Что показали российские арт-деятели на Венецианской биеннале

В Венеции стартовала 55-я биеннале современного искусства

Мертвый художник топит яхту российского олигарха Абрамовича, русская девочка с пирсингом на лице становится музой американского фотографа, а юный арт-деятель в коммуналке Ленинграда сходит с ума по голым пионеркам. Посетители крупнейшей выставки современного искусства – Венецианской биеннале – проявили большой интерес к российской теме. А российские арт-деятели продемонстрировали, на что они способны при высокой конкуренции в мире глобального арта.

1 июня в Венеции стартовала 55-я биеннале современного искусства. Его темой стал "Энциклопедический дворец": собрание всего в интерьерах национальных павильонов 50-100-летней давности постройки и палаццо давних эпох. Постичь всю широту актуального искусства пытался корреспондент М24.ru Александр Трифонов.

Глобальный тренд

Десятки павильонов, сотни авторов, тысячи работ и инсталляций. Не энциклопедия, а скорее бесконечная мозаика или базар из смыслов, образов, идей. Венеция была торговым городом, стихия южного рынка для нее естественна. Но рынок - это всегда конкуренция: кто быстрее, громче, обаятельней, тот и продал свой товар. Так и в актуальном искусстве.

Конкуренция в современном арте ужесточается. Глобальная культура по факту уже существует: во многих работах и инсталляциях бессмысленно искать национальные корни, автор из Новой Зеландии может быть похож на художника из Аргентины, а работы россиянина схожи с кенийскими. И кто не участвует в этом культурном мегапроцессе, тот очевидно проигрывает. Потому что становится не интересен миру.

Многие художники представляют вовсе не те государства, в которых родились или живут. Часть российских авторов тоже не живут на родине постоянно. И это также общемировое соревнование: кто из регионов более привлекателен и комфортен для креативного класса землян. Но конкурируют друг с другом все-таки государства. И нынешняя биеннале – тому доказательство. Характерный факт: здесь собралось рекордное количество стран-участниц – 88. На первой было всего-то 16. Все стараются привести хотя бы одного автора и показать: вот, и мы творим не хуже соседей. Кроxотное островное государство Тувалу (чей павильон по иронии судьбы единственный располагался вне островной части Венеции), послесаддамовский Ирак и Ватикан – лишь несколько примеров стран-дебютантов.

При этом постарались устроители на славу. Обойти все было невозможно физически. Биеннале на узких улочках островного города превратилась в гигантский квест для зрителей. Два больших павильона, десятки маленьких по всему плотно застроенному пространству. Мистическая атмосфера Венеции как раз способствует такому запутанному маршруту передвижения, интуитивному выбору и ожиданию чего-то особенного...

Сначала мы пройдем путями наших соотечественников и авторов с Запада, которых заинтриговала тема России.

Да, отметим сразу, наши соотечественники в число призеров или отмеченных жюри проектов к сожалению не вошли – "Золотой лев" за лучший национальный павильон достался Анголе, а среди авторов главный приз взял британец индийского происхождения Тино Сегал (Tino Sehgal), живущий в Берлине. Но россияне представили ряд интересных выставок и перформансов.

Фото: Александр Трифонов

Русская Даная

В национальном павильоне России, построенным архитектором Мавзолея Щусевым в 1914 году, творил классик современного арта, концептуалист со стажем Вадим Захаров. Он устраивал перформансы еще на закате советской власти, когда подобное искусство слыло андеграундом.

В Венеции Захаров решил проиллюстрировать древнегреческий миф о Данае, в котором Зевс в виде золотого дождя проник к возлюбленной Данае, заточенной своим отцом Акрисием после предсказания оракула о гибели от руки собственного внука. На нижний этаж павильона допускаются только женщины, на которых сверху кидают позолоченные монеты – их отпечатали целых 200 тысяч. В потолке между этажами – дыра, через которую накиданные монеты в ведре на веревке возвращают обратно. На стенах второго этажа, откуда и закидывают прекрасный пол, изображены мужские грехи и пороки: эгоизм, стремление к власти и прочие. Ясная концепция. Популярная тема гендера. Провокационно, но не для Европы. Тут однополые браки легализуют, а вы про угнетение мужчиной женщины.

Тем не менее с визуальной точки зрения Захаров безупречен. Золотой дождь с первого этажа в подвал, на головы женщин, льется рекой, что впечатляет. Зевс с каменным лицом восседает в седле, поставленном на перегородку под потолком. Фотографы со всего света прыгают по ступенькам павильона от радости: люди охотно участвуют в действе, есть что снимать. Перфоманс удался. Российская экспозиция стала одной самых посещаемых и цитируемых критиками в прессе.

Отобранных кураторами биеннале авторов выставляли в основном за пределами национальных павильонов, в параллельной программе выставки.

Голые пионерки в коммуналке

Развратная пионерка, конечно, главная мечта каждого советского юноши из коммуналки. В конце 60-х – начале 70-х годов молодой художник Евгений Козлов из Ленинграда тоже мечтал. И даже воплощал интимные мечты в картины. Сотни рисунков складываются в бесконечную историю, почти комикс: школьницы приходят к друзьям-мальчикам, спортсменки растягиваются дома на стульях, полуголые девочки греются питерской зимой под примитивными лампами-обогревателями. На биеннале это названо "Ленинградский альбом" 1967-73 годы.

