Сергей Собянин подвел итоги летней навигации в Москве
Фото предоставлено пресс-службой
"4.48 Психоз" – знаковая пьеса британского драматурга Сары Кейн, которую режиссер Александр Зельдович поставил на сцене Электротеатра Станиславский. Художниками-постановщиками и соавторами спектакля стала одна из главных российских арт-групп AES+F. Художники Татьяна Арзамасова и Лев Евзович рассказали m24.ru о работе над "Психозом" и своих последних проектах Inverso Mundus и Allegoria Sacra.
– Ваши художественные видеопроекты тоже содержат элемент театральности. Там есть определенное действие, актеры, сюжет. Почему в этот раз вы решили работать с реальной театральной сценой?
– Татьяна Арзамасова: В какой-то момент наши герои должны были оторваться от экрана и воплотиться на сцене в виде 19 актрис, создавших образ несчастной Сары Кейн.
– И это не первая совместная работа с Александром Зельдовичем
– Т.А.: Совершенно верно. У нас был спектакль "Отелло" в 2003 году, где тоже было использовано наше видео.
– Лев Евзович: Но с того момента технологии очень изменились. Во многом мы ориентировались на видеоигры и культуру сериалов, которая играет большую роль в современном мире. Это и "Карточный домик", и "Больница Никербокер", и "Игра престолов", и "Салем".
Фото предоставлено пресс-службой
– Для сценографии "Психоза" вы создали достаточно агрессивные образы. К примеру, отрубленные груди – это какой-то символ? Вообще вы оговаривали графику с Александром Зельдовичем?
– Л.Е.: Образы были придуманы в основном, конечно, нами. С режиссером мы обсуждали, куда они войдут. Некоторые из них до последних репетиций не находили своего места и потом получали какую-то неожиданную интерпретацию. Их агрессивность связана с духом и смыслом пьесы. Я бы сказал, что во многом это религиозные образы. Потому что там есть тема саморазрушения и темы жертвы. Те же отрубленные груди – образ мученицы Святой Агаты. И в живописи существует много интерпретаций этого образа девушки, которую палачи, как из душа, поливают кровью из ее отрезанных грудей. И в живописи существует много интерпретаций этого образа девушки, которую палачи, как из душа, поливают кровью из ее грудей. И в самом тексте "Психоза" есть много метафор, идущих через тему телесного, которой мы тоже занимались и которая была популярна в искусстве 1990-х годов. Сейчас мы для себя сформулировали, что вернулись к этой теме в формате современных компьютерных технологий.
Фото предоставлено пресс-службой
– А тараканы, которые заполняют собой все пространство декораций?
– Л.Е.: Это образ безумия. Тараканы – это образ, который присутствует у самой Сары Кейн. В русской культуре таракан – это все-таки маскулинный образ, с усами, как тараканище у Чуковского. А в английской культуре – это символ женского.
– Т.А.: Не женский, а, скорее, женственный, феменинный.
– Л.Е.: Про насекомых англичане говорят It, но про тараканов сказали бы She.
Фото предоставлено пресс-службой
– А грибы-вагины?
– Л.Е.: Это чисто сюрреалистический образ, сюрреалистические образы не нужно объяснять.
– Т.А.: Хотите – смотрите на него как на один из образов Сальвадора Дали, потому что это – классический сюрреализм. Но тем не менее это не Дали, а AES+F.
– Л.Е.: И вообще сюрреалистические образы не нужно объяснять.
– Т.А.: Лучше подумайте о том, что именно вам показалось.
– Л.Е.: Когда мы работали, тоне привязывали их ни к каким сценам, они никак их не иллюстрируют, но сочетания получились очень интересными.
– Т.А.: Вообще, как и все у Сары Кейн, это спектакль об одиночестве. И в данном случае – о любви к женщине, которой нет. И в конце действия происходит блистательный диалог Елены Морозовой с пустотой, которая покоится на прозрачном стуле.
Проект Inverso Mundus/aesf-group.com
– Свой визуальный язык вы начали вырабатывать еще с начала 1990-х годов, когда не было такой техники, которая есть сейчас. Вы стараетесь сохранять определенную стилистику или она полностью зависит от компьютерных возможностей?
