Абсурд по-братски: как появился авторский стиль Коэнов

Фото: Alison Cohen Rosa/Universal Pictures

В четверг, 3 марта, в российский прокат вышел новый фильм братьев Коэн "Да здравствует Цезарь!". Действие происходит в 1950-е годы, на съемках пеплума, где посреди рабочего процесса пропадает ведущий актер. В главных ролях снялись Джордж Клуни, Скарлетт Йоханссон, Тильда Суинтон и Райф Файнс. Обозреватель m24.ru Яна Агафонова проанализировала фирменный подход режиссеров и вспомнила их знаковые работы.

Про Коэнов говорят, что у них не бывает плохих фильмов. Их картины могут не иметь успеха в прокате, остаться без призов, но не могут оказаться плохими. И, хотя прежде, чем коэновский кинематограф утвердился в мировом киносообществе, понадобились время и труд, их дебют в 1984 году с картиной "Просто кровь" уже был блестящим. Впрочем, по достоинству оценить первую картину Коэнов смогли лишь через полтора десятка лет, и лишь тогда, в восхищении перед забытым шедевром уже состоявшихся мэтров, любовно отреставрировать ленту.

Кадр из фильма "Просто кровь". Фото: Getty Images

Поистине громкая слава к режиссерам пришла в 1991 году, когда с фильмом "Бартон Финк" братья взяли главные награды Каннского фестиваля: "Золотую пальмовую ветвь" и приз за режиссуру. В тот день статуэтку унес и Джон Туртурро за исполнение главной роли в этом фильме. Коэнов еще дважды награждали за режиссуру в Каннах: за "Фарго" в 1996 и за "Человека, которого не было" в 2001 году.

После этого дуэт, хоть и с опозданием, но по праву встал в один ряд с "американскими независимыми" режиссерами – эта киноволна пошла во второй половине восьмидесятых. Возникшая тогда на экранах проблема абсурда – необъяснимости, непостижимости глубинного содержания человеческого существования – вследствие так называемого "кризиса языка" была продолжением театра Сэмюэля Беккета и Эжена Ионеско.

Посмодернизм укрепил самоценность текста как такового, и в кинематографе появились работы, выразительные средства которых заявляли о своем доминировании над содержанием. Однако, каждый кинематографист обращался с этими текстами по-своему. Ощущение абсурда, возникающее при демонстрации подобного разрыва текста с подразумеваемым за ним смыслом, по-своему выражено у раннего Тарантино, совсем по-другому оно ощущается Линчем, абсолютно иные представления об интерпретации поведения имеются у Джармуша и весьма специфически происходит взаимное общение (вернее "не общение") у Коэнов.

Кадр из фильма "Фарго". Фото: Twentieth Century Fox

Один из братьев, Итан, изучал в университете философию, в частности, позднего Витгенштейна. Можно сказать, что изложенные в книге "Философские исследования" проблемы легли в основу кинематографа тандема. В первую очередь, это так называемая проблема коммуникации, взаимопонимания людей, существующих каждый в своем жизненном контексте, со своей картиной мира, причем совсем не обязательно, что их видение совпадает. Витгенштейн описывал понятие "языковых игр", сравнивая его с театральным действием. Речь идет о языковом взаимодействии, которое происходит по определенным правилам. Если же слово вырывается из контекста этих правил, оно обессмысливается.

Почти во всех фильмах Коэнов одни персонажи действуют в одной системе правил, в то время как их партнеры действуют в другой. При всей сюжетной увязанности "языковые игры" каждого из них немного не совпадают, что и придает лентам братьев иногда очень легкий, почти неуловимый привкус абсурда всего происходящего, а иногда, особенно в фильме "После прочтения сжечь", в высшей степени внятную трактовку человеческой жизни как последовательности бессмысленных и гибельных столкновений несообщающихся понятий и интересов.

Режиссеры словно строят не сколько сам остросюжетный фильм, сколько его модель, постмодернисткий симулякр. Они соблюдают определенную дистанцию и поэтому эмоциональная вовлеченность зрителя то и дело ослабляется комичностью и абсурдностью происходящего.

Кадр из фильма "После прочтения сжечь". Фото: Focus Features

Братья также замечены в пристрастии к историческим фильмам. И "Перекресток Миллера", и "Бартон Финк", и "Подручный Хадсакера" исследовали прошедшие эпохи, и даже "Большой Лебовски", несколько отстоит от своего времени: действие происходит в начале 1990-х, а не в 1998-м. "Мы, как правило, делаем исторические штуки, – говорит Итан, – потому что это помогает на шаг отойти от скучной повседневной реальности".

Журналисты часто сетуют, что у Коэнов нет смысла выпытывать что-либо: они ничего не выдают. "Фильм очень, знаете ли, избирательно основан на "Одиссее", – говорил Джоэл после продолжительного раздумья над вопросом журналиста Джонатана Ромни о том, где именно в "О где же ты, брат?" искать образ Сциллы и Харибды. В итоге братья просто согласились с предложенным самим журналистом вариантом – это наводнение в конце фильма. Микрокосмос, который они выстраивают в каждой из своих картин, настолько тщателен, что, возможно, поэтому интервью им кажутся бессмысленными: режиссерам просто нечего добавить к уже сказанному на экране.

Кадр из фильма "О где же ты, брат?". Фото: Archive Photos/Getty Images

Джоэл и Итан нередко привлекают незаурядных людей из сферы кино и помогают им профессионально развиваться. Барри Зонненфельд, оператор ленты "Просто кровь" и последующих двух фильмов Коэнов, позже переквалифицировался в режиссера и отметился культовой "Семейкой Адамс". Френсис Макдорманд, жена Джоэла Коэна, получила не только "Оскар" за "Фарго", но и одобрение критиков за создание очень точного типажа для атмосферных картин братьев. Актриса Холли Хантер из "Воспитания Аризоны" благодаря участию в этих съемках обнаружила у себя комедийный потенциал.

Видимо, именно за это Коэнов так любят многие коллеги по цеху – вокруг братьев уже сложилась тусовка приближенных. В компанию входят Джон Туртурро, Джон Гудмен, Стив Бушеми, Майкл Бадалуччо и Джеймс Гандольфини – такими, как у Коэнов, их больше нигде не увидишь. Засветиться в их фильме почтут за честь Николас Кейдж, Джефф Бриджес, Джордж Клуни, Джулиана Мур, Тим Роббинс, Бен Газзара, Кэтрин Зета Джонс, Филип Сеймур Хоффман и Джуди Дэвис. И не напрасно – именно после фильма "Человек, которого не было" Билли Боб Торнтон попал в когорту великих. А актер Гэбриел Бирн сыграл в "Перекрестке Миллера" роль своей жизни, сопоставимую по накалу с его хромоногим Байроном в "Готике" Кена Рассела.

Яна Агафонова