Хореограф Рашид Урамдан: "Мои танцы – это светлый фонарь в темном пространстве"

Фото: facebook.com/r.ouramdane

С 29 сентября по 10 октября в Москве будет проходить международный театральный фестиваль "Территория". Его программа во многом посвящена современному танцу. Среди участников фестиваля – французский хореограф алжирского происхождения Ращид Урамдан. Столичная публика увидит два его спектакля – "Сфумато" и "Удерживая время".

Первый, посвященный экологическим проблемам (с обилием воды на сцене), будет показан на гастролях "Компании L'A./ Рашид Урамдан". Балет назван в честь живописной дымки, которую создавал на своих полотнах Леонардо да Винчи, и французская критика писала о "Сфумато" как о "трагической красоте сменяющихся картин".

Премьера балета "Удерживая время" прошла летом этого года на фестивале в Монпелье. Сейчас эту постановку вместе с хореографом репетируют танцовщики Камерного балета "Москва". В этом бессюжетном балете шестнадцать танцовщиков должны, по замыслу автора, понять, почему наша жизнь столь стремительна, и познать "движения по принципу домино, следующих друг за другом как лавина, как цепная реакция".

В перерыве между репетициями Ращид Урамдан рассказал m24.ru, почему он не пессимист в творчестве, зачем ушел от уличного хип-хопа в театральный зал и все ли может выразить танец.

– Почему вы решили заниматься танцем?

– Когда я был подростком, мне очень нравилось танцевать. Это был хип-хоп, во Франции был тогда бум хип-хопа. И мы с друзьями, как и все, воспринимали это как танец на улице. Я знал, что некоторые люди ходят заниматься танцем в балетную школу, в танцевальный класс, что-то специально изучают, но мне это казалось таким странным: как можно танцевать в классе? Конечно, потом пришло понимание, что танец – это не только хип-хоп, и что вообще это искусство, способ выражения. Танец может быть очень разным. Сегодня я пытаюсь искать свой хореографический язык, в котором хип-хоп, как и многое другое. тоже может пригодиться.

– Все ли подвластно языку танца?

– Я не ставлю себе задачу выразить все, что только возможно. Просто пытаюсь работать с поэзией сцены. Может быть, не через один только танец, но через танец, движение – в широком понимании слова – и через тишину. Наверное, можно сказать все. В движении по-другому используется время. Когда говоришь словами, это одна возможность, а когда говоришь телом – другая. Иногда я использую в своих спектаклях тексты, документы, какие-то признания.

Так, например, было, когда я опирался на слова людей, пострадавших от пыток. Этим людям было сложно вспоминать и говорить о прошлом. Но они не говорили на сцене: Нам сложно". Чтобы передать их состояние, я использовал тишину. Все в этот момент замирали. Сказать: "Мне сложно" – можно за одну секунду. Без текста передавать эту эмоцию – выражением лица либо телесным жестом – приходится дольше. И послание тела более концентрировано, чем слова. Кроме того, оно проходит в нас не через мозг, а через чувство. Но вообще-то я использую в театре все, что мне нужно. Нужны слова – значит, будут слова.

Фото: territoryfest.ru

– Вам важно, чтобы танец нес в себе какое-то важное социальное послание?

– Да. Для меня отправной точкой всегда становится событие, которое меня взволновали и затронуло. Я делаю искусство для того, чтобы ответить миру. Чтобы погрузиться в его сложность.

– В вашем спектакле "Сфумато" тоже заложена общественная проблема, это проблемы экологии, в частности, стихийные бедствия, связанные с наводнениями. Но зрелище артистов, "танцующих под дождем", так красиво, что могут возникнуть совсем другие ассоциации.

– Там звучит закадровый текст, в котором многое объясняется. Без текста этот спектакль все равно, что звуковой фильм без звука. Например, там есть момент в начале, когда танцовщица быстро-быстро кружится на одном месте. И в этот момент мы слышим т голос женщины, рассказывающей о климатических бедствиях. (Для московского показа монолог на русском языке специально записала актриса Чулпан Хаматова – ред.). Люди покидали свою землю, поскольку ее залило водой. Это потеря себя, своей сущности. Но женщина пытается бороться. Смысл обретается в борьбе со стихией, люди - довольно сильные существа. Об этом, об умении преодолевать и говорит мой спектакль.

Фото: territoryfest.ru

– Представьте, пожалуйста, спектакль "Удерживая время", который вы репетируете с труппой Балета "Москва".

– Нам в жизни приходится следовать не нашему личному, внутреннему времени, а подстраиваться под чужое время, жизненные ритмы вне нас. Нас всех что-то куда-то гонит. Мы не знаем ответ на вопрос, почему мы бежим и куда бежим. Нам некогда над этим подумать. На французском языке название спектакля говорит о противостоянии этой бесконечной абсурдной торопливости. Название можно перевести и как "Тянуть время". Тут иронический смысл, поскольку тянуть время на бегу – утопия. Но с этим бегом нам все же приходится что-то делать. Как-то адаптироваться. В спектакле так поначалу и и происходит, но потом артисты не выдерживают и начинают падать – один, второй… В общем, продолжение той же темы, что в "Сфумато": мы всегда можем найти выход, найти решение, если очень постараемся.

Фото: territoryfest.ru

– В отличие от многих ваших коллег, вы, кажется, не исповедуете тотальный пессимизм. И не смакуете на сцене несчастья.

– Это, пожалуй, так. Я предпочитаю критику и аналитику, но не отрицание. Может показаться наивным, но я действительно думаю, что искусство способно влиять на мир и изменять его. Конечно, впрямую и сразу оно не меняет ничего. Но какие-то подспудные процессы искусство может запустить. За творчеством коллег я стараюсь следить – хочется же не быть слепым. Да, многие хореографы делают спектакли-встряски, спектакли-оплеухи. Они хотят действовать, как электрошок. Это тоже своеобразный поиск позитива, только через шок.

Мне часто говорят: почему, Рашид, ты не делаешь, как другие? Почему все свое потаенное нутро не выкинешь на сцену, не высвободишь накопившуюся там гадость и кровь? Я отвечаю: кровь – это Голливуд. Я работаю по-другому. Думаю, что, если в темном пространстве будет хотя бы один светлый фонарь, контраст как раз и создаст напряжение. Если я затрагиваю какую-то очень тяжелую тему, например, насилие, то не устраиваю репрезентацию этого насилия. Просто пытаюсь найти ответ на вопрос, что поможет нам идти дальше.

Майя Крылова