Человек, которому больно: 130 лет назад родился поэт Велимир Хлебников

Фото: wikipedia.org

9 ноября исполняется 130 лет со дня рождения Велимира Хлебникова – поэта, ученого, футуриста, человека, оказавшего колоссальное влияние на развитие русского искусства Серебряного века. Он всю свою жизнь смотрел не в прошлое и не в настоящее, а в будущее, пытаясь увидеть за туманами современного ему мира свет грядущих дней – и во многом предопределив те колоссальные изменения, которые произойдут в судьбе человечества…

Жизнь Велимира Хлебникова – это череда удивительных событий: его биография так и пестрит разными захватывающими и порой противоречивыми фактами – Хлебникова порой обвиняли в том, что он, дескать, сам выдумывает те или иные обстоятельства собственной жизни, а на деле в ней все куда проще, понятней и прозаичней. Посудите сами – даже об обстоятельствах своего рождения Хлебников говорил нарочито высокопарно и пафосно: "Я родился… в стане монгольских исповедующих Будду кочевников,.. в степи – высохшем дне исчезающего Каспийского моря…".

На деле все, конечно, было куда проще и не так поэтично: отец поэта – Владимир Алексеевич Хлебников – был естествоиспытателем-орнитологом и отправился вместе с семьей в Астраханскую губернию, на территорию нынешней Калмыкии. Там-то и родился маленький Виктор – имя "Велимир" он примет потом.

Юность будущего поэта не сильно богата яркими событиями – разве что кратковременное увлечение революционными идеями: во время обучения в Казанском университете он принимает участие в студенческой демонстрации и попадает на месяц за решетку. А так – Виктор решает пойти по стопам отца, занимается орнитологией, но при этом - увлекается творчеством символистов (его кумиром в ту пору был Федор Сологуб). К началу ХХ века относится и его первый литературный опыт – Хлебников пишет пьесу "Елена Гордячкина" и посылает ее Горькому, однако ответа не получает.

Шоком для юного Хлебникова становится русско-японская война: в этот момент естествоиспытатель и поэт слились воедино – Хлебников задается поиском "основного закона времени" и пытается найти оправдание войне как таковой и множеству смертей, неотступно следующих за нею. И спасается он в творческой рефлексии – Хлебников продолжает сочинять (в основном, стихи и пьесы) и решается на новый контакт с большой литературой, теперь уже – куда более успешный: поэт-символист Вячеслав Иванов ответил на письмо Хлебникова, а вскоре состоялась и их личная встреча. Окрыленный этим успехом, Хлебников решает переехать в Санкт-Петербург: родителям он говорит, что собирается продолжить учебу в столичном Университете, а на самом деле – он хочет быть ближе к литературным кругам.

Хлебников в Петербурге начинает активно вращаться в обществе символистов: он бывает дома у Ремизова и Каменского, чуть позже – знакомится с Гумилевым и Кузьминым, а в 1909 году меняет имя: Виктора Хлебникова больше не существует – на большую поэтическую арену выходит Велимир Хлебников.

В 1910 году он знакомится с братьями Бурлюками и переезжает жить в их квартиру, а вскоре в печати появляются программные строки Хлебникова:

"О, рассмейтесь, смехачи!

О, засмейтесь, смехачи!

Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,

О, засмейтесь усмеяльно!

О, рассмешищ надсмеяльных – смех усмейных смехачей!"

Каменский, Бурлюк и Хлебников решают основать собственную поэтическую группу: думать о прошлом и любоваться настоящим им не хочется, свое вдохновение они ищут в завтрашнем дне – и группу решено потому назвать "будетляне". Поэты готовят к выходу свой первый сборник "Садок судей", который должен не просто повествовать о будущем – он должен быть написан на языке, которым, по мнению авторов, будет говорить человек будущего. Хлебников же идет еще дальше: он решает пойти на диалог с властью и попробовать поговорить с нею о своем видении будущего – поэт посылает министру Нарышкину письмо, которое озаглавлено "Очерк значения чисел и предвидения будущего", но ответа, естественно, не получает.