Предельный аскетизм картин – желтая дешевая бумага, тушь, никаких цветов, кроме темно-синего. Но контраст только усиливает страсть. Половой вопрос превращается и в политический. Если бы про такие картинки школьника узнали представители власти, то по крайней мере, принудительного лечения будущему актуальному автору не избежать. А по прошествии 40 лет артефакт ушедшей эпохи стал предметом искусства.

Евгений Козлов с 1994 года живет в Берлине. До этого он входил в неформальное объединение "Новые художники" в Питере, был одним из активныx контркультурныx деятелей 1980-x годов.

Фото: Александр Трифонов

Красота обыденного

Это самая скромная из российских экспозиций, несмотря на то, что автор стал когда-то родоначальником советской эротической фотографии. Позднесоветское пляжное фото Николая Баxарева. Узнайте своих мам и пап на идеально сделанных с точки зрения цвета, света и композиции снимках. Баxарев уже классик. Его советские люди просты и натуральны.

Обратим внимание, оба россиянина воплощают позднесоветскую эпоху, популярную в России и вызывающую интерес в мире современного искусства.

Покойник топит яхту Абрамовича

У пристани с говорящим названием Biennale паркуются шикарные яхты. У богачей свои причуды, и к соревнованию арт-объектов добавляется ярмарка тщеславия самых обеспеченных посетителей выставки. В этом году яхт не много, а более всего зрителей занимает НАТОвский военный катер из Великобритании. Он большой, блестящий и черный. Кроме того, для режима секретности огорожена часть набережной и поставлен КПП.

Искушенные зрители ухмыляются: англичане сами отняли у венецианцев часть территории. А на прошлой биеннале все было несколько иначе. На пристани тогда расположилась 377-футовая яхта Luna российского, но не чужого и для Британии олигарха Романа Абрамовича. Для корабля также огораживали набережную, что возмутило ценителей искусства и местных жителей. А британского художника Джереми Деллера (Jeremy Deller) вдохновила на создание в этом году в английском павильоне отдельной экспозиции. На стене громадная фигура викторианского дизайнера и социалиста Уильяма Морриса, естественно давно умершего, возвращает яхту Абрамовича в венецианскую лагуну. Моррис запечатлен в момент броска катера сверху вниз. Революционный месседж понятен всем.

Вся выставка называется "Магическое английское", и кроме яхты в лапах восставшего из могилы социалиста в этой комнате на стенах развешаны непонятные для западных зрителей предметы. Неизвестно как и где, но Деллер нашел приватизационные чеки сибирских алюминиевых и угольных предприятий, суррогаты денег начала 1990-х годов. Это иллюстрации того, на чем зиждется богатство олигарха. Получается забавно: российские реалии, не слишком актуальные для нас, становятся интересными в контексте современного западного арта.

Фото: Александр Трифонов

Изможденная пирсингом муза

Набережная, некогда носившая название Набережной Неисцелимых, воспетой Иосифом Бродским (похоронен поэт здесь же, в Венеции). Классический венецианский вид, рядом здание Академии Архитектуры, куда не пускают туристов. Через пару строений от академии стоит обычный дом, но внутри – темное, искривленное, лишенное звука пространство. Световые пятна серебряных коллоидных снимков, с которых привидением смотрит совсем молодая девушка. За углом темнота, но когда ступаешь в неведомое, открываются новые фотографии: части тела, почти рентгеновские снимки рук, спины, словно из истории болезни. Набережная Неисцелимых ....

Американский фотограф Барт Дорса нашел вдохновение в российской девушке Кате с Камчатки, прошедшей к 14 годам своеобразное " развитие".

Когда Кате было три года, ее мать ушла в монастырь. Девочка жила в монастыре с матерью. В 13 лет, накануне переходного возраста Кати, семья переезжает в Москву. Мегаполис, что называется, сносит героине крышу: она начинает увлекаться тату, пирсингом и модификацией собственного тела.

Эволюцию наоборот и запечатлел добрый американский фотограф. В начале экспозиции Катино лицо на фото, состоящее из двух половинок. Такая половинчатость, символ перехода из одного состояния в другое сохраняется и далее. Только девушка меняется: пирсинг на лице, тату в интимных местах. Да и само лицо от детской округлости переходит к заостренным чертам изможденного андеграундной жизнью подростка.

Катя Барта Дорса отсылает нас к литературным образам русской классики: маленький падший человек. В этом в общем-то нет ничего нового – для нас, россиян. А американец безусловно открыл, нет, не Америку, а Россию с ее вечными метаниями главного героя из крайности в крайность.

Фото: Александр Трифонов

Что роднит Венецию с Москвой

Венеция в память о богатой собственной истории и государственности имеет свой "национальный" павильон. Его концепция – "Шелковый путь" – также заимствована из истории региона. Средневековый город стоял в одной из конечных точек этого пути, по которому шелка Востока попадали на Запад. А другая, самая северная его ось проходила сквозь земли будущей Московии. Поэтому среди участников в венецианском павильоне – российское неформальное объединение художников AES+F. За аббревиатурой скрываются российские архитекторы: Татьяна Арзамасова, Лев Евзович и Евгений Святский, а также примкнувший к ним фотограф Владимир Фридкес.

Фоторабот такого качества съемки не встретишь, пожалуй, нигде в мире. Идея художников традиционно для этой группы сложна. Композиция нагружена массой тел, предметов. Между ними возникают отношения симпатии и противоборства. В общем, смотрите. Борьба Света и Тьмы – сюжет вечный. Мы закончим на этом первую часть своего рассказа.

В следующей статье расскажем и покажем самые неожиданные и оригинальные проекты иностранныx авторов. Не пропустите!

Александр Трифонов