Собянин рассказал о памятниках архитектуры, которые реставрируют в Москве
Фото: ИТАР-ТАСС
Ровно 190 лет назад в Москве родился Александр Островский, "отец" Снегурочки и бесприданницы и одна из ключевых фигур русского национального театра. В день рождения литератора M24.ru вспоминает самые яркие цитаты из его произведений.
В 1923 году в Замоскворечье на Малой Ордынке родился будущий автор "Грозы" и "Бесприданницы" и отец-основатель великой русской драматургии Александр Островский. Не знать Островского сегодня не только стыдно, но и практически невозможно. Все школьники России сопереживают несчастной Катерине и учат наизусть цитату критика про одинокий "луч света в темном царстве". В большинстве уважающих себя и традиции театров идут постановки пьес Островского, а одну из 38 экранизаций уж точно каждый мог видеть не в школе, так по телевизору.
Островскому по праву приписывают звание основателя русской драматургии. Это он вывел на сцену провинциалов, чиновников и купцов. За описание купеческого быта его даже стали называть "Колумбом Замоскворечья". Впрочем, сами представители купеческого сословия поначалу были недовольны произведениями автора: нажаловались на пьесу "Свои люди – сочтемся!", напечатанную в 1850 году, да так, что ее запретили к постановке, а автора уволили и отдали под надзор полиции на целых одиннадцать лет.
Это печальное обстоятельство вовсе не помешало Островскому стать известным и востребованным драматургом. С 1853 года в московском Малом и питерском Александринском театрах почти каждый сезон ставились его пьесы. К Островскому же пришли с непростой задачей создать спектакль-феерию, постановку, в которой участвуют сразу три труппы: драматическая из Малого театра, временно оставшаяся без здания, и оперная и балетная Большого, благородно оставившего бесприютных артистов под своей крышей. Драматург написал "Снегурочку".
Фото: ИТАР-ТАСС
Как известно, лучше всего за автора говорят его произведения. Редакция M24 решила вспомнить самые яркие цитаты Александра Островского.
"Свои люди – сочтемся" (1949)
Устинья Наумовна: Что говорить, матушка, что говорить! Ну, уж хлопотала, хлопотала я для тебя, Аграфена Кондратьевна, гранила, гранила мостовую-то, да уж и выкопала жениха: ахнете, бралиянтовые, да и только.
Подхалюзин: А нешто я вас не люблю, Самсон Силыч, больше отца родного? Да накажи меня бог!.. Да что я за скотина!
Подхалюзин: А вот мы магазинчик открываем, милости просим! Малого ребенка пришлете - в луковице не обочтем.
"Гроза" (1859)
Борис Григорьевич: Вот жизнь-то! Живем в одном городе, почти рядом, а увидишься раз в неделю, и то в церкви либо на дороге, вот и все! Здесь что вышла замуж, что схоронили - все равно.
Катерина: Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела.
Кулигин: Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной не увидите. И никогда нам, сударь, не выбиться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать.
Фото: ИТАР-ТАСС
"Женитьба Бальзаминова" (1861)
Раиса. Вы давно в меня влюблены?
Бальзаминов. В четверг после обеда, на прошлой неделе.
Красавина. Ты человек глупый, значит...
Бальзаминов. Как же, глупый! Ишь ты, дурака нашла!
Матрена. А что, умен?
Бальзаминов. Ты молчи, не твое дело!
Красавина. Ты послушай! ты человек глупый, значит тебе...
Бальзаминов. Да что ты все: глупый да глупый! Это для тебя я, может быть, глуп, а для других совсем нет. Давай спросим у кого-нибудь.
Красавина. Давай спросим! Да нечего и спрашивать. Ты поверь мне: я человек старый, обманывать тебя не стану.
Бальзаминова. Какой же ты?
Бальзаминов. В мечтах я себя представляю, маменька, что я высокого роста, полный и брюнет.
Бальзаминова. Разумеется, лучше.
Лыняев: Да разве кругом нас люди живут? (...) Волки да овцы. Волки кушают овец, а овцы смиренно позволяют себя кушать.
Мурзавецкая: И барышни тоже волки?
Лыняев: Самые опасные. Смотрит лисичкой, все движения так мягки, глазки томные, а чуть зазевался немножко, так в горло и влепится.
Лыняев: И крокодилы плачут, а все-таки по целому теленку глотают.
Беркутов: Женщины любят думать, что они свободны и могут располагать собой, как им хочется. А на деле-то они никак и никогда не располагают собой, а располагают ими ловкие люди.
Ирина Бурмистрова