Сегодня в стане футурологов Хлебникову бы, конечно, нашлось достойное место, но в начале ХХ века размышлять о будущем (а фактически – строить его) удавалось лишь романтикам и поэтам. Неудивительно, что вскоре будетляне превращаются в футуристов, пишут собственный манифест (Хлебников – один из его авторов) и публикуют его в сборнике "Пощечина общественному вкусу". Манифест проникнут невероятной язвительностью и категоричностью: былые авторы должны быть сброшены с парохода современности, будущее – за новыми поэтами, за новым языком, за новыми мыслями и новым вдохновением.

Фото: wikipedia.org

Хлебников возвышается в этом новом мире подобно главному столпу грядущего искусства. В знаменитом питерском кафе "Бродячая собака" Бурлюк выступает с лекцией "Пушкин и Хлебников", где Александру Сергеевичу достается по первое число: Бурлюк называет его "мозолью русской литературы". Возмущенный высокомерием Хлебникова, молодой Осип Мандельштам, пытаясь защитить традиционное искусство, даже взывает Велимира на дуэль, но этот поединок, слава Богу, не состоялся.

А Хлебников идет все дальше в построении нового общества – теперь он публикует еще один манифест, где говорит, что должен быть создан новый, "заумный" язык: "Мы – будетляне – речетворцы разрубленными словами, полусловами и их причудливыми хитрыми сочетаниями".

С началом Первой мировой войны Хлебников вновь погружается в изучение законов времени: естествоиспытатель просыпается вновь, а гордыня не дает покоя – он должен постигнуть всю математику окружающего мира, понять законы, по которым существует все живое. Кажется, это Хлебникову удается – он даже выступает перед кругом ученых, собравшихся на квартире у Осипа Брика с лекцией о "законах времени", демонстрируя "закон 317" – якобы все значимые события подвержены принципу появления с промежутком в 317 дней (что занятно, иллюстрирует это Хлебников примерами из жизни отрицаемого им ранее Пушкина). Хлебников организует "Общество председателей Земного шара", как постигнувший все законы этого мира, и назначает себя первым из пяти основных председателей (другими четырьмя становятся Бурлюк, Маяковский, Иванов и друг Хлебникова художник Дмитрий Петровский). Позднее Хлеюников расширит круг "председателей" и начнет включать в него поэтов-современников, многие из которых даже не знают о том, что удостоились подобной чести (например, в число председателей попадает Рабиндранат Тагор).

Хлебникова мобилизуют на войну, но вся его природа противодействует насилию – он пишет друзьям письмо с просьбой о помощи, и вскоре Велимира комиссуют в связи с психическим расстройством. Однако последовавшую вслед за войной революцию Хлебников принимает с жаром и радостью: наконец-то окружающий мир меняется, будущее неизбежно! Он пускается в странствия, отправляется на юг, путешествует по Украине и Азербайджану, отправляется в Персию (помогает полученное в университете знание восточных языков), но, вернувшись из Персии чувствует приступ сильнейшей лихорадки…

Он умирает в селе Санталово, в доме своего друга Петра Митурича, поэта и художника, который впоследствии женится на Вере – сестре Хлебникова. Велимир тяжело болен: отнимаются ноги, развивается гангрена – помочь ему невозможно. Митурич осторожно спрашивает поэта: "Вам больно?" – и на это Хлебников отвечает четким и коротким: "Да". Это и становится последним сказанным им словом.

Хлебникова хоронят на погосте в деревне Ручьи, но позже – его прах переносят на Новодевичье кладбище. Над могилой поэта – привезенный степной идол: удивительное дело – человек, который всю жизнь думал о будущем, оказался навеки погребен под древним истуканом, который есть не что иное, как символ дней ушедших…

Хлебникова не забыли – в 60-е годы им будут восхищаться Евтушенко и Вознесенский, да и несколько лет назад замечательные музыканты Леонид Федоров и Владимир Волков выпустили пластинку "Разинримилев", целиком написанную на стихи Хлебникова.

Неистовый Велимир не дождался стремительного изменения нашего мира, не увидел ни его новых горестей, не стал в центре новых страстей. Но одно бесспорно: он научил нас без страха смотреть в будущее и понимать главное: даже если тебе невероятно больно и нет сил терпеть страдания – всегда прими их с гордо поднятой головой и скажи свое короткое, но такое емкое "да".

Павел Сурков