Как закалялась волна: Дню радио посвящается

Фото: ТАСС/Юрий Машков

7 мая "радийщики" отмечают свой профессиональный праздник: 120 лет назад изобретатель Попов впервые представил миру сеанс радиопередачи. 90 лет назад этот день отметили впервые, и вот уже 70 лет, как он стал ежегодным.

Многие из сегодняшних собеседников M24.ru стали настоящими голосами поколения. Хотя бы в силу того, что именно они первыми представляли (а многие представляют до сих пор) самую интересную музыку и выдавали в эфир самую занимательную информацию. Радио вошло в их жизнь и уже не исчезнет никогда, пускай многие из них давно заняты какими-то другими, не менее увлекательными делами.

Мы попросили наших собеседников рассказать о своих бывших и нынешних местах радиодеятельности, не стремясь добиться единообразия ни в рассказах, ни в их мини-досье. Пусть все будет как в прямом эфире – четко, с легкими огрехами, быстро превращающимися в безупречную импровизацию.

Максим Любимов ("Радио 101", "Наше радио", Moscow FM)

"Все детство я провел в Нью-Йорке. Сколько себя помню, был приклеен ухом к радио, станции WPIX 102.1 (chr) и WCBS (old gold). C тех пор мечтал стать радиоведущим, ну или хотя бы звездой рок-н-ролла.

На радио я попал так: принес на "Радио 101" заказ на рекламную компанию моей фирмы. Предложенный копирайтером ролик отверг в негодовании, написал сам сценарий и подобрал к нему звук. Во время монтажа ролика в студию заглянул программный директор Сергей Юрьевич Зайцев. Прислушался. Спросил, кто написал сценарий. Мы с ним пару минут поболтали, и он предложил пройти к микрофону попробоваться. Затем был месяц тренировок на запасном пульте с записью и коучингом, и 12 декабря 1994 года ровно в полдень я на час впервые вышел в прямой эфир. Запись на кассете хранится, но этот ужас я не готов обнародовать. Ну и затем все понеслось стремительно.

Историй, связанных с радио, масса. И смешных, и жутких. Расскажу романтическую. Году в 1995-м я вел как-то утренний субботний эфир. Дежурила тогда новостийщица одна, Л.Л. , актриса неземной, трагичной красоты, в которую я, естественно, был влюблен. Но тайно. И тут – впервые (!) мы совсем одни на станции, у меня появился шанс наконец-то привлечь ее княжеское внимание к моей трясущейся персоне. Она отчитала новости в начале часа, после чего в эфир пошла записанная программа. Минут на 20.

Я пригласил Л. пройти в буфет на другой этаж огромного здания на улице Пятницкой, 25 – испить кофею. И она согласилась! И так мы заболтались, что... Короче, после того как пленка на катушке с записью минут пять как закончилась, я влетел в студию, запустил первый попавшийся компакт-диск, и в оцепенении сидел у студийного телефона (мобильных тогда у нас еще не было). Ждал звонка от босса о немедленном увольнении. Ждал вечность. Но его так и не последовало. Выясняется, что все-все начальство в субботу в 8.00 спит беспробудно. А вот Л., оказывается, тайно любила актера Кортнева, поэтому ничего не вышло.

Вообще, радио может быть каким угодно, но только не скучным. Я всегда открыт к увлекательным предложениям".

Артем Липатов ("Радио Культура", "Маяк", "Кино FM", сейчас – музыкальный обозреватель "Коммерсант FM")

"В детстве я слушал (что очевидно) "Пионерскую зорьку" из трехпрограммного громкоговорителя, стоявшего на кухне, и радиоспектакли, когда болел (их транслировали почему-то аккурат в учебное время). Второе мне нравилось куда больше, но тогда я еще и не мечтал о работе на радио. Почему-то даже в отрочестве, в котором все мои друзья слушали Севу Новгородцева, я был равнодушен к этому жанру публицистики.

Радио само пришло ко мне. В 1991 году, как раз перед августовским путчем, в Питере вышла книга прекрасного русского писателя Игоря Ефимова, уже много лет жившего в Америке, под названием "Седьмая жена". Ввиду наступивших перемен ее мало кто заметил (она была переиздана только в 2000-х), но у меня чисто случайно оказался экземпляр. Мало того что роман оказался хорошим, так еще и главный его герой выступал в эфире маленькой районной радиостанции с очень своеобразными проповедями, которые мне ужасно понравились.

А буквально в 1993-м, когда я уходил с телевидения, представился случай поработать то ли на третьей, то ли на четвертой станции в московском FM-диапазоне. Этим предложением я и не замедлил воспользоваться – конечно, вспомнив роман Ефимова. Это была станция "Радио Панорама", и это была одна из лучших работ, какие были у меня в жизни. Сперва я составлял плейлисты (эфир был техническим, без ведущих), а потом придумал собственную программу "Свободный полет". Она как бы рассказывала о джазе, но на деле у меня звучали и Леонард Коэн, и Tuxedomoon, и Джей Джей Кейл. К тому же чисто музыкальные эфиры я чередовал с тематическими программами, до удивления напоминавшими те самые радиопроповеди из ефимовского романа.

Самая несуразная история со мной случилась, когда я вел ночной эфир. Пол в студии устилал синтетический палас, и я, проходя к рабочему месту, видимо, набрал статического электричества: сев за пульт и дотронувшись до дорогущего американского микрофона Electro Voice, я мгновенно накопившимся и снятым, соответственно, разрядом просто его спалил. Был микрофон – и не стало. Штрафовать меня не стали, но с тех пор при входе в эфирную студию поставили пульверизатор с раствором антистатика внутри. Висела грозная бумажка: "ВЕДУЩИЙ, ПЕРЕД ПРОХОДОМ К ПУЛЬТУ ОБРАБОТАЙ АНТИСТАТИКОМ ПОЛОВОЕ ПОКРЫТИЕ!".

