Фото: ТАСС
Алла Боголепова – журналист-фрилансер, жена со стажем. Отменно готовит, изучает повадки домашнего кота и при любой удобной ситуации отправляется в Лиссабон. Раньше она ерничала только в сети, но сейчас делится "женскими мыслями" в колонке на m24.ru.Рыжие кружевные панталончики, леопардовые туфли на шпильке, белый топ, который выглядит так, словно его сшили из двух носовых платков. Яркие губы, яркие ногти, накладные ресницы. И контрольный в голову: огромная оранжевая шляпа с цветами на полях.
– Похоже, наша, – тихо говорит моя подруга, толкая меня локтем в бок.
– Да она же… кхм… афроамериканка! – отвечаю я, понимая, насколько глупо это звучит. Ну какая в Португалии "американка"? Бразилия, Мозамбик, Ангола – да. И вообще здесь можно употреблять слово negra, собственно, именно его и можно, потому что это никакое не оскорбление, а просто обозначение темнокожей девушки.
– Да, действительно, – подруга в растерянности. – Надо же, а я думала, так только у нас одеваются. Это же хоть и южная, но все-таки Европа... Впрочем, в ее возрасте и с ее… кхм… экзотичностью – можно все.
Я хочу порассуждать о вывертах человеческого мозга, который в угоду стереотипам отвергает очевидные вещи – ну как, как можно было не заметить, что девушка в панталончиках темнокожая??? Но не успеваю, потому что она садится за столик уличного кафе на другой стороне улицы, закидывает ногу на ногу, снимает шляпу – и мы понимаем, что ей отнюдь не восемнадцать.
– Ну все равно, – решает подруга. – Белым женщинам так одеваться нельзя.
– Да, мы в таких штанишках будем выглядеть недорогими проститутками, – поддерживаю я, с завистью глядя длинные гладкие ноги. – Посмотри, с каким достоинством она держится. Какая у нее осанка. Такая в любых шмотках королева.
– В общем, ей можно. Нам – нет, – резюмирует подруга и одергивает бесформенную майку, заправленную в джинсы-"бойфренды".
Мы одеты в стиле "нормкор": вот уже год, как Москва вслед за Амстердамом, Нью-Йорком и Лондоном сходит с ума по антимоде. Какие-то штаны, какая-то футболка, обувь должна быть прежде всего удобной. Натуральные ткани, экологичные цвета, содержание важнее формы. Времена, когда русская женщина выходила к курортному завтраку в длинном платье и шали с бахромой, прошли. Москва стала элегантной – в нынешнем, разумеется, понятии этого слова.
Одеваться "для мужчин" стало не просто немодно – стыдно! Подчеркнутая женственность в двадцать первом веке превратилась в подобие желтого билета из века девятнадцатого. Показываешь одновременно грудь и ноги – значит, ищешь мужика. Хочешь продаться. Торгуешь собой. Разве самостоятельная и самодостаточная женщина опустится до кружевных шортиков?
Ах, не ищешь? Тебе так нравится? Значит, просто нет вкуса? Так это еще хуже! Это значит – ты тупая. Потому что сотни, сотни глянцевых журналов, в которых модные стилисты заботливо скомбинировали для тебя, деревенщины, белую майку-алкоголичку с черными джинсами и серым шарфом. Что значит "штаны болтаются на заднице"? А ты не в курсе, что лежа в джинсы втискивались в восьмидесятых? Обтянуть хочешь? Мужика ищешь? Фу. Фу-фу-фу.
Здравое зерно в этом, конечно, есть: кризис, феминизм, забота об окружающей среде, свобода самовыражения. Одни штаны на двоих с мужем, и мозги важнее сисек. Но в своем желании следовать модным тенденциям продвинутые москвички сами не заметили, как превратились – ментально, разумеется! – в пенсионерок, сидящих на лавочке у подъезда и провожающих девушку в мини шипением "праститууутка".