– Л.Е.: Каждые полтора года компьютерные мощности увеличиваются в два раза. Конечно, между тем, что было в 90-е и тем, что есть сейчас, существует колоссальная разница. И свои идеи мы тогда могли реализовывать только в самом простом и доступном варианте. Но интересно то, что в то время компьютерные технологии воспринимались как чудо, и когда мы сделали свой "Исламский проект", в котором пристроили минареты к Собору Парижской Богоматери, то люди верили этим фотографиям. Это был шок для зрителя. зрителя. А сейчас мы все уже привыкли к виртуальной реальности, это общий современный визуальный язык.
– Т.А.: Но искушенного участника пространства всегда будет волновать достоверность фактов. Художникам и в 90-е хватало существующих медиа-инструментов и технологий. Это всего лишь инструменты, как кисти или карандаши.
[html][/html]
– Вы сами работаете над всей графикой и видео?
– Л.Е.: Нет, у нас есть команда ассистентов. Но мы знаем, как это сделать, и внимательно отслеживаем каждый шаг и каждую стадию реализации эскиза.
– Т.А.: Благодаря общению с поколением, которое чувствует себя свободно в этих технологиях, мы знаем, по какому пути нам идти дальше.
Проект Inverso Mundus/aesf-group.com
– Актерская группа, которая участвует в ваших проектах – это одни и те же люди?
– Л.Е.: Есть костяк любимых актеров, но если смотреть на все последние видеопроекты, то постоянных актеров не так много, остальные меняются.
– То есть, начиная с "Последнего восстания"? Вы же представляли его на Биеннале в Венеции.
– Л.Е.: Да, это была история о том, как нам не дали награду. Но проект был действительно довольно известным и привлек много внимания профессионалов.
– Т.А.: По ходу событий изменились правила получения приза.
– Л.Е.:В Италии мы получили приз Pino Pascali в прошлом году. Этот известный приз дается международным художникам за инновации в искусстве.
Проект Inverso Mundus/aesf-group.com
– Есть ли какие-то художники на международной арт-сцене, за которыми вы следите, творчество которых вам интересно?
– Т.А.: Художники всегда немножко соперники. Но взаимоуважение, конечно, существует.
– Л.Е.: С одной стороны, мы со всеми нашими особенностями принадлежим к поколению 90-х, с их любовью к экстремальной визуальности и телесности. Наверное, это нас как-то роднит с Young british artists (прим.ред. – группа британских художников, получивших признание в 1990-х годах, среди которых были такие мастера, как Демьен Херст, Джейк и Динос Чепмены и Марк Куинн), который сегодня уже совсем не young. С другой стороны, появилось новое поколение видеоарта, например Натали Дюйсбург, Райан другой стороны, появилось новое поколение видеоарта, например Натали Дюйсбург, Райан Трикартин и другие, которые нам интересны.
[html][/html]
– Ваши последние проекты Allegoria Sacra, Inverso Mundus и другие – у них есть какая-то объединяющая идея, сериальный принцип, о котором вы говорили, или каждый сам по себе?
– Л.Е.: С одной стороны, каждый художник говорит об одном и том же всю жизнь. Но в то же время каждый проект имеет свою очень ясную тему. "Последние восстание" – о виртуальном насилии, "Пир Трималхиона" – об обществе потребления и наслаждения и депрессии, AllegoriaSacra – о глобализмае, а InversoMundus – про инверсию мужского и женского, смену гендерных ролей и смену ценностей в обществе.
– Т.А.: Это вообще портрет общества.
Проект Allegoria Sacra/aesf-group.com
– Как вы подбираете музыку к проектам? Это же классика – Бетховен, Бах, Моцарт. У вас есть какой-то список любимых композиторов?
– Л.Е.: В новом проекте появились еще Лист и Равель. Мы подбираем музыку сами и работаем с Павлом Кармановым. Кстати говоря, в "Пире Трималхиона" был кусок и его собственных сочинений, так называемая "Музыка пивных бутылок"
– Сейчас вы работаете над какими-то проектами?
– Л.Е.: Да. Но пока предпочтем держать это в секрете.
Спектакль "Психоз" идет с возрастным ограничением 18+