Главное, что я понял за годы работы на радио – а у меня еще ведь были "Радио Культура" (2004–2006), "Маяк" (2007), "Кино FM" (2008) – что это невероятный наркотик. И, попробовав раз, два, три, ты будешь стремиться к микрофону снова и снова. Главная прелесть радио – в его анонимности. На телевидении, которому я отдал, пожалуй, тоже интересные годы (1988–1993), также есть волшебство, иллюзия, но они состоят в гриме, эффектах, операторском мастерстве, декорациях. На радио нет ничего: только ты и микрофон. Каждый слушатель додумывает тебя, создает твой образ самостоятельно. К тому же отсутствие картинки делает твои слова куда доходчивее, даже если передача слушается как фон.

Наверное, поэтому мои любимые музыканты Том Петти и Боб Дилан имеют каждый по собственному шоу на спутниковой станции Sirius XM – не думаю, что они так уж нуждаются в радийных гонорарах.

Слава богу, радио и сегодня со мной. Даже два радио. Мне было плохо, когда радио не было, я даже думал заняться подкастингом, но все-таки это паллиатив, не более. Без волн эфира – оставим так, спутниковое радио в России еще не развито – теряется свежесть восприятия, ощущения здесь-и-сейчасности эфира".

Елена Савельева (диджей "М-Радио", диджей Linda 1991–1998; линейный эфир, программа "Лимонад"; сейчас – продюсер, работает с Найком Борзовым, Noize MC, Мусей Тотибадзе и Корнеем)

"В начальной школе я слушала "Пионерскую зорьку", по выходным – "Радионяню". Классе в шестом мама подсадила на "Рок-посевы" Севы Новгородцева на "Би-би-си". Он и его программа открыли для меня рок-н-ролл!

Попробовать себя на радио мне посоветовал Влад Листьев. Я участвовала в конкурсе ведущих в программу "Поле чудес", который проводил Влад Листьев. По окончании Влад рекомендовал мне попробовать свои силы на только что открывшихся в Москве музыкальных радиостанциях. Он так убедительно рассказывал о том, как сам начинал на радио, что я решилась и позвонила на "М-Радио".

Тогда в эфире были только "Европа Плюс" и "М-Радио". Мы познакомилась с Костей-Будильником, который и представил меня (которой только исполнилось 18 лет) Супер-Алене и Франсуа Демье.

Меня настолько потрясли стеллажи и тумбы, заполненные доверху CD, винилом и 38-й пленкой, что я решила, что пока все не переслушаю – из студии не выйду. Слушала семь лет подряд, не останавливаясь.

Однажды мы собирались в эфирной студии с Иваном Ковбоем, Супер-Аленой, Гариком Космонавтом, Лешей Мануйловым, Наташей Ростовой, Котом Матроскиным, Ликой МС и начали импровизировать! Перепевали песни, меняя слова, давали смешные прозвища артистам. В общем, глумились мрачно. Самые забавные истории все бы сейчас попали в сферу 18+, самую безобидную расскажу.
В эфире в то время часто звучала песня All for Love, которую пели Стинг, Род Стюард и Брайан Адамс, и я объявляла их появление анекдотом. Вопрос: у тебя две пули в пистолете и стоит это трио, в кого стрелять?
Ответ: обе пули Брайану Адамсу, за авторство и исполнение.

Ночные эфиры были самыми угарными, сейчас такое невозможно даже представить! Мы до сих пор поддерживаем с командой "М-Радио" добрые отношения, встречаемся. Дружба крепкая, не сломается.
После эфира утром меня мог встречать шестисотый мерседес с "братками" и ведром роз. Сердце в пятки уходило от таких сюрпризов! Слушатели собрали мне внушительную коллекцию игрушечных зайцев, кто-то из ребят (подозреваю, что это был Шура Волшебник) пустил слух, что Линда собирает зайцев... Мне их мешками приносили, и можно было магазин игрушек открывать. Девяностые вообще были непредсказуемыми.

Музыка – проводник между людьми. Она объединяет, сплачивает, обучает. Музыка – это прекрасно! Жаль, что Video killed the radiostar. Кстати, этой песней The Buggles открылось американское MTV. Ну а русское – песней "Владивосток 2000".

Эфир, конечно, затягивает в свои сети, и иногда очень хочется вернуться. Если бы позвали на радио, думаю, пошла бы. Если бы позволило время.

Эти семь лет прямого эфира были самой беззаботной порой в моей жизни.
До сих пор мне снится сон, что я сижу в эфире и песня закончилась, я не успеваю поставить следующую и в эфире зловещая тишина...

Михаил Никадимов (в эфире – Соловей Разбойник. "М-Радио", РДВ, "Авторадио", "Наше радио". Сейчас занимается видеопродакшном

Когда учился в школе, слушал "Юность" и Севу Новгородцева и его "Рок-посевы", а в институте – "Радио Рокс" и "101", но с 1993-го началось "М-Радио", и была любовь с первого взгляда.

На радио попал благодаря Диме Нестерову из "Свинцового тумана". Станция активно ротировала его песни, мы приятельствовали, а я был в поиске подработки. Он предложил попробоваться стажером на "М-Радио". Ждать пришлось долго, почти полгода, и все это время я почти каждую ночь приезжал на станцию. Учился миксовать, представлять песни. Коллектив на станции был феерическим, иначе не скажешь. Это было реальное воплощение мечты.
В 1994-м я вышел в ночной эфир в качестве диджея. Леша Будилов (он же Данила Мастер), который заканчивал смену, беседуя по телефону с певцом Александром Беклешовым, поделился с ним, что сейчас он даст дорогу в жизнь стажеру Никадимову. Беклешов ему: "Да у вас сказочный лес! Ведущие – Иван Ковбой, Шура Волшебник, Финист Ясный Сокол, Кот Матроскин, Илья Муромец! Вам Соловья Разбойника для комплекта не хватает!"

