. Так что через некоторое время Горка стала местом престижным и густонаселенным.

Фото: ТАСС/Пахомова Людмила

"Этот дворец известен со времен Василия Дмитриевича, великого князя, сына Дмитрия Донского. И, соответственно, здесь было дворцовое хозяйство. Здесь были сады, отсюда и церковь Владимира в Старых Садах, отсюда и Старосадский переулок. Государев дворец существовал здесь до Ивана Грозного и при отце Ивана Грозного, при Василии III, сам Алевиз Фрязин построил каменную церковь Владимира в Старых Садах", – рассказывает писатель и краевед Денис Дроздов.

При Иване Грозном великокняжеская усадьба пришла в запустение. Царь ее почему-то невзлюбил. Зато часто бывал рядом, в новой обители. Ивановский женский монастырь был одним из эпицентров духовной жизни Москвы.

Между тем именно в этих намоленных местах, родилось и расхожее московское выражение "у черта на куличиках". Версии его происхождения противоречивы. По одной из них Церковь Всех Святых, что на Солянке, была возведена в память о воинах, павших в 1380 году в Куликовской битве. По другой Кулишки – это просто очень далеко, на краю земли.

"На самом деле "кулишка" – это ровное, расчищенное от леса место. Поэтому, когда вы пойдете по Солянке, дойдете до Хитровской площади, а все это окружность, все это поля вокруг Ивановской горки, почти все церкви будут иметь эту приписочку "на кулишках". Но мы-то в Москве знаем, что "на кулишках" – это вот у него, у нечистого. И это вроде как далеко. Но а как же это далеко? Это все близко", – пояснил Сергей Брель.

Считается, что фраза связана со странными событиями 1666 года. В богадельне у Ивановского монастыря завелась нечистая сила и начала донимать монахинь своими проказами.

В 1785 году неизвестная женщина благородной наружности была доставлена в Иоанно-Предтеченский монастырь, что на Ивановской горке, и немедленно пострижена в монашество под именем Досифея. Игуменья строго объяснила новой послушнице правила: ей не позволяется ни есть, ни молиться вместе с другими инокинями. Жить ей предстоит в отдельной келье и никогда не открывать занавески. Из личного имущества Досифее оставили только несколько документов и крохотный медальон.

Испокон веков Ивановская горка хранит память об исчадиях ада и святых праведниках. Казалось бы, странная монахиня полностью свыклась со своим положением. В том числе и с тем, что никто, кроме игуменьи и духовника, не имел право входить в ее келью. Но однажды монастырский причетник заметил, что Досифея в исповедальне тайно повстречалась с каким-то незнакомцем. Разговор шел на иностранном языке. Дьячок понял лишь, что посетитель явно благородного происхождения и обходится с Досифеей весьма уважительно, как будто и она принадлежит к знатному роду. Раскланявшись, вельможа передал монахине какой-то сверток и исчез за оградой монастыря, нырнув в один из бесчисленных внутренних дворов Ивановской горки. А Досифея, вернувшись в келью, выбросила содержимое пакета в окошко без всякого сожаления.

Фото: ТАСС

Извилистые Ивановские переулки соединяют десятки проходных дворов. Чуть ли не в каждом из них притаился старинный дом. Искатели приключений лазят по чердакам и подвалам, идут по пятам таинственных историй о неприметных домишках, которые когда-то сыграли решающую роль в чьей-то судьбе. Говорят, по-настоящему еще никто из археологов недра Ивановской горки не исследовал. А ведь легенды о потайных ходах и подземельях появились здесь еще во времена Ивана Грозного.

Любой местный житель с удовольствием расскажет вам историю о кладе, о провалившемся грунте и прочих тайнах подвала этого жилого дома. Говорят, от Кремля к границам города вели тайные подземные ходы, которые позже якобы использовались и сотрудниками известного учреждения на соседней Лубянке. Время от времени древние подземелья напоминают о себе. Жители дома № 4 по Малому Ивановскому переулку, который раньше был частью монастырского хозяйства, не раз убеждались в этом на собственном опыте.

