"Последний ацтек" Райхельгауза: советские эмигранты на грани вымирания

Фото: M24

Репертуар театра "Школа современной пьесы" не так давно пополнился спектаклем "Последний ацтек" по произведению писателя-сатирика Виктора Шендеровича "Потерпевший Гольдинер". Жанр определен автором как "комедия и немножко себе мелодрама".

Беглое знакомство с анонсом программки – и зритель садится в кресло в полной уверенности, что два часа будет наблюдать за несчастливым развитием отношений мужчины и женщины. Волне себе ненавязчивый сериальный сюжет. Но и сам Шендерович, и режиссер спектакля Иосиф Райхельгауз предлагают копнуть глубже. "Последний ацтек" - он и о жизни русских эмигрантов, массово хлынувших в Америку в середине 1970-х годов, и о том, как яростно строили БАМ, и об огромном котле Нью-Йорке, в котором многие наши соотечественники, тоскующие по родине, так и не смогли "расплавиться".

Фото: M24

Пьесу "Потерпевший Гольдинер" Шендерович писал на заказ. По словам драматурга, идею подкинул Геннадий Хазанов. Сюжет произведения навеян пьесой Джеффа Бэрона "Приходящий мистер Смит". Это история о том, как под колеса машины главного героя попадает неосторожная дама. В 2010 году Шендерович представил свою версию ДТП где-то на Манхеттене. В "Потерпевшем Гольдинере" произошла гендерная перестановка. За рулем "Форда", сбившего пешехода, оказался не мужчина, а женщина – миссис Уотсон. Ее жертва – мистер Гольдинер. Спектр их чувств вкратце можно описать двумя словами: от "неприязни" до "симпатии".

Виктор Шендерович, кстати, в прошлом ученик Иосифа Леонидовича, преподававшего в Первой студии Олега Табакова. Тогда Райхельгауз шлифовал свое режиссерское мастерство в "Современнике". Сейчас – заведует "Школой современной пьесы" и без стеснения признается: "Побежденный учитель ставит пьесу победившего ученика".

В спектакле играют ведущие актеры "Школы" Альберт Филозов и Татьяна Веденеева. В эпизодических ролях – Елена Санаева и Нина Шацкая (Фира), а также Андрей Попович и Тимур Бондаренко (Мальчик).

Фото: M24

В первом акте взгляд зрителя устремлен на груду мебели на сцене. В центре абсурдной композиции из кресла-качалки, круглого кухонного стола, стула, пальмы в кадке – чугунная парковая скамейка, на которой расположился пожилой Вульф Гольдинер с забинтованной головой. Покой больного нарушает виновница его недуга миссис Уотсон, для близких – Джейн.

Действие происходит в Нью-Йоркском районе Брайтон-Бич, в скромной квартирке еврея Гольдинера, 20 лет горюющего в эмиграции. В жилище героя, как, собственно, и в его душе, неуютно. Нет тишины и гармонии: из окна доносятся автомобильные гудки, грохот наземного метро, а из уст старика – вздохи сожаления.

Мистер Гольдинер как раз из тех, кто не прижился на солнечном побережье "Маленькой Одессы" (так называют Брайтон-Бич из-за большого количества проживавших там одесситов из бывшей СССР). Он коротает скучные дни у окна, щелкая кнопками проигрывателя, из которого доносятся родные уху мелодии "И Ленин такой молодой", "Время вперед", "Слышишь - время гудит: "БАМ".

Гольдинер всем своим поведением отрицает чуждую ему культуру. "Инглиш – найн! Инглиш генук!" - свирепо встречает он незваную гостью миссис Уотсон, которую суд приговорил к 80 часам общественных работ. Каждую среду и субботу Джейн должна навещать сбитого ею Вульфа, убирать в его квартире и готовить старику обед.

Фото: M24

Поначалу оба героя относятся к предстоящему вынужденному времяпрепровождению скептически. С первых минут знакомства очевидно, слишком уж они разные. Оба – эмигранты, но, кажется, живут на разных полюсах. "Вас сюда привезли жить, а меня – умирать", - подмечает в разговоре Гольдинер. Джен, она же Женя, приехала в США вместе с родителями, когда ей был год от роду. Родной Харьков она не то чтобы не помнит, не знает. Музыку Дунаевского слышит впервые, творчество Кобзона ей также не знакомо.

"Школа современной пьесы" дала первую премьеру на новой сцене

"У вас нет Родины", - упрекает миссис Уотсон Вульф.

Но вот вопрос: где родина этого старого еврея, вынужденного во времена Советского союза сменить имя и фамилию, чтобы не было лишних разговоров?

В Америку мистер Гольдинер, который в первом акте усердно отмахивается от миссис Уотсон костылем, привез много воспоминаний. Их он смакует ежедневно, под гул проносящихся вагонов метро, сидя в четырех стенах своей "пыточной комнаты". Вульф помнит Когановича, пятилетки за четыре года, любовь, которую коммунисту разрешалось испытывать только к партии.

"Колбаса была два раза в год, а тоска все время", - жалуется герой.

Фото: M24

Джейн другая: легкая, смешливая, необремененная грузом коммунистического прошлого. Она кружится по сцене под американские мелодии, пьет апельсиновый сок и наслаждается жизнью, независимостью, свободой.

Но, несмотря на ощутимую разницу в возрасте и менталитете, сближение героев Веденеевой и Филозова неизбежно. Во втором акте эта связь одиноких душ ощутимее всего. Вульф больше не грозит новой знакомой костылем, а томится в ожидании ее редких приходов. Джейн заботливо накрывает на стол и разглядывает семейные фотографии мистера Гольдинера.

Жаль, что обстоятельства довлеют над желанием чувствовать тепло родного человека чаще, чем два раза в неделю. Отсекая пути к возможной новой жизни, Вульф Гольдинер поспешно стирает салфеткой номер телефона Джейн, который она напишет ему помадой на спинке скамейки.

Себя и себе подобным эмигрантов мистер Гольдинер однажды назовет "образцами вымирающией цивилизации", чем-то напоминающей ацтеков. Сильное выносливое племя, над загадочным исчезновением которого по сей день ломают головы ученые мужи.

Разве можно думать о будущем тому, кто на грани исчезновения? Возможно, мысленно отвечая на этот вопрос, мистер Гольдинер и принял решение стереть со скамейки заветный номер.

Алла Панасенко