Так я и стал Соловьем Разбойником, и пробыл им до 1997 года, и отчаянно дудел в дудуку в начале каждого часа, принося людям счастье.

Несуразного и веселого было много. Самым удивительным было то, что в 1998 году пару месяцев я умудрялся работать сразу на двух радиостанциях – на "Авторадио" и на "Нашем радио". Спал в перерывах между эфирами, переезжая с одной студии в другую.

Радио – это чудо. Где еще ты можешь обратиться ко всем сразу, изменить настроение совершенно незнакомого тебе человека и сделать его день или хотя бы две минуты?

Вернуться на радио? Наверное, да. Наверное, каждый мечтает вернуться в детство, хотя я счастлив в своем сегодняшнем мире. Ну а сон, что не можешь найти нужную песню и в эфире тишина – иногда снится.

Спасибо Попову и Маркони! Они сделали меня.

Тофик Садыхов ("М-Радио" с 1992 года)

В 1992 году мне было всего 20 лет, не намного меньше, чем моим коллегам по цеху. Работал до весны 1996 года, и, как напишут потом в некрологах, "он прошел путь от стажера ведущего музыкальных программ до программного директора радиостанции". Начиналось все со стажировок в ночном эфире (сначала в записи, в промежутке с двух до пяти утра), потом уже в реале. Но я как-то подозрительно быстро попал в вечерний прайм-тайм, подменяя тогдашнюю звезду радиостанции Ивана Ковбоя, а потом на долгое время закрепился на уик-энды, параллельно проводя по вечерам в будни различные программы со своим другом Шурой Волшебником.

Чуть позже стал программным директором радиостанции, совмещая работу в офисе с вылазками в эфир по воскресеньям как диджей Кот Матроскин. После радио я ушел в музыкальный бизнес (куда же еще?!). Последнее место работы – Universal Music Russia, заместитель генерального директора по цифровой дистрибуции и развитию нового бизнеса, но пару месяцев назад решил взять паузу в трудовой деятельности и немного отдохнуть. Оглядеться по сторонам.

В моем детстве не было радиостанций, подобных "М-Радио", и у радио не было того веса и значимости, которое оно приобрело позже с развитием автопрома и приемников с УКВ, а затем FM-частотных станций. В моем детстве радио было сухим и официальным. Оно говорило голосом дикторов, а не веселых бесшабашных ведущих. Поэтому современную музыку приходилось слушать на кассетных магнитофонах, бобинах и даже иногда записывать глубокой ночью (так нас ограждали от "тлетворного влияния Запада"). До сих пор помню музыкальные программы с телевизора в монозвучании, записанные на переносной кассетный магнитофон "Вега-326".

Я попал на радио случайно и, в общем-то, наверное, совсем не случайно одновременно. Началось все с того, что, занимаясь подготовкой очередной курсовой в своей общаге, в ночном эфире "М-Радио" я как-то услышал молодого запинающегося Шуру Волшебника. Это был один из его первых эфиров, и я сказал своей девушке, что у меня, возможно, получилось бы не хуже. Она как-то очень уверенно отреагировала на этот пассаж, благо, тогда в эфире шли объявления о наборе новых ведущих, и буквально заставила меня написать письмо на "М-радио". И – о, чудо! Через пару недель пришел ответ от Алексея Мануйлова. Того самого легендарного Алексея Мануйлова, который сейчас работает на "Европе Плюс" и который стал, по сути, моим крестным отцом на радио. За что я ему безмерно благодарен.

Потом было много общения, интересных встреч с диджеями ,ожиданий и тревог на тему "смогу или не смогу, получится или нет". В итоге ровно спустя девять месяцев с момента написания того заветного письма я появился на свет в эфире "М-Радио".

Мы все были веселые и озорные, подтрунивали друг над другом, смешили окружающих и слушателей. Запомнилась история, как я верещал, когда мне в лицо тыкали живым вараном, когда я выходил в эфир, зная, что я терпеть не могу земноводных. Или как поджигали листок с новостями, которые читала в прямом эфире Наташа Ростова. А уж оговорки по Фрейду в прямом эфире – это отдельная тема.

Фото из архива Елены Савельевой

Работа на радио стало отправной точкой во всей моей профессиональной деятельности на многие годы – я ведь после радио продолжил работать в музыкальном бизнесе и проработал в нем уже больше 20 лет! Именно радио воспитало во музыкальный вкус, привило интерес к музыке и всему, что вокруг нее происходит, – звукозаписи, мерчендайзингу, цифровым продуктам, лицензированию.

В радио есть определенный шарм и некая потусторонняя мистика – это не телек, где все на виду и все предельно понятно. Я бы с удовольствием вернулся на радио, правда, не в формате линейного ведущего радиоэфира, а, скорее, ведущего какой-то специальной программы. Форматные рамки большинства радиостанций довольно жесткие, а сейчас на радио личности и фигуры не приветствуются. Ведущий должен как бы сливаться с эфиром и не особо выделяться. Я так не хочу и не сумею, именно поэтому если бы я что-то и начал делать, то что-то специальное и особенное.

А еще мне часто вспоминаются те самые времена, когда таксисты могли узнать меня по голосу! Вот это был, конечно, настоящий триумф для 20-летнего парня из московской общаги.
Даже и не знаю, может ли нечто подобное произойти с кем-то из ныне живущих радиоведущих сейчас.