Алла Боголепова. Фото: facebook.com/alla.bogolepova
– Ну нет, ну подожди, – возражает подруга, – а если мне так удобно? В штанах мужа и майке-алкоголичке?
– А если ЕЙ так удобно? – я украдкой киваю в сторону негритянки в кружевных штанишках. – Может же такое быть, что она влезла на эти каблучищи не ради того, чтобы мужики штабелями укладывались, а просто потому что ей ДЕЙСТВИТЕЛЬНО удобно?
– Да как может быть удобно на этих адских копытах? Они ж еще и синтетические!
Будь они настоящие, из леопарда, ты бы засунула ее в мусорный бак и написала на нем "убийца животных", думаю я.
– Впрочем, в южном городе, и если ноги позволяют… – смягчается подруга. И тут, как по заказу, мимо проходит еще одна девушка: те же штанишки, похожие туфли. Только кожа белая, а тело… Ну, скажем так, далеко от идеального.
Так уж вышло, что я знаю эту девушку – Лиссабон город маленький, да к тому же иностранцы предпочитают селиться в Морарии, районе, который называют лиссабонским Монмартром. Это Мария из Швеции, моя соседка.
– Ты посмотри, вот где ужас, – округляет глаза подруга. – Ну куда, куда с таким брюхом, с такими ножищами – шорты? Ну ладно бы она из спортзала не вылезала, я бы еще могла понять. Но ведь это студень, а не тело! Ей же килограммов двадцать надо сбросить! Она же на кита похожа!
Шведский "кит" машет мне рукой, ослепительно улыбается и исчезает в переулках. Вечером, проводив подругу в отель, я иду в кафешку, где собирается районная молодежь. Разумеется, встречаю там Марию – на ней все те же штанишки, она сидит за столом и разговаривает с друзьями. А друзья-то в основном мужчины, мстительно думаю я. И в основном местные. Явно из тех, что любят крупных блондинок нордической внешности. То есть, штанишки не внутренней свободы ради, а исключительно с целью собрать вокруг себя побольше темпераментных португальцев. Фу. Фу-фу-фу.
– Иди к нам! – зовет Мария.
Я беру стул и стакан и присоединяюсь к компании. Один из темпераментных португальцев оказывается девушкой: короткая стрижка, майка-алкоголичка, рваные джинсы. Сестра, мысленно радуюсь я. Рядом с ней – непалец Дэв, напротив – жутко стильный китаец и еще пара действительно португальцев, которых я не знаю, и которые выглядят как Криштиану Роналду. Все обсуждают предстоящий музыкальный фестиваль. На столе – куча бумаг, открытый ноутбук и большие листы с эскизами сцены. Флиртом тут и не пахнет. Никто никого не ищет.
Совещание заканчивается, народ расходится по своим делам. Мы с Марией ненадолго остаемся вдвоем. И я решаюсь задать вопрос:
– Неужели тебе удобно ходить по брусчатке на таких высоких каблуках?
– Не очень, – честно признается Мария и с удовольствием оглядывает свои полные ноги. – Но я люблю туфли, мне нравится, как я чувствую себя на высоких каблуках.
– В Стокгольме люди одеваются иначе, – осторожно говорю я. – В Москве тоже.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – после некоторого раздумья отвечает Мария. – Но видишь ли, я неплохой человек, мне есть за что себя уважать, и никакие феминистки, моралистки и фэшн-фашисты – да, я их так называю, тех, кто лучше знает, как надо! – этого не изменят. Как мне выглядеть – решать буду только я. Не они.
– А мужчины? Ведь пристают же, наверно. Вслед свистят…
– Ну так это же хорошо! – смеется Мария. – Серьезно. Я врач, и свист со стройки не сделает меня проституткой. Но, правда, и кружевные шорты не сделают меня Моникой Беллуччи. Господи, это же всего лишь одежда! Вы, русские, меня изумляете. У вас есть Достоевский, Толстой, Чехов. А вы все еще думаете, что внешность важнее внутреннего содержания!