Жилая застройка велась на территории Горки на протяжении столетий. Палаты XVI века превращали в усадьбы, многие из которых впоследствии исчезли в пламени пожара 1812 года. Но на старых фундаментах вырастали новые здания. Палата Долгоруких – одна из самых древних построек Ивановской горки.

"Одним из владельцев был некий Долгорукий, сосланный за издевательство над крепостными в город Вятку. В какой-то мере он повторил судьбу Салтычихи. А когда-то здесь были палаты у Малюты Скуратова – одного из самых страшных людей времени опричнины. Те палаты, конечно, не сохранились, но эти палаты за моей спиной тоже достаточно древние. И вот уже в начале XX века здесь обнаружили галерею, в которой лежали книги и палка с золотым набалдашником. Ну что же можно было подумать? Конечно же, подумал знаменитый археолог Игнатий Стеллецкий, здесь скрыта библиотека Ивана Грозного", – рассказывает Сергей Брель.

Игнатий Стеллецкий был неутомимым исследователем подземной Москвы. А поиск Либерии (исчезнувшей библиотеки Ивана Грозного) стал делом его жизни. Он пытался искать ее в Коломенском и даже организовал раскопки под храмом Вознесения. Однако его рвение привлекло внимание НКВД. И вскоре земляные работы свернули. Как только Стеллецкий появился на Ивановской горке, вход в подземную галерею палат Долгоруких замуровали. Может быть, поэтому тайна библиотеки Ивана Грозного не раскрыта до сих пор.

Коммунальная история Страны Советов начиналась здесь – в старых районах Москвы. К XX веку население города перевалило за миллион. А после того как большевики вернули Москве столичный статус, в Златоглавую хлынули тысячи людей, которых надо было где-то расселять. Шикарные шестикомнатные квартиры в доходных домах стремительно превращались в общежития на пятнадцать семей.

Фото: ioannpredtecha.ru

"Отдавали под коммунальное жилье и палаты XVII века. И главные дома дворянских усадеб и елизаветинского времени, и екатерининского времени, и ампирного времени. Отдавали под коммунальные квартиры даже церкви. То есть церковное пространство от пола до купола, можно сказать, застраивалось вот этими маленькими комнатушками, которые местные жители называли душевыми кабинками", – рассказывает Денис Дроздов.

Такая судьба постигла и усадьбу Лопухиных. Дом дяди Евдокии Лопухиной – первой жены Петра I. Сегодня в этом памятнике архитектуры располагается Московский союз художников.

Фото: ТАСС/Антон Новодережкин

Большая часть некогда огромной усадьбы выгорела еще в 1812 году. На этом месте решено было возвести первую в Москве лютеранскую кирху – собор Петра и Павла. На его закладку приезжал даже прусский король Фридрих Вильгельм III.

Иноверцы селились на Ивановской горке испокон веков. Близость расположения к Кремлю намекала на высокий статус приезжего и давало некоторую гарантию безопасности. Их было немного, все хорошо друг друга знали. Прибытие кого-то нового утаить было сложно. Лишь затворница Иоанно-Предтеченского монастыря сохраняла инкогнито.

Незадолго до таинственных событий в Ивановском монастыре в Европе появилась некая дама, называвшая себя принцессой Владимирской и прямо заявлявшая, что она дочь императрицы Елизаветы. Поползли слухи, что вскоре российский престол займет именно эта загадочная женщина. Предусмотрительные европейцы давали ей кредиты в надежде получить от будущей хозяйки империи торговые льготы.

Фото: ТАСС

"И она выдавала себя за внучку Петра Великого. Это о многом говорит. Представьте, женщина, в которой течет кровь Петра. И в противовес ей – Екатерина. Немка, в которой не было ни капли крови предыдущих российских правителей. Конечно же, Екатерина боялась этого, поэтому один из ее приближенных, граф Орлов, тайно похитил ее в Ливорно и привез в Россию, в Петербург", – рассказывает Денис Дроздов.

Очная ставка императрицы и принцессы, содержавшейся в Петропавловской крепости, прошла при закрытых дверях. Екатерина получила ответ на главный вопрос. Женщина, вошедшая в историю как княжна Тараканова, призналась, что использует чужое имя. А та, настоящая наследница российского престола, живет и не ведает, какие интриги плетутся вокруг ее персоны. Узнав правду, императрица удалилась. А самозванка вскоре исчезла.