Константин Михайлов ("Радио 101", "Европа Плюс", "Радио Семь", "Радио Online", сейчас Maximum – "Дневное шоу Нуждина и Михайлова")

Когда учился в школе и болел дома, слушал Moscow News World Service на УКВ. Очень вдохновляло. Потом был перерыв до того момента, пока в столовой Школы-студии МХАТ однажды не заиграло радио "Европа Плюс Москва". Ошизел, влюбился. Потом зафанател от вечернего шоу Василия Стрельникова Vassily's neighborhood на "Радио Семь". Ну а потом влюбился в Maximum, куда и пришел впервые в качестве рекламного голоса.

На Maximum работал диктором, записывал рекламу. Свой первый выход в эфир (уже как корреспондент) сделал из Анапы по телефону, с репортажем о первом фестивале "Киношок". Кажется, это было в 1992 году.

Помню, во время своего первого ночного эфира в качестве диджея я зарядил все как надо, по указанному в плейлисте номеру диска и трека (тогда еще работали с CD). Объявил, запустил, а вместо объявленного Стинга заиграло вступление к "Сказочной тайге" группы "Агата Кристи". Я понял, что эта нехорошая форма жизни на основе углерода (предыдущий диджей) то ли случайно, то ли нарочно поменял компакты в коробках, и диск Стинга оказался в коробке от "Агаты". Поняв, что творится, успел найти и зарядить в другую деку Стинга и запустить его до того, как начали петь братья Самойловы! То есть, можно сказать, использовал интро "Сказочной тайги" как музподложку (back) под свой голос. Все бы ничего, если бы не та позорная околесица, что параллельно я нес дебильным голосом – мол, "пока мы с вами, а вы с нами, и у нас и у вас все будет хорошо". Когда наконец запел Стинг, я откинулся в кресле и от стыда за все, что я нес в эфир, на всю студию заорал. Боюсь, что вы это напечатать не сможете. А потом увидел, что микрофон все еще включен. Мой друг и коллега, диджей Филипп Галкин тут же прислал на студийный пейджер: "Костян, ты панк!" Руководство не слышало. Ну или сделало вид.

Работая на радио, я четко уяснил, что все твои проблемы должны оставаться дома. Слушатели ни в чем не виноваты и не должны выслушивать твой ворч, скулеж и негатив. У них у самих проблем хватает. Ты на радио для того, чтобы ставить хорошую музыку, веселить и отвлекать людей от того грязьма, что у нас под ногами почти что круглый год. За исключением пары солнечных дней летом.

Сейчас я работаю на радио, но хочу вернуться в студию буквально каждый раз. Как только из нее выхожу. Поэтому я радуюсь, когда ребята из вечернего шоу окликают буквально на выходе и задают какой-нибудь вопрос. Я тут же подскакиваю к микрофону и могу трындеть с ними еще час, пока не скажут: "Ну все, Костя, мы поняли, спасибо, до свидания".

Я очень счастлив на радио и надеюсь на взаимность, ведь мы вместе уже 23 года.

Лев Ганкин ("Радио Культура", радио Follow Me, сейчас – радио "Серебряный дождь")

Вообще, я редко целенаправленно слушаю радио. Даром что работаю на нем с момента совершеннолетия по-американски и до нынешнего дня. Это как в старом анекдоте: чукча не читатель, чукча писатель. В детстве, однако, была программа, которую я старался не пропускать, – "Братья по оружию" Владимира Ильинского на "Эхе Москвы" (позже она стала называться "120 минут классики рока"). Там заводили западную рок-музыку 1960–70-х, в том числе не самую известную и очевидную, а я именно этой историей в те годы больше всего и интересовался. Причем настолько, что однажды набрался смелости и отправил на адрес "Эха Москвы" самое настоящее рукописное письмо, в конверте "Почты России": мол, я такой-сякой, постоянно слушаю вашу программу, рад был бы поучаствовать на правах гостя и рассказать про какую-нибудь свою любимую группу. Самое удивительное, что письмо не осталось без ответа – Ильинский со мной связался, и я действительно несколько раз приходил в эфир: повествовал там, как сейчас помню, о Gentle Giant, Curved Air, Van der Graaf Generator и всяких редких английских группах-однодневках.

Первый эфир в качестве гостя состоялся, как и было сказано выше, на "Эхе Москвы", ну а первым эфиром в качестве ведущего стала ежедневная двухминутка "Рекомендовано" на "Радио Культура", в которой я рассказывал о лучших концертах в Москве. Полагаю, что первым эфиром в моей биографии была получасовая "Опасная игра со слушателями", субботнее дополнение к программе о детективной литературе "Острый сюжет" – вопросы о детективах и розыгрыш соответствующих книг. Долго она не прожила, тема все же оказалась специфической, в эфир звонили одни и те же люди, и это было скучновато.

Зато я очень хорошо помню первый прямой эфир программы о музыке – "Лидер продаж", хотя и предпочел бы его забыть. Дело было летом, и решено было поговорить об оупен-эйр-фестивалях, а в студию позвать Дмитрия Степанова, устраивавшего тогда "Пикник "Афиши", и Соню Соколову, бессменного главреда "Звуков.Ру" – музыкального ресурса, старающегося обозревать большинство крупных мировых фестивалей. Причем именно так, как это и надо делать, посылая туда живых корреспондентов и публикуя их отчеты. Ни с Дмитрием, ни с Соней я тогда знаком не был, и бремя их приглашения переложил на плечи редактора программы, который вполне справился с задачей. Только забыл маленькую деталь – предупредить гостей о присутствии в эфире друг друга. И если Дмитрию, похоже, было все равно, то Соня была страшно рассержена, поскольку посчитала, что ее использовали, пригласив на эфир, который пиарит конкурентный проект (у "Звуков" тогда был свой фестиваль – кстати, хороший, только просуществовавший, к сожалению, не очень долго).

