Сергей Собянин одобрил планы строительства трех объектов в Молжаниновском районеИрина Бурмистрова – заядлый любитель городской жизни, московский журналист и ленивый велосипедист, а по совместительству в меру сознательная мать и жена. Обожает джаз, ненавидит окраины и много впечатляется по поводу и без, о чем и рассказывает в своей колонке на m24.ru.
Фото: YAY/ТАСС
Когда мне было лет восемь, папин сослуживец, какое-то звание в отставке, вышел на пенсию, купил гитару и записался в первый класс детской музыкальной школы. Это был лысоватый пузатый дяденька доброй наружности с толстыми пальцами. Хозяин белого пушистого кота и просто приятный человек. Он обзавелся нотными тетрадками, научился рисовать скрипичный ключ, подружился с пацанами с сольфеджио и начал вдохновенно изучать нотную грамоту. Это был очень счастливый человек, и плевать он хотел на возраст, ему нравилась жизнь и новое в жизни.
В средней школе моей любимой учительницей была преподаватель английского. Вообще-то она была физиком: окончила престижный вуз, потрудилась лет двадцать на благо НИИ и однажды, очутившись после сорока на курсах английского, поняла, что на самом деле вот это изучение времен и транскрипций, погружение в другую языковую среду, оттачивание "ту би ор нот ту би" ей действительно интересно. Она получила сертификат, оставила старую работу и устроилась в школу. Я любила ее, потому что у нее всегда горели глаза, она была единственным преподавателем, которому самому хотелось подробнее изучить предмет. Она тоже выглядела очень счастливой и на удивление юной.
Ее сын поступил в МГУ на геофак. Ему казалось, что его призвание – экспедиции, изучение почвы и климата, чем там еще занимаются географы. За год до выпуска он понял, что немного промахнулся, бросил университет и перевелся в педагогический. Теперь он работает учителем географии, и школа – все, что его интересует: он тратит на нее последние силы и деньги, организовал там какой-то музей и научился мудро обращаться с обожательницами из числа старшеклассниц. Он, как вы уже догадались, очень доволен жизнью и искренне обижается, если кто-то из друзей пытается перевести тему разговора с гимназии на что-то еще.
Фото: YAY/ТАСС
Эти смелые люди научили меня тому, что начинать новое никогда не поздно. Другие бесконечно повторяли: вот была бы у меня вторая жизнь, я бы танцевал сальсу, стал бы дизайнером или ветеринаром, женился бы на мулатке, научился бы рисовать, открыл бы благотворительный фонд, уехал бы жить в Париж, вытренировал бы тройной тулуп… Но жизнь у меня только одна, поэтому я живу ее не так, как нравится и хочется, а так, как начал, что уж с меня возьмешь? Ничего я с тебя не беру, эмоциональный ты старик, и уж точно не беру пример, не для того мне выпало чудо единственной великолепной жизни.
...в этом году со мной приключилась прекраснейшая история, волшебная и светлая, как первая любовь, глубокая и сияющая, как синий океан. Есть у нее и важная предыстория, так что придется запустить Омут Памяти.
В детстве я ходила в две музыкальные школы. В первой мы были очень близки с преподавательницей. Она больно вдавливала пальцы в мое неокрепшее плечо и громко отсчитывала "ям-пам-пам", приходила ко мне на дни рождения, а потом, когда узнала, что моя семья переезжает в другое место, тихонько плакала у окна.
Во второй меня определили к восхитительно странной женщине с хищным лицом, героиновой худобой и изумительным музыкальным вкусом. Мы "рвали" зал отвязным джазом, грустили в такт под Love Story, превращали allegro в presto и, кажется, неплохо понимали друг друга. К сожалению, у нее была сложная судьба: мать-одиночка, муж в тюрьме – алкоголь нестерпимо манил, а вместе с ним и соблазны посерьезнее. Хрупкая психика девочки-подростка не выдержала постоянных отлучек, пропусков уроков, экзаменов и концертов, и я перевелась в другой класс – к добродушной тетеньке, которая привычно открыла потрепанную хрестоматию и надолго закрыла мою музыкальную чакру.
Фото: YAY/ТАСС
Первые десять лет после окончания музыкалки уши мои оставались полностью равнодушны ко всему, кроме созвучий слов. Позже родители завели меня на джазовый пароходик, и уши начали что-то подозревать. Потом мы с будущим мужем отправились в JFC слушать Volkovtrio – меня, словно глупого птенца, вытащили из скорлупы, и я заново узнала, что общаться со вселенной можно через слух, и для этого не обязательно нужны слоги и слова.
Вслед за ушами прозрели и пальцы – они все нащупывали невидимые клавиши в поисках знакомых пассажей. Несколько лет я подумывала, не завести ли дома пианино, чувствуя, что это подарит мне какую-то суперспособность. "Вот если бы у меня было две жизни". Я уже практически решилась, но грянул переезд, кредит на ремонт, беременность, первый год дочки – какое уж тут фортепиано...
Я подарила его себе на новый 2017 год, спустя 14 лет после окончания музыкальной школы. Сначала у меня совсем ничего не получалось, потом ничего стало получаться лучше, а теперь из ничего начало получаться что-то, и это воодушевляет лучше любой мотивационной книжки. Но это не главное. Главное – то чувство свежести, бьющей через край юности и искренней радости, которое я испытываю каждый раз, как урываю у семьи, работы и хозяйства драгоценный час на себя. Бесценное ощущение себя в начале еще одного пути, который манит и открывает мир с новой стороны, поразительная юношеская увлеченность.
Фото: YAY/ТАСС
В этом году мне исполнится 28 лет, и я знаю, что это не лучший возраст для начала, но никакого другого у меня нет. И у вас нет и никогда не будет. Поэтому исполнять мечты нужно прямо сейчас, не сокрушаясь из-за несбывшегося и не оправдываясь несбыточным. Может, затянувшееся начало не принесет блестящих плодов, но что оно точно принесет, так это азарт открывателя, энтузиазм и влюбленность в новое дело – то, за что мы так любим юность, то, что позволит задержаться в ней подольше и избавит от привычки сожалеть и брюзжать.
Нет такого закона, по которому приниматься за новое можно только в начале жизненного пути, нет даже ни одного великого человека, кому можно было бы приписать такое изречение и цитировать самому себе в ответ на вопросы о том, почему бы не попробовать что-то. Есть только собственная лень, отсутствие интереса и желание безвылазно сидеть в привычной обстановке привычного распорядка жизни – атрибутика ментальных стариков и фантазеров, ждущих начала истинной жизни по окончании настоящей. Не погрязнуть в этом и остаться молодым можно, чуть больше веря в себя и не жалея сил. Их больше, чем кажется.