В уголке двора лютеранской кирхи находится неприметный на первый взгляд обветшалый домик из красного кирпича. В его основании – кладка XVI века. Это палаты гетмана Мазепы, который был какое-то время сподвижником Петра и нередко заглядывал и в Москву.

Новейшее время внесло свои коррективы в распределение жилплощади. Бывшие коммуналки оккупировала публика, для которой обветшалые стены вместо лакированных панелей офиса стали идеальными декорациями.

В последние годы Ивановская горка стала настоящим московским творческим кварталом. Появляются театры, мастерские, интеллектуальные кафе. Мало кто живет непосредственно в этих местах. Люди приезжают, чтобы окунуться в атмосферу старой Москвы и, как ни странно, укрыться от шума мегаполиса.

На Ивановской горке большой бизнес всегда покровительствовал большому искусству. Знаменитые купцы Морозовы, славившиеся благотворительностью, подарили небольшой домик, бывшую оранжерею, знаменитому живописцу Исааку Левитану. Сам же Савва Тимофеевич Морозов жил по соседству, в большом особняке, который он приобрел у не менее известного московского купца и мецената Василия Кокорева.

"Купец Василий Кокорев был богатейшим человеком своего времени. Его состояние оценивают в восемь миллионов рублей. Его называли откупщицким царем. А все на чем разбогател-то? На спиртном. А потом основал нефтеперегонный завод в Баку. В общем, все прибирал к рукам этот человек, но была у него заветная идея возродить настоящий русский боярский стиль.

Он сюда привлекает архитекторов и говорит им: "Пожалуйста, перестройте мне эту усадьбу в настоящем древнерусском стиле, но не в таком, как у немца Тона". А, на секундочку, немец Тон вообще-то автор проекта Большого Кремлевского дворца. И действительно, здесь все перестраивают. Представляют здесь картинную галерею, она так и называлась – Кокоревская картинная галерея. И в этой картинной галерее лектор, рассказывающий о русском искусстве, поднимался на кафедру, оформленную в виде русской избы", – рассказывает Сергей Брель.

Все гости Ивановской горки неизменно заходили поклониться и в монастырь. Он все время видоизменялся. Например, после пожара 1812 года несколько лет простоял практически в полном запустении.

"Все сестры, которые пережили вот это нашествие Наполеоновское, – они спасались в подмосковном монастыре в Хотькове, укрывались. Потом сюда вернулись, в это разорение. Древний храм был поврежден очень сильно, здания очень сильно были повреждены. И было решено всех монахинь, которые остались, расселить по сохранившимся московским женским монастырям, что и было сделано. А здесь была устроена приходская церковь. Наша обитель существовала еще до 1859 года", – рассказывает насельница Иоанно-Предтеченского женского монастыря инокиня Илария (Харченко).

А потом появилась некая благочестивая вдова – Елизавета Алексеевна Макарова-Зубачева. Она по совету духовника решила пожертвовать унаследованный капитал на богоугодное дело. За восстановление Иоанно-Предтеченского монастыря взялся знаменитый московский зодчий Михаил Быковский.

Фото: ТАСС/Астапкович Владимир

Прообразом стал собор Санта-Мария дель Фьоре во Флоренции. Поэтому виды на Ивановский храм напоминают старинные итальянские кварталы. Казалось бы, новой обители предстояло благополучное будущее. Но пришедшие в 1917 году к власти большевики иначе распорядились судьбой "маленькой Флоренции". В монастырских корпусах обосновался концлагерь для политзаключенных.

"Арестовывали всех без разбора только из-за одной классовой принадлежности. Если этот человек был священником, или купцом, или дворянином, то его уже априори было можно уже арестовать, поместить в вот такой концлагерь. И самыми идеальными местами для устройства таких лагерей были, конечно, монастыри. Территория ограждена стеной, монастырские кельи небольшие можно использовать в качестве тюремных камер. И Ивановский монастырь на Ивановской горке тоже для этих целей приглянулся", – рассказывает Денис Дроздов.

Семья Тальбергов – коренные жители Ивановской горки. Дед Натальи Борисовны, Тальберг, офицер царской армии, оказался здесь при вполне мрачных обстоятельствах. Он одним из первых попал в концлагерь в Ивановском переулке.