К ее чести, в самом эфире она хоть и была сдержанно-холодна, но высказывалась профессионально и четко. Зато в рекламных паузах только и делала, что крыла меня на чем свет стоит. Я же сидел в холодном поту и думал лишь об одном: когда это все закончится? Но потом, спустя несколько месяцев или лет, понял: такое адское боевое крещение лучше пройти как можно раньше – это дает отличный иммунитет от любой нештатной ситуации. Так что, пользуясь случаем, передаю Соне благодарность. Тем более что, к счастью, она в скором времени приняла мои извинения, и с тех пор у нас хорошие отношения.

Упомяну еще одну историю, хотя, вообще-то их, конечно, было очень много! Как-то раз в мой эфир на "Радио Культура" пришла группа "Каста": Влади, Шым и Змей. У них как раз вышел классный альбом "Быль в глаза", и я воспользовался возможностью познакомиться с пацанами живьем. Благо, менеджер "Касты" Руслан Муннибаев был тогда одним из постоянных экспертов программы (кажется, уже переименованной на тот момент в "Траекторию звука"). К сожалению, за давностью лет я уже не помню, какую именно песню с пластинки музыканты просили завести, но хорошо помню, что в самом конце, буквально за пару секунд до финала, там звучало матерное слово. Я сказал, что все окей, но мы ее на всякий случай уведем секунд за тридцать до конца. Дескать, как бы чего не вышло. Это, однако, не очень понравилось участникам группы, и их можно понять: в хип-хопе как нигде важен текст, и месседж песни рисковал остаться неясным, если не дать ей прозвучать до конца.

В итоге Влади предложил пустить его за пульт и клятвенно обещал, что в момент, когда в композиции возникает то самое ругательство, он в долю секунды опустит ползунок громкости на ноль и затем вновь выведет его наверх. Вообще, это было полным нарушением всех правил, но я согласился и не пожалел: все было сделано без сучка без задоринки, и короткая пауза, возникшая на месте бранного слова, звучала очень органично – как талантливое аранжировочное решение.

Радио – это, конечно, опыт общения. Я, в принципе, всегда любил писать и говорить о музыке, но до поры до времени очень стеснялся беседовать о ней с ее авторами. Да и вообще не жаловал жанр интервью. Теперь даже странно об этом вспоминать: наоборот, я всегда рад, когда программу можно вести в диалоге с артистом, да и в бытовой жизни с некоторых пор стал замечать в себе умение поддержать разговор с кем угодно и о чем угодно. Без радио ничего подобного бы не было.

Однажды покинув радио, мне очень хотелось вернуться, и, к счастью, год назад это случилось: с удовольствием веду теперь полторы передачи на "Серебряном дожде" и надеюсь, что это надолго.

Александр "Дусер" Воронов (радио "Катюша" – 1994–1996)

Наша "Катюша" была в начале 90-х настоящим молодежным рупором. Сгустком различных творческих идей и направлений. Здесь все бурлило и кипело. Это был постоянный движ, обрамленный интереснейшими передачами и эфирами, которые я старался не пропускать, даже вернувшись из студии домой. У нас всегда были музыкальные новинки, а какая классная была подача материала у всех у ведущих! Одним словом, очень бодрая и дерзкая, в хорошем смысле этого слова, была радиостанция. Мы вещали из пригорода Санкт-Петербурга под названием Ольгино, где раньше располагалась глушилка, забивавшая вражеские радиоголоса. Ну все почти как в фильме The Boat That Rocked…
Да и Финский залив рядом был.

Не могу сказать, что я там работал, это было просто удовольствием! Хотя бы потому, что я делится со всеми своими записями и музыкой.
Попал я туда благодаря Сергею (NAVA) Наветному. Спасибо ему! А длилось это удовольствие два года.
В свой первый эфир я перепутал все кассеты с рекламой и по технической безграмотности делал большие перерывы между песнями. Потом все наладилось. Теперь везде все делают роботы, и они не ошибаются…

В детстве, как и все, я слушал "розетку" на кухне и радио "Маяк". Ну а насчет своих эфиров... Помню звонок: "Доктор Dooser, у моей девушки день рождения! Поставьте, пожалуйста, "комэзюа!" Переспрашиваю: "Что?!" Отвечает: "Ну, "Комэзюа", ну, такой крутой сонг, часто ваши ведущие ставят!" Секунд через 20 до меня дошло, что к чему, и заказ был с удовольствием выполнен! По ту сторону эфира все были счастливы и слушали песню "Come As You Are" группы Nirvana, а у ведущего в студии весь день с лица не сходила улыбка.
Самый важным опытом для меня стало умение быстро реагировать на разные события. Причем происходящие до эфира, во время и после. Конечно, хотелось бы поработать на радио, но такого радио уже нет. Увы…
Сейчас играю в группе "ТреКиНорда". Доделываем наш второй альбом. Всем работникам эфира – здоровья, счастья, долголетия и хорошей правильной музыки!

Юрий Сапрыкин ("Авторадио", 1993–1998 – ведущий, директор по маркетингу, программный директор, "Наше радио", 1998–2001 – ведущий программ "Клиника 22" с Валерием Панюшкиным и "Красавица и чудовище" с Людмилой Стрельцовой)

Совсем-совсем в детстве особого выбора не было – станций было две, всесоюзное радио и "Маяк". На общем фоне выделялась программы радио "Юность" на "первой кнопке", особенно "Мир увлечений" – для коллекционеров грамзаписи, которую вела Татьяна Бодрова. Там иногда крутили Space или итальянцев, там же я впервые услышал, к примеру, группу Matia Bazar, которую нежно люблю до сих пор. Потом началась перестройка, на радио "Юность" начали крутить "Аквариум" и "Кино", в утреннем эфире появился "Молодежный канал" с последними европейскими хитами. Сквозь глушилки начал пробиваться Сева Новгородцев на BBC и Евгений Аронов на "Голосе Америки" – как ни странно, массу своих любимых групп (от Pixies до "Гражданской обороны") я услышал году в 89-м именно по радио. На первых курсах университета слушал SNC, "Европу Плюс" и "М-Радио". Потом пошел работать на радио сам.

