Максим Никулин: "Я вернул российский цирк в Европу"

Фото: ТАСС/Михаил Фомичев

Директор цирка на Цветном бульваре Максим Никулин рассказал в эфире радиостанции "Москва FM", почему цирк должен быть консервативным, что будет в новой программе "Вот это цирк!" и как относятся к российским циркачам за рубежом.

- В этом году у цирка юбилей, но где-то пишут, что цирку исполнится 95 лет, а где-то – что 134 года. Что это за цифры, между которыми 40 лет разрыва?

- 95 лет считается со дня создания советского цирка, когда Луначарский подписал указ об образовании при театральном отделении Наркомпроса секции циркового искусства. Сейчас у нас 135-й сезон, а нашему зданию на Цветном бульваре в сентябре исполнилось 25 лет.

- Что изменилось за эти 25 лет?

- В здании, Слава Богу, ничего. Оно в прекрасном состоянии, мы за этим следим и поддерживаем его. Что касается цирка, само собой все меняется. Меняется наша жизнь и наше отношение к ней, и страна, в которой мы живем. Я знаю, что многие нас называют консерваторами и ретроградами. Пускай. Мы стараемся не меняться, потому что цирк родом из детства, и ассоциации у всех оттуда же. И взрослые, которые приводят туда своих детей, вспоминают тот цирк, который они видели, будучи молодыми. А испугать их чем-то новым – это значит обмануть. Как говорят англичане, по-настоящему элегантный человек должен хотя бы на сезон отставать от моды. Это же касается и цирка. Должно быть что-то стабильное. Конечно, мы меняемся, но эксперименты хороши в лабораториях, а ставить их на двух тысячах людей каждый вечер – это не комильфо.

- Часто ли Вам предлагают убрать из представлений животных?

- Я таких предложений не слышал, а если услышу, то не расслышу.

- Например, сравнивая с Цирком дю Солей и другими зарубежными цирками.

- Цирк дю солей – это не цирк в том плане, в котором мы привыкли его воспринимать. Это шоу с большим количеством цирковых элементов. Там и хореография, и костюмы, и декорации, и какая-то идея. Все зарубежные цирки используют животных. И "Крона", и "Ронкаль", и Barnum & Baile, и итальянские цирки. Потому что в цирк ходят дети, а они хотят видеть животных. Зачем их этого лишать?

- Вы придерживаетесь некоей классики в цирковом искусстве?

- Почти 20 лет назад мы стояли на распутье и думали, в какую сторону идти. И выбрали для себя классик модерн. Это в основном классические цирковые номера, дивертисментные программы, но с использованием того нового, что появляется везде, и не только в цирке. Это и оформление, и свет, и звук, и, конечно, артисты. Мы работаем только со звездами. Сейчас возвращаются времена, когда зрители ходят на артиста, а не просто посмотреть зверьков – как ходили на Андрея Дементьева со слонами или на Николая Тимченко с морскими животными. У них уже есть свои фанклубы. В цирк возвращаются имена, значит, он продолжает быть нужным людям.

- Можно ли попасть в ваш цирк? Например, приходит артист и говорит: у меня есть уникальный номер, а вы отвечаете: у нас только классика.

- Есть классика жанра и уровень мастерства. Мы не отказываем никому, но всех внимательно смотрим, а иногда показываем публике. Нам важен уровень мастерства, потому что у нас нет своей школы. Грубо говоря, если материал нам интересен, мы, как ювелиры, берем камень и вставляем в оправу. Люди многое смотрели, просто так их ничем не удивишь.

- Они требуют мультимедиа-технологий?

- В цирк приходят за другим – смотреть на честное искусство. Наоборот, все уже немного наелись и "Фотошопом", и монтажом. А здесь – без дураков. Честность всегда была в дефиците.

- Когда цирковых артистов начинают считать ветеранами?

- Ветеранами считают пожилых артистов, которые создавали историю цирка, и не важно, в каком жанре они работали. Если говорить о возрасте, для силовых акробатических номеров потолок - 40 лет. В этом возрасте артисты уже выходят на пенсию, а подчас получают инвалидность: поломанные позвоночники, выбитые мениски и т.д. Все это издержки профессии. У нас говорят: из цирка не уходят, из цирка уносят. Многие выбирают другой жанр или передают номера детям, а сами становятся ассистентами. Многие остаются работать в цирке "в униформе" – например, становятся билетерами. У нас в униформе работает заслуженный артист Советского союза. Цирк отпускает от себя с трудом.

- Такая специфика профессии предполагает расширенную страховку артистов цирка?

- У наших артистов есть обычные страховки, но все они прекрасно знают, что, если, не дай Бог, что-нибудь случится, никто их не оставит. У нас были случаи, когда люди травмировались, и всегда все трудности мы брали на себя. Мы в ответе за тех, кого приручили, в данном случае, за артистов.

Фото: M24.ru/Михаил Сипко

- Какая сейчас ситуация с цирковыми династиями?

- Цирк вырос из династий. Это его основа. Особенно это касается больших номеров с животными. Очень мало дрессировщиков, которые приходят со стороны. Если человек начинает работать дрессировщиком, не имея корней, он обязательно какое-то время должен проработать ассистентом или помощником, чтобы почувствовать, что такое животное. В цирке работают и четвертые, и пятые, и шестые поколения.

- Вы как-то обновляли программу с наступлением нового сезона?

- Мы выпускаем новые программы каждый сезон. 23 октября для нас самый ответственный день. У нас будет прогон, на который придут "свои". Это намного сложнее, чем выступать перед зрителями, потому что "своих" точно не проведешь. Новую программу мы назвали "Вот это цирк!" Я надеюсь, что каждый, кто ее посмотрит, будет покидать зал именно с этим ощущением. Мы делали этот проект три года, адаптировали к нашей эстетике готовый коллектив под руководством Гии Эрадзе (заслуженный деятель циркового искусства Грузии – ред.). Репетиции, на которых я бывал, меня порадовали. У них номера собраны в тематические блоки: восточный, цыганский, русский.

- Как относятся к российскому цирку за рубежом?

- С интересом. Бренд "московский цирк" не потерян. Мы его сильно уронили в 90-х годах, когда можно было свободно выезжать, и за границу хлынуло огромное количество неликвида. Качество упало, импресарио перестали брать полноценные программы. Три года назад я вернул российский цирк в Европу. Мы гастролировали во Франции и выступили с большим успехом в пяти городах. А в Париже нам аплодировали стоя.