"Многие, так сказать, классовые враги тоже там отбывали наказание. В том числе моя бабушка там сидела, поскольку она была достаточно активным членом партии эсеров. И вот там они познакомились с дедушкой", – рассказывает художник, жительница Ивановской горки Наталья Тальберг.

Вскоре в обители осталось не более ста монахинь. Жить на одном клочке земли, делить баню и туалет с заключенными и тюремными работниками было просто физически невозможно. В 1926 году монастырь окончательно перешел в ведение НКВД. А насельниц отправили на монастырский хутор, в село Чернецово. Затем сослали в концлагеря Казахстана. Вернулись единицы, чуть больше повезло заключенному Ивановского концлагеря Александру Тальбергу. Бывшего флотского офицера и его супругу выпустили и даже предоставили жилье здесь же, на Ивановской горке.

Осип Мандельштам. Фото: ТАСС

Концлагерь находился на территории монастыря вплоть до Великой Отечественной войны. Выстрелы, то и дело звучавшие в ночи, и крики надсмотрщиков вгоняли местных жителей в ужас и депрессию. Всех, кроме одного. В те годы в Старосадском переулке жил поэт Осип Мандельштам.

"Он приехал сюда в 1931 году к своему брату, который жил в доме на Ивановской горке, напротив Ивановского монастыря, в старом доходном доме, в коммунальной квартире. Остановился у него, и, в общем-то, были такие счастливые месяцы, когда, конечно, квартира чужая, ключик чужой, но ты сочиняешь, ты творишь. Сохранилась лестница, сохранился подъезд. Именно на этой лестнице Осип Мандельштам кричал на одного незадачливого гостя, который стал спрашивать: "А если вы такой талантливый – почему же вас не печатают?" – "А Христа печатали? А Будду печатали?" – кричал ему в дорогу озверевший Мандельштам", – рассказывает Сергей Брель.

Система жестоко обходилась и с поэтами, и с монахинями. Новая община появилась здесь лишь в начале 90-х годов прошлого века.

"Частично монастырь принадлежит МВД и сегодня. Представьте, сегодня 2014 год, но часть монастырских зданий занимает школа милиции. Причем нет никаких слухов о том, что весь монастырь останется за монахинями, за церковью", – пояснил Денис Дроздов.

Впрочем, традиция использовать монастырь как место заточения появилась задолго до большевиков. Под окнами кельи монахини Досифеи неизменно толпились зеваки. Не только потому, что им могла задарма перепасть монетка. По Москве ползли упорные слухи, что таинственная насельница обители на Ивановской горке не скромная монахиня, а настоящая заключенная. Причем политическая.

Видимо, главным источником слухов стала девица Головкина, которая прислуживала в монастыре долгие годы. Однажды в минуту откровенности Досифея рассказала ей свою историю. И показала медальон, в котором хранился портрет ее родной матери. Головкина чуть не рухнула в обморок. С портрета на нее смотрела императрица Елизавета, дочь Петра I. А значит перед ней действительно прямая наследница российского престола. В доказательство этого Досифея продемонстрировала и бумаги. В них было указано имя, данное ей при рождении, – Августа Тараканова, родная дочь императрицы и графа Разумовского. Там же было и обязательство перед императрицей Екатериной – уйти из мира в интересах государственной безопасности и никому не рассказывать о своем царском происхождении.

Еще маленькой девочкой ее отправили в Европу к дальним родственникам Алексея Разумовского – Дараганам. Отсюда и странноватая фамилия – Тараканова. До сорока лет Августа жила не зная забот, пока про нее не пронюхали ищейки Екатерины II. Она-то и распорядилась доставить наследницу российского престола в Москву и навсегда заточить в монастырь. Примечательно, что примерно в это же время в Иоанно-Предтеченской обители содержалась и другая заключенная – Дарья Салтыкова, легендарная Салтычиха.

"Вот еще мифология Ивановской горки – это извечное добро и зло, ангелы и демоны. И один Ивановский монастырь соединяет Досифею и страшнейшую женщину века Дарью Салтыкову – Салтычиху, которая навсегда уже была именем нарицательным, злодейством и сумасшествием, конечно. Это была женщина с явно выраженной патологией. Она убивала среди своих крепостных только женщин", – рассказывает Сергей Брель.