Однажды в университетском буфете я встретил однокурсницу, которая ехала устраиваться на работу по объявлению. Ехать надо было в Тушино, время было позднее, от метро идти далеко, я вызвался ее проводить. В итоге на работу взяли меня. Через несколько месяцев человек, который проводил собеседование, выкупил вечерний эфир на "Авторадио" и начал вести там программу про музыку своей молодости, хиты начала 80-х, под которые он с друзьями танцевал в студенческом лагере МАИ.
Это был Саша Варин, впоследствии владелец и главный начальник всего "Авторадио", основатель "Дискотеки 80-х" и еще кучи славных проектов, очень важный для меня человек, несколько лет назад он ушел из жизни. В первом его эфире я читал новости (вырезанные, кажется, из свежего номера "МК"); мы страшно волновались и после эфира устроили грандиозную (по тем временам) пирушку, закупившись в "Бургер Кинге" на Никитской. Это был самый конец 1993 года,

Если смотреть из дня сегодняшнего – все мое радийное прошлое было довольно несуразным.

К радио нельзя относиться как к просто работе, надо или любить это дело, и даже не столько дело, сколько людей на том конце волны, или уходить. Но, наверное, это справедливо не только для радио.
Хочется ли вернуться? Иногда – очень.

Виктория Некрасова (редактор на радиостанции "Серебряный дождь" с 2014-го, продюсер радиостанции "Наше радио" с 2010-го по 2014-й, аспирант кафедры телевидения и радиовещания факультета журналистики МГУ)

Мое первое сознательное прослушивание радио началось как раз в середине 90-х – в эпоху расцвета таких мастодонтов эфира, как "Европа Плюс", "Радио семь на семи холмах" (маленькой мне, кстати, очень нравилось именно это название) и, разумеется, главный голос того времени – Фоменко на "Русском радио". Каждая его шутка, которая выходила вместе с рекламным блоком в эфире, употреблялась в нашей семье наравне с цитатами из классики советского кино или хита тех лет – фильма "Особенности национальной рыбалки". Фоменко бодрым голосом вещал: "Кто первый встал, того и тапки", "Любишь кататься, люби и катайся", "Утро добрым не бывает. Рекламная служба "Русского радио"!"

А еще помню, как в школе раздавали черные значки радио Maximum с желтой молнией, я тогда два раза специально подходила, чтобы взять один себе – потому что красивый, а один папе – он действительно слушал Maximum. Но в целом это было время, когда в нашей семье слушали все новое и интересное. Мы на равных поглощали Кайли Миноуг и Земфиру.

Потом в 1998 году началось "Наше радио". В моем случае музыка, которая играла в семье с детства, просто нашла свое место в FM-диапазоне – это было естественное продолжение. Я сама пришла к этой станции долгими путями – уже в начале нулевых. Помню, что слушая итоговый хит-парад "Чартова дюжина" за 2004 год, даже не могла заниматься другими делами, настолько было интересно.

Отдельная история связана с радиостанцией "Серебряный дождь". 10 лет назад станция собирала деньги для Беслана. Да, они просто взяли и сказали в эфире, что могут передать их напрямую родственникам и нуждающимся. И мои родители, никогда не участвовавшие ни в чем подобном, молча взяли деньги и привезли их на станцию. И таких людей было много, я потом видела фотографии – очередь стояла огромная. Просто кредит доверия к радиостанции был настолько велик, что передать средства через нее было чем-то совершенно естественным, и это меня поразило. На первом курсе нам рекомендовали сходить на экскурсию на "СД" и посмотреть на работу настоящей станции. Выходит, именно так состоялось мое первое личное знакомство с радио.

Так вышло, что, помимо детских эмоций, с "Нашим радио" и как раз "Серебряным дождем" мне суждено было связать еще и профессиональную жизнь.

Наверное, банально, но я просто пошла на практику после первого курса на журфаке. Во время похода на свой первый репортаж (премьеру фильма Скорсезе "Да будет свет" про группу RS) за один вечер удалось поговорить с Кинчевым, Галаниным, Сукачевым и еще парочкой персонажей, которые казались всегда недостигаемыми. Это удивительное чувство, когда на диктофоне хранится самый главный твой ресурс – звук! Такой ценный, и ты несешь его действительно осторожно, волнуясь, а все ли там записалось? Впоследствии это всегда будет самой распространенной фобией и при этом вечным моментом экстрима, без которого тоже нельзя.

Не менее магическим считаю момент монтажа. Когда ты взвешиваешь каждую паузу, вычищая, стараешься максимально сохранить ощущение, атмосферу, сократить, но не механизировать речь собеседника. Это одна из ежедневных, рутинных, но очень важных вещей в работе радийщика.

А еще я люблю повторять студентам, что радио – это очень интимное СМИ. Ты обращаешься непосредственно к каждому слушающему, и при этом ты не задаешь ему картинку, свое видение, ты рассказываешь, а у него формируется свое представление. Он сам рисует у себя в воображении ведущего, собеседника, места, о которых говорят. Это не менее важно в рекламных роликах, когда на этих ощущениях можно играть и выигрывать гораздо больше, чем на ТВ. Вы говорите о теплом песке на пляже в Греции, а человек уже представляет свою картинку и с кем именно он на этом песке греется. Магия, за которую я обожаю радио!

Если кто думает, что в "Дне радио" все выдумки – напрасно. Большая часть того, что там происходит, случалось в реальности, причем почти с каждым. Во всяком случае когда как-то к нам на эфир опаздывала группа "Чайф", они стояли в жуткой пробке где-то неподалеку, я пошла их разыскивать. Слушая в телефонной трубке комментарии Шахрина во время разговора с водителем, словила дежавю. Добавлю, что лифта у нас не было, правда, на радостях музыкант чуть не влез в студию прямо через открытое окно.

А знаете, какое самое удачное место для радиоинтервью в разных музыкальных клубах? Это, конечно, ванная, точнее – душ. Ведь нужно, чтобы было как можно тише, а далеко не всегда есть возможность выгнать всех из гримерки. Сейчас уже сложно вспомнить, сколько раз мы запирались в душевых с корифеями русской музыки. Как-то в питерском "Юбилейном" мы даже с БГ там сидели на кортах. Что касается выхухолей и прочих выдумок, то фраза про "мне…, чем я занимаюсь?!" актуальна ежедневно! За это, в общем, мы и любим работу на радио.

Антон Чернин (продюсер радио Maximum, 2010, креативный продюсер "Нашего радио", 1999–2009, сейчас – креативный директор первой в России англоязычной радиостанции Moscow FM 105.2)

В детстве я книжки читал. А если серьезно, то когда Миша Козырев в 2000 году предложил мне делать хит-парад "Чартова дюжина", то я сразу решил, что это должна быть такая "Радионяня". Только про музыку. Проблема была в том, что я совершенно не помнил, что такое "Радионяня"! Хотя вроде бы и слушал ее в детстве. Помнил только строчку "чтоб всем ребятам, всем трулялятам было веселей". Нет, ну какое же дебильное слово "трулялята", вставленное явно в последний момент, чтобы добить строчку до нужного размера! И, в общем, я стал писать чат по мотивам воображаемой "Радионяни". Из серии "а вот что бы это было такое, если бы это делал я". Может быть, это вообще продуктивный способ творчества. Не у всякого автора хватает характера замахнуться на собственную манеру, но можно ведь подражать тому, о чем ты понятия не имеешь, и все равно получится по-своему!

Пришел я на "Наше радио" в 1999 году не по знакомству, а с улицы. Мои, так сказать, поиски себя в то время выражались в торговле пластиковыми контейнерами для микроволновок. А вечером раз в неделю я смотрел на "ТВ-6" программу "Радиохит". Которую вела моя невыразимо прекрасная бывшая однокурсница (сейчас она стала даже еще ослепительнее). В феврале в этой программе я увидел сюжет про "НР" и подумал: а почему бы нет? Нашел их телефон, меня соединили с директором информационной службы Борей Барабановым. Тот дал мне тестовое задание, я его выполнил, на что получил ответ: пишете вы, молодой человек, хорошо, работать в эфире с таким голосом не будете никогда, а вообще у нас мест нет, но вы позванивайте…

Ну я и стал позванивать. Когда бегаешь по городу с полным мешком контейнеров, видишь кучу вещей, о которых информагентства не знают. Так что каждый день я звонил на радио и говорил: "Здравствуйте, Борис, это Антон Чернин, в Москве произошло то-то и то-то, а как насчет взять меня на работу?" Пиком этого периода стала акция "Московские поэтессы в поддержку Билла Клинтона" (они читали по стихотворению, снимали с себя по предмету и бросали в стиральную машину. Ну и мое второе место на конкурсе самых стильных женщин Москвы. Женщины соревновались в лепке и варке пельменей; каждая могла привести с собой одного ассистента, и я сказал своей спутнице: "Стой там и ничего не трогай". На всякий – первое место заняла девица, которая принесла грибной фарш и вообще, кажется, встречалась с организатором! Ну и…

Первую пару недель Боря трубку брал. Потом стал спихивать меня на помощниц. А первого июля привел меня на встречу с Мишей Козыревым. И началось...

Помнится, в 2006 году на главной сцене "Нашествия" часть второго дня мы проработали втроем с моей коллегой Людой Стрельцовой и капитаном по "Что? Где? Когда?" Максом Поташевым (мы вместе делали программу "Зачет"). И вот на сцену выходит группа "Кукрыниксы". Я предварительно раскидал между своими соведущими реплики. У Макса была фраза: "Лидер этой группы выходит на сцену в черном плаще..." Но, увидев Лешу Горшенева за кулисами, Макс беззвучно хохотнул и спросил: "Ребята, а можно я скажу, что он выходит в черном банном халате?" У нас с Людкой не было сил возразить...

Короче, объявили мы свое (включая халаты) и ушли с Максом на горку шашлыки есть. А группа начала настраиваться. Ну то есть у всех с утра был саундчек, всем хватило, "Кукрыниксам" – нет. И вот Макс слушает это, слушает (а они затянули минут на двадцать!) и спрашивает меня:
– Тох, слушай, а чего они звучат как-то... Как из задницы?
– Понимаешь, Макс, это группа такая. У них музыка как из задницы, тексты как из задницы, звук как из задницы, выглядят они как из задницы, играют как из задницы и поют как из задницы!
Макс минуту помолчал и глубокомысленно протянул:
– Гармония...

Ну и еще байка из того же примерно времени. Я разговаривал с одним живым классиком (имени называть не стану и в комментах попрошу его не обсуждать), который в тот момент в "стопицотый" раз искал себе гитариста. В разгар интервью у собеседника зазвонил телефон, я вышел в аппаратную, чтоб не мешать, но на пульте ничего трогать не стал – если что-то работает, то и не прикасайся. Ну и, соответственно, слышал весь разговор. "Да... Да... Не-не-не-не-не-не! Жида в группу брать нельзя, грех это!"

Радио лечит. Я практически перестал пить. Только после работы или в выходные. А если серьезно, надо поручать сотрудникам невозможные вещи. Только так они и растут. На своей шкуре проверено!