Фото: Wikimedia/Николай Аввакумов

Салтыкову привязали к позорному столбу на Красной площади, чтобы любой прохожий имел возможность плюнуть ей в лицо. Ее лишили дворянства и даже права называться женщиной. Постановили "сие чудовище называть мужчиною". Однако смертный приговор заменили пожизненным заточением.

Дарья Салтыкова провела 34 года в заключении в Ивановском монастыре и умерла в 1801 году, так и не раскаявшись.

Легенды и тайны Ивановской горки стали для жителей этих мест общей мифологией. Многие из них, уже давно сменив место жительства, стараются при малейшей возможности вернуться сюда, на малую родину. Семья Тальбергов долгие годы жила в хозяйственных помещениях монастыря. Здесь родился и вырос Борис Тальберг, заслуженный художник РСФСР. А потом и его семья продолжила эту традицию.

В интернете есть сообщество, где прежние и нынешние жители обмениваются историями и воспоминаниями, восстанавливая утраченную связь времен. Детство Марии Абрамской прошло в этих запутанных дворах, прилегавших когда-то к монастырским владениям.

"Здесь была какая-то атмосфера порядочности, очень такой человеческой, хорошей. У нас ничего не закрывалось. В смысле дверь-то в квартиру, конечно, закрывалась, ключик лежал под ковриком, но в коридоре долгое время стоял мопед. Брат купил мопед, никаких замков дополнительных не было. В коридор, то есть в подъезд, ты вошел, двери же не закрывались, и никто никогда на него не покушался. А когда вот он переехал на новую квартиру – там, конечно же, в холле под замком мопед не простоял и недели", – рассказывает жительница Ивановской горки Мария Абрамская.

Лабиринты переулков и проходных дворов местная детвора знала наизусть. В закрытых церквях часто располагались небольшие заводики по производству пластмассы или тканей. Выброшенные на свалку отходы этих фабрик были самыми заветными находками для детей послевоенного времени. И, конечно, эти потайные места были известны только им.

Фото: ТАСС/Кавашкин Борис

"Ну вот, по этому двору можно было пройти к Гале Рябцевой. Я с ней училась с первого по третий класс, и она жила там, в этих катакомбных дворах, в которые некоторые боялись даже и заходить, а мы ходили нормально. Со временем в этих домах уже людей выселили, и вот в этом доме был знаменитый "Вавилон", где жили люди со всего Советского Союза, гастарбайтеры, которые приезжали сюда на работу. В то время, когда мы здесь жили, конечно, не было такого запустения с деревьями на окнах. Но приблизительно то же самое творилось на башнях Ивановского монастыря, а сейчас вот там все в порядке и при желании можно все восстановить", – рассказывает Мария Абрамская.

Инокиня Досифея совершила высший духовный подвиг – смирение, принятие выпавших на ее долю испытаний. К концу жизни она решила избавиться от тяготивших ее воспоминаний и уничтожит свидетельство ее прошлой жизни. Бумаги она сожгла, а медальон бесследно исчез. В 1810 году монахиня скончалась и была погребена как представительница царского рода – в Новоспасском монастыре рядом с усыпальницей Романовых.

"Конечно, она не хотела уходить из света. Она была богатой женщиной, она жила роскошно в Европе. А тут такая перемена – монастырская жизнь. Но потом она осознала свой молитвенный подвиг. Она явилась примером настоящей, истинной монашеской жизни. После смерти Екатерины разрешили к ней пускать людей. И в скором времени, кстати говоря, ее стали почитать не просто как женщину, в которой течет кровь Петра Великого, но как старицу, по молитве которой происходили даже чудеса", – заключает Денис Дроздов.

Чего только ни видала Ивановская горка за последние шесть столетий. Все помнят древние камни: и армейские подошвы, и поступь босых ног узников. Всякого натерпелись церковные кресты, но, как говорят, корни дерева длиннее ствола. То, что на поверхности, лишь часть истории. А значит, еще сотни открытий – великих и малых – ждут своих грядущих пытливых исследователей.