Я большую часть времени проработал текстовиком, этаким "Ефим Закадрычем", в эфир отнюдь не рвался и сел в него почти случайно. После ухода с "НР" Миши Козырева и последующих сокращений (тогда уволили чуть ли не половину персонала) возникла необходимость в каких-то новых голосах, причем старыми силами. Тогда вспомнили про мой идиотский смех и придумали под меня рубрику в утреннем шоу. Затем в эфире появились викторины "Зачет" и "Клевер-Клуб", которые я писал, и логично было мне же их и вести.

Правда, в эфире я никогда не работал самостоятельно, а всегда аккомпанировал Люде Стрельцовой, которая своим обаянием и тактом могла подстраховать любую мою лажу. К тому же я практически всегда старался дословно расписывать свой текст и сводить элемент импровизации к минимуму – я до сих пор не уверен в том, что умею зажигать "с листа". Ну и, наконец, после каждой ссоры с начальством меня отстраняли от эфира – так что эфирную зависимость приобрести так и не успел.

По-настоящему мне дали оторваться на радио Maximum, где я делал программу "РадиоБотаника" от начала и до конца. Великий саундпродюсер и мой нынешний коллега по Moscow FM Саша Фуковский потом собирал ее и озвучивал отдельные фрагменты. До сих пор помню, насколько физически тяжело было, с моей-то кривой дикцией, читать этот текст – даже при том, что я сам его писал и понимал все акценты. После записи я вставал со стула и выжимал рубашку! С тех пор я не смеюсь над дикторами и не лезу к микрофону.

Игорь Паньков ("Наше радио", 2001–2011 – ведущий утреннего "ШыЗгара-Шоу", с 2011-го – креативный директор радио Maximum

В детстве слушал только магнитофон и записи группы "Мальчишник", а на радио попал по знакомству. Первый свой эфир не помню – так перенервничал, что забыл, как это было.

Зато отлично помню, как у нас в гостях оказалась группа "Ленинград". Я тогда только начал работать на "Нашем радио", и меня как самого молодого отправили за водкой, Я так гордился этим заданием, что позвонил маме и сказал : "Мамуль, у меня все хорошо, меня взяли работать на радио, я иду за водкой для группы "Ленинград". Тогда мне казалось, что это пик моей радийной карьеры.

Как и многие работники эфира, благодаря радио я познакомился со своей женой. Это мой главный радиоопыт.

Катя Сундукова ("Наше радио" – ведущая, продюсер, 1999–2014. Общий стаж работы на радио – 20 лет)

В детстве слушала радио постоянно – "первую кнопку", "Радио России". Часто была дома одна и так проводила свое время. Особенно меня восхищали радиоспектакли. Всегда старалась подражать дикторам, дурака валяла, короче говоря.

Попала на радио, потому что мечтала об этом все время, с окончания школы. Слушала легендарное "Радио 101", куда в итоге и попала. Ходила, пороги обивала, умоляла, унижалась и наконец втерлась в доверие. Если очень захотеть – можно и на радио попасть!

Несуразных историй про меня на радио, учитывая специфику рок-станций, много! Музыканты – люди непредсказуемые, и ожидать от них можно чего угодно. И мата в эфире, и неадекватного поведения, и даже страшно представить, чего еще. У меня на глазах вот разделся клавишник "Ленинграда". Догола.

Тот отрезок времени, который я провела на радио, научил меня работать в любых условиях и состояниях. Никогда не останавливаться! Эфир – понятие круглосуточное. Даже если оторвало ноги и вокруг пожар – работа продолжается, у тебя остались руки и голова. А вообще радио такая штука... Как только ты в эфире, своих проблем не существует.

Конечно, вернуться в эфир хочется, и это произойдет в самое ближайшее время! Иначе не получается!

Людмила Стрельцова ("Авторадио", "Наше радио", "Эхо Москвы", сейчас отдыхает)

В моем детстве радио включалось в стационарную розетку на кухне. За эту инсталляцию вроде даже деньги платили, копеек десять в квартал, что ли. А то, что слушали тогда, из памяти лазером не выжечь. "Ровесники! Передача для старшеклассников!" – и музыка такая: та-таам та-ти-та-та-та-таам. Утро начиналось с "Пионерской зорьки", вспоминается еще "Полевая почта "Юности", "Почтовый дилижанс" (который "придет без опоздания") и "Гимнастика", где "у рояля пианист Родионов". А в получасовом промежутке между школой и музыкалкой, забежав домой, я всегда натыкалась ухом на информационную тетеньку, которая рассказывала "о порядке установки новых радиоточек".

Не имей сто рублей, а имей хотя бы одну хорошую подругу, особенно если она дочь легенды – Николая Николаевича Озерова. Надька, чудеснейшая, работала тогда редактором "Авторадио", а я, послав подальше аспирантуру филфака МГУ, околачивала груши, воспитывая по ходу дела трехлетнюю дочь. На "Авторадио" искали информационного ведущего, поскольку тогдашняя звезда новостей собирался отъезжать в кибуц на бессрочную уборку апельсинов. Звонит мне Озерова и говорит: мол, ты же эмгэу финишд, с русским языком порядок, голос хороший, дефектов речи нет – подгребай... Новости мне, правда, не доверили, читала я пробки и вела программу "Автосигнал" – про то, где что перекопано в Москве, какие доп. автобусы будут ходить на Хованское кладбище в дни Пасхи и все такое. Первый эфир помню смутно: ладони потели, ребра дрожали, бумажку с пробками закрепила на столе, чтоб в руках не прыгала. Прочитать "на Осташковском шоссе" без затыков тогда было труднее, чем сейчас сказать "Гурбангулы Мяликгулыевич Бердымухамедов".

Историй про мою работу немало, но все какие-то матерные. Сорри!

Самый важный радийный опыт – это общение с аудиторией. Оказывается, вокруг столько хороших людей!

На радио вернуться хочу, а значит, вернусь!

Алексей